На чай

Проведи меня до дома, Мы знакомы до истомы…

Антон — магнит для неприятностей — Шастун, работник одного из филиалов «студенческого», как его прозвали в народе, бара «Контакт бар», сам же Антон прозвал его «баром для быдла», хотя сам не так давно любил посетить сие злачное место в компании друзей из Универа. Но, как только бумажник его стал неприлично пуст, из заядлого любителя вечеринок пришлось переквалифицироваться в официанта. Раньше он видел лишь внешнюю оболочку, состоящую из вечно-шумных компаний, дыма кальянов и неумелых пародий на пение из зала с караоке, да и сам был частью всего этого балагана, бездумно опрокидывая в себя очередной шот из «пацанского сета» и ловя веселые возгласы друзей, если вдруг в стопке оказывалась настойка на чили с мёдом, на секундочку, самая противная из всего набора. Это всегда было весело, громко и и иногда за рамками приличия. Но, начав работать в этом месте, парень увидел всю его подноготную, смотря на себя со стороны, а также замечая, что ни один пятничным вечер не обходится без потасовки перед входом, падающих с лестницы пьяных тел и блюющих в туалете любителей «чтоб вставило быстро и не дорого». От всего этого становилось противно, противно от жизни, что была раньше, от всех «сладенький, подойди сюда» от пьяных уродов, которых уже даже с Думской повыгоняли. Представителей вышеупомянутой касты сейчас как раз и обслуживал Антон, жалобно смотря на часы, ожидая конца смены.  — Котёнок, десять стопок водочки нам принеси, — тянул самый трезвый, облизывая взглядом «котёнка», который, на секундочку, под два метра ростом, хоть и с весом подростка, но все же. Антон думал, что в этой жизни преисполнился, молча принимая заказ, пока Димка Позов, его друг и коллега, а по совместительству наглый жук, не отвёл его в комнату для персонала, где запросил абсолютно похабную и немыслимую вещь, от которой Антон скривился:  — Шаст, ну доработай за меня смену, ну тебе сложно? Вообще-то сложно. Его время через пять минут уже должно подойти к концу, а все мысли заняты лишь горячим душем, ужином, который был удостоен чести стать первым приемом пищи за день, и конечно тёплой постелью в его холостяцкой съемной студии.  — Я Кате обещал свидание сегодня, ну будь человеком, Шаст. — продолжал давить на жалость друг, будто мнение Антона тут как-то учитывались.  — Дим, я и так с универа сразу сюда, даже поесть не успел, — всё же принимает попытку парень, но его старания разбиваются о скалы «у тебя нет девушки, тебе не понять». Не то чтобы Антона интересовали девушки в плане отношений, но в положение друга войти пришлось. До конца Димкиной смены два часа, а до отхода последнего автобуса час, но, будучи настоящим другом, Шастун все же сдаётся и обещает доработать эти гребаные часы за коллегу, будь он неладен. За тот самый столик, от которого Антон за вечер услышал больше уменьшительно — ласкательных (от которых хотелось блевать), чем за всю жизнь парень приносит кальян, раздувая его что-бы не горчил, хотя эти придурки даже не почувствуют. Их, кстати, всего пятеро, на вид всем лет двадцать пять — тридцать, не больше, хотя частое употребление паленого алкоголя, а именно таким он был в их баре, годы все-таки накидывает, портя внешность, поэтому точно судить о возрасте не получалось. Одеты они были в обычные шмотки, в каких-то местах порванные, в каких-то грязные, но это было не так интересно. Гей-радар Антона подсказывал, что трое из них были убежденными натуралами, а вот двое имели склонность к своему полу, хотя вряд ли признались бы в этом в трезвом состоянии, и если один из них не выдавал ориентации, крича что-то про отвратительную музыку в заведении, то у второго, у этого генератора идиотских прозвищ для Шастуна, в глазах читалось, что официанта он хочет выебать, грубо и во всех позах. И не только читалось.  — Отсосёшь мне, киса? — выдал пьяный урод, пока Антон делал очередную затяжку. Он закашлялся от такой наглости, а компания начала в голос ржать.  — Пошёл нахуй, — выдал, разворачиваясь на пятках.  — Пизда тебе. — послышалось в след, но уже было плевать. К гадалке не ходи, эти ребята таким как Антон либо въебут, либо выебут, третьего не дано. Не то чтобы наш герой был из особо пугливых, не думайте так, он просто устал, его все достали и до конца димкиной смены осталась всего полчаса, поэтому он решил ретироваться, пока не нарвался на неприятности. Сдача формы, отчёт о работе и прочие формальности заняли около получаса, так что об автобусе и думать можно было забыть, такси стоило слишком дорого, поэтому перспектива прогуляться пешком по ночному Питеру казалась не такой уж и плохой. По ночному криминальному Питеру, а чего страшного, то? Все было достаточно не страшно, Антон шёл, слушая музыку в наушниках не на полную громкость, чтобы всегда оставаться бдительным, и раскуривал сигарету, пока не понял, что за ним кто-то идёт. Не стоит быть очень умным, а Антон таковым никогда и не был, чтобы догадаться, что это та самая компания из бара. Как минимум, это было слышно по голосу, ведь преследователи и не старались быть тихими, понимая очевидное превосходство.  — Точно отсосешь, котёнок. — крикнул тот самый идиот, похабно смеясь, но шагу никто из них не прибавил, а Антон сделал вид, что не услышал. Внутренности сворачивались в тугой ком от страха, слегка дрожали колени, но он пытался думать. Если сейчас побежит, за ним точно будет погоня и не факт, что Антон с его прокуренными легкими и убийственным графиком бегает быстрее. Но и просто идти, ожидая, пока отпиздят, тоже вариант на троечку. Парень сворачивает с привычного маршрута на более оживленную улицу, но и она в такой поздний час оказывается пустой, не считая одного парня на остановке. Остановке, на которую не придёт Автобус, потому что последний ушёл час назад. «Идиот» — про себя думает Антон, пока его сердце колотится с бешеной скоростью где-то в желудке, а к горлу подступает тугой ком, не дающий нормально вздохнуть. Страшно, как в детстве, когда мама обещает «поговорить дома» и пиздец неизбежен, но ты варишься в собственных страхах, ожидая участи. Так и наш герой, понимая всю безысходность ситуация продолжал идти прямо, лишь слегка ускоряя шаг с каждым ударом сердца и делая звук на минимум, но как же страшно. Компания ублюдков играет с ним в «кошки-мышки», то отпуская, то сокращая расстояние до минимума. И вот когда Антон подходит к остановке, он почти не слышит шагов позади, но спиной, а точнее жопой, чует, что от него так просто не отстанут. Почти не думая, подлетает к парню и здоровается, как со старым приятелем. Незнакомец в правой руке держит сигарету, и Антон, схватившись за левую, начинает её судорожно трясти, будто все нормальные люди так здороваются. Парень пытается освободиться от крепкой хватки и уже начинает говорить что-то про полицию, но слышит очень громкий пьяный возглас «пидор». Не объяснять же людям, что Антон пытался выдать случайного прохожего за своего друга, а не за любовника, поэтому он одними губами шепчет «помоги» и смотрит прямо в голубые глаза напротив. Смотрит, смотрит, смотрит и черт, хоть бы он понял. Антон думает, что пропал, когда видит напротив недобрую ухмылку. Антон понимает, что это пиздец, когда пьяные выкрики всё ближе. Антон смиряется, с тем, что незнакомец сейчас же сдаст его пидорскую жопу гопникам, не забыв уточнить, что здесь ни при чем. Антон точно не ожидает, что парень выкинет недокуренную сигарету и положил правую руку ему на шею, а левой притянет к себе, ведь от страха он всё ещё крепко сжимает его руку. В следующую секунду парень целует его прямо в губы, грубо и настойчиво, что Шастун в ступоре не может даже ответить. Это не «бабочки в животе» и уж точно не «любовь с первого поцелую», это страх, настоящий животный, потому что в следующую секунду преследователи срываются на бег, как и незнакомец, который всё ещё крепко держит его за руку. Они бегут прямо, почти не оглядываясь. Антон вообще бегать не любил, даже когда до остановки с нужным транспортом оставалось пару метров он думал «придёт следующий». Всегда опаздывал, но это не мешало беречь длинные ноги от чрезмерных нагрузок, но сейчас он бежит так, будто в прошлой жизни был гепардом, ну или ему хочется так думать. На деле же парень тянет его за собой, на бегу матерясь под нос и просит «ради всех блядских святых, быстрее». Болят ноги, а в лёгкие словно лаву заливают, глаза застилает потом, но Антон всё же успевает уловить нужный поворот и резко тянет влево, так что они оба чуть кубарем не летят, но на ногах удерживаются. Преследователям это только на руку, сокращая расстояние, как дикие псы, чувствуют, что вот-вот получат добычу. Поэтому Шаст пытается собрать последние силы и бежит. Бежит, ведь понимает, что теперь получит и новоиспеченный «друг», который, хоть и пугал, но пытался помочь. До заветной железной двери остаётся каких-то пару метров, Антон трясущимися руками на бегу достаёт ключи из кармана джинсовки и суёт их в руки парня, потому что собственные слушаться отказываются. Громкий хлопок двери, и они в безопасности. Антон сгибается пополам на лестнице, дышит загнанно, а голова кружится со страшной силы. Незнакомец прям в подъезде закуривает сигарету и совершенно не выглядит как тот, кто с прокуренными легкими только что бежал, как в последний раз, он протягивает Антону руку и пытается поднять его.  — Арсений, — произносит спокойно, а у Шаста в голове фейерверки взрываются, как при сотрясении. Надо завязывать с таким образом жизни.  — Антон, — громко дыша, говорит и слышит, как в железную дверь начинают долбить со свой силы. Хрупкая конструкция времён совка доверия не вызывает, поэтому без лишних слов тянет Арса, докурившего и выкинувшего бычок в импровизированную пепельницу на подоконнике, проклиная всё на свете, ведь нужно ещё три этажа подниматься наверх. И никого лифта. Трясущимися руками сложно вставить ключ, поэтому на себя такую трудную миссию берет Арсений, и через пару секунду они оказываются в шастуновской студии. Антон уже немного пришёл в себя, и к нему вернулась возможность думать, а вместе с ней и любовь к тупым вопросам.  — Что это было?  — Ты про поцелуй? — Арсений опять усмехнулся, — Необходимо было разозлить их, чтобы дезориентировать. Иначе они бы нас догнали.  — Ты шпионских фильмов пересмотрел? — на этот раз смешно стало Антону. Он стянул с себе кроссовки и кинул куртку на тумбочку в прихожей. — Раздевайся проходи, ты тут на долго, чудо. Антон не придавал особого значения поцелую, тем более это нельзя было им назвать, но со всей ситуации и с нестандартного мышления Арсения ему хотелось смеяться. Вроде красивый парень, молодой, в чёрных джинсах, чёрной дизайнерской футболке и красной джинсовой куртке, ничего не выдавало в нем таких странностей. Он разулся, повесил, в отличии от Антона, куртку на крючок и с любопытством оглядывался по сторонам.  — А ты точно не маньяк? — решил уточнить Антон.  — Даже если и да, я уже у тебя в квартире. — Арсений улыбался, будто не их пару минут назад хотели убить.  — А что тогда ты делал ночью на пустой улице? — Шаст выгнул бровь, пародируя всех детективов разом.  — Ждал такси. Кстати, его нужно отменить. — Арсений достал телефон, а Антон воспользовался этим, чтобы получше разглядеть его. Красивый. Даже, возможно, во вкусе Шаста, но странный, приёбнутый, если сказать точнее.  — А поцелуй за спасение будет? — улыбнулся Арс, ловя на себе изучающий взгляд.  — Только после чая.