В глубокой древности, когда Земля была единственной в своем роде. Все расы жили в мире и гармонии. Обычные жители медленно, но верно, исследовали свой мир под пылким взглядом и наблюдением детей природы — оборотней. Издавна повелось, что силы стихий легче раскрывались и помогали оборотням, только изредка поддакивая тем, кто задирал нос к солнцу, пытаясь убедить всех, что он король всего сущего, используя всех только чтобы добраться до власти из корысти своих действий.
Может, оборотни и говорили о себе, как о братьях обычных монстров и людей, но сами жители таковыми их не считали. Особенно сильно противились люди: многие сочиняли мифы и рассказы о злых существах, пробуждающихся под полной луной. Подначивая монстров своими сказками к защите и даже убийству «исчадий ада» ради блага будущих народов. Некоторые даже говорили, что убийство определенного оборотня может принести счастье на всю последующую жизнь. Что только сильнее подначивало алчных доходяг к разведке и устранению заданной загадки.
С таким отношением к ним оборотни не могли жить спокойно. Верившие в легенды олухи готовы были прочесать весь лес, перевернуть каждый валун и осушить озера и моря, и все только ради оборотня рыбы, которого застали за трансформацией и сочли за морскую деву. А как же излюбленные всеми единороги? Вокруг этих рогачей много каких культов образовалось, а нынешние оборотни-историки и вовсе отказываются считать, сколько бедных юных девиц заблудилось в чащах леса, пока пытались поймать лошадь с рогом. Попросту бесполезные жертвы.
Древний Совет состоял из пары самых мудрых и старейших китайских драконов, несущих энергию созидания, за ними шли драконы из легенд, разрушающие все одном взмахом своего неповоротливого змеиного хвоста. Феникс был следующим, образуя собой надежду и светлый взгляд на происходящее, и, как полагается в свете, всегда была тень, из которой выходил черный цербер, всегда готовый спустить небесную птицу на землю, если пригодится. Рядом с ними находилась простая черная кошка, вместе с цербером освещающая и негативные стороны планов. Этим мерзавкам и не надо было магии или дополнительных частей тела, они всегда знали, как преподнести себя другим, спасибо их природной грации. А замыкали Древний Совет тройка лошадей: горделивый грозный аликорн, благоразумный чистый единорог и красноречивый свободный пегас. Тройка никогда не оставляла друг друга, работая слаженно, хоть у тех иногда и имелись противоречия.
Собравшись в храме, девять правителей различных народов оборотней договорились, что на сотое солнечное затмение каждый существующий клан выберет своего виртуоза, что будет готов пожертвовать всей своей магической сущностью, дабы помочь древним драконам объединить магию и создать планету тень — Тьэрру. Люди и монстры не смогут проникнуть на нее без помощи оборотней, и будущее поколение сможет свободно процветать в своем мире, наполняя его магией.
Но до исполнения плана Совету требовалось проверить множество факторов, готовясь к любому из возможных удачных или неудачных исходов. Несмотря на то, какими поистине ужасными были некоторые из них.
Но на помощь им пришла Магесса, и предложила свою помощь в создании нового мира. Изначально драконы, самовлюбленные как и всегда, напрочь отказывались принимать ее помощь, называя это «подачками полукровки». Правда, один из старейшин Совета все же рассчитал все шансы и тайно заключил договор с Магом.
И в день, когда Луна затмила Солнце, когда магия в воздухе стала чище рудниковой воды, старейшины и виртуозы были готовы положить свои жизни, построив новый мир на своих могилах, когда появилась она.
Вышла из тени леса и взбросила свои руки к небу. Яркая на солнце и черная, как тьма вселенной, энергия заструились по ее рукам, объединяясь в один огромный шар. Поняв, что происходит, старейшины подняли и свои ладони, отдавая энергию созидания Магессе. Драконы мифов, хоть и колеблясь, тоже присоединились, направляя прерывающийся, страшный и почти неконтролируемый поток разрушения.
Виртуозам других мастей, оставалось лишь делиться своей маной с дамой, помогая ей сохранять силы и не терять контроль над переливающимся шаром энергии, что она пыталась сбалансировать надеждой Феникса и негативом Цербера, которые последние передали ей.
Среди всех находящихся в кругу пронесся радостный вздох облегчения, магия сверкающей лошадиной тройки медленно оборачивала хрупкое ядро коркой земли и воды. Девушка запустила увеличивающийся шар вращаться вокруг своей оси, запуская будущий цикл дня и ночи.
Магесса перестала принимать энергию и одним взмахом руки отправила новую планету в космос.
«Я построю вам мост и скрою планету от глаз простых».
Молвила девушка, уходя обратно в тень.
«Мост пропадет, и только мы сможем его открыть. Торопитесь».
Это были ее последние слова, прежде чем она навсегда исчезла со страниц истории. Поговаривают, что только один старейшина знал ее имя, и оно свело его с ума. Поэтому он закрылся на самой высокой горе и не выходил больше в свет.
Так и закончилась глава проживания оборотней и простых жителей вместе.
А что же касается магов и магесс. Никто до конца не уверен, но из прошлого до сегодняшних дней дошли только две легенды:
Оборотни поговаривают, что маги — это дети оборотней и простых монстров. Словно из-за не «природной» способности одного из родителей ребенок мог перенять только магию, но не трансформацию. И многим нравилась эта легенда. Некоторые даже поговаривали, что Магесса из истории про создание Тьерры это дочь сошедшего с ума дракона, и, когда она не объявилась после того дня, он не смог пережить скорби и горя, заперев себя от остального мира.
Вторая же легенда слагает о том, что мать-природа, что раннее подарила оборотням силы превращаться в животных и других тварей, решила выбрать других достойных нести ее бремя и защищать ее. Она выбрала чистых душой монстров, одаривая их магией элементов. Огонь, вода, ветер, флора, фауна, земля, свет, тьма…
Также она давала и другие таланты: телепатия, телекинез, телепортация, контроль разума, передача своих эмоций другим или же чувство чужих эмоций… Природа была щедрой со своими магами. Почти все, что было недоступно обычным оборотням, она дарила своим посвященным, а если и было, то магам оно давалось на более тонком уровне.
Оборотни долго не признавали магов и их существование, пытаясь свести их силы и успехи на чистое везение. Вычеркивая и оскверняя их на страницах истории как только можно было. Но после того, как выяснилось, что мост меж миров Тьэрры и Землей могли открывать только маги, им пришлось признать свою ошибку и заключить мирный договор.
Хотя позже почти ни одного мага не осталось. Словно кто-то специально убирает всех существовавших и появляющихся одаренных.
Но тебе это не грозит, так как о твоем даре вряд ли кому-то известно, — Кросс сложил свои лапы, укладывая серую волчью морду на них, визуально показывая, что рассказ истории окончен.
—
Видишь, все имеет смысл! — Киллер растянулся собачей звездой на полу. Все это время он как щенок прыгал вокруг рассказчика, кусая того то за ухо, то за хвост. А когда Крестик навалился на того, как на подушку, то даже по оголенным зубам собачьей улыбки было предельно ясно, насколько Киллер доволен своей выходкой.
— А как же… — недоверчиво протянул Найтмер, передергивая плечами от потока недоверия. — А теперь расскажите это Дриму, он как раз вроде фантастику пишет. Лишняя идея ему не помешает.
—
Как единорог и грязь, — язвительно заругался Кросс. —
Ты не говорил, что этот будет таким неверящим.
—
Эй, это не только моя вина! — доберман зарычал, скидывая волка со своей спины, заставляя Найтмера сдержанно прыснуть от смеха. —
Лучше спроси, что заставит его поверить нам.
Но раздраконенный волк уже накинулся на Киллера.
Найтмер едва сдерживал смех, не зная, что уже думать о самопровозглашенных оборотнях. Пока ему рассказывали сказки об истории и магах, Киллер чуть ли не предложения за Кроссом заканчивал. А тут, ишь, дерутся, словно стая драных собак, увидевших брошенный кусок пиццы.
От проливания крови безнадежных друзей остановила кинутая Найтом подушка.
— Еще раз увижу, что вы деретесь в доме, спать отправлю на улицу, — в ответ на взгляды непонимания усмехнулся Найт.
Поджав хвосты, собаки вернулись на свои места перед диваном. Кросс вновь улегся, укладывая голову на лапы, а Киллер остался сидеть.
—
Так как мы можем убедить тебя, доказывая свои слова? — послышалось от Киллера.
— Ну, вы вроде оборотни, — кивнул Найтмер, закидывай ногу и откидываясь на спинку дивана, — вперед, станьте людьми, монстрами или кто вы там…
—
Не выйдет, — последовало в ответ, —
мы, оборотни, приносили в ваш мир ману. Она нужна для превращения и использования способностей. И когда наши предки покинули вас, мана тоже ушла из вашего мира. А маны, что образовалась в вашем доме, не хватит ни на что. Если бы мы могли стать собой, думаешь мы бы жили с вами?
Ответа не нашлось, да и не стоило. Одного только взгляда на склонившего голову Киллера, что грустно смотрел прямо в фиолетовые глаза, было достаточно.
—
Но те, кто принес нас сюда, имеют настойку фокусирования маны, поэтому ты и не видел следов взлома, хотя он был, — погодя послышалось от добермана.
— Это… Это начинает быть слишком запутанным, — Кошмар потер виски, словно его голова заболела от информации и длительных переговоров этих хвостатых. — Можно мы вернемся к теме с доказательствами? Или отложим этот разговор на «никогда больше»?
—
У тебя голова болит? — спросил Киллер, подходя ближе, и тыкаясь ему в ребра своим мокрым носом. Обычно у оборотней болела голова только когда они доходили до пика своей физической и эмоциональной возможности. Истощенный организм мог просто не выдержать контакт, а нервы и разум могли объявить бойкот. А в случае продолжения изнурения оборотня было недалеко и до забытия. Они с Кроссом еще не объясняли Найтмеру что это, и Киллер надеялся, что не придется. В их мире это считалось хуже самой жестокой смерти, ужасающее состояние. Момент, когда про «забывшего» можно сказать «существует», а не живет.
Убийцу передернуло от воспоминания: Кросс, раненый, лежит на поле боя. Его бессознательное тело засыпает землей и пылью, которая через мгновение вновь вздымается в воздух от взмахов перепончатых крыльев белоснежного виверна. Ящерица истощила его товарища, продолжая досаждать разговорами даже когда тот был близок к забытию. И если бы не Киллер, что метнул нож, перерезая одну из кожных перепонок, то сейчас Кросс вряд ли лежал бы рядом. А после-
— Дот? — несуразное имя выбило мысли из воспоминаний, заставляя названого пошатнутся и, раздраженно зарычав, отойти к креслу, уместив свой зад на подушках. Больше ни говоря ни слова.
—
Иди поспи, ты сегодня много узнал и услышал, — Кросс приподнялся, потягиваясь. —
Мы продолжим, когда ты будешь в лучшем расположении духа.
Не зная зачем, Найтмер послушался, и, кивнув на прощание, уже хотел уйти, но его в последний раз позвали.
—
Найт, — Кросс подошел к лестнице на второй этаж, поймав взгляд названного, он продолжил. —
Обойдись без обзывательств, эти имена нам не приносят ни одной положительной эмоции. Это как болезненное напоминание о том, что мы, возможно, навсегда застряли в чужом мире. Никогда не сможем вернуться к себе домой, увидеть друзей и семью… Я надеюсь, ты понимаешь к чему я клоню. Приятных снов.
Даже не дожидаясь ответа, кивка или иной реакции, Кросс ушел. «Вернулся обратно к Киллеру», — подумалось Найтмеру.
Он зашел к себе, оставляя дверь открытой. То ли подумал о Киллере, то ли сил закрыть не хватило. Но как только голова почувствовала мягкость подушки, Найтмер сразу провалился в Царство Морфея.
Ему снились драконы, фениксы, иные существа из недавнего рассказа. На опушке леса бегали единороги, отбрасывая солнечные блики на зеленую траву. Приглядевшись, он увидел, что на небольшой местности бегали не только единороги. Там стояла девушка, что, заметив его взгляд, набросила на лицо вуаль.
Найтмер спустился ближе, пытаясь рассмотреть незнакомку, но кружащие вокруг нее сверкающие лошади не пропускали его дальше, отталкивая назад. А женщина даже не сдвинулась, так и смотря на него через вуаль.
Они так и стояли, пока выдохшиеся лошади не упали на землю. Лунный свет поглотил их, оставляя блеклые звездные силуэты на траве. А женщина только передернула плечами, обращая внимание парня на себя.
В своем зеленом платье в пол ей было место на балу, а не посреди опушки в чаще леса. Серебряные цветы на конце платья светились на свету Луны, почти сливаясь с отблесками звезд с силуэтами единорогов. Откидывая подол расшитого золотом и драгоценными камнями плаща, Магесса подняла руки, совершая легкие пасы руками. Они были похожие на незамысловатый танец, что вскоре закончился, а после она приподняла руки над собой. Протягивая сложенные «лодочкой» ладони к ночному небу.
«Доверься».
Послышался шепот, схожий с ветром. Не успел Найтмер обернуться или удивиться, как «чаща» из ладоней наполнилась серебром, переливаясь и превращаясь в золотой песок, месячный песок. Хозяйку она окутывала, искрясь и шипя, блестящий песок смешивался с серебряной пылью, оплетая ее. А Магесса так и стояла, вытянув руки. Но когда пересыпающаяся энергия сковала ее, превращаясь в цепи, она протяжно закричала. Найтмер видел, как она переполняется энергией, или… маной? Разбираться некогда.
Леди не могла пошевелиться, цепи Луны сковали ее, не давая опустить руки.
Найтмер хотел броситься к ней, оттянуть от ночного стража… Но женщина, улыбнувшись через вуаль, просто пропала.
Он остался один на опушке леса. Солнце снова всходило, и сияющие тени единорогов вновь возвращались, обретая плоть.
Теперь Найтмер стоял на ее месте, а вокруг него начинали свой бег волшебные рогатые лошади.
***
—
Так что мы собираемся делать? — Киллер все так же лежал на кресле. —
Как мы убедим его?
Кросс, не смотря на второго пса, наматывал круги по овальному ковру в гостиной. Плана у него не было. Да что тут говорить, они совсем не рассчитывали, что маги вообще остались, тем более на Земле! Где совсем нет маны, которую все используют для различных фокусов. А без маны они только телепатировать и могут, но Кошмара это не убедило.
—
Думай, что мы или он можем сделать, не используя ману, — послышался тихий приказ.
—
Ты хочешь проверить его на «ночь»? — Киллер удивленно подскочил. —
Но это очень редкие силы, реже них только «солнце»!
Ну конечно, чего можно было ожидать. Киллер же поехавший на этих магах и их истории. Кросс, чего ты ожидал? С приглушенным рыком последний сел на ковер и протоптанную в нем тропу из лап.
—
И речи быть не может, эта тобой называемая «ночь» уже давно не пробуждалась. Исключено, что звезды и луна решаться такое подарить, — Кросс категорично покачал головой. —
Или ты забыл, что за последнее тысячелетие появились только двое, и они умерли, не выдержав своей же силы. Лопнули и исчезли, когда потянулись к месяцу. Поэтому, даже если он вдруг появится, во что я не верю, не дай ему попробовать себя. Это не дар — это проклятие. Мне нужна более безопасная идея…
Киллер что-то промямлил про плохой самоконтроль и выдержку, но спорить не стал, себе дороже.
—
Но может, может… — лицо собаки озарилось, так, словно он только что нашел панацею от всех их проблем. —
А что маги делают на Земле? Только если их маг-родитель не заглянул в будущее, чтобы спасти их от истребления в нашем мире. А кто был единственным магом, которому подчинялись почти все благословенные силы? Та самая Магесса. Подумай об этом, Крис-Кросс!
Киллер во время рассказа своей теории прямо выпрыгнул из своего места, кружась вокруг Креста от резкого порыва своих скудных эмоций.
Кроссу осталось только посмеяться с поведения своего напарника.
—
Знаешь, иди-ка к Найтмеру, вам двоим нужно отдохнуть… — он встал, подталкивая добермана под зад к ступенькам. Пока тот протестующе крыл его благим матом.
—
Не относись ко мне так, словно я с ума сошел! И не надо мне спать, пошел нахуй! — Киллер упирался как мог, пока волк просто не схватил того за шкирку, и уже благодаря разнице видовых категорий затащил того прямо в спальню Найтмера.
—
Она жила шесть тысячелетий назад, никогда не выходила на люди и детей у нее не было. Ибо если они были, то она или они бы засветились в истории. Но увы, все не так просто, — Кросс отпустил друга и закрыл дверь, пожелав спокойной ночи.
Забравшись в кровать, со вздохом Убийца, все еще раздраженный поведением Кросса, лизнул слегка вспотевшее во сне лицо и улегся рядом. Свернувшись в похрапывающий, черный клубок шерсти.
***
Прошло почти несколько недель со странного разговора. Найтмер уже и думать забыл о говорящих компаньонах. Только ночная головная боль и желание провести все свое время наблюдая за ночным небом изредка напоминали об этом.
И сейчас это снова повторилось.
Он, слегка поскрипывая, слез с кровати, стараясь не разбудить собаку. Взяв уже заготовленные подушки и плед, парень сложил это все на подоконнике. Найтмер хотел было вытянуть книгу, но голова отозвалась болью — он сейчас ни при каких обстоятельствах не сможет прочесть и строки.
Вздохнув, он просто залез на подоконник, располагаясь на импровизированном мягком месте. Прислоняя голову к стеклу окна и смотря на звезды, он отпустил свои мысли, позволяя себе просто расслабленно сидеть.
В мыслях, как тараканы, бегали самые различные воспоминания, о которых он давно забыл. Счастливые детские деньки. Дрим как всегда радостный и веселый, вновь придумывает самое несуразное объяснение, почему его не было в школе, вызывая приступ смеха у брата и нахмуренное лицо матери. Хотя Найтмер видел, что в глазах женщины блестели довольные огни, полностью одобряющие фантазию и немного ветрености в натуре сына.
Если задуматься над всеми поступками его матери, она почти никогда не наказывала их чересчур строго. Больше склоняясь к вербальным объяснениям, где выворачивала все так, что переспорить ее было практически невозможно, а ведь они пытались. Братья вечно хотели найти тайную лазейку в ее словах, но эта женщина знала что говорить.
Найтмер подтянул к себе немного замерзшие ноги, укрывая их пледом.
Он скучал по ней, очень. В какой-то момент их мать просто пропала. Полицейские говорили, что та просто ушла, сбежала и бросила детей, «свалила за горизонт». Но не могла она уйти, она искренне их любила… По крайней мере, Найтмер хотел, чтобы в его памяти все осталось именно так.
Не очень радостные дни их подростковой жизни.
Голова отдалась жуткой болью, а Найт чуть не соскочил с подоконника, кривясь от неожиданных ощущений. Делая глубокий вдох, он постарался успокоиться, от боли это не помогло, но хоть мысли прояснились. Правда, прояснились не в том смысле, в каком хотелось. По кругу вновь забегали рогатые и сверкающие лошади-единороги. Свет их шерсти, пусть и призрачной, но разогнал туман.
—
«Вот это красота конечно», — подумал Кошмар, покачивая головой и разгоняя сверкающих звездами единорогов.
Поднявшись с насиженного места, он опустился голыми ступнями на пол и настолько тихо, насколько он мог, вышел из комнаты. Спустившись по ступенькам вниз, он свернул на кухню. Они с братом договорились хранить медикаменты на кухне, в одном из нижних ящиков. Опустившись, Найтмер начал поиски злосчастной красной сумки с лекарствами.
От каждого его движения в голове словно гром гремел. Раскаты боли пробивали сильнее, чем обычно, и Найтмер решил, что пришло время выпить обезболивающее. А ведь его главное правило — это «само как-нибудь пройдет».
Наконец, он разогнулся с победной сумкой в руках. Поставив ее на стол и включив лампу, начался второй квест. Надо было найти нужные таблетки.
Пока Найтмер парился на кухне, со второго этажа, постукивая когтями о пол, спустился Киллер.
—
Ты чего? — собака подошла к парню, разбирающему медикаменты. —
Сейчас глубокая ночь, время баюшки.
Слегка передернув плечами с непривычки, Найтмер даже не повернулся на гостя, только тихо прошептал ответ.
— У меня голова болит и вокруг мерещится луна с единорогами, что все скачут по кругу, — он недовольно отложил пару пачек успокоительного, добавляя еще и леденцы от кашля в кучу. — Достаточно хорошая причина чтобы не спать?
—
Пфф, тебе серьезно мерещатся эти лошади? — повернувшись посмотреть на пса, Найтмер поклялся, что почти увидел в том улыбающуюся гиену из Короля льва, но это наваждение быстро исчезло с новой вспышкой боли, напоминая тому, зачем он вообще спустился на кухню. —
Так это да или нет?
Неугомонный Киллер поднялся на задние лапы, упираясь передними о стол и наблюдая за действиями Кошмара.
— Да, — Найтмер отложил блистер таблеток от тошноты, удивляясь, что Дрим и их засунул в сумку. — И не первую ночь, причем.
—
Не хочу тебя расстраивать, но в таком случае, эта химия тебе не поможет, — Киллер слез со стола, оттягивая Найтмера за штанину пижамы от сумки. —
Воды лучше выпей.
Вздохнув, тот сложил все обратно в сумку, все равно там не было того, что он искал. Выпутав свою ногу из цепкой хватки, он осушил пару стаканов воды. Странно, но до этого он и не осознавал как сильно хотел пить. Найтмер уже хотел выпить и третий, но цепкий недовольный взгляд заставил опустить стакан обратно.
— Что теперь моя пушистая медсестра прикажет? — выдавив легкую ухмылку, спросил Кошмар.
—
Ничего особенного, просто попрошу рассказать про твое видение и про головную боль, — помолчав пару секунд, пес добавил. —
А также объяснить, почему ты встаешь каждую ночь. И не удивляйся так, у собак чувства острее, чем у простых, конечно, я знаю о твоих посиделках.
Отведя Найтмера в гостиную, —благо та была прямо перед кухней, — Киллер улегся на диване, укладывая свою голову Найту на колени. Всем своим видом показывая «заинтересованность» в разговоре, хотя, если присмотреться, стоящие уши улавливали каждый вздох.
—
Ты уже можешь начинать, — пронеслось в голове Найтмера, вызывая колкую боль, но не настолько сильную, как раньше.
— Ладно, ладно, — парень положил руку на собаку, поглаживая короткую шерсть на холке, — В общем, после того, как вы рассказали ту сказочку про магию дружбы, фей и другой радужный мир и остальную ересь… Мне начал сниться старый сон, где та самая Магесса стоит на опушке леса. Вокруг нее бегают эти лошади, а как наступают сумерки, они растворяются, а она тянет руки к месяцу и в криках тоже пропадает. На этом все.
—
А единороги?
— А что единороги? Ну, они снова появляются, только бегают уже вокруг меня, — тот пожал плечами, продолжая чесать собаку.
—
И ты не пробовал повторить за ней? — отозвался Киллер, блаженно прикрывая глаза. Кто бы что не говорил, но когда тебя гладят, это приятнее, чем когда кусают или игнорируют.
— Вас всех в Каннисе воспитывают такими сумасшедше отбитыми или это только твоя проблема? — саркастично прокомментировал парень, на что получил довольное тявканье. — Нет, конечно, мне, кажется, дали хорошо понять, что так делать не надо.
Собака на это только закатил глаза, мол «вот ты недотепа».
—
Я ведь уже говорил, в этом мире почти нет маны, так что это не должно иметь на тебя сильного эффекта, — конечно, Киллер понимал, что ему потом нехило прилетит от Кросса за опасность проверки, но это их шанс свалить отсюда, если у Найтмера выйдет. И кто знает, может, парень выживет и сможет нормально жить после, главное вовремя крикнуть ему заклинание на открытие моста в случае экстренной смерти. —
Любопытство совсем не берет?
Киллер поднял свой взгляд на тихое и задумчивое лицо. Найтмер молчал. Видно, как его глаза бегали по комнате, ловя невидимые мысли.
—
Единороги во сне это знак предсказания и ведения, — видя, что скелет не отвечает, собака продолжила убеждения. —
Поэтому я хочу, чтобы ты дал этому шанс. Сегодня как раз полнолуние, самый лучший день для такого рода проверки. Сам проверишь, говорим мы правду или нет.
Взволнованный и слегка испуганный взгляд обратился к Киллеру.
—
Я буду рядом и в случае чего подниму тревогу, — пес ответил серьезным взглядом.
Он бы поднял шум в любом из случаев, в любом из исходов. Все же если мост откроется, им надо бежать сразу, а друга он бросать не будет.
Найтмер кивнул, и, согнав Киллера со своих коленей, встал, уходя в прихожую за обувью. Но стоило ему вернуться и попытаться надеть их, — пес ухватывал ботинки, унося каждый в неизвестном направлении.
—
Для чистоты эксперимента, тебе нужно быть босиком. Так ты сильнее объединишься с природой, что увеличит шансы на успех, — объяснился Киллер, под злым взглядом Кошмара. Последний, шипя, успел покрыть их «эксперимент» всеми матами мира. Некоторых слов и выражений, Убийца даже не слышал.
Перейдя к окнам-дверям в заснеженный сад, Найтмер передернул плечами от холода. Ступая босой ногой по снегу, чувствовал себя невероятно зябко и несчастно. Каждая косточка в теле дрожала. И неудивительно. Погода никого не щадила последние несколько месяцев, а толстый слой недавно выпавшего снега только добавлял пункты в список причин ненавидеть зиму.
— Знаешь, — тихо начал Найтмер, зуб на зуб не попадая и дрожа от холода, говоря слова непонятной быстрой кашей. Хотя Киллеру это все же, с трудом, но удалось, — Мне кажется, эта проверка увеличит мои шансы на заболеть какой-то фигней. У меня и без этого иммунитет ни к черту…
—
Тогда делай все быстро, — послышалось от добермана, Найтмер злобно посмотрел на того. Сам сказал почти голым, в легкой пижаме, так еще и босиком, выйти на улицу в лютый мороз, а свою короткошерстную жопу оставил в доме, предатель.
Вздохнув, он все же встал ровно посреди двора, ноги уже не чувствовались, да и голова приутихла, переставая стучать болью по самое не хочу. Вспоминая свой сон, он исполнил пару пасов руками, поднимая взгляд на луну, он легко протянул руки, складывая ладони лодочкой.
—
Потянись к нему не только руками, но и сознанием, — послышалось со стороны.
Найтмер уже хотел ответить что-то не очень литературное, но остановился. Чем быстрее этот цирк закончится, тем быстрее он вернется в дом греться.
Он отпустил мысли о холоде, наполняя рассудок мягкой ватой и теплом. Наконец успокаиваясь. Разум, словно только и ждав команды, сам вытянулся, летя к луне.
«Представь что ты обхватываешь его, держа под собой. Используй, дотянись к звездам. Они ждут.»
Тихий голос, даже не вызвал подозрений, он легко исполнил команду. Отталкиваясь от луны, обратился к звездам ночного неба, прося одарить его. Тихая колыбельная пронеслась в голове, выбивая последние отголоски рассудка. Словно легкий баюкающий ветерок, прошелся по телу. Песнь ангелов, церковный хор…
Веки невзначай закрылись, колыбельная ночи, ей было сложно противиться. А он и не пытался, словно знал, что должен идти следом. Ему было спокойно и уютно, а чего еще желать?
Его тело выпрямилось сильнее, подымаясь над землей. В полной дреме, Найтмер почувствовал, как звезды улыбались ему, засыпая мягкую и теплую серебристую пыль, что проходила сквозь его пальцы, обволакивая его в сыпучую ману. Месяц тоже в стороне не стоял: подмигнув ему, желтоглазый страж обернул замершего скелета в золотой песок, что весело переливался, словно маленькие звезды.
Найтмер разъединил руки, позволяя энергии смешаться, обернуть его, сковать в приятном и таком нужном тепле. Ему уже не было страшно, не было зябко. Сознание уходило на второй план, оставляя только легкую боль на лбу и невероятную усталость.
Рядом послышался крик Киллера, но Найту было все равно. Опустившись в снег, его руки и тело продолжали искриться серебром и золотом, он уснул. И никакой звук, даже громкий лай добермана не смог его разбудить.
