***
Бел спешила по тихим, почти безмолвным улицам Нью-Йорка. За много лет проживания здесь она привыкла к «нависающим» на неё небоскребам и постоянным пробкам, источающие безмерное количество негатива. Но в это утро все было иначе. Она любила его именно таким, умиротворенным и еще сладко спящим. В эти часы можно было услышать трели птиц и почувствовать душистый аромат сирени. Но даже это не заменит ей родной Лондон, из которого она поневоле уехала 7 лет назад. — Ты больше не будешь с ним общаться! — отчеканил Огнезвезд. — Но отец, Ежевика не такой, каким ты себе его представляешь, — сжав ладони в кулаки до побеления костяшек, она резко повернулась к мужчине. — Прекрати, Белка. Я намного лучше знаю и его и Звездоцапа. Эта влюбленность не даст тебе ничего хорошего. Пора сократить с ним общение и сменить обстановку, я долго думал над этим, — мужчина замялся, — Ты переезжаешь в Нью-Йорк. Там ты получишь должное образование, позже и не вспомнишь Ежевику. Огнезвезд вытащил гаджет из кармана и протянул его Белке. — Что за бред, отец! — она не хотела его понимать. Не сейчас. Когда его ложь и недосказанность просачивались покалыванием сквозь кожу. Дал бы он все объяснить, сказать правду, от которой бегал ее, казалось бы, взрослый отец. Все это казалось ей удушающим кошмаром, кажется, что вот еще мгновение и она проснется, забудет все, словно и не было этого разговора. — Что? Но это не мой телефон, мой, — она оглянулась, но на тумбочке лежал только потрепанный учебник химии и утренний подарок Листвички: букет полевых цветов, гаджет словно растворился. — Да, я купил тебе новый, — вздохнул отец девушки, — Ты никогда не слушалась, и сейчас ничего не изменилось за столько лет. Пойми, это для твоего же блага. — Почему, по твоему мнению, сын обязательно должен идти по стопам отца! Почему он должен расплачиваться за грехи, которые не совершал! — в отчаянии прохрипела Белка, переходя на крик, — Почему ты отрицаешь правду? — Какую правду, Белка? Не переходи грань, — в голосе мужчины осели металлические ноты, пряча за ними испуганный взгляд изумрудных глаз. Он не понимал, что делать. Еще ни разу он не сталкивался с подобной ситуацией, будучи отцом. Огнезвезд всегда мог усмерить взрывной характер дочери, подбирая особый ключик раз за разом. Он видел в ней продолжение себя, видел себя в молодости, когда своими проделками и точкой зрения докучал наставникам и Синей Звезде. Каждый день, смотря на нее, он видит свою копию, только во много раз лучше его самого. Но что делать сейчас? Белка полыхала всем нутром, словно живой огонь, испепеляя одним лишь взглядом. Словно воительница, она собрала все силы, чтобы доказать его неправоту. — Ежевика не Звездоцап! — в отчаянии крикнула Белка. Огнезвезд вздрогнул. Она даже не подозревала, что попала в самую середину наболевшей раны отца. — Это для твоего же блага, — повторяя это больше для себя, как мантру, Огнезвезд вышел, прикрыв за собой дверь. — «Звездное племя, за что?» — Бел осела на пол, схватившись за волосы. В ту ночь она так и не заснула, съедаемая горечью непонимания происходящего. — Возможно, мама была права? Влюбленные слепы? — но она чувствовала, что-то в ней не так, будто внутри натягивалась нить, заставляя задыхаться в безмолвных слезах и наблюдать за розовеющим небом. Спустившись вниз после бессонной ночи, успев нанести несколько слоев тонального средства, чтобы хоть как-то скрыть бледный цвет лица и синяки под глазами, она застала отца, читающего утренний «Таймс». — Доброе утро, — сухо поздоровалась Бел. Огнезвезд поднял взгляд, слово застряли где-то в глотке, образуя тугой ком. Перед ним стояла не его Белка, не его жизнерадостный рыжий лучик солнца. Не было того живого взгляда, взъерошенных волос и пижамы с лисичками. Была фарфоровая кукла с идеально уложенными волосами, искусственным румянцем на многочисленных слоях тоналки и идеально выглаженный костюм, который она терпеть не могла и ворчала, когда приходилось идти на званые вечера. Сердце отца разбивалось при виде этого, но не могло довериться ей. Он видел каждого человека, которого унес на тот свет Звездоцап. — Бел, поверь мне, я ни разу в жизни не хотел причинить тебе вред, — отложив газету, он попытался заглянуть в глаза дочери. Рыжеволосая горько хмыкнула. — Нет, это не вред, папа, это невыносимая боль, — она встала из-за стола и поднялась наверх, так и не притронувшись к завтраку.***
Белка замотала головой. Все прошло. Все закончилось. Она подняла взгляд, разглядывая свою кофейню, к которой не глядя подошла. Рядом с красиво подстриженным палисадником на современный лад стояла девушка с медовыми волосами, одетая поверх платья в белую кофту крупной вязки. Медуница. Медуница Шервуд. Девушка, спасшая Бел от депрессии, та, которая подарила вновь интерес к жизни, та, которая стала закадычной подругой, стояла перед ней. За все семь лет Белка обрела в лице девушки настоящую опору и поддержку. Они поступили в один университет, единственное разумное решение отца, отправив Медуницу, с разрешения Бурана в этот шумный мегаполис вместе с ней. Отучившись на экономиста, Бел решила разветвить эту специальность и стала фрилансером. Между делом открыв свою кофейню, в которой она ловила частички уютной атмосферы и забывалась, на многие часа вперед. — Привет, — поздоровалась Бел, в первые за этот день мимолетом отмечая, что погода заметно портиться. — Приветики, — ответила Медуница, расплываясь в улыбке. Часто Белке было неудобно из-за своих проблем, и она иногда делилась этим с Медуницей, но та лишь отмахивалась, укоризненно смотря на подругу. Обычно, все сводилось к шутке, и они больше не возвращались к этой теме. На удивление девушек кофейня была открыта. Проходя мимо острова, попадая в просторную кухоню, на них обрушились умопомрачительные запахи свежей выпечки и полюбившихся пирожных Бел. — Миссис Осборн, вам тоже не спится? — спросила Медуница. — Привет, девочки! — лучезарно воскликнула женщина. На вид ей было около шестидесяти. Миссис Осборн проработавшая 30 лет в мишленовском ресторане, теперь же находясь на заслуженной пенсии, за радость согласилась работать у девушек. — Вовсе нет, просто решила прийти пораньше, — улыбнувшись, она поставила противень с будущими слойками в духовку. — Тогда мы по местам, — хлопнула в ладоши Медуница, — Скоро открытие! Взглянув на наручные часы, Бел кивнула. Вместе с Медуницей они вышли в зал, напоследок кивнув миссис Осборн. Подойдя к стойке, рыжеволосая включила кофемашину в розетку. Осматривая рабочее место, она краем глаза наблюдала за уже подготовленной Медуницей. Та разносила меню и осматривала сирень на наличие увядания. Шервуд жила общением, в любую минуту она готова была стать подспорьем для нуждающегося в поддержки человека, готова была поделиться своей мудростью и добротой, даря надежду. В сумочке девушка всегда носила что-то ободряющее: конфеты, любимые сухоцветы магнолии или маленькие ароматные карамельные свечи, каждый раз удивляясь вместительности дамской сумочки. Подсаживаясь к очередному посетителю, видя его безмолвную печаль, она улыбалась, улыбалась ему и своей гармонии в душе. Те, кто шли на контакт, изливали душу неспеша или старались скоростью слов перегнать свои проблемы, прячась за очередной кружкой холодного фраппе или сладкого, нежного глиссе. А она слушала и под конец, будто имея особую связь с Вселенной, давала мудрое наставление, оставляя маленький подарок. В то время ее закадычная подруга Бел, когда-то слывшая нескончаемым потоком энергии и буйством, закрылась, погрязла в скорлупе разбившейся любви, семьи и безоблачного будущего. Медуница оставалась единственным лучиком света, как в бесконечном калейдоскопе нынешнего времени, так и радостной карусели воспоминаний. Ёе постоянная поддержка не давала завянуть и истлеть, какую участь постигла гроздь сирени, которая не так давно отправилась в урну. Белка усмехнулась, но тут же согнулась от приступа. Мир перед взором начал крошиться, оставляя место тупой боли. — Медуница, — прохрипела девушка. Обладая чутким слухом, Шервуд охнула, замечая, как рыжеволосая оседает на пол. — Великое Звездное племя, опять, — прошептала девушка, бросаясь к подруге. Шесть лет назад… Белка ближе прижимая к себе ноги, тихо сглатывала подступающие всхлипы, ощущая разрастающуюся пустоту внутри. — Ежевика, — одними губами произнесла девушка, всматриваясь через стекло в горизонт. Намеренно стерев из памяти свое радужное прошлое, оно являлось к ней во снах, собираясь одолжить рыжеволосой раннюю бессонницу и запасы обезболивающего и снотворного, в которых Бел рьяно нуждалась. — АЙ, — непреднамеренный вскрик вырвался после ощущения неожиданной, распространяющейся боли во всем теле, — Что за, — голова не хотела мыслить здраво, сконцентрировавшись на спазме. Новая волна приступа не заставила себя ждать, согнувшись, девушка потеряла равновесие и упала, приземлившись на пол. Добравшись, наконец, до телефона, нажав заветный номер, она прижала гаджет трясущимися руками к уху. — Скорая, улица Кранберри-стрит, 5, квартира 57, — прохрипела девушка, проваливаясь в черноту. — Бел Джейн Флетчер, верно? — лечащий врач склонился над ней, задавая стандартный вопрос для подобной госпитализации. — Да, — прошептала рыжеволосая в неудачных попытках подняться. Девушка очнулась пару минут назад, находя взглядом мужчину, отмечающего что-то в бумагах. — Лежите, — врач остановил ее взмахом руки, отступая на несколько шагов назад, — Вы можете описать, что случилось? — Я бы вам хотела задать аналогичный вопрос, — девушка свела брови к переносице, не понимая, что происходит. — Ваши показатели в норме, мисс. И мы не можем найти причину потери сознания, — мужчина задумчиво посмотрел в сторону, переводя взгляд на девушку, — Анализ крови был сделан в оперативном порядке и он не показал инородных тел. Мы надеялись, что вы что-то запомнили перед потерей сознания. — Я сидела на подоконнике, как почувствовала сильную боль в теле, — такой ответ врача очень удивил Белку, заставляя вспомнить все, да бы проявить свет на образовавшуюся тайну ее отключки, — Она не проходила и я позвонила в скорую… больше ничего не помню. — Это все очень странно, — повременив, мужчина добавил, — Вас ожидает ваша тетя, если вы хотите продолжить… — Погодите-погодите, какая тетя, — Бел в недоумении уставилась на врача, но опомнившись, добавила, — То есть, я хотела сказать, как ее зовут, просто у меня их много, — открыто соврала девушка, но понимала, что отчасти это было правдой. Неожиданно, рыжеволосая вспомнила, что в те времена, когда они с Листвичкой были совсем малютками, отец показывал их семейное древо, которое тянулось, вплоть, до Первого его открывателя — Громозвезда. Она встряхнула головой, отгоняя не прошеные воспоминания. — Медуница Шервуд представилась, как ваша двоюродная тетя. — «Ага, тетя-Мотя, по маминой линии», — девушка приложила титанические усилия, чтобы не засмеяться в голос. — Да, верно, — улыбка быстро погасла, возвращая девушке не здоровый цвет лица, — Она может войти? — Конечно, — врач вышел, после чего в палату влетела Медуница. — Белка, Великое Звездное племя, врачи сказали, что ты упала в обморок! — Прошу, давай не здесь, — Флетчер отмахнулась, вставая с кровати, — Лучше ответь мне, с каких пор ты моя тетя, а? — Несколько лет назад мне нечем было заняться и благодаря многим достоверным источникам и моим глубоким познаниям, я сопоставила цепочку родства, — не придавая этому должного для Белки значения, ответила Медуница, — Видишь, пригодилось. — Но как ты меня нашла? — еще одна информация, которая интересовала Белку больше, чем ее состояние. — Ты забыла, что больше года назад сама стерла все номера, оставив лишь мой и пару организационных? — вопросом на вопрос ответила подруга, — А теперь лучше ответь на мой вопрос, — рыжеволосая поежилась, — Что случилось? — Я… Ежевика… а потом внезапная боль, — начала лепетать девушка, стараясь подавить подходящие слезы. — Внезапная боль, то есть, ни с того, ни с сего, — пытаясь успокоить подругу, Шервуд перешла сразу к делу. — Да, — шепотом ответила Бел. С тех самых пор начались поиски ответов на загадку, бесконечные слезы от воспоминаний и… — Соулмейт, — первую минуту девушка сидела неподвижно, читая несколько раз одно и то же слово, — Соулмейт, — будто смакуя, пробуя на языке, Бел произнесла заветное слово, наполненное горем и одновременно настоящим счастьем еще раз, — Это слово переводится, как «родственная душа», истинная пара. Вдали от нее, человек может испытывать, как психологическую, душевную, так и физическую боли. Само собой Белка вычитывала лишь то, что ее волнует, оставляя ненужную информацию позади. — Такое явление встречается крайне редко… Оба человека смогут достигнуть равновесия, только в том случае, если будут вместе… Медуница подхватила Белку, не давая упасть. — Держись, слышишь, — девушка потрясла рыжеволосую. — Все нормально, — прохрипела Бел, вцепившись пальцами в плечи подруги. — Не заметно, сейчас вызову тебе такси. — Не нужно, — девушка в попытках отмахнуться, наткнулась на уничтожающий взгляд подруги. — Наверняка, ты еще помнишь, чем заканчивалась твоя халатность по отношению к приступам? — Забудешь тут, — проворчала Бел. Несмотря на всю боль и уныние, она пыталась сохранить хоть каплю прежней себя, поддерживая диалоги ворчанием и иногда сумасбродными идеями. Попрощавшись с миссис Осборн, Белка облокотившись на плечо подруги, добралась до машины. — Ты никуда не едешь! На кого ты хочешь оставить кофейню, — догадавшись, о намерениях подруги, из последних сил возмутилась Бел. Поколебавшись, Медуница кивнула, усаживая рыжеволосую в такси. Назвав адресс, Бел прислонилась к стеклу, наблюдая за мелькающим городом, да бы не потерять сознание. Через полчаса Белка зашла, прихрамывая в квартиру, сбрасывая с ног балетки. Дойдя до кухни, девушка включила чайник, распуская ненавистный пучок. Пока прибор отчаянно кипел, рыжеволосую посетили отчаянные думы, к которым она не возвращалась в стабильное от приступов время. Запив таблетку обезболивающего водой, пока не начались серьезные симптомы, Бел подошла к окну. Искала ли она его? Искала и нескончаемое количество раз, до сих пор не теряя надежду. Любовь ли это или же просто связь, оклеймившая их проказницей-судьбой? И то, и другое. В первые дни, пять лет назад она не узнавала себя, плача ночи напролет. Она не понимала, что слезы текут по ее щекам, каждый раз ощущая себя в непроглядной дымке. Бренное тело изнывало без него, связанное крепкими прутьями соулмейтов, осознание этого пришло совсем недавно. Только намного позже она испытала чувство под названием любовь, окрылившее и разбившее ее сразу после целебного послевкусия. Чайник вскипел, отвлекая Белку характерным щелчком. Налив кипяток, бросив пакетик зеленого чая в кружку, она направилась в комнату, нащупав рядом с барной стойкой уютные мягкие тапочки. Забравшись на кровать, она потерла виски и отхлебнула чаю. Через открытое окно ворвался яростный порыв ветра, волнами разметая тюль. Небо совсем почернело. Листья, словно понимая приближение бури и светопляски нервно лепетали на ветру. В воздухе стойко ощущался аромат озона. Белка вздохнула. Первые тяжелые капли с грохотом приземлились на окно. Абстрагироваться - единственное верное решение.