***
Адриану двадцать четыре, когда он держит их первенца, их маленькую Эмму, и ему кажется, что жизнь идёт в правильное русло. — Время посещения окончено, выйдите все. Молодой маме надо отдохнуть, — рокочет вошедшая в палату акушерка, в один миг остановившая взгляд на Адриане. — А это, я так понимаю, отец ребёнка? Адриан практически ничего не успевает сказать, потому как голос подаёт Маринетт, доселе казавшаяся всем до невозможности уставшей: — Он просто друг.Часть 1
9 июля 2021 г. в 21:03
Вообще, Маринетт довольно-таки просто принимает тот факт, что её горячо любимый — читайте: ну очень горячо — одноклассник вдруг оказывается её нахалом-напарником, которого она уже больше года без зазрения совести пинает с крыши и лупит всем, что только попадается под руку. Может, это всё потому, что в последнее время в Нуаре начинают просыпаться проблески джентльмена, в то время как Адриан резко становится более раскрепощенным.
А ещё у него очень знакомая ухмылка. Ну очень знакомая. Такая, что когда Маринетт видит её на нём впервые, то глаза сами собой сужаются, а из уст сквозь зубы вырывается осуждающее «Кот…».
Да, после раскрытия она первое время немного не в себе и изливает душу своей квами (Тикки помнит, что готова была отдать все свои драгоценные печенья Бражнику, лишь бы она наконец-то заткнулась), но уже спустя пару часов Леди почти охотно отвечает на флирт своего непутёвого напарника, который, собственно говоря, обо всём её неравнодушии уже знает. Котяра, кстати, тоже не отстаёт, флиртует вовсю, зовёт на свидание, и Плагг начинает жаловаться Тикки, что его уже тошнит от них и вообще, было намного лучше, когда «эти придурки шарахались друг от друга из-за масок».
Тикки проще сказать, что эти двое счастливы и что они заслуживают этого, а Маринетт скажет, что все те дни после двадцать шестого октября (день их раскрытия, она даже отметила его красным маркером) — самые лучшие в её жизни.
Но вместе с тем есть вещь, за которую ей неизменно хочется шуточно мстить Адриану и сегодня, и завтра, и даже через несколько лет.
И Ледибаг не Ледибаг вовсе, если она этого не сделает.
— Моя Леди!
Адриан тянет, даже мурлычет её прозвище, но Маринетт отныне восемнадцать и она уже точно не будет превращаться перед ним в счастливую лужицу от этого… ну, почти.
— Ты что-то хотел? — задорно спрашивает она, пытаясь скрыть искрившийся в синих-синих глазах отблеск лисьей хитринки, а рядом — хищный нрав божьих коровок.
— О, ничего… особенного, — нахраписто продолжает Адриан, опираясь свободной рукой об шкаф и чуть ли не прижимая её к стенке. Неожиданно (вообще нет, поправочка: очень ожидаемо!) другой рукой, которую он прячет всё это время за спиной, Агрест протягивает ей букет роз. — Лишь хотел узнать, как Вы смотрите на идею провести весь сегодняшний вечер с Вашим крашем из коллежа.
Маринетт ахает, роняет блокноты на пол и делает вид, что вот-вот упадёт в обморок от эйфории.
— Неужели? Романтический вечер с… — несмотря на по-детски невинную улыбку, в глазах у неё всё ещё поблескивают лукавые огоньки, и парень, заметив их, поздно осознаёт, что она скажет, — моим просто другом?
Отстранившись, Адриан вдруг горбится и роняет голову, тут же выуживая из себя тягостный выдох.
— Я ведь уже извинился, сколько ты ещё будешь обижаться на меня за это? — жалостливо-обречённо тянет он под глухое хихиканье Маринетт.
— Ой, даже не зна-а-аю.
— Ты же знаешь, что я не очень догадливый. Честное слово, будь у меня сейчас Камень Кролика, я бы отправился во времена коллежа и стукнул себя из прошлого.
— Ладно, — между смешком Маринетт игриво щёлкает его по носу, — я составлю компанию своему не-просто-другу в этот вечер. Жди меня в семь.
И нет, она не чувствует никакой вины за свои шутки и не считает их чем-то неправильными. Иногда, быть может, задумается над тем, чтобы оставить в покое своего Котёнка и перестать мучить его, но стоит ей вспомнить одно его только «мы просто друзья» или «она замечательный друг», которое Адриан умудрялся выпалить при ней, как чертёнок в Маринетт тут же говорит, что прекращать игру эту нельзя. По крайней мере не сейчас.
Им по восемнадцать, они встречаются два года и все эти два года Адриану приходится раз двести побывать супер-классным-офигенным-лучшим-другом своей — на минуточку — девушки.
Он, конечно, понимает, что это всего-навсего месть такая за его былую недогадливость, и сам порой ругает себя за то, что ничего не понимал раньше, но после фразы «мне и моему другу, пожалуйста…», сказанной официанту во время их свидания, Адриан просто не может не спросить, когда это всё закончится.
— Я так рад, что ты решила заскочить.
Агрест, как истинный джентльмен, берёт Ледибаг за руку и помогает спуститься с открытого окна на пол, хоть и знает, что она способна и сама это сделать.
— Ой, да брось, разве я могла оставить своего старого друга одного после ссоры с отцом?
Он почти сердито фырчит, пока Леди тихо смеётся, и тут же спрашивает себя, почему вообще удивляется тому, что его снова обзывают этим пресловутым «другом».
— Надья, понимаете, нам надо держаться вместе не только как напарникам, но и как паре, — Кот Нуар кладёт руку ей на плечо и притягивает к себе, позволяя запечатлеть камере выцветшую на нём полуулыбку. — Так ведь, моя Леди?
— Да, знаете, — кивает Ледибаг в знак согласия, тут же снова обращаясь к мадам Шамак. — Нам, как хорошей паре друзей, надо постоянно находиться вместе.
Толпа умилённо хихикает вместе с репортёром, пятнистая Леди невинно отодвигает ввысь взгляд, а Нуар раздражённо дёргает ушами, отмечая, что скоро дёргаться у него начнёт уже веко.
— Ну, тихо-тихо, Джек знал, на что идёт, — сидевший сзади Кот мягко обнимает девушку и тянет её к себе, пока на экране высвечиваются титры к «Титанику». Наверное, каждой паре рано или поздно всё же приходится столкнуться с ним. — Он был очень смелым… и любящим.
— Д-да, ты прав, — Маринетт шмыгает носом и проводит по покрасневшим глазам кулачком. — Когда-нибудь и мы тоже дойдём до такого уровня дружбы, Котёнок.
Кот Нуар сжимает пальцы, издаёт раздраженное фырканье и думает, как у Маринетт в общем-то хватает чувства такта так пошутить в такой-то момент.
Им скоро по двадцать, они уже на третьем курсе в университете, а у Адриана так и не пропадает привычка кидаться на неё и включать в себе кота — именно милого котёнка, требующего ласки, а не свою вторую личность.
Но всё же кое-что не меняется никогда:
— И чего это вы так на нас смотрите? Можно подумать, будто вы со своими друзьями вообще на перерывах не целуетесь. Вот, Адриан, скажи девочкам, что до нашей дружбы им далеко.
Сам Адриан только шипит и прячет лицо, зарывшись им ей в пиджак.
В один день его кошачья душенька всё-таки не выдерживает такого рода шутки, но сам Агрест имеет полное право похвалить себя за выдержку на все эти четыре года.
— Да хватит уже! Я ведь извинился! Я всё понял!
Маринетт беззаботно пожимает плечами на его жалостливые стенания, пока Плагг, пролетавший мимо, роняет только колкое «поздно понял» и ловит на себе осуждающий взгляд подопечного.
— Послушай, — на выдохе проговаривает Адриан, скрестив руки домиком, — шутка затянулась. Я понял, что поступал неправильно. Прости за мою недогадливость, но, Бражника мне в свахи, как я должен был понять тогда, что нравлюсь тебе?
— Ты хоть иногда в мои заикания вслушивался? — скептично подмечает Маринетт. — Весь класс уже понял. Весь учительский состав уже понял. Да даже мороженщик Андре уже понял!
— А я нет! — молодой человек, что-то недовольно проворчав, падает на диван. — Моя Леди, я понимаю, что моё очень недогадливое альтер-эго, в которое ты влюбилась, могло ранить тебя в прошлом, но шутка твоя правда переходит все границы. Нет, серьёзно, ты при моём отце назвала меня просто другом!
Маринетт тихо выдыхает — он слышит это приглушенно, будучи лицом прижатым к дивану, но всё равно улавливает в её выдохе мимолётное раскаяние.
— Хорошо, Котёнок, — наконец-то выдаёт она, когда Адриан переворачивается так, чтобы принять сидячее положение, и хватается за его руку. — Тогда, с этого дня, мы с тобой официально больше не друзья.
— Наконец-то, — облегченно изрекает Агрест.
— Вот, сама сижу и думаю, как могла столько времени тиранить своего друга, — с театральным сожалением произносит Маринетт, но стоит ей словить на себе его хмурый взор, как тут же прыскает. — С этого момента. Всё, точно. Никаких друзей.