о ревности Чайлда

— Хей, товарищ, я так скучал! — Чайлд обнимает мальчишку и прижимает к себе, а Итэр, слишком уставший, не предпринимает попыток оторвать тёплые руки от своего тела. — Да, я тоже, — рыжий спустя минуту расцепляет конечности, бережно хватает юношу за запястье, и подносит руку к своим губам. Он, покрывая чувственными поцелуями фаланги пальцев, совсем позабыл, что они в центре Инадзумы, и стоит вести себя посдержанней. — Аякс. — с укоризной Путешественник взметнул брови ко лбу, ожидая, когда тот отстранится. — Прости, — выскуливает он. — Но я действительно очень по тебе скучал. Путешественнику время от времени кажется, что Тарталья не может сделать без него даже одного шага. Один раз доходило до такого абсурда, как неспособность сходить в туалет самостоятельно. И это, может быть, раньше пугало, когда они только-только начали строить свои отношения, однако сейчас Итэр считает это обыденно-повседневным. — Я знаю, — Итэр смягчается, видя лицо рыжеволосого, говорящее о том, что он сейчас расплачется. Запускает руки в пушистые волосы напарника, одаряя светлой улыбкой. — Сегодня мы проведём время вместе. Никто нам не помешает. И Чайлд улыбается ему самой ласковой улыбкой, пускай похожих дарилось тысячи раз, но всё равно сердце Путешественника приятно сжимается. — Я нашёл одно красивое место, — шепчет он, ведя юношу за собой. Мальчику нравится ощущать теплоту чайлдовской ладони, не сравнимой ни с чем. Он уверен, что в самые холодные ночи Снежной именно они будут согревать его. — Где нас не найдут. — Аякс, — в смущении блондин опускает голову, кусая нижнюю губу. Конечно, в последние несколько дней они с Тартальей стали видеться совсем редко, поскольку Итэр, недавно приплывший в Инадзуму, был завален новыми заданиями от знакомых. И он упорно игнорировал возмущённые речи Чайлда о том, что Путешественник позволяет пользоваться собой, как душе угодно, а в обмен на свою помощь не получает ничего. А сейчас, видимо, Аякс хочет восполнить те пробелы, что появились в их интимной жизни, решив привести его в уединённое место. Парнишка не против, но… Не слишком ли рыжий спешит? Итэру всегда давалось ублажение возлюбленного невообразимо сложно, и это не потому, что ему было противно или что-то в этом духе, а потому, что он просто не знал, как правильно доставлять удовольствие. Именно поэтому Тарталье приходилось брать ситуацию в свои руки, перенимая инициативу. Это, вроде, вовсе не беспокоило друга из Снежной, но вот мальчик искренне желал в кои-то веки проявить себя. — Я… Давай займёмся этим в другой раз? Просто, понимаешь, — синеглазый оборачивается на него через плечо, выглядя удивлённым, но совсем не злым. — Я неважно себя чувствую. Поэтому… — Ты заболел? — встревоженный голос приятеля заставляет сглотнуть, а после начать втягивать носом воздух, вмиг заканчивающийся. Волнение Аякса было особенным, до ужаса приятным, и в то же время это царапало Итэра изнутри. — Товарищ, ты должен был сказать мне это раньше! Что же ты так себя не бережёшь? — он вздохнул, заводя возлюбленного в улочку, где не было много людей. Наконец Предвестник может беспрепятственно обнять Путешественника, прижимая к своей груди. Ткань пиджака и металлические детали аксельбанта приятно охлаждали кожу, спасая от знойной жары и смущения. — Да всё в порядке, Аякс, — мягко рассмеялся Итэр, ощущая тепло, растекающееся в груди. Ладони Фатуи трепетно сжали щёки белокурого, а ровное дыханье всколыхнуло несколько прядей из чёлки. В следующую секунду рыжик прижался губами ко лбу сердечного друга, смятённо прикрыв лишённые бликов глаза. — …Что такое? — Я переживаю за тебя, дурачок, — Чайлд хотел, чтобы слова вышли гневными, но у него просто не было сил злиться на Путешественника. Как он мог гневаться, когда мальчишка перед ним, встав на носочки из-за чрезвычайно большой разницы в росте, глядел виноватыми глазками, и сверкал пунцовыми щёчками. — Будет очень плохо, если ты свалишься с простудой. — мужчина собирался отстраниться, а вот Итэр наоборот не хотел прощаться с любимым теплом и запахом, потому категорично покачал головой, притягивая рыжего к себе. — Всё в порядке, — усмехнулся Путешественник, ощущая, как Тарталья издаёт утомлённый вздох, опуская голову на узкое плечо мальчугана. Итэр подбадривающе похлопал по спине парня, и после принялся нежно поглаживать, будто бы передавая заряд энергии одиннадцатому Предвестнику. — Я рад, что ты согласился поплыть со мной в Инадзуму. — Как я мог отказать? — Чайлд с изумлением отрывается от чужого плеча, словно оскорблённый тем, что Итэр мог даже думать об отказе. — Да и не протянешь ты без меня тут, хаха-ха. — не упустил он возможности подшутить над мальчиком, в курсе того, что паренёк был точно таким же зависимым от него. — Хм? Действительно? — заигрывающе улыбнулся Путешественник, выскользнув из рук Аякса. — Ну, между прочим, у меня появились друзья здесь, так что я бы не скучал по тебе. — Ах, пожалуйста, не напоминай мне о своих «друзьях», — синеглазый пренебрежительно всплеснул руками. — Особенно тот… Тома, вроде бы. Что он о себе возомнил? Ведёт себя, будто это он с тобой встречается, а не я. — Тарталья демонстративно надулся, выражая своё недовольство этой особой. И Итэр не может не засмеяться, найдя очень очаровательным такую ревность своего возлюбленного. — Не стоит переживать, — губы расплылись в ласковой ухмылке, а золотистые глаза заблестели. Юноша оплёл руками шею товарища, запечатляя на тонких губах лёгкий поцелуй. — Даже если он проявляет внимание ко мне, я всё равно люблю тебя. Или ты думаешь, что я непостоянен? — Отнюдь, — кажется, Аякса успокоили слова паренька, поскольку он расслабился, и возмущение больше не виднелось на лице. — Я всецело доверяю тебе. — Путешественник кивает, не ожидая услышать другого ответа. — Путешественник, вот ты где! А я тебя везде обыскался, — собственно, причина ревности Чайлда появилась, стоило им лишь упомянуть о ней. Тома взирает на Итэра нахальным взглядом, сияя уверенной улыбкой. Этим он похож на Аякса, что сейчас, наверное, пытается убить неприятеля взглядом. А тот, издеваясь, невинно склоняет голову к плечу. — Я заберу тебя ненадолго у твоего друга, ладно? Не дожидаясь согласия, светловолосый хватает ахнувшего мальчишку, попутно подмигнув Тарталье, и скрывается из поля зрения с мальчиком Предвестника. — Ха… — вырвался хриплый вздох. Рыжик сжал руки в кулаки до побеления костяшек, прокусывая щёку изнутри. Этот заместитель клана Камисато, пусть они почти не знали друг друга, но уже вызывал неотвратимое желание уничтожить. — Да куда же ты так несёшься! — Итэр выдернул свою руку, подняв её в умоляющем передохнуть жесте. Другой опёрся на дрожащее колено, передёрнувшись от липкого пота, стекающего с лица и капающего с кончика носа на траву. — Объясни, что за поручение такое, раз оно не могло подождать? Тома улыбнулся, спрятав руки за спиной, словно в чём-то провинившись. — На самом деле, нет никакого поручения, — Путешественник едва ли не задохнулся изумлением вперемешку со злостью. Так он просто захотел позлить Чайлда? Очень опрометчивое решение, учитывая, что в первую их встречу, когда они только прибыли в Инадзуму, Тарталья с Томой чуть не подрались из-за какой-то глупости. — Я хочу узнать тебя поближе. Всё же, нам нужно сотрудничать! — и как будто всё было в порядке, зелёноглазый хлопнул по спине, да так сильно, что кожу защипало, будто след от тяжёлой ладони остался. — Даа-а, сотрудничество, — протянул Итэр, с безнадёгой вздохнув. Похоже, и сегодня времени на Чайлда не найдётся. Когда они уже смогут побыть вместе? — Ладно, Тома, но это последний раз, когда я ведусь на такое. Я бы хотел провести время и с Чайлдом. — он в последний раз обернулся на город, в котором он вынужденно оставил Фатуи в одиночестве, тоскливо вглядываясь в высокие дома, словно надеясь разглядеть на крыше любимую рыжую макушку. — Ладно-ладно! — беззаботно засмеялся знакомый, не выглядя виноватым от слова совсем. — Ты не пожалеешь, что потратил на меня время!

***

В следующий раз, когда Итэр выкроил время для друга из Снежной, их отвлёк тот же Тома, однако причина, по которой он сделал это, была действительно стоящей внимания. — Прости, — вымученно извинялся золотистоглазый, мягко вытаскивая ладонь из тёплой хватки рыжика. — В другой раз. Он видел, как Чайлд негодует, считая это несправедливым, но ничего не мог сделать. Стоило ожидать, что по приплытию в Инадзуму Путешественник станет невероятно занятым, как когда-то в Мондштадте и Ли Юэ. И однажды при встрече с Томой, но совершенно случайной (или не совсем случайной), тот, выражая благодарность за оказанную помощь, поцеловал Итэра в щёку на глазах Аякса. Тот был разъярён до такой степени, что, возможно, порушил бы в пылу битвы ту маленькую деревню, в которую они вместе прибыли по заданию, если бы не Путешественник, кое-как остановивший его. А сейчас, наконец, выдался свободный ото всех дел денёк, когда их никто не побеспокоит. — Аякс… — Предвестник, чрезвычайно соскучившийся по мальчику, обнимает со спины, и ведёт кончиком носа по шее. Для них специально выделили небольшой дом, хотя Итэр говорил, что у него есть чайник безмятежности, но слова остались проигнорированы, либо не услышаны. — Стой, Аякс! — горячая рука, облачённая в черную перчатку, юрко пробралась под штаны белокурого, побуждая издать дрожащий вздох, и откинуть голову на плечо Фатуи. — Если ты скажешь «мы не можем», я разозлюсь. — а подросток и не собирался сопротивляться. Ему и самому хотелось прикосновений любимого человека, что сейчас, тяжело дыша на ухо, касается подушечками пальцев через ткань белья чужой головки члена. Поэтому разрешает быть Чайлду вольным, тихо постанывая от приятных ощущений в низу живота и горячего языка, ласкающего кожу шеи. — Где этот Тома тебя касался? Итэр попытался ответить, однако его вдруг настойчиво прижали грудью к столу и укусили за мочку уха, и пусть укус превратился в будоражащее посасывание, сопровождающееся поцелуями, он всё равно не сдержал громкого вскрика. — Н-нигде он меня не касался, Аякс, — не решаясь на то, чтобы повысить голос, прошептал Путешественник, сгорая от долгожданных касаний. Большие руки оглаживали обнажённую спину, слишком маленькую и хрупкую, а губы осыпали поцелуями щёки, скулы, и то же место за ухом, которое почему-то было сверхчувствительным. Блондин протяжно мычит, жмурясь от тесно прижавшегося Тартальи, что, будто и не слыша слова возлюбленного, продолжал гневно порыкивать, в бешенстве сводя брови над переносицей. — Аякс! Пальцы плавно перебираются на грудь юноши, цепляясь за соски сквозь ткань топа-нагрудника, что вовсе не скрывал очаровательно торчащие розовые бусинки, когда они находились на Драконьем Хребте. — Он поцеловал тебя в щёку,  — напоминает безрадостно Чайлд, и его голос звучит глубже из-за гнева. — Я хочу убить его. — Да перестань! — и как бы Итэр ни пытался скрыть то, что ему нравится ревность собственного парня — возбуждение, проскакивающее в голоске, и упирающееся в ширинку свободных штанов с потрохами выдают. Пальцы вновь сжимают соски, вытягивая из глотки всхлип со стоном наслаждения. Тарталья хрипло хмыкает, соображая в считанные секунды, что Путешественнику нравится наблюдать за тем, как он злится. — Ты хочешь, чтобы я разорвал его, товарищ? — рыжеволосый красавец прижался к красному уху тёплыми губами, опаляя обжигающим дыханием. То, каким тоном он произнёс «товарищ», пробивает крупной дрожью колени, и он едва ли не падает, однако сильные руки подхватывают его, утягивая за собой в спальню. Прижимаясь к холодным простыням спиной, Итэр вздрагивает, жмурясь от перепада температур, позволяя нависающему над ним взрослому впечататься губами в его. Язык проворно скользит внутрь горячего рта, впуская в затуманенный гневом и возбуждением разум Аякса мысли о том, как бы было, наверно, хорошо, если бы Путешественник по мирам ему отсосал. Но не сейчас. Может, как-нибудь потом. Горячие до невозможности конечности одиннадцатого Предвестника стягивают шарф, избавляют от прилипающего топа-нагрудника, и также быстро снимают штаны с узкими сапогами, наслаждаясь открывшимся видом. — Ты мне так и не ответил, — голос рыжика всё ещё хрипит, приказывая не забывать, что он до сих пор поглощён ревностью. — Мне разорвать его? — Аякс-аа-ах! Стой, не та- Итэр задыхается стоном, изящно прогибаясь в спине, когда ощущает чужой язык уже не во рту, а на сосках. Чайлд кусается, но при этом не доставляет никаких неприятных ощущений, видимо, беспокоясь о мальчишке под ним. — Не нужно доставлять Томе неприятностей, — наконец удаётся озвучить Итэру, хотя он уже почти не понимает, что говорит. Он всегда становится таким податливым и развязным, когда дело касается нежностей Тартальи. — Просто… Думай только обо мне сейчас… Глаза Фатуи стремительно темнеют. — Ты слишком добродушный, — шепчет Предвестник, и его злость быстро испаряется, стоит ему наткнуться на это странное выражение лица Путешественника. — Но за это ты мне и нравишься. Золотистоглазый смущённо прячет мутные глазки, и жмурится, потонув в мягкой подушке от новой ласки соска шершавым языком. — Аякс, — собственный голос слышится через некую стенку. Тарталья отстраняется, хитро сощуриваясь, и с удовольствием сгребает мальчонку в объятия, что первый обнял его за шею. — Я люблю тебя. Рыжий отрывается от груди, покрываемой укусами, мягко улыбнувшись. У него заметно краснеют кончики ушей, и он не пытается отшутиться, решая, что будет честен с Итэром. — Я тоже, — мужчина слизывает капельку прозрачного пота с щеки паренька, игриво сдувая прилипшие пряди чёлки со лба. — Люблю тебя. Приятель облизывает свои пальцы, обильно смачивая слюной, и попутно стягивает с тонких ног подростка нижнее бельё, откидывая, как ненужную вещь, в сторону. — Мы так давно не занимались сексом, — Путешественник молчит, с предвкушением глядя на то, как Чайлд разводит мягкие бёдра, по-голодному проводит языком по губам, и дразняще обводит колечко мышц. — Расслабься, хорошо? Я не хочу причинить тебе боли. Блондин шумно выдыхает, сминая пальцами простыни, и ощущает длинные пальцы Аякса, мягко толкнувшиеся в горячее нутро. — Тебе больно? — встревоженно интересуется одиннадцатый Предвестник, покрывая красное личико возлюбленного нежными поцелуями. — Нет… Нет, — паренёк отворачивается, пряча лицо в волосах, которые он так и не заплёл с утра, тяжело дышит, отчаянно пытаясь привести дыхание в норму. Ему очень нравится это чувство внутри, пусть немного приносит дискомфорт, но всё-таки, это терпимо. — Не останавливайся, Аякс. — Хорошо… — синеглазому тяжело сглотнуть слюну из-за возбуждения, что, кажется, одолеет его с минуты на минуту и он не сможет сдерживаться. Пальцы проталкиваются глубже, и рыжик замирает, заслышав первый стон наслаждения. Это придаёт ему большей уверенности в своих действиях, однако ломает выдержку, что и так невероятно шатка. — Пожалуйста, ещё… — умоляет мальчик, хватая ртом воздух, закидывая тонкие руки за подушку и царапает её заднюю сторону, путаясь пальчиками в своих же златых волосах. — Мне так хорошо. И Тарталья слушается. Вжимая Итэра в постель, он ловит влажные губы, и одновременно с этим проникает пальцами глубже, разводя их на манер ножниц. Путешественника пронзает острым удовольствием. Он оплетает тонкими ручками шею Предвестника, с ярой охотой отвечая на огненный поцелуй, заставляющий пальчики ног поджиматься от лёгкого покалывания.  — Достаточно, Аякс, — отстранившись, блондин покорно отклоняет шею, и Чайлд, ничем не ограничиваемый, впивается острыми зубами в тонкую кожу, оставляя собственническую метку. — Ты… Можешь войти. Чайлд сглатывает, ощущая, как уже болезненно начало ныть в паху. — Я буду нежным, — обещает судорожно синеглазый, целуя юношу в острый подбородок. Неожиданностью является то, что тот, протестующе замычав, толкает возлюбленного в грудь, и Тарталья, потеряв равновесие, вынужден лечь на кровать. Только успев приподняться на локтях, он хрипло выдохнул, когда увидел мальчонку, забравшегося на его бёдра. — Что такое? Ты хочешь сам? Хаха, так очаровательно. Итэр нервозно кусает губы, а потом делает ещё одну вещь, что на время вытолкнула Аякса из реальности. Он кусает его в шею. Рыжий болезненно зашипел, нахмурившись. Но моментально наполнился очередной усладой, стоило юноше извинительно поцеловать место укуса, вскоре применив язык, действующий на Фатуи, как бомба замедленного действия. — Ты же всегда кусаешь меня. Вот и я решил. — шепчет на грани слышимости Итэр, будоражуще проводя маленькими пальчиками по острому кадыку Предвестника. Чувствует, как он дёргается, и как тяжелеет взгляд Чайлда. Он предупреждает, что лучше не дразнить. А Путешественник, проявляя себя либо самоотверженно, либо крайне глупо, не останавливается на этом, ёрзая на коленях рыжика. Слышит низкий стон, мальчишка на него довольно хмыкает, и наконец медленно расстёгивает ширинку синеглазого, задевая глаз бога, игнорируя влагу, что попала на пальцы при соприкосновении. Освобождая возбуждённый член, истекающий естественной смазкой, блестящей на свету, белокурый помогает себе рукой, а второй удерживается за плечо Аякса, чтобы ненароком не упасть. — Итэр, — томный глас взрослого скручивает внутренности в тугой узел, и названный не сдерживает пищания при ощущении горячей ладони на бедре. — Не дразни меня. И под таким давлением мальчик больше не решается на подначивание. Со сладостным стоном опускается на пульсирующий орган, морщась от мимолётной боли. Чайлд хрипло рычит, стукаясь лбом об обнажённую грудь мальчишечки. Немыслимо жарко, узко, однако вследствие хорошей растяжки (ну или просто Итэр играл с собой раньше), никакого намёка даже на лёгкую боль нет. Путешественник заходится надрывистыми стонами, жмурится, чуть ли не пуская слюнки от охватившего с головой блаженства, выгибается, подобно кошке, греющейся на солнцепёке, и царапает широкую спину, скрытую под пиджаком и рубашкой. Тарталья ничего против не имеет, сам остервенело кусая возлюбленного в основание хрупкой шеи. — Аякс, — мычит Итэр, вплетаясь в кудрявые пряди Предвестника на затылке, лихорадочно пропуская их сквозь дрожащие пальцы. — Прошу тебя, глубже… — О? А разве не ты хотел проявить инициативу? — подмечает с лукавой улыбкой Чайлд, но и его желание вывести на игривый конфликт отпадает, когда подросток до одури приятно сжимает в себе член. Пальцы впиваются в бёдра, и взрослый рьяно вталкивается внутрь, испустив свистящий выдох. Мальчонка, звонко всхлипывая и упираясь ладошками в крепкую грудь, насаживается сам, роняя слёзы наслаждения на мягкий шарф Фатуи, видя, как он пропитывается влагой. — Ты действительно очень маленький, — с тихим смехом произносит Тарталья, понимая, что без труда может сжать бедро мальчишечки одной рукой. — Как в тебя только помещается мой чл- Итэр затыкает возлюбленного тем, что зажимает рот руками, выглядя чрезвычайно смущённым фразой Аякса. И последний с осуждением сверлит его взглядом, нахмурив рыжие брови. Перехватив запястье Путешественника, мужчина покусывает ребро ладони, не сводя с него глаз. — Ты такой дурак, — хнычет мальчик, стоит синеглазому толкнуться вторично. — Дурак! — Как будет угодно, — рыжеволосый больше не может сдерживаться, поэтому опрокидывает паренька, яро вбиваясь внутрь. Уши ласкают высокие стоны Итэра, будто бы распаляя лишь сильнее. Облизывая пересохшие губы, Чайлд чувствует приближение разрядки. Путешественник льнёт ближе, покусывая шею, как бы в знак отмщения за резкую смену позы. — Ах, я так люблю тебя, мой милый товарищ, — синеглазый целует кончик носа друга, оставляя отметины от пальцев на бёдрах, что не совсем нравится мальчику под ним. — Не хочу никуда отпускать тебя. Итэр не отвечает, поглощённый удовольствием, но впрочем, Тарталья и не требовал ответа. Чем ближе он к разрядке, тем глубже получаются толчки, постоянно слыша срывающиеся похрипывания и всхлипы с уст блондина, плавящегося от ощущений, что рвут на части в хорошем смысле. По телу бежит разряд тока, и через пару мгновений Предвестник кончает внутрь, уловив сдавленный стон, оповещающий о том, что парнишка тоже забился в оргазме. Покинув истощённое сексом тело, Фатуи застёгивает ширинку, приводя в порядок обмякшего безвольно друга. — Надо почаще заставлять тебя ревновать. — устало выдыхает Итэр, чувствуя, что скоро заснёт. Аякс наваливается на него, стискивая в тёплых объятиях, и зачёсывает блондинистые волосы назад, дабы подарить чувственный поцелуй в лоб. — Не надо, — глаза Чайлда тут же гневно темнеют. — Я же с ума сойду. — Ладно-ладно, — негромко смеётся возлюбленный, повторяя действие рыжего, зачёсывая вьющиеся волосы назад. Обиженное лицо взрослого моментально смягчается, когда Путешественник целует в лоб и переносицу. — Прости меня. — он растягивает покусанные губы в доброй улыбке, так что синеглазый не может на него по-настоящему злиться. И всё же... Возможно, сексом им нужно заниматься не раз в месяц, а немного больше.