***
— Ещё по одной! — заорал Ичиго и взмахнул своим тесачищем. Сначала Рукия решила, что это своеобразный победный клич, призванный поднять боевой дух Чаду и Исиде, впервые увидевшим Меноса, но нет. Едва фраза прозвучала, как из меча появилась огромная волна тёмной материи, уничтожившей Пустого. Хотите сказать… что это… техника? — Гонишь, — произнесла Рукия, скептически глядя на Куросаки. — Какое к чёрту «ещё по одной»? Что это вообще означает?! — Я подозреваю, что это предложение выпить? — предположил Исида, уже слегка знакомый с сомнительными корнями рыжеволосого. — Выпить? И что это тогда за волна была? Виски? — Могу предположить, что это был чай. Чёрный. Хотя Ичиго эту бурду ласково называл «чефир». Сохранности своей психики ради, Рукия решила не уточнять, что это такое.***
Бьякуя немного слышал об этом риока от сестры. В основном это было бессмысленное лепетание, что он хороший человек, спаситель Пустых, уничтожитель людей или как там его, но пару раз проскальзывало что-то такое, что заставило его насторожиться. Что-то странное… даже по меркам шинигами. Сейчас Куросаки стоял прямо напротив него. Он стирал тыльной стороной ладони кровь, стекающую на лицо из пореза на лбу, гневно смотрел на Бьякую и совершенно точно не собирался отступать. — Ты не оставляешь мне выбора, Бьякуя, — он Кучики, не способный ты запомнить простую фамилию болван, — банкай: Олег Петрович. Бьякуя сильнее сжал меч, приготовившись отражать банкай мальчишки. Но нападение не последовало. Вместо этого всё пространство поглотила тьма. Бьякуя несколько потерянно озирался по сторонам, поскольку, когда тьма отступила, он увидел что-то подозрительно сильно напоминающее его внутренний мир. Просторный сад, что был в одном из дальних имений Кучики, знакомую ему с детства беседку и красивый закат, никогда не исчезающий со здешнего неба. В беседке стоял Сенбонзакура, и Бьякуя, вопреки маске последнего, был уверен, что занпакто не менее озадачен, чем он сам. Причиной озадаченности был человек, стоявший рядом с Сенбонзакурой. Точнее, занпакто. Длинный черный плащ, какая-то изрядно потрёпанная одежда — не то признак особого стиля, не то внутреннего бомжа. Лохматые черные с проседью волосы, лежащие в неаккуратном каре. Прозрачная бутылка без опознавательных знаков в одной руке и пластиковые стаканчики — в другой. Бьякуя с трудом оторвал от этого убожества глаза и таки нашёл здесь Куросаки: — Это твой занпакто? — Ну, я сказал бы, что это скорее мой внутренний дед. — Дед, — несколько озадаченно повторил Бьякуя. — Ну да, дед. Знаешь, как это бывает, когда ты вроде молод, весел, тебе всего пятнадцать, а потом вспоминаешь, что чёт спина болит, и надо ещё мелких забрать из школы? Вот такого рода дед. — Дед, — снова повторил Бьякуя, всё ещё не до конца понимая, что ему втирают. — Да, я думал, такой у каждого есть. Просто кто-то dead inside, а я — дед. — Дед, — снова повторил Бьякуя и перевёл взгляд на свой занпакто, — так, хватит этого цирка. Сенбонзакура, вышвырни его отсюда немедленно. — Я не могу, — Сенбонзакура, судя по звуку, всхлипнул, и Бьякуя с ужасом заметил пластиковый стаканчик в его руке, — он такой человек хороши-и-и-ий. У него такая широкая душа! Ичиго хмыкнул: — Вот она, истинная сила моего банкая. Одна стопка, и никаких врагов! У Бьякуи бровь дёрнулась — он-то, в отличие от своего занпакто, ни с кем мириться не собирался. — И что ты мне предлагаешь? Я с тобой пить из этого убожества не буду. — Для таких сложных случаев у меня есть тяжёлая артиллерия, — ответил вместо ухмыляющегося Ичиго… Олег. И достал из-за пазухи рюмки. Бьякуя вздохнул. Это обещала быть долгая битва.