Фотокарточки

Тлеющий кончик сигареты яркой каплей выделялся в озере темноты гостиной. Сгорбленная фигура, нависла над журнальным столиком, на стеклянной поверхности которого лежали стопки фотографий. Разных форматов и размеров, цветные и чёрно-белые - карточки стойко терпели тяжёлый взгляд своего создателя. И угораздило же его стать фотографом… - По тебе можно сверять календари, - голос девушки разрезал гнетущую тишину комнаты. Прислонившись плечом о дверной проём, шатенка с грустной улыбкой следила за другом, - каждую ночь с двадцать четвёртого по двадцать пятое ты сидишь в темноте и пересматриваешь Её фотографии. Парень не шевелился. Лишь по напрягшимся мышцам под футболкой девушка убедилась, что её услышали. Наконец, блондин выпрямился, а незваная гостья затаила дыхание: лишь за один вид на эти широкие плечи, раскаченные руки и чёткие вены на предплечьях, она была готова отдать жизнь. Жаль, что про этот факт никто кроме неё не знал. Да и зачем? Любовь этого придурка к кудрявой стерве была слишком сильна, что автоматически затмевало мужской разум. - Эмилия, прошу не сейчас, - и без того низкий голос после табака перешёл на едва различимый шёпот. Снова он назвал её полным именем, заставив Мендес вскипеть изнутри от ярости и ненависти ко всей этой ситуации. И ладно, если подобное произошло один раз, так нет: эта ситуация уже стала привычной им обоим. Фотографии с тихим шуршанием перемешивались между длинных мужских пальцев. Пепел с кончика сигареты упал прямо на пол, оставив после себя прожжённый след на ковре – хозяин квартиры не заметил и этого. - Ты же обещал, что бросишь, Драко, - теперь и в голосе девушки послышались печальные нотки. Она тут же пожалела об этом, вспомнив о своей маске «счастливого человека», но сил на притворство не осталось. – Ты клялся… клялся, что перестанешь травить себя этой дранью ради... меня. Молодой человек никак не отреагировал на это. Вызволив из стопки очередную фотографию, он поднял её на уровень своих глаз и сказал: - Восемнадцатое июня. Маленькая кафешка рядом с её университетом, - его голос звучал на удивление ровно. Но вот Драко усмехнулся и добавил. - В тот день я полтора часа простоял под окном её аудитории с букетом ромашек. Герми так боялась завалить экзамен, что за несколько дней до него совсем перестала улыбаться. Сжав зубы, Эми с терпением святого в миллионный раз выслушивала историю. Что ж поделать, если из всей стопки именно эта карточка, с портретом улыбающейся Грейнджер, нравилась ему больше всего. Фотография была настолько качественно сделана, что можно было разглядеть блеклую точку рядом треклятой пятёркой в раскрытой "зачётке" Грейнджер. Мендес знала истории всех карточек наизусть, то есть двадцать восемь моментов из счастливого прошлого шлюхи-Грейнджер и идиота-Малфоя. Каждый божий месяц, в День Рождения кудрявой бестии блондин выключал телефон и запирался в квартире, пересматривая эти чертовы фотографии. По началу Эми волновалась. Когда парень пропал так в первый раз, Мендес всю ночь стучалась в его дверь (чем вызвала волну негатива от соседей), а после уснула прямо на лестничной клетке, укрывшись собственной "косухой". Вот только такого благородства с её стороны никто не оценил: открыв утром дверь и практически споткнувшись о тело спящей лучшей подруги, Малфой аккуратно обошёл её, словно незнакомку, и уехал в агентство. Об этом после пробуждения девушка узнала от миссис Кэмифир - добродушной соседки парня. Старушка не только не стала ругаться за "ночлег" в её подъезде, но и пригласила в квартиру, дав возможность умыться и позавтракать. После этого случая Эми, сперев ключи блондина, сделала себе дубликат, (кстати, именно поэтому сейчас она стояла в тёплой квартире, а не в холодном подъезде). Малфой хоть и не знал о её выходке, против ничего не сказал, когда в "периоды хандры" стал замечать Мендес у себя дома. Кажется, парень и сам не хотел оставаться в полном одиночестве в такие моменты, хоть и показывал всем обратное. - Во мне тогда что-то щёлкнуло, - не замечая напряжения лучшей подруги, продолжал Малфой. – В голове огромными буквами горела только одна надпись «она больше не улыбнётся». Из-за этого я вёл себя как помешанный: каждый божий день встречал её у ВУЗа с шоколадками и её любимым травяным чаем в высоком стаканчике. В «старбаксе» всегда приходилось объяснять, почему я покупаю большой стакан и наливаю его наполовину, - карточка несколько раз прокрутилась между его указательным и средним пальцами под пристальным взглядом серых глаз. - Всё просто: чтобы Она не обожглась. - Малфой… - Эми попыталась прекратить этот монолог, но у неё не вышло. Казалось, что блондин вообще разговаривает сам с собой. - А Герми словно издевалась: она забирала угощение и, поблагодарив, опять утыкалась в учебник. Клянусь, за ту неделю я трижды чуть не порвал её тетради с конспектами – так сильно я ненавидел их. - Драко, послушай... - шатенка не оставляла попыток перебить друга. - Я должна сказать кое-что важное... - А её руки, - блондин мечтательно прикрыл глаза и чуть повернулся, подарив возможность девушке любоваться его профилем, - это самое прекрасное, что я видел. Клянусь. Впившись ногтями прямо в обои, Эми судорожно вздохнула, стараясь не заплакать. Даже сейчас Малфой не слушал её, полностью погрязнув в воспоминаниях о Гермионе. Эгоистичная Грейнджер бросила его при первой возможности, свалив на стажировку в Нью-Йорк, даже не попрощавшись. Оборвала все связи, забыла все клятвы и с головой окунулась в карьеру. Признаться честно, это сыграло ей на руку: сияющая «Герми» стала часто появляться на телевидении в качестве ведущей ток-шоу. С каждым днем она становилась всё успешнее, в то время как Малфой чах ночами перед экраном, боясь пропустить хоть один новый выпуск. Обычная студенческая любовь переросла в чертово помешательство, убивающее блондина. «Она стала его болезнью», - глядя на бардак и хаос во всегда идеальной квартире, думала Эми. – «Болезнью, о которой знала только я». И правда: днём Драко Малфой был одним из самых востребованных фотографов Лондона, улыбающимся и уверенным в себе парнем, которого все девушки из его окружения с томными вздохами называли "идеальным", а после принимались гадать, есть ли у его сердца хозяйка. - Кстати, ты видела её новый выпуск? Она там такая красавица, - Драко наконец соизволил посмотреть на ночную гостью, не выпустив карточку из пальцев. В его глазах Эми увидела то, чего всегда опасалась - тот самый огонёк. Каждый месяц в эту чёртову ночь Драко болел - болел Грейнджер. Его взгляд затуманивался, руки мелко подрагивали, как у наркомана, а пугающая улыбка не сходила с лица. Мендес прекрасно понимала, что с первыми лучами солнца всё прекращалось: она снова просыпалась на его диване, молясь чтоб всё было просто сном, а потом шла готовить завтрак, представляя, что делает это для любимого парня, а не друга. Закончив, она оставляла обе порции на барной стойке и, забыв поесть, уезжала в то же агентство, где Драко занимал должность главного фотографа, а она - обычного журналиста. Эми никогда не слышала слова благодарности за это. В офисе она несколько раз сталкивалась с Малфоем, а он, делая вид, что они не знакомы, грубо пихал её плечом и шёл дальше. Но она не сдавалась. Все, кто хоть раз видел Мендес в жизни, говорили, что эта девушка окружена светом. И Эми верила в это. Журналистка надеялась, что её свет и энергия смогут спасти этого хмурого парня, вот только силы тратились, а изменений всё не было. Это длилось уже год. Да, терпению девушки можно было позавидовать, вот только сегодня наступил предел. Она четко решила следовать фразе «меняй или прекращай», но раз все попытки что-то поменять не увенчались успехом, значит, пора прекращать. И Эми даже придумала как. - Я уезжаю, - громко сказала шатенка, тем самым перебив рассказ блондина об очередных достоинствах Грейнджер. На несколько секунд в комнате повисла гробовая тишина. - Когда вернёшься? - спокойно спросил фотограф, из-за чего у Эми защемило сердце. На миг, один чертов миг ей показалось, что они вернулись в прошлое - во время, когда не было никакой Гермионы, а были лишь лучшие друзья, всё знающие друг про друга. - Может, года через два-три, когда полностью освоюсь и смогу взять отпуск, - нацепив привычную маску спокойствия и легкой улыбки, ответила девушка. Медленной походкой, словно не её сердце готово разорваться на тысячи частей, Эми подошла к креслу напротив Драко. Не спросив разрешения, она бесшумно села и добавила: - Моё резюме приглянулось редактору того журнала, и мне предлагают работу в Мадриде. Случилось нереальное: блондин аккуратно, едва касаясь изображения, положил карточку с очередным портретом Грейнджер на стол и поднял ясный взгляд на подругу. «Он... он словно проснулся от наваждения», - подумала Эми, стараясь не выдать свой нервоз. Правда ради этого пришлось сцепить трясущиеся пальцы в «замок». - Ты рассылала резюме? - Да, я говорила тебе об этом на протяжении полутора месяцев, - просипела девушка. «Неужели, ему настолько было плевать на меня всё это время?». Стало до боли обидно. Настолько, что пульсирующий комок нервов в горле стал практически осязаем. Эми понимала, что, ещё хотя бы несколько минут такого «диалога» и она расколется: заплачет, признается в своих чувствах и, хрипя, объяснит, что не хочет никуда уезжать. Что нафиг не сдался ей никакой Мадрид со своими новомодными журналами и «идеальными» предложениями. - Но... зачем? - его голос дрогнул. Глаза цвета дыма метались по лицу девушки, пытаясь отыскать ответы на эти пугающие вопросы. «Мендес, не смей оставлять меня», - навязчивая мысль поселилась в голове парня. – «Прошу...». - Пора двигаться дальше, Малфой, - в её голове что-то щёлкнуло. Желание быть с ним помягче отключилось, остались лишь холод и обида. - Они предлагают прекрасные условия, а тот факт, что испанский - мой родной язык их очень обрадовал. Сил смотреть в глаза не осталось, и Эми перевела взгляд на стену позади друга. - Тем более меня здесь ничего не держит. Кажется, все присутствующие в гостиной услышали, как что-то лопнуло в сердцах обоих. - Эми, не нужно уезжать. Агентство предлагает тебе хорошие условия, а если нет, то я поговорю с начальством. Тебя повысят. Мендес тяжело вздохнула. Как он мог не понимать, что не в работе дело?! Да даже слепой заметил бы, что она не могла дышать нормально в его присутствии. - И это всё? - шатенка выжидающе уставилась на парня. Сигарета в его зубах догорела до фильтра, больно опалив нежную кожу губ. Шикнув, фотограф метнул окурок в пепельницу и с надеждой повернулся к подруге детства. - Эми, пожалуйста, останься, - перегнувшись через столик, Драко взял руки шатенки в свои и нежно сжал. - Ради меня... Грустно улыбнулись, журналистка опустила взгляд сначала на полную пепельницу, а затем на их переплетённые пальцы. Какие же они были разные: холодная, с аристократической бледностью кожа парня и чуть смуглая, всегда тёплая - девушки. «Я бы все отдала, чтобы ты держал меня так двадцать четыре часа в сутки». Но обида была сильнее. - Что это, Драко? - вызволив одну руку из сладкого плена, девушка показала на пачку сигарет и пепельницу. Голос неожиданно сорвался на крик. - Ответь!! Блондин молчал, прекрасно понимая причину её гнева. - Сколько раз ты обещал мне бросить курить?! - по её щекам текли слезы. Эми находилась на грани истерики. - Сколько, а?! Ты клялся, говорил, что сделаешь это ради меня! - Эми пойми, пожалуйста, мне тяжело... - Драко попытался объясниться, но ему не дали и шанса. - Нет, если бы у тебя был веский повод, ты бы бросил, правда? - девушка с силой выдернула вторую кисть из его рук. - Если бы тебя попросила Грейнджер, а не я, да? - Эми… - Ответь! - журналистка подскочила на ноги и нависла над другом. - Давай же! Фотограф молчал, глядя на свои всё ещё протянутые к ней руки. Со стороны это походило на молитвенный жест, жест верующего, увидевшего своё божество. Заметив это, Эми продолжила уже спокойнее. - Если бы ты поклялся Гермионе, а не мне, то сдержал бы слово, - это был не вопрос, а утверждение. Слёзы обиды полились по бархатной коже с новой силой. - Ведь только обещания, данные ей, имеют для тебя хоть какую-то ценность, не так ли, Малфой?! Парень молчал, да и что тут можно ещё добавить, если это правда? Пыл Мендес гас с каждой минутой, ярость уступала место печали. Злость – обиде и боли. «Он даже не сопротивляется», - подумала она. – «Теперь это точно конец». Не дав себе шанса передумать, девушка выскочила в прихожую и, торопясь, начала обуваться. Драко потребовалась пара минут, чтобы вернуться в реальность и побежать вслед за подругой детства, которая за это время успела завязать шнурки и навалиться плечом на заклинившую дверь. - Эми, пожалуйста... - в который раз за ночь сказал парень, но не смог подобрать больше слов. Замок всё никак не хотел поворачиваться, словно давая этим двоим второй шанс на примирение. С силой ударив дверь, Эми резко развернулась к блондину и сделала шаг вперёд. От неожиданности парень попятился. Он никогда не видел её такой: разозлённой, в слезах, со взлохмаченными волосами - такая Эми заставляла сердце болезненно сжиматься, а осознание того, что именно он - Малфой - довёл этот лучик свет до такого состояния, убивало. - Что?! Ну что ещё?! - она была зла, очень зла. - Целый год, Драко. Целый год я пыталась вытащить тебя из этого всего, - журналистка усталым жестом обвела комнату рукой, намекая на бардак. - И у меня ничего не выходит. Нельзя помочь тому, кто не желает быть спасённым, Малфой. Помни об этом. Вдруг в ней что-то изменилось. Кажется, внутренний «переключатель» опять вернулся в привычное состояние - желание всем помочь и найти оправдание. Когда она подняла заплаканные глаза, фотограф увидел в них боль и… надежду? - Мы дружим уже шестнадцать лет, с первого класса, - её голос был слишком спокойным и тихим для человека, который только что бился в истерике. Это не могло не настораживать. - Всё это время я была рядом, поэтому позволь задать один вопрос. Сердце блондина сжалось в предчувствии чего-то плохого. - Когда у меня День Рождения, Драко?.. Парень качнулся и упёрся об стену под пристальным взглядом родных светло-голубых глаз. Он не был готов даже к этому - самому простому вопросу из всех возможных. «Лишь редкостный мудак не помнит дату Дня Рождения своей лучшей подруги, с которой провёл шестнадцать лет», - пронеслось у него в голове. Кивнув каким-то своим мыслям, Эми грустно улыбнулась и вернулась к двери. В этот раз замок повернулся без проблем, словно сам убедился в безнадёжности блондина. Дверь с щелчком отворилась, но девушка застыла на пороге, не отрывая взгляда от подъездной стены. - Со своей печалью ты забыл, что мы с Гермионой родились в один день - двадцать четвёртого марта. Драко почувствовал, как от этих слов ему перехватил дыхание. «Не может быть! Каким бы козлом я не был, такое забыть не мог!». - Но как же... Предвидя его вопрос, Эми с печальной улыбкой добавила: - Да, свой День Рождения я встретила здесь, следя, чтобы ты не вскрыл себе вены, - кажется, напряжение между ними можно было ощутить кожей. - А теперь прощай, Малфой! Надеюсь, ты будешь счастлив и не потонешь в своей печали до конца. И она вышла из квартиры, хлопнув дверью. А в голове Малфоя крутилась лишь одна мысль... ...что его Эми ушла. Сдалась, устав возиться с ним, как с маленьким ребёнком, а потом не получать ничего взамен. Его Эми, которая шестнадцать лет была рядом и терпела все его выходки. И тут Драко понял, о чём именно он мечтал этот год: не о Грейнджер, которая бросила его при первой возможности... ...а о завтраке на двоих с поваром и по совместительству человеком, который каждый месяц готовил ему его любимую яичницу с беконом. Он, сам того не зная, мечтал начинать день с Эми - девушкой, которая хотела того же, но которая так и не решилась остаться на утреннюю чашку, ею приготовленного кофе. Господи, как глупо, правда?..