***
— Сколько ни ем твои блюда, Тонио, а красивей они меня так и не сделали! — полушутливо жалуется Окуясу, наворачивая ризотто. — Уродство не лечится. — язвительно замечает с соседнего столика Рохан. Он, как всегда, бесподобно одет, и делает какие-то наброски в альбоме. На блюдце, у остывшего кофе, лежит ворох карандашной стружки. Тонио бесшумно склоняется над мангакой, чтобы поставить ему свежий кофе с кусочом торта Капрезе, и как будто случайно проводит взглядом по рисунку. Увиденное заставляет его тепло улыбнуться. — Рохан-сенсей, могу ли я попросить вас оставить мне ваш рисунок, чтобы украсить им заведение? — Отказываюсь. — огрызается Рохан и прикрывает рукой альбом. — Уверен, после моего торта вы измените своё решение. С лёгким поклоном Тонио перемещается к первому столику, чтобы забрать пустые тарелки. Окуясу довольно гладит живот, изображая крайнюю степень обжорства, а Джоске закатывает штанину, чтобы просмотреть, как там старая рана от сражения с Кирой. — О, шрам теперь стал совсем незаметным. — замечает Тонио. — А ты переживал, чувак! — смеётся Окуясу и звонко шлёпает ладонью по голому бедру Хигашикаты. Джоске притворно вскрикивает, Рохан морщится, вздыхает, закатывает глаза. Уютный итальянский ресторан — не место для регулярных свиданий двух крикливых школьников. Но даже они не могут испортить атмосферу настолько, чтобы ему пришлось оставить десерт без внимания. С первого же кусочком нежного торта, в общем-то, равнодушный к сладкому Рохан понимает, что в жизни не ел ничего вкуснее. Он откладывает вилку и осторожно ждёт реакции организма на Pearl Jam. — Даже не глядя на ваши руки, я заметил, как вы в последнее время нервничаете. Ваша добрая натура конфликтует с образом холодного гения, который сложился, как защитная реакция на стресс. Рохана прошибает холодный пот, голова начинает кружится. — Сейчас ваши нервные клетки восстанавливаются, — ласково продолжает Тонио. — Вы уже начинаете ощущать покой. А ещё у вас исчезают последствия недосыпов, вызванных воспоминаниями о Кире. Рохан выдыхает, чувствуя, как уходит головокружение, тело наполняется приятным теплом, в голове и мыслях проясняется. Он благодарит Тонио кивком и неспешно доедает торт, совершенно не обращая внимания на мальчишек за соседним столиком, которые держатся за руки и громко требуют приглушить свет в кафе, потому что «канделябры при ярком свете нифига не романтично!». Заплатив по счету, Рохан собирается уйти, но в последний момент вырывает из альбома свежий рисунок и кладет рядом с деньгами лицом вниз. Наконец он выходит из кафе, и, наслаждаясь хорошей погодой, отправляется на пленер, вместо того чтобы заканчивать главу к завтрашнему дедлайну. Он то точно успееет, а вот такой закат бывает только один раз...***
— Оййй, Джоске, ты только посмотри на это! — оживленно вопит Окуясу, заприметив что-то ещё с порога любимого кафе, куда их сами собой принесли ноги после утомительного дня в школе. — Куда? Джоске глупо улыбается, не переставая любоваться на парня рядом с ним. — Да вот же, на стене! Окуясу хватает его за плечи обеими руками и разворачивает от себя. — О… Обладеть, это же мы! Ребята подбегают поближе к стене, где в тонкой деревянной рамке за стеклом висит рисунок. Не нужно подписи художника, чтобы понять, кому принадлежит авторство. Окуясу отступает на шаг и пристально изучает картинку, щурясь и наклоняя голову то влево, то вправо. — Не, ну Рохан, конечно, даёт, я думал он нас ненавидит, а тут прямо так. Норм так, красиво всё. Даже приукрасил меня… — Да ниче не приукрасил! — яростно возражает Джоске. — Ты в жизни вообще-то ещё красивей! — Да ты между прочим тоже! — не уступает Окуясу. — Ладно, но картинка все равно хорошая. — Да, реально хорошая. Окуясу вдруг слегка краснеет. — Правда мы тут выглядим прямо как… Ну совсем тут такие сидим как… — Как парочка пидоров? — спокойно подсказывает Джоске. — Да забей, чел, все давно смирились. Не страшно, если увидят. Окуясу облегчённо выдыхает. Джоске угадал его страхи очень точно и быстро развеял. — Вообще, чувак, я умираю с голоду.