Возьми, Господь, ее к себе

— Капитан Батлер, — мягко начала Мелани. — Нет, — отрезал Ретт — решительно и непоколебимо; должно быть, так он отдавал приказы на своем корабле когда-то. — Она никуда не пойдет. — Но… — Мелани не знала, что сказать, и ограничилась тем, что провела ладонью по всклокоченным волосам Ретта. Мелани сидела здесь с самого утра и ясно видела, что он вымотан до предела, как и она сама. И у нее не осталось сил с ним спорить. — Что вы собираетесь делать? — спокойно, чтоб не бередить его раны еще сильнее, спросила Мелани. Ретт отстранился и подошел к телу девочки, лежащему на кровати. — Я останусь с ней, пока она не проснется, — сказал он, опустившись на колени у кроватки Бонни. Мелани закрыла глаза. Положение было таким ужасным, как и описывала Мамушка, и за те часы, что она провела здесь, ничего не изменилось — капитан Батлер ни на шаг не отходил от кроватки Бонни. Поддавшись усталости, Мелани села в углу, чтоб наблюдать за ним. Они были похожи на ангелов — Бонни, невинный херувим, и ее отец, падший ангел. Но Господь никогда бы не покарал человека, так сильно любившего свое дитя. Эта мысль навела Мелани на идею — она заметила Библию, лежавшую на тумбочке у кроватки. — Почитать вам, капитан Батлер? — Мелани не ждала ответа, но Ретт кивнул, и она стала читать — так же, как в ту ночь, когда погиб мистер Кеннеди; открыв Псалмы, она начала с первого. Мелани не знала, сколько времени прошло, пока не заметила, что уже темнеет. Она поднялась и зажгла свечи — убитый горем отец задремал, все еще стоя на коленях. Мелани задумалась про себя — не снится ли ему Бонни, снова рядом с ним? — и продолжила читать: — Если я пойду и долиною смертной тени… * — услышав голос, Ретт проснулся и вперил в нее взгляд. Он снова рванулся к Мелани, опустившись на пол перед ней и обхватив ее руками, уткнувшись лицом ей в колени. — Нет, я не могу так с ней поступить! Она испугается, мисс Мелли — как испугался бы Бо. — Нет, не испугается, — устало, но твердо ответила Мелани; они уже проходили через это утром. Их дети никогда не были ни робкими, ни боязливыми — Мелани и слышать об этом не хотела, даже если б Ретту стало легче. — Она храбрая, и Бо тоже. Вы должны отпустить ее, капитан Батлер. Ретт лишь вцепился в ее юбки и зарыдал: — Нет, нет, я потерял их всех. Ребенка, Скарлетт, Бонни… Мелани положила руки ему на плечи, чуть отстранив в изумлении. — Но Скарлетт вы не потеряли, — ответила она. Ретт поднял на нее полный отчаяния взгляд, помотал головой и пробормотал что-то, чего Мелани не смогла разобрать — в конце прозвучало что-то похожее на «не поймете». Мелани недоуменно вскинула брови. Она мало знала о капитане Батлере — только то, что подсказывали ей чувства, но Скарлетт была для нее открытой книгой. И только в двух людях Мелани никогда не ошибалась — в Эшли и в Скарлетт. — Скарлетт очень вас любит, — с убежденностью сказала Мелани. — Она еще просто… молода, — словно бы Скарлетт не была ее ровесницей. — Война оставила на ней след, как и на всех нас. Но она любит вас, и Бонни тоже была ее любимицей. Почему вы не можете помириться с ней? — Из-за того, что она сказала… — Ретт покачал головой, его голос был мрачнее тучи от боли и гнева. — Нет. — Сумеете ли вы запастись терпением, капитан Батлер? Он снова покачал головой, и Мелани подавила улыбку. Ретт ждал долгие годы, чтоб жениться на Скарлетт, и было ясно, как день, что он любил ее с самого начала. Только горе заставило его усомниться в жене. — Если вы наберетесь терпения, Скарлетт вернется к вам, — сказала Мелани, вздрогнув — тупая резь в животе, терзавшая ее весь последний час, резко обострилась, а потом затихла. Мелани не могла показать своей боли капитану Батлеру. Она была ему нужна. Сейчас он, совсем как маленький мальчик, как ее Бо, нуждался в матери. Ретт снова начал плакать, и Мелани безмолвно гладила его волосы, пока не поняла, что он спит. Она тоже закрыла глаза; Ретт все еще обнимал ее за талию, и Мелани сама удивлялась, что близость такого опасного человека ее не беспокоит. Ей не было страшно. Она видела, как разрывается это огромное сердце — Бонни была такой чудесной, живой девочкой, и так походила на своих родителей. Но Скарлетт и капитан Батлер снова помирятся, как делают все женатые пары, и у них будут еще дети — людей храбрее, чем эти двое, Мелани не знала. Биение пульса в низу живота усилилось, разбудив Мелани; очнувшись, она обнаружила, что капитан Батлер вернулся к кроватке и расчесывал блестящие темные локоны Бонни. — И если я умру во сне, — тихо сказал он, целуя мертвую девочку в лоб, — возьми, Господь, ее к себе. ** Детская молитва. Сердце Мелани потянулось к нему — но она чувствовала, что должна еще раз попытаться достучаться до Ретта, заставить увидеть реальность. — Капитан Батлер, — мягко сказала Мелани. — Вы готовы? — Я никогда не верил в бога, — так же тихо сказал Ретт, словно не услышав ее. — Как вы думаете… он прощает подлипал и мерзавцев? — Нет, — ответила Мелани. — Не прощает. При этих словах сраженный усталостью Ретт опустил голову еще ниже. — Но вы не подлипала и не мерзавец, — продолжила она. — Вы сильный и храбрый человек, — Мелани подступила к кровати; тело уже источало запах тлена, слабый, но различимый. Она сглотнула. — Бонни и в смерти нуждается в вашей любви — так же, как при жизни. — Она и вправду мертва, да? — Ретт поднял взгляд на Мелани. Мелани ничего не ответила, молчание затянулось. Ей вспоминались муки при рождении Бо, которые затмевал лишь ужас при мысли о том, что она может потерять ребенка в том аду, в который превратилась Атланта. Тот же самый страх коснулся Мелани и теперь, когда боль в животе то разгоралась, то потухала. Скоро начнется кровотечение, поняла Мелани — она так этого боялась в последние четыре месяца. Она закусила губу, так же страстно желая удержать своего ребенка, как капитан Батлер желал удержать Бонни. Но первое, что родители должны усвоить с того момента, как ребенок зачат — однажды настанет время его отпустить. — Да, — прошептала Мелани, слезы потекли по ее щекам, ведь она и сама очень любила Бонни. Это несправедливо — они пережили столько утрат, так почему же с ними не могут остаться дети? — Мисс Мелли, — Ретт выпрямился, и она заметила выражение стыда на его лице. — Простите меня, — повинился он. — Я был эгоистом. Резь усилилась, Мелани ухватилась за спинку кровати, чтоб устоять на ногах. Ретт заметил, что она пошатнулась, и, подхватив ее на руки, усадил на стоявший рядом диванчик. — Я позову Мамушку, — встревоженно предложил он. — Нет, капитан Батлер. Пока не нужно. Поговорите со мной о Бонни. Что вы любили в ней больше всего? Мелани пока не была готова расстаться со своим ребенком — он еще оставался внутри, с ней. Капитан Батлер провел со своей дочерью пять чудесных лет. У нее же будет несколько минут, чтоб надеяться и мечтать. Боль утихла, и Мелани прикрыла глаза, слушая, как Ретт рассказывает о дочери. — Она была похожа на Скарлетт, — в голосе Ретта промелькнула тень улыбки. — Такая же неистовая, такая же красавица, и всегда твердо стояла на ногах. Я хотел, чтоб ничто в мире не помешало ей делать то, что вздумается. Ничто. Мелани улыбнулась. Каждому отцу следует любить своего ребенка так же сильно. — И в то же время Бонни была так невинна, — продолжал Ретт. — Она не знала ни войны, ни нужды. И я хотел защитить ее, чтоб ей и не пришлось узнать. — Разумеется, — сказала Мелани. — С ней эта страна могла бы возродиться. О, меня это не так волнует, как вас, мисс Мелли. Но Бонни была… словно бы исцелением, — закончил Ретт. — Наши раны еще долго не заживут. Это очень мудро, капитан Батлер; дети — это свет жизни, — повторила Мелани слова, которыми утешала его, впервые убитого горем, в тот день, когда Скарлетт потеряла ребенка. — Обещайте мне одну вещь, капитан Батлер, — попросила она. — Все, что угодно, мисс Мелли. — Сделайте что-нибудь ради Юга. Хоть на словах вы и презираете его, но я знаю, в глубине души он — часть вас. Ретт склонил голову в ответ, и Мелани продолжила: — В память о Бонни, ради всех детей Юга. Сделайте что-нибудь для них, чтоб им было чем гордиться. Ретт кивнул. — Конечно, мисс Мелли, — прошептал он, целуя ей руки. — Я постараюсь. Повисла тишина. Резь началась с новой силой. Мелани не хотелось торопить его, но тело девочки уже начало разлагаться, и сама Мелани провела здесь много времени. Капитан Батлер теперь немного успокоился, его буря, возможно, утихла. Он посмотрел на нее выжидательно, совсем по-детски — точно так же смотрел на свою мать Бо, будто она способна ответить на все вопросы. — Как вы думаете, в чем нам похоронить Бонни? — спросила Мелани. — Чтобы все навсегда запомнили, какой она была красавицей? Это была проверка. Если Ретт снова разрыдается, Мелани пробудет здесь столько, сколько понадобится, пока неминуемая боль не захлестнет ее. Но она не уйдет, пока нужна ему. Ретт защищал их в одну из лучших и худших ночей в ее жизни, и Мелани защитит его теперь. Капитан Батлер выпустил ее руки, выпрямился, взглянув на свою любимицу — и улыбнулся: — В голубом бархате. Голубой ей шел больше всего, правда? Голос прозвучал неуверенно, но, встретив взгляд Мелани, Ретт улыбался — и ее сердце разрывалось при виде этой чистой любви, написанной на лице человека, которого все считали развратником и грубияном. Спроси она рано утром, и он швырнул бы все голубые платья в огонь — вместе со всем остальным, что напоминало ему о Бонни и ее злополучной скачке. За вечер Ретт наконец сумел смириться с утратой. Мелани улыбнулась в ответ. Поднявшись, она подошла к Ретту, снова вставшему на колени рядом с дочерью, и положила руку ему на плечо: — Красивее девочки, чем Бонни, я никогда еще не видала. Я пойду, скажу Мамушке, чтоб все подготовила. Капитан Батлер лишь кивнул, и Мелани направилась к двери; резь нахлынула с новой силой, и она поняла, что скоро начнется. «Красивее, чем славный голубой наш флаг», — подумала Мелани, открывая дверь.