То, что его жизнь не удалась, Хаято Гокудера знал и без специальных напоминаний. Но, как видно, судьба считала иначе. В кои-то веки ему удалось получить нормальный заказ и такой облом! Это ж надо было ухитриться потерять конверт со всей информацией. Фотография, места, где можно застать, примерный распорядок, привычки… да что там – даже имя! Гокудера согласился на этот заказ, не раздумывая ни минуты. Ухватился, как за спасительную соломинку. Совершенно не интересовался деталями: едва услышав сумму, понял, что это его шанс выбраться из ямы, в которую он проваливался все глубже. Другого шанса у него не будет, вряд ли его судьба еще раз так расщедрится, так зачем что-то делать впопыхах? Конверт подрывник собирался самым тщательным образом изучить дома. Но проклятые бумажки как сквозь землю провалились, стоило ему отойти для очередной ссоры с арендодателем. За квартиру он не платил уже третий месяц. И это было самой незначительной частью всех его неприятностей. Назревали очередные проблемы с законом: его имя опять засветилось в связи с хранением и нелегальным сбытом взрывчатых веществ. Потому деньги ему были необходимы. Откупиться от la madama[1], заплатить за жильё, да банально пожрать купить что-нибудь нормальное, а не давиться полуфабрикатами. Так что заказ пришёлся очень кстати. А вот некая стервозная личность, именуемая судьбой, очень не вовремя повернулась задом. Однозначно, его везение закончилось еще тогда, когда конверт с заказом выпал ему.
Поэтому сейчас Хаято сидел за стойкой самого дешёвого в районе бара с твёрдым желанием напиться, пусть даже и на последние деньги. Граппу ему подали тёплую, что не соответствовало её отменно отвратительному качеству[2]. Зато помещение оказалось практически пустым: двое мужчин за самым дальним от входа столиком что-то тихо обсуждали над кучей распечаток. Подрывник мельком изучал их, пытаясь угадать предмет их разговора: не иначе кто-то из мафиози встретился с информатором. Да ещё была шумная и уже изрядно набравшаяся компания, устроившаяся недалеко от входа, сдвинув столики и перегородив этим весь зал. Допивая первый бокал, Гокудера увидел, как уходит «информатор». Сидеть просто так ему было скучно, а чтобы жаловаться бармену на жизнь, он ещё недостаточно выпил, так что Хаято почти без интереса наблюдал за спрятавшимся в тени зала мужчиной. Надо было себя чем-то занять, и мозг поупражнять в анализе поведения бывает полезно. Так что он привычно составил словесный портрет: молодой мужчина, скорее всего его ровесник, с растрёпанными тёмно-каштановыми волосами, в простых синих джинсах и рыжей толстовке. Вроде бы ничего особенного, если бы не столь явно бросающееся в глаза несоответствие внешнего вида и манеры поведения. Спокойная уверенность ощущалась во всей почти расслабленной позе, только осанка гордо-прямая и плечи развёрнуты. Чувствуется, что это уже подсознательная привычка «держать себя», скорее всего, насильственно привитая в детстве. Бокал красного вина, явно самого дорогого из того, что нашлось в баре, небрежно покачивался в пальцах: мужчина смотрел на просвет, любовался бликами на поверхности. Едва заметно в тусклом свете немногих уцелевших лампочек, сверкнули тяжёлые массивные кольца. Ну, точно мафиози. Гокудера мысленно похвалил себя. В последнее время он всё чаще натыкался на информацию о кольцах, защищённых законами тишины, которые «хранят силу, недоступную человеческому пониманию». Все сведения сводились к «очень опасно» и «практически ничего не известно», а то и вовсе «всё выдумки бездельников». То, что раньше являло собой символ власти, по слухам превратилось в страшное оружие, не забывая о первостепенной функции.
Собрав уже все листы, молодой мужчина наслаждался явно редкими для него минутами спокойствия и совсем не собирался уходить. «А парень-то весьма не прост…» — усмехнулся про себя подрывник, собираясь приступить ко второму стакану, но не успел он протянуть руку, как в помещение ввалился отряд карабинеров. Гокудера тихо чертыхнулся: очень уж вовремя случилась эта облава, только этого ему не хватало. Пока служители порядка занимались подвыпившими гуляками, он мог бы попытаться смыться через неприметную дверь в углу, пройти сквозь внутренние помещения и выйти с другой стороны здания.
Эта здравая мысль пришла не только в его голову. Давешний парень, о роде занятий которого совсем недавно размышлял Хаято, уже предпринял попытку через эту дверь выйти. И всё бы ничего, да один из подвыпивших гуляк решил показать свою удаль и открыл огонь. Товарищи его поддержали, и в завязавшейся перестрелке одна шальная пуля угодила аккурат в дверную ручку. И будь мафиози менее проворен, вполне мог бы остаться без пальцев. Удивляться вроде бы нечему, в таких районах принято палить из всех стволов по любому поводу. Вот только реакция парня была молниеносна. Отдёрнув руку и развернувшись лицом к нападающим, молодой человек остался невозмутим, как будто был готов к такому повороту событий. Это резкое движение привлекло внимание одного из карабинеров.
— Куда это мы собрались? — глумливо протянул он, картинно прицеливаясь в противника.
— Домой, — безразлично пожал плечами молодой мужчина, — на мой вкус здесь становится слишком тесно. И не стоит направлять в мою сторону оружие – я этого не люблю.
— Ты что, оборзел? — взревел возмущённый «служитель порядка». Он совершенно не ожидал подобного отношения от посетителя задрипаного бара одного из самых неблагополучных районов Палермо. Здесь обычно предпочитали мириться с «зачистками». Особо психованные, конечно, и убить могли, но при таком численном перевесе, даже глупо было пытаться оказать сопротивление. Тем более в данной ситуации обстряпать подобное без улик и свидетелей совершенно невозможно. Так что подобные рейды – самый лёгкий способ отловить связанных с криминалом, но не имеющих серьёзной «крыши» людей. Чаще всего, эти мероприятия происходят тогда, когда il caramba[3] решают, что у них заканчиваются деньги. Уж слишком тут все друг с другом завязаны. Сажать выгодно самую мелочь, у кого ни денег, ни связей. Гокудера мог бы выкрутиться, если бы вернулся к отцу, давно бы не было никаких проблем. Или хотя бы принял его помощь. Но он был слишком горд. Уж лучше подорвёт сейчас всё здание. К тому же он не без оснований счёл, что его поддержат в этом вопросе.
Хаято было совершенно очевидно, что его товарищ по несчастью вполне мог бы откупиться, но светиться именем ему совсем не выгодно. Бывает и такое. «Видать рейд этот не был запланирован, иначе такая крупная рыба знала бы о расставленных сетях» – подумал подрывник, стараясь как можно незаметнее вытащить динамит.
— Ну, зачем же так грубо, — явственно поморщился парень, доставая пистолет, — я же к вам вежливо, а вы…
Впрочем, назвать завязавшуюся перестрелку «вежливой» было бы изрядно погрешить против истины. Парень явно не собирался стрелять на поражение, он вообще стрелять не хотел, но раз уж так сложились обстоятельства, сдаваться без боя не собирался. Гокудера передвинул тлеющую сигарету в другой угол губ и уже собирался поджечь фитиль первой шашки, но отвлёкся из-за разлетевшейся от случайного попадания бутылки и прозевал направленную в его сторону атаку. И если бы молодой мужчина не толкнул его в сторону, Хаято был бы мёртв, а так лишь клок ткани вырван из ярко-оранжевой толстовки, несравнимые потери. Это было удивительно. Никто и никогда не делал для него чего-то подобного – рисковать собой ради его спасения? Немыслимо, но это было так. Кое-как отойдя от шока, Гокудера швырнул в середину зала несколько динамитных шашек и пару дымовых бомб. Как он помнил, зал был перегорожен сдвинутыми столами, так что пробираться к ним карабинеры будут ещё долго. Бравые вояки этому факту почему-то не обрадовались. Выскочив за дверь, не обращая внимания ни на покорёженную ручку, ни на брань, раздающуюся им в след, оба молодых человека бегом преодолели кухню и вылетели на параллельную улицу.
— Как они, однако, не вовремя, — досадливо хмыкнул парень, убирая пистолет. Потом он повернулся к Хаято и улыбнулся. — Спасибо за помощь.
— Да за что? Это вам спасибо, что спасли, — недоумённо моргнул Гокудера. — Зачем только, непонятно…
— Зато из-за твоего динамита они не скоро очухаются, — с показной беззаботностью отмахнулся неожиданный союзник. — Но думаю, всё же стоит отсюда выбираться.
С этим решением подрывник был полностью согласен. Напряжённо кивнув, быстрым шагом он направился в ближайшую подворотню, собираясь дворами выйти к своему дому. Не успел Гокудера свернуть в переулок, как его остановил оклик:
— Там всё перекрыто.
— Откуда знаешь? — настороженно поинтересовался Хаято.
— Знаю, — сказал мужчина таким тоном, как будто это было очевидно. — Уехать-то есть на чём?
— Откуда? — горько усмехнулся Гокудера, с интересом поглядывая на собеседника: столь странных людей ему раньше не встречалось.
— Пойдем, мой мотоцикл неподалеку припаркован…
— С чего бы такая доброта? — попытался скрыть удивление за грубостью Хаято.
— А просто так, — открыто улыбнулся парень и заговорщицким шёпотом добавил. — Мне часто говорят, что я
слишком добрый.
Гокудере хотелось спросить, как он с таким характером не только до сих пор жив, но и в Нашем Деле[4] завязан так, что ни при каких обстоятельствах не согласен сообщать своё имя карабинерам, но почему-то промолчал. Спокойные странно-рыжеватого цвета глаза отбивали всякую охоту отказываться. Рядом с этим человеком ему было уютно, почти как в детстве, когда приходящая женщина учила его играть на фортепиано. Не плохо или хорошо, а правильно. Совсем не свойственные подрывнику мысли. Раздражённо выплюнув дошедшую до фильтра сигарету, он поспешил вслед за своим спасителем.
Мотоцикл обнаружился метров через двести, причём им пришлось изрядно попетлять, чтобы избежать расставленных нарядов. Работала эта техника, по мнению Хаято как-то не так. По крайней мере, раньше ему не доводилось видеть, чтобы кольца использовались вместо ключа зажигания.
Из-за угла как раз показались карабинеры.
— Очухались, гады, — успел буркнуть Гокудера, прежде чем они сорвались с места. Судя по раздавшимся им вслед выстрелам, прорываться из этого района им придётся боем.
— Кто бы мог подумать, что новый генерал карабинеров столь быстро и рьяно примется за дело? — пробормотал парень, набирая всё большую скорость. — Уменьшить, что ли, зарплату аналитикам? Тебя как зовут-то?
Резкая смена темы Гокудеру конечно удивила, но молчать он смысла не видел:
— Хаято Гокудера.
— А я – Тсунаёши, будем знакомы.
Не итальянское имя вполне соответствовало несколько азиатским чертам лица. А нежелание называть фамилию подтверждало смутные мысли Хаято на счёт положения этого человека в Нашем Деле. А уж когда он рассмотрел надпись «VONGOLA» на его кольце… «неплохо, однако, устроился, – подумал Гокудера, – ведь мы ровесники, а такая разница в положении».
Подрывник всегда любил скорость, лететь по ночным улицам захлёбываясь ветром, едва замечая мелькающие то с одной, то с другой стороны фонари, захватывало. Даже завывание сирены отправившейся в погоню за ними машины, лишь обостряло чувства. Швырнув за спину очередную шашку, Хаято покрепче ухватился за сидящего перед ним Тсуну, как он мысленно сократил его имя. От охвативших его чувств он почти забыл о своих проблемах: эта гонка наперегонки со смертью опьяняла не хуже любого алкоголя.
— Любишь скорость? — спросил Тсуна, закладывая очередной крутой вираж, едва вписываясь в поворот, зато избежав выпущенной в них очереди.
— Обожаю, — хрипло выдохнул Гокудера, внезапно осознавая, что восхищается этим человеком всё больше.
— Это видно, — парень улыбнулся, но потом снова резко сменил тему разговора. — А ведь я о тебе много слышал.
— И что же? — Хаято невольно напрягся, ожидая услышать очередную сентенцию на тему его происхождения или неуравновешенности.
— Ты хороший специалист по взрывчатым веществам. И теперь я вижу, меня не обманули, — серьёзно ответил его спутник.
Подрывник долго молчал, удивляясь сказанному. Он уже забыл, как давно ему говорили что-то подобное. За столько лет он привык к постоянным оскорблениям, и успел подзабыть, как надо реагировать на похвалу. Единственное, что он смог сделать, это смущённо буркнуть «спасибо» и достать из-за пазухи ещё несколько динамитных шашек, стараясь не мешать управлению мотоциклом.
— Это не комплимент, а констатация факта, — пожал плечами Тсуна, прибавляя скорость. На его взгляд ситуация была какой-то нелепой. К своему товарищу по несчастью он почему-то испытывал необъяснимую симпатию. Давно уже полностью доверяющий гипер-интуиции, он, тем не менее, пытался понять, почему подсознательно считает этого человека таким важным для себя. Ему хотелось знать о нём всё, досконально разобраться в мотивах его поступков, причинах несколько странного поведения, непривычных реакций. — Странно, что мои слова тебя удивили. Хороших специалистов в этой области мало.
— Мало-то, мало, да никому не нужны, — хмуро заметил Хаято. Он уже потерял всякую надежду, что найдётся Семья, которая его примет. Смирился, что ему придётся остаться одиночкой. Но это не значило, что ему не было больно от мыслей, что всё могло бы сложиться иначе. И если бы это было возможно, то такому человеку, как Тсуна, он служил бы до гроба. Но Гокудера сам не понимал, зачем ему сдался? Кому он вообще может быть нужен?
— Не скажи. Подобные умения бывают весьма полезны, — спокойно рассуждал его неожиданный союзник. Высокая скорость ему ничуть не мешала, напротив, помогала сосредоточиться, полностью сконцентрироваться на интересующих его вещах. Он и от погони уходил, не задумываясь о своих действиях. Это было не то, чтобы привычно, но далеко не ново. А вот Гокудера его всерьёз заинтересовал.
— Раз так говоришь, то может, возьмёшь к себе? — насмешливо предложил подрывник, готовясь услышать отказ.
— Хм… может быть… — ответил Тсуна. — Ты сейчас не связан никакими обязательствами?
— Контракт взял, да всю информацию посеял. А так как задаток мне не давали – кто ж мне за просто так денег даст? Можно сказать, что свободен. — Несколько ошарашено сказал Хаято. Он совершенно не понимал, чем он может быть полезен Тсуне. Даже если тот всего лишь разовый контракт предложит, уже удивительно. А судя по его вопросу, тот имеет в виду постоянную работу.
От погони они оторвались только через полчаса, уже на самой окраине города. Узнав, где живёт Гокудера, Тсуна вполне спокойно предложил, что раз уж они так далеко, то можно сразу в резиденцию поехать. Чего время тянуть? Если, конечно, подрывник не передумал на счёт работы.
Гокудера согласился. Всю оставшуюся дорогу он изрядно нервничал, пытаясь понять, что может крыться за столь неожиданным предложением. Не в силах поверить, что мечта, обрётшая во время бешеной гонки под пулями явную формулировку, на полном серьёзе вот-вот сбудется.
Ещё его волновало, как его присутствие в резиденции будет объяснено главе семьи? Не будут ли действия Тсуны сочтены самоуправством? Но то, с какой непоколебимой уверенностью, ни на минуту не задумываясь о последствиях своих поступков, тот вёл себя, действовало на Гокудеру на редкость умиротворяюще. И ломать голову совсем не хотелось. Но, когда перед ними раскрылись ажурные чугунные ворота, а мотоцикл уже нёсся по мелкому щебню подъездной аллеи, его беспокойство вернулось. Да, они не стали останавливаться у парадного входа, а объехали особняк сбоку и направились в подземный гараж, но… Хаято всё равно было не по себе.
В ярко освещённом помещении, заполненном автомобилями и мотоциклами, посреди этой навороченной техники Гокудера чувствовал себя на редкость неуместно. Ещё хуже ему сделалось, когда откуда-то из глубины помещения выбежал парень примерно их возраста и взволнованно начал говорить ещё издали:
— Тсуна, с тобой всё в порядке? Мы никак не могли тебе дозвониться, а мне сообщили о беспорядках в том районе…
— Всё в порядке, Ямамото. А беспорядки – скорее всего, из-за нас.
— Ты бы не ходил никуда один. Я знаю, что ты не любишь охрану, ну хоть меня в следующий раз бери…
Так, поддерживая разговор, они подошли к лифтам.
Хаято всё сильнее чувствовал незаконность своего присутствия здесь. И это почему-то уязвляло. А ведь он считал, что давно привык к своей бесполезности. Оказывается, нет. И этот Ямамото, с идиотской улыбкой во всю свою совершенно азиатскую физиономию, в идеально сидящем и изрядно помятом костюме. На его фоне Хаято - в потёртых джинсах, застиранной до почти полной потери цвета футболке и дешёвой ветровке - чувствовал себя откровенно лишним в особняке одной из самых влиятельных Семей Италии.
Пока они поднимались на нужный этаж и шли по коридорам, Тсуна передал своему помощнику бумаги, отдал какие-то распоряжения. Когда Ямамото свернул в другой коридор, Гокудера задал давно волновавший его вопрос:
— А мне теперь что делать?
— Сегодня уже поздно, так что обсудим всё завтра, — улыбнулся Тсуна, указывая на одну из дверей. — Спокойной ночи.
Гокудера остался ошарашено осматривать предоставленную ему гостевою комнату, обставленную не менее шикарно, чем уже увиденная им часть особняка. "Кто же, чёрт побери, этот парень, если спокойно приводит постороннего человека в резиденцию Вонголы, ни с кем не согласовывая своего решения?" — размышлял подрывник.
Выспаться у него не получилось. Всю ночь он ворочался на непривычно-мягкой кровати, ходил кругами по комнате, смотрел в окно, наблюдая за стоящими на воротах часовыми. Два раза ходил умываться в прилегающую к комнате ванную. На третий раз принял холодный душ и попытался почистить джинсы. Хаято весь сегодняшний день разбирал едва ли не поминутно, пытаясь до конца осознать происходящее. Вновь и вновь задаваясь вопросом: "Неужели его примут в семью? Неужели у него будет padrone[5], заботящийся о подчинённых? Которому действительно хочется служить до гроба?"
Услышав тихий стук в дверь, Гокудера буквально подпрыгнул на кровати и побежал к двери, но вместо ожидаемого Тсуны, на пороге стояла горничная с подносом.
— Босс сказал, что сможет принять вас только после обеда и велел принести завтрак, — сказала девушка, протягивая ему поднос. — Когда мне вернуться за посудой?
Хаято удивлённо взял у нее поднос и ответил, что она может прийти через полчаса.
Вяло ковыряясь вилкой в тарелке, подрывник пытался убедить себя, что ничего страшного не произошло, что у Тсуны есть и более важные дела, но ему было ужасно обидно, что его «отложили на потом». Глупо и совершенно нерационально, но обидно. Как и вчера, когда Тсуна заговорил с Ямамото и, казалось, совершенно забыл про Гокудеру. Время тянулось ещё медленнее, чем ночью. И если завтрак он съел где-то на половину, то поднос с обедом он вернул удивлённой горничной почти нетронутым.
Хаято уже почти взрывался от напряжения, когда на пороге комнаты возник Тсуна. Совсем не такой, каким он был вчера. И дело не в том, что джинсы и толстовка сменились дорогим костюмом и шёлковым галстуком, а в том, что из взгляда исчезло прежнее тепло. И от того, как холодно и жёстко он смотрел на него, Гокудере сделалось не по себе.
— Знаешь, Гокудера, я вчера получил информацию, что кое-кому приспичило меня убрать. Я стал проверять и выяснил, что эта работа поручена наёмнику по имени Хаято Гокудера. Какое совпадение, правда?
Подрывник явственно почувствовал, как земля уходит из-под ног. Вчера он думал, что хуже уже быть не может? Выходит, что ещё есть. Все надежды на новую жизнь рассыпались карточным домиком. Его просто-напросто убьют сейчас и забудут на следующий день, а то и вовсе к вечеру. Сообразив, что от него ждут ответа, Хаято разлепил пересохшие губы и почти физически ощущая собственную бледность, выдавил:
— Я не знал, что это вы. Я же говорил, что потерял конверт и …
Он даже не мог сообразить, что можно сказать в своё оправдание. Любое объяснение сейчас будет откровенной глупостью.
— Я помню, что ты говорил, — перебил его Тсуна. — Можешь не утруждать себя повторением. Ты и сам должен понимать, насколько неубедительно это звучит. Единственное, что вызывает вопросы, так это то, почему ты не попытался меня убить, пока у тебя была возможность? Или тебя прельстил шанс получить информацию о Семье?
С самого начала было очевидно, что оправдываться бесполезно, поэтому Гокудера не удивился этим словам. И, хотя было горько осознавать, что Тсуна ему не верит, ничего странного в этом не было. С чего б ему верить случайному человеку, которому, вдобавок, было поручено его убить? Подрывнику хотелось делать глупости: кричать о своей невиновности, что-то доказывать, умолять. Был бы моложе, клялся бы в вечной верности, упрашивал. Сейчас-то он понимал, что всё это бесполезно. Единственное, что ему осталось – умереть достойно. Но не повторить он не мог:
— Я не знал, что мне заказали вас. Я действительно хочу на вас работать.
— Не знал, говоришь? — задумчиво сказал Тсуна. — Хорошо, проверим. А ты побудешь здесь, пока я принимаю решение.
Вслушиваясь в скрежет проворачиваемого в замке ключа, Гокудера пытался понять, что же ему теперь делать. После того, как у него отобрали оружие, его почему-то оставили всё в той же гостевой комнате. Ему казалось, что запереть его в подвале было бы более логично. Впрочем, он вообще не мог понять, почему ему оставили, пусть смутный, но всё же шанс остаться в живых.
***
— Тсуна, может, проще было бы его прикончить? — тихо спросил Ямамото, когда они уже отошли от гостевой комнаты.
— Может и проще, но мне почему-то очень хочется ему поверить. Хочется, чтобы его слова оказались правдой. Не будь ситуация столь серьёзна, мне было бы достаточно и этого, но… Проверь, ладно?
— Интуиция? — привычно улыбнулся мечник.
— Да. Я почему-то знаю, что этот человек очень многое для меня значит. Как будто я все эти годы ждал, когда мы встретимся.
Собирать информацию Ямамото было не в первой. Уж больно хорошо он умел прикидываться безобидным простаком, из-за чего люди охотно рассказывали ему несколько больше, чем планировали изначально. За два дня он несколько десятков раз выслушал лишь слегка отличающиеся по форме, но не по смыслу, сплетни о незаконнорожденности и психической неуравновешенности Гокудеры. Зачем миролюбивому Тсуне сдался этот ненормальный, мечник как-то не задумывался. Если Интуиция говорит, что так надо, значит так и есть. Вот только ничего действительно полезного его расспросы не принесли. Уже убрали заказчика, провели встречу, обсудили ситуацию. Вонгола с трудом добилась мирного решения проблемы и предотвращения едва не начавшейся полномасштабной войны.
На третий день Ямамото решил обыскать квартиру Гокудеры и в который раз убедился в плачевном финансовом положении горе-киллера. Единственная комната была практически пуста, сильно скрипели половицы, заедала дверь. Такеши с трудом удалось её закрыть – для этого пришлось с силой захлопнуть её за собой, так что дверь громко хлопнула и буквально впечаталась в косяк, отчего всё вокруг вздрогнуло, а со стола упала какая-то стопка. Ямамото подошёл ближе, собрал разлетевшиеся журналы, чуть улыбнувшись названию «Чудеса и загадки мира». Просмотрел страницы на предмет заметок, записок и ещё чего-либо характерного.
Или одна из ножек стола оказалась короче остальных или это пол такой кривой? Но когда мечник положил журналы обратно, стопка поехала. Ямамото внимательно посмотрел под ноги: между скрипящими досками обнаружились довольно заметные щели. Присев на корточки, он обнаружил, что половицы прогибаются под его весом, увеличивая щели. По его лицу скользнула довольная улыбка. Кажется, ему удалось найти пропавший конверт с заданием. Пару минут из комнаты доносился скрип и треск: хранитель Дождя Вонголы катаной вскрывал половые доски.
Он действительно был там — небольшой конверт без каких-либо надписей. На просвет была смутно видна фотография и лист бумаги с текстом мелким шрифтом. Заклеенный конверт.
— Всё-таки Интуиция никогда не подводит Тсуну, — удовлетворённо заключил Ямамото, убирая в карман доказательство невиновности подрывника.
***
Когда Гокудера увидел Тсуну в следующий раз, уже подходил к концу третий день его «заключения». Он потерял последнюю надежду: единственная возможность доказать его слова, это найти конверт с заданием и убедиться, что тот не вскрывался. А он как сквозь землю провалился! Но даже если его и найдут, то непременно вскроют, чтобы убедиться в правильности догадок. Визит его несостоявшегося padrone он воспринял как предвестие неотвратимой смерти. Поэтому он старался не смотреть ему в глаза, чтобы хотя бы сейчас не видеть обращённого к нему холода и запомнить его другим.
И удивлённо заметил в руках у Тсуны тот самый конверт. Запечатанный. Молодой мужчина открыл его прямо на глазах изумлённого Хаято.
— Неплохое вышло фото, — сказал Тсуна, просматривая содержимое. — А вот информации маловато и она весьма далека от истины. Впрочем, значение имеет только то, что конверт не открывали, а значит, ты мне не врал.
Лист упал на пол текстом вверх, давая возможность Гокудере прочесть строчку: «Тсунаеши Савада. Десятый Вонгола». Всё тут же встало на свои места, два слова дали ответ на так мучившие его вопросы. Хаято удивлённо прислушивался к потеплевшим интонациям босса одной из самых влиятельных Семей, всё ещё не решаясь поднять взгляд, всё ещё не понимая, по какой причине этот человек продолжает тратить на него своё время. Но Тсунаеши – разве может он, пусть и мысленно, сокращать его имя? – продолжил говорить, и его слова заставили подрывника замереть от шока:
— Ты ещё не передумал?
Гокудера поражённо выдохнул и поднял взгляд. Глаза мужчины снова были тёплыми, Хаято буквально утонул в этом взгляде и, единственное, на что его хватило, это кивок и хриплое «да», на самой грани слышимости.
— Это хорошо, — улыбается он и добавляет. — Мне как раз не хватало Хранителя Урагана.
-------------------------------------------------------
[1] la madama – полиция в целом. (итал. разг.)
[2] Граппа обычно употребляется охлажденной и редко смешивается с чем-либо. Однако граппу исключительно хорошего качества часто употребляют не охлажденной (комнатной температуры), чтобы почувствовать вкус.
[3] il caramba – карабинеры (итал. разг.)
[4] Наше Дело – имеется в виду «Сosa Nostra», ответвление итальянской мафии, действующее на территории Сицилии.
[5] Padrone – Хозяин. Тот, от чьей воли ты зависишь. Также уважительно-патриархальное обращение к старшим (итал. сленг.)
