***
Тренер искренне, по-отечески любил каждого из своих пятерых оболтусов. Иногда ему казалось, что эта параллель с отцом-одиночкой не такая уж и глупая. Ему нравилось возиться с ними, учить их, наставлять на путь истинный, чтобы ни один из них больше не оказался в той помойной яме, откуда он их забрал. Ему нравилась эта жизнь. Каждый вечер, обходя зал, выключая везде свет и ставя дверь на сигнализацию, он повторял это: — Я люблю эту жизнь. Поднимаясь в свою квартиру над залом, заваривая себе кофе по-ирландски и бросая взгляд на обозримую часть улицы, он гонял в голове эту мысль. И искренне старался не думать и не вспоминать о Рэймонде Смите, Микки Пирсоне, русских и всём том, что он давно оставил в прошлом и похоронил под бетонной подушкой в подвале зала. Он знал, к чему приведёт его возвращение к той жизни, до Карапузов. Он не хотел рисковать этой своей семьёй, спокойствием и жизнью, которая только перестала походить на кровавую баню. Поэтому, когда на телефон пришло сообщение от Рэймонда мать его Смита, Тренер тяжело вздохнул, прикрыв глаза сухой шершавой ладонью.«У меня есть к вам разговор, мистер Мёрфи. «Королева Виктория», через час»
На что он рассчитывал? Что после показательного выступления с двумя точными выстрелами и отсутствием сожалений по этому поводу, правая рука Пирсона вот так просто его отпустит? Что он не сможет ничего нарыть, не связав одно с другим? Что Рэймонд Смит, привыкший добиваться того, что он хочет, просто так оставит его в покое?«Я буду там»
Набрав ответное сообщение, мужчина выудил из шкафа джинсы, футболку и потёртую кожанку, ненадолго возвращая себе имя и своё прошлое. Очки остались лежать на столе, заменённые на линзы. Тренер не любил линзы, но приходилось соответствовать имиджу. И ровно через час он стоял перед заведением, которое проклинал внутри себя на чём свет стоит. Потому что если он и выйдет отсюда живым, то уж точно не свободным. — Сэр, здесь закрыто. — Предупредительный Банни перекрыл было дорогу мужчине, но тут же замер, вглядываясь в него. — Прости, Тренер, не узнал. — Всё в порядке, Банни. Рэймонд ждёт меня.***
Колокольчик над дверью возвестил о позднем посетителе. Рэй оторвал взгляд от экрана смартфона, бросая его на Тренера. И едва признал в отражении того, кого ждал уже десять минут. — Не обязательно было дёргать Дейва и Банни, Рэй. Ужасный ирландский акцент испарился, как испарился спортивный костюм, очки, шляпа. Ровный, спокойный голос ничем не выдавал волнение или любопытство. А вот самого Рэймонда с головой выдавала дрожь в руках. — Спасибо, что согласился на встречу, Саймон. Хочешь выпить? Сам Рэймонд уже почти приговорил бокал виски, но это ничерта не помогло ему взять себя в руки. — Нет, спасибо, Рэй. Я предпочитаю вести разговоры на трезвую голову. Саймон остался стоять там, где был, с той лишь разницей, что убрал руки в карманы. Оружия с собой у него не было, он шёл не на разборки, а именно на разговор. Кроме того, он просто не смог бы пристрелить Смита, который молчал сейчас, будто в рот воды набрал и разглядывал его через зеркало. Решив взять всё в свои руки, Тренер тихо спросил: — Кто, кроме тебя знает всю информацию обо мне? Как ты вообще нарыл на меня информацию? Рэймонд развернулся, поставив стакан со льдом на барную стойку, разглядывая мужчину перед собой теперь уже без посторонних предметов: — Если ты хотел, чтобы я ничего на тебя не нарыл, тебе надо было изначально прятать акцент. Помогли связи в Дублине. Никто, кроме меня, не знает, кто ты и чем занимался до того, как стал Тренером. Кроме моих информаторов, разумеется. Саймон вздохнул, покачав головой: — Акцент был частью образа. Ирландцы ведь психи, а если ты ещё и тренер ММА, то вообще пиздец всем. — Рэй хмыкнул, разглядывая Саймона в тусклом свете уличных фонарей, проникавших в эту часть бара сквозь окна. — Рэй, если ты никому ничего не сказал, то чего ты хочешь от меня? Зачем ты рыл на меня информацию? Я сполна расплатился с тобой и Микки за ущерб, который пацаны нанесли вашему бизнесу, ты сам сказал мне это. Рэймонд чувствовал себя тем самым мудаком Флетчером, из которого всё приходилось тянуть клещами. Но сказать Саймону Мёрфи в лоб: «Я хочу тебя», он попросту не мог. Не потому что боялся получить в глаз, ему были известны пристрастия Саймона в прошлом. Он робел перед ним. Вздохнув, Рэй всё же выдал: — Ты простишь меня, если я зайду издалека? Я постараюсь не превращаться в Флетчера, но и прямолинейность меня покинула. Знаю, ты не любишь танцы вокруг да около, но позволь мне это. Тренер вздохнул, выдвигая стул из-за ближайшего стола: — Только постарайся начать не с самого сотворения мира и не пересказывай мне моё же прошлое. Я помню даже то, что давно пора забыть. Рэй примостился на высоком барном стуле, не сводя глаз с обманчиво расслабленного мужчины напротив: — Разумеется. Если кратко, то я в курсе, что ты сейчас глава сети подпольных бойцовских клубов. И «Тренер» — это не прозвище, а титул. Ты когда-то начал с самых низов, был одним из головорезов старого Тренера, после — стал его правой рукой. Меня удивляет, как ты смог остаться вне радаров местных баронов, либо я один полный болван, проморгавший тебя. Но больше меня удивляет другое. Саймон, ты мог просто зайти в первый раз в этот бар, всех переломать и просто гавкнуть, чтобы не трогали тебя и твоих пацанов. Зачем ты пошёл на эту сделку с тремя страйками? Саймон сидел абсолютно неподвижно, не сводя глаз с собеседника, и на последний вопрос покачал головой: — Не знаю, что ты там успел надумать обо мне страшного после знакомства с моей биографией, но тебе, как никому должны быть известны правила мафии. Ты либо предельно вежлив, умён и умеешь брать на себя ответственность за своих людей, либо ты мёртвый. У тебя несколько устаревшие сведения, я больше не барон. Я вывел всё на легальный уровень. Маленькие клубы по всей стране, законопослушные ребята, белая бухгалтерия. Я уже несколько лет живу тихой, мирной жизнью. Остатки подпольной империи не принадлежат мне. А титул я оставил как прозвище, как напоминание всем, кто знал о нашей семье, что правила остаются теми же, что и раньше: не суй нос, или тебе его сломают. Когда мои пацаны натворили дел, я не пошёл к Микки, знал, что он огорчён ситуацией и может натворить дел, ну, прострелить мне колено, например. Да, я знаю, кто такой Микки, хоть он не знает меня. Я навёл справки, узнал, что ты — его консильери, и с тобой можно договориться. Как залог — прихватил с собой того ущербного китайца, который надоумил пацанов на дело. Я — бывший боец, Рэймонд. Я не люблю зря махать кулаками там, где можно обойтись переговорами. Всё, что ты знал обо мне до того, как копнул глубже — правда. Я пытаюсь вести ту жизнь, к которой так стремится Микки, и у меня чертовски хорошо это получалось до знакомства с вами лично. И снова задаю тебе вопрос, Рэй: чего ты хочешь от меня? Я не могу дать тебе ничего, что тебя удовлетворило бы. — Мне нужен ты, Саймон. Сказать это прямо оказалось куда легче, чем думал Рэймонд. И судя по нетерпеливому выражению лица Тренера, тот это знал. — Для чего, Рэй? Смиту остро хотелось закурить, чтобы унять дрожь в руках. Он никогда не играл в азартные игры, но сейчас ощущал себя тем игроком, который собирался поставить на кон всё что имел. — Ты мне нравишься, Саймон. С первой встречи. Не только как чрезвычайно умный, сообразительный и харизматичный человек, с которым приятно иметь дело и который прикроет спину. Ты привлекаешь меня как мужчина. Вздохнув, Саймон поднялся на ноги, машинально пригладив ёжик уже седеющих волос: — Рэй, ты вообще уверен, что оно тебе надо? Да, я спас твою жизнь, потому что ты не заслуживаешь быть застреленным из-за козней какого-то трусливого журнашлюшки и хренового стечения обстоятельств. Я бы просто не простил себе, если бы ты был так бездарно застрелен в собственном доме. Если твоя симпатия основана лишь на этой благодарности — не надо, Рэймонд. Не вешай на себя это долгом. Съехав с барного стула, Рэй сделал несколько шагов к Тренеру, чуть нависая над ним, но одновременно чувствуя себя ничтожно маленьким: — Я умею различать долг и симпатию, Саймон. Не держи меня за одного из своих Карапузов. Тренер поднял руку, скользнув тёплыми шершавыми пальцами по кромке волос над самым воротом рубашки Рэймонда, притянул его за шею к себе, выдохнув куда-то в губы, разглядывая в полутьме серые глаза за линзами очков: — Зря ты выбрал меня, парень. Я могу оказаться настоящей занозой в твоей заднице, Рэй. Рэймонд хрипло усмехнулся, копируя движение Тренера, глядя в карие, полные сомнений глаза: — Пока что занозой в заднице ощущаю себя я. Внезапно, Саймон тихо рассмеялся, шепнув: — Ты не просто заноза, ты целое бревно, Рэй. Целовать Рэймонда Смита оказалось чем-то особенно интересным и необычным. Обычно Тренер интересовался кем-то не столь заросшим, высоким и уж точно не столь же властным, как он сам. Видимо фраза про бревно всё же задела чувства консильери Микки Пирсона, и теперь он всеми силами пытался доказать, что никакое он не бревно, а очень даже наоборот. — Если мы не пристрелим друг друга спустя полгода, это будет целое достижение, тянущее на совместную жизнь, — хрипло выдохнул Саймон, заставив себя оторваться от увлекательного процесса, почувствовав, что минутой позже попросту не сможет остановиться и зайдёт дальше, чем они могли себе позволить. — Значит, это да? — Рэймонд смотрел на мужчину чуть размытым взглядом: очки с его носа в процессе поцелуя перекочевали в руки Тренера. — Это значит да. Только помни, что я не всегда тот, кем мог тебе показаться. — В этом я не сомневаюсь.