Драконоборец

В древности у людей было красивое представление о смерти: Боги, встречая умерших перед вратами Рая, задавали им два вопроса, и, получив ответ, решали пускать в Рай или нет. — Нашел ли ты радость в жизни? — Да… — А твоя жизнь принесла радость другим? В детстве я любил читать книги про рыцарей и драконов. В них доблестные рыцари всегда одерживали победу над злобными чудовищами, крадущими прекрасных принцесс и драгоценные сокровища. Я ни дня не сомневался, что я — воин. Храбрый и непобедимый. Мой меч крушил всё на своём пути, освобождая для меня и моих близких дорогу в светлое будущее, где все мы будем счастливы. Я готов был рушить города, резать глотки своих врагов или протыкать их животы. Я милостив к нуждающимся, я жесток к злодеям. Я — герой, но если ты так не считаешь, может быть, тебе стоило тогда стать нуждающимся? Я тебе предлагал. Я был великодушен. Я был не против, чтобы тебя пустили в круг моих близких людей. А что сотворил ты? Неужели ты так и не понял… Я никогда не боялся драконов, Македонский. Не из робкого десятка и с мечом наперевес, в броне, но не из гипса, и всегда с верным оруженосцем. У нас не было принцесс, но были сокровища. Общий ночлег, общая еда, общие цели и ценности. Мы были братством. Я был их рыцарем. Я защищал себя и всех остальных от того, кто похож на волка больше, чем тот, кто носил эту кличку. От него пахло вечной недосказанностью и опасностью. Он мог разрушить наш союз, а я не мог махать мечом в собственном замке — был риск зацепить других. Тебе дали шанс перестать быть чудовищем и отблагодарить тех, кто пустил тебя обогреться. Кровь, которая уже была на твоих руках, оставалась багровыми пятнами на всём, чего ты касался. Я не видел, я почувствовал. Ты мог помочь нам всем. Тебе даже не нужно было его убивать. Убрать. Удалить. Укрыть нас от его запаха. Ты думаешь, что сделал лучше им, когда убрал меня? Я вижу поводок, болтающийся на твоей шее. Я дёргаю его. Кажется, когда-то это была цепь. Хорошо, ты смог сорваться с привязи, словно дикое животное, но что дальше? Ты всё равно не избавился от ошейника, на котором шипы внутрь. Мешает, правда? Напоминает о жизни, когда ты был рабом. Хотя почему был? Плевать, кем ты себя ощущаешь, я же вижу, кем ты являешься до сих пор. Ты бежишь от своей подлинной сущности, скрываешь её и тешишь себя мыслями, что раз больше не чувствуешь себя на привязи, то и не сидишь на ней. Я дёргаю поводок. А что если я затяну ошейник на несколько дырок? Я медленно буду затягивать его на твоей шее, пока ты не задохнёшься. Даже с этого света тебя на том достану. Ты всегда будешь видеть меня. Твой палач рядом, стоит только дождаться, мне не составит труда отложить меч и взять топор. Ты, наверное, хотел избавить мир от зла. Только я никогда не был злом для них. Они любили меня, ты никогда не будешь получать от них этой любви в таком же размере. Я собрал их, я был с ними и в горе, и в радости. Утешал их, подбадривал, подставлял плечо, оберегал, защищал и любил. Я чертовски их любил. Я хотел их укрыть от опасности, а ты подсунул им чумное одеяло. Ты — трус, Македонский. Ты испугался моей просьбы, испугался за себя, а не за него. Твои чудеса пробрались мне под кожу и перекрыли дыхание. Я не проснулся. Ты даже счёты с жизнью свести не мог, потому что трус. Ты живёшь в страхе, что они узнают. Они узнают… Скорее всего, тебя простят, потому что будут уверены, что я бы простил. Македонский, ты проживёшь с ними до последнего лета. Но в вашу последнюю ночь я избавлю мир от чудовища, потому что я — драконоборец.