Дракон

      Изуку сидел на поле в окружении других омег, что пели ритуальную песню и плели себе венки. Поодаль сидели альфы, что были лишь в шароварах, а вся грудь в витаре — ритуальных рисунках. В такт пению они встряхивали маракасами из хвостов гремучников, а кто-то бил в барабаны. Шаман ходил вокруг костра, что-то говорил и бросал в огонь. Запах жженых и тлеющих трав вместе с музыкой и песней кружили голову омег. Когда венки были сплетены, они были надеты на головы. Омеги встали и стали танцевать вокруг пламени, держась за руки, а когда шаман сделал знак, круг разорвался образовывая линию. И стоило всем встать, как первый омега разбежался и перепрыгнул через огонь, чуть опаляя края длинной рубахи. Изуку окинул взглядом поляну и, зацепившись взглядом за друга детства, широко улыбнулся тому. Тот ответил хищной улыбкой и яростно ударил в барабан. Кацуки был одним из самых желанных альф и, пускай Бакуго вёл себя грубо, но лишь Мидория знал, что так он скрывает свои чувства, защищая друзей и оберегая его. Если омегу не выберут сегодня, то их совместная судьба уже была решена. Родители давно свели их и, хоть блондин ерничал, не был против, периодически кусая паренька за уши и отгоняя других альф от того.       Медленно, но очередь Изуку подошла. Разбежавшись, он прыгнул, зажмуриваясь. Пламя замерло, а потом взметнулось, поглощая тонкую фигуру, но при этом не опаляя ни одежды, ни кожи. Все сразу охнули, смотря на омегу.       Мидория удивлённо замер, когда приземлился, оглядываясь на пламя. Шаман с интересом наблюдал за ним, не давая другим отвлечь паренька. Изуку подошёл к огню и с интересом протянул руку к костру. Пламя чуть взвилось, дотягиваясь до тонких белых рук.       Шаман улыбнулся, подошёл к юноше и накинул на него алую накидку с капюшоном, с которого свисала бахрома, закрывающая лицо. Не дав опомниться, омегу повели к дому шамана. В след удаляющимся фигурам слышались радостные крики, улюлюканья, кто-то заводил радостную песню, кто-то завёл хоровод вокруг огня, периодически прыгая через огонь.       Мидория пришёл в себя лишь в хижине.       — Тошинори… — мужчина обернулся,       — Не волнуйся, все будет хорошо. Ты спаситель нашей деревни, скоро сам дракон заберёт тебя, гордись этим, — Изуку кивнул. Он правда был рад, но в тоже время в сердце была печаль, — у тебя есть предпочтение по носильщику? — юноша вынырнул из раздумий и кивнул,       — Бакуго, если это возможно, — в ответ лишь кивнули, а потом отвели в гостевую спальню, объясняя теперь, что он может делать, а что нет. Спал Мидория крепко и разбудило его прикосновение чужих рук. Вздрогнув, а потом потерев глаза, парень смог рассмотреть Урараку.       — Привет, поздравляю! Я следующую неделю буду ухаживать за тобой.       — Спасибо, если честно, мне до сих пор не верится.       — Представляю, — девушка принесла тазик с водой и мочалкой. Парню пришлось раздеться, чуть краснея от смущения. Урарака подбадривающе улыбнулась и стала отмывать его, а потом намазала каким-то маслом, которое усиливает естественный запах. Комнату сразу заполнил кисло-сладкий запах эстрагона. После этого девушка помогла облачиться в красную накидку и повязать пояс. Только после этого она ушла, чтобы провести к нему Бакуго и завтрак, посмотрев на парочку, омега ушла.       — Каччан…       — Молчи, ты знаешь, я всегда выбираю самое лучшее… только вот не думал, что у меня отберут то, что считал по праву лишь своим… — Изуку закусил губу и чуть смял ткань накидки.       — Я в смятении, вроде как и горд, что дракон заберёт именно меня, но в то же время я так ждал… — блондин сел перед ним, сжимая тонкую лодыжку, а потом поднял её, чтобы горячие губы прижались к той. Мужчина выглядел в этот момент таким умиротворенным, что Мидории показалось, что ничего не произошло, что его никто не заберёт, что они будут вместе. Изуку протянул руку и зарылся ею в жёсткие волосы блондина. Они просидели так пару минут, а потом Бакуго выпрямился, отпуская его.       — Тебе стоит поесть, а потом я отнесу тебя на приношение даров, — и парень послушно кивает. После завтрака его относят к специальному помосту, где он усаживается под навесом на большую подушку и начинает принимать дары для дракона. Иногда приводят маленьких детей, чтобы Мидория подарил благословение. И вечером Бакуго уносил его обратно в дом шамана.       И так шло три дня, прежде чем Кацуки решил задержаться. В его алых глазах плясали демонята, говоря о том, что он что-то задумал. Мидория с любопытством смотрел на мужчину, полулежа на кровати. Пересадив парня в центр широкой кровати, он забрался следом, целуя бледные стопы.       — Каччан, нам же нельзя?       — Кто сказал? Будучи твоим носильщиком — могу прикасаться к тебе, а что насчет секса — то можно и иным путем сделать приятно, — на этом мужчина оскалился, поднимая подол плаща, а вслед за ним и сам, начиная покрывать поцелуями белоснежную кожу ног. Изуку не мог оторвать взгляда от этой потрясающей картины, от которой живот скручивало, заставляя возбудиться. А потом блондин и вовсе нырнул под ткань с головой, укладывая тонкие ноги себе на плечи. Когда до маленького аккуратного члена прикоснулись губами, Мидория еле сдержал крик, вцепившись руками в спину Бакуго через ткань одеяний, а потом закрыл себе рот одной рукой, чтобы не выдать их, особенно, когда пара пальцев огладили колечко мышц, а потом мягко, но настойчиво были введены. Парень думал, что сойдет с ума от потрясающих ощущений. Сильные руки крепко держали его, не давая отстраниться или двинуться. У парня чуть ли глаза не закатывались, а бедра так сильно сжимали голову мужчины, что казалось еще немного и задушат. Оргазм накрыл его мощной волной, заставляя выгнуться, задрожав в конвульсиях, стоня в ладонь и плед. Альфа довольный выполз из-под одежды с мутным взглядом. Мидория поднялся и потянулся было к нему за поцелуем, но тот остановил его,       — Нельзя, — Изуку видел, что Кацуки тоже хотелось всего и даже больше, но он стоически терпел. Было удивительно уже то, что он такую лазейку нашел, — жаль, что я не дракон… — он еще раз поцеловал стопу омеги, а потом выскочил из комнаты, поправляя штаны, чтобы не было заметно его напряженной плоти.       Такое повторялось до последней ночи. В этот раз Бакуго не рискнул вытворять такое, чтобы на Изуку не было его запаха, поэтому он уселся у кровати, положив голову на самый край, пока Мидория ласково перебирал его волосы, зарывшись в них пальцами. В Бакуго бушевала ревность, но все это усмиряло лишь понимание того, что Изуку достанется не абы кому, а дракону, но даже тут его внутренний зверь подвывал, ведь никто не знал, что случается с омегами. Может они живы, а может они становятся их кормом?       — Мне будет не хватать тебя… — прошептал паренек, наклоняясь к альфе, чтобы зарыться носом в его макушку и вдохнуть его запах, чтобы запомнить, что он пахнет древесиной и густой смолой. Кацуки довольно урчит, сжимая руками край одеяла, но молчит, он не хочет признавать, что он тоже будет скучать, что ему тоже тяжело дается это расставание. Так они и засыпают, а утром Кацуки тихо уходит.       Мидорию будит Урарака и снова подготавливает, в этот раз на Изуку надевается легкая роба белого цвета и уже поверх красная накидка, а на руках и ногах появляются золотые браслеты. А потом идет томительное ожидание. И лишь когда раздается далекий рев, в комнату входит Бакуго. Он берет омегу на руки и выносит из дома шамана. Вся деревня идет за ними, чтобы запечатлеть то, как великий зверь заберет парня. Изуку высматривает мать, которая и радостно улыбается и плачет одновременно, по ней он будет скучать больше всех.       Дракон приземляется на широкой поляне и внимательно смотрит на приближающихся. Первым выходит шаман, за которым идут пара мужчин, что тащат большой ящик с дарами от деревни. А потом выходит Кацуки, держа на руках хрупкую омегу, закутанную в красную ткань. Зверь вытягивает морду и обнюхивает их, а после подставляет крыло. Бакуго аккуратно опускает Мидорию на крыло. Омега чуть дрожит, а пальцы альфы еле разжимаются, выпуская того из объятий. Робко парень начинает подниматься к спине могучего зверя, но на полпути останавливается и оборачивается,       — Будь счастлив, — Изуку приложил много сил, чтобы не заплакать, — и позаботься о моей матери.       — Позабочусь, — кивнул блондин, сжимая кулаки, его фигура была напряжена. Собравшись, он развернулся, удаляясь к остальным. Дракон внимательно посмотрел на удаляющуюся фигуру, а потом на омегу. Мидория тяжело вздохнул и все же взобрался на спину, где уперся в небольшие костяные выступы, а руками вцепился в небольшие черные шипы на шее зверя. Алая чешуя была теплой и почему-то успокаивала. Прижавшись к ней, омега закрыл глаза, мысленно прощаясь со всеми, кто был ему дорог. Дракон издал непонятный звук, а потом раскрыл крылья и, ухватив ящик одной из лап, сделал прыжок, помогая взмахами мощных крыльев. Пара взмахов и они уже набрали достаточную высоту, чтобы начать полет.       Холодный воздух обтекает дракона так, что омега почти не чувствует его, разве что голые ступни немного подмерзают, несмотря на теплоту чешуи. Глаза Изуку раскрывает не сразу, боясь, что испугается высоты и упадет. Но вид со спины зверя оказывается столь захватывающим, что парень даже дыхание задержал.       Озера и леса сменяли друг друга, пару раз они пролетели небольшие горы и утесы, прежде чем дракон начал набирать высоту. Зачем — стало понятно через пару минут, когда они влетели в облака, а потом оказались над ними. Мидория хотел закричать от восторга. Прямо над облаками летали острова разных размеров. С некоторых даже падали водопады, вода которых потом превращалась в облака. Дракон направился к одному из островов. Стоило им подлететь чуть ближе, как появились силуэты непонятных существ, которые быстро увеличились и превратились в драконов разных форм, цветов и размеров. Вокруг них, радостно рыча, вились три дракона: золотистый с черным узором за глазами, черный с белым брюхом и редкими полосами на теле и розовый с зелеными перепонками крыльев и рогами на голове. Чешуя под руками омеги задрожала, а потом из груди его зверя раздался рык. Драконы рядом издали еще трели и рыки, а потом взвились и улетели в облака.       Мидория с таким интересом рассматривал все, что чуть не свалился со зверя. Острая морда чуть повернулась, проверяя свою ношу, а потом дракон замедлил полет настолько, насколько мог. Оказавшись над широкой площадкой, тот мягко приземлился сначала на задние лапы, а потом на переднюю, аккуратно ставя груз, а после прижался грудью к земле и подставил крыло. Омега робко ступил на него, а потом аккуратно спустился на землю.       К моменту, как босые ноги ступили на холодный камень, из темного проема вышла фигура, похожая на человека. Мидория с интересом рассматривал ее. Это оказалась девушка, примерно в два метра ростом в короткой набедренной юбке и топе, на ногах было по три пальца, заканчивающихся когтями, хотя, что руки и ноги больше напоминали звериные лапы, как и тыльная сторона рук и задняя часть ног со спиной имели хитиновые наросты темно-синего цвета, прямо под цвет ее волос. Впрочем и волосы были угловатыми, напоминающими тонкие и мягкие рыбьи плавники. Ну а ко всему этому из-за спины виднелся хвост и крылья.       — Chottomatte, omega o kowagara senai, — сказала незнакомка, кинув какую-то ткань за спину парня. Изуку оглянулся но вместо дракона увидел мужчину, еще выше, чем девушку. Строение было таким же, но вот только хитин был красным, а когти или костяные наросты имели черный цвет. Волосы, словно затвердевшие языки пламени уходили пышной копной назад. Когтистыми пальцами мужчина ловко повязывал набедренную юбку.       — Domoarigato, kuremasen ka? — девушка лишь кивнула, — Не бойся ты так, — немного рычаще-урчаще заговорил на родном языке омеги, — Можешь звать меня Эйджиро, Киришима Эйджиро. А тебя как?       — Мидория Изуку, — робко ответил омега, но мужчина все еще вопросительно смотрел на него, — Изуку мое личное имя, а Мидория — родовое, — дракон кивнул, после чего с помощью девушки повесил за спину тот ящик и пошел к темному проходу,       — Это моя подруга — Кьёка, лучше возьми ее за руку, она поможет тебе дойти до нашего дома, — парень робко принял руку девушки и пошел следом за ней. В коридоре оказалось очень темно, так что Изуку теперь понял, почему его попросили довериться Кьёке. Но когда они вышли на улицу — он снова замер. Вокруг стояли здания в три-пять этажей с огромными окнами, закрытыми легкими, полупрозрачными тканями, а на первых этажах были небольшие лавки и магазины. И огромное количество драконо-людей ходили туда-сюда. Но стоило хоть одному увидеть омегу, как почти все остановились и стали с любопытством наблюдать за троицей. Мидория сильно занервничал из-за этого. Киришима почувствовал это и повернулся, увидев, что его омега испуганно вертит головой, сжимая своей маленькой рукой крупную ладонь подруги — громко рыкнул на окружающих,       -Doko o mi teru no?  — и все сразу вернулись к своим делам. Разве что, иногда Изуку видел обычных девушек и мужчин, которые улыбались ему, а кто-то даже махал рукой. И Мидория рефлекторно кивал им в ответ, широко улыбаясь. Пройдя небольшой город, они вышли в долину, а оттуда вышли к очередному строению, откуда шли толстые лианы, которые переплетали небольшие осколки островов, образуя мосты к другим крупным островам. К одному из таких они и направились.       — Подвяжи снизу одежду, — сказала ему Кьёка. Омега вздрогнул от неожиданности, а потом посмотрел на нее удивленными глазами, что рассмешило ее. Изуку наклонился и подвязал плащ с тогой между ног, после чего полез за Киришимой, а девушка следом, подстраховывая паренька. Драконы взбирались очень легко, ловко цепляясь когтями ног за малейший выступ, поддерживая равновесие хвостами или крыльями. А вот Мидории приходилось попотеть. Такими физическими нагрузками он не занимался, да и руки с ногами соскальзывали, а порывы ветра норовили утянуть его за собой, но парень сопел и упорно взбирался за Киришимой, иногда прижимаясь к лианам, чтобы передохнуть. Этот подъем занял целых полчаса, поэтому, когда омега очутился на твердой земле, то плюхнулся на нее, пытаясь отдышаться.       -Domoarigato, tsudzukemasu, — девушка кивнула, что-то сказала мужчине и убежала к горной тропе, ловко прыгая со ступеньки на ступеньку, — сильно устал? — перед Изуку присели, начав осматривать его ноги, покрасневшие от заноз и мозолей, а потом и руки, — тебе стоило сказать, мы бы остановились и отдохнули… ну или в крайнем случае забрался бы к Кьёке на спину, — Мидория покраснел, смутившись, что позабавило Киришиму, а потом он взял его на руки. Омега пискнул, рефлекторно обхватив дракона за шею. Так они и шли до дома Киришимы.       Это оказался двухэтажный дом, выдолбленный прямо в скале, а перед домом был небольшой садик с небольшой грядкой непонятных растений и парой деревьев с зелеными плодами. И растения были под стать хозяевам острова — такие же огромные. Дракон присел и поставил парня на землю, а потом отвязал от себя ящик и занес его в небольшую пещерку, выполняющую роль сарая. Мидория, словно спарклинг пошел за ним, а оттуда они напрямую вышли в сам дом. Везде на полу лежали ковры, Изуку с удовольствием зарылся пальцами в мягкий ворс. Когтистая рука легла на его плечо, отвлекая от столь интересного занятия. Мужчина провел парня в большую гостиную, где усадил на груду огромных пестрых подушек, а потом отошел и вернулся с ведром воды, камнем алого цвета и губкой. Кинув камень в воду, дракон дождался пока от воды не пойдет пар, после чего смочил губку и начал отмывать сначала руки омеги, а потом ступни. Каждое движение было аккуратным и нежным,       — Кто был тот альфа, что сопровождал тебя? — внезапно спросил мужчина.       — Он… — Мидории было неловко говорить об этом, — если бы пламя не выбрало меня, то он пометил бы меня, — горячие ладони дракона сжали холодные ступни парня, согревая их, а потом опустили в теплую воду. Лицо мужчины было чуть нахмуренным,       — Тебе стоит забыть его, ты уже никогда не вернешься туда, да и теперь я твой альфа, — последнее удивило.       — Альфа? Но я не чувствую твоего запаха.       — У нас куда более тонкий запах, но ты учуешь его во время моего гона, а потом сможешь чувствовать, как я тебе метку поставлю, — после этих слов он наклонился и принюхался к животу омеги и чуть зарычал, нервно развязывая узелок туники и плаща, потом задрал их, тут же припадая носом к паху, шумно втягивая воздух,       — Что ты… Нет, не надо… — взвизгнул омега, краснея от смущения, а потом в ужасе замер, когда почувствовал, как чуть шершавый язык лизнул его пах, а потом ловко протиснулся в сжатое колечко мышц. Парень рефлекторно сжался, но это не помешало дракону как можно глубже проникнуть внутрь, пролезая под защитную мембрану вагинального канала, а потом и в сам канал. Омега задрожал, схватившись за рога мужчины, пытаясь отстранить того. В животе все скрутило узлом, а член Изуку начал наливаться кровью, в то время как дракон издал урчание и извлек свой длинный язык, вырвав полу-стон у паренька,       — От тебя пахло тем альфой, я должен был проверить… — но заметив, как дрожит омега, поджимая под себя ноги, мужчина замер, а потом аккуратно присел рядом, перетаскивая Мидорию к себе на руку, — ты испугался? — чуть ли не поскуливая спросил он, а в ответ чуть кивнули.       — Тебе стоило предупредить, что ты собирался сделать, — дракон виновато заскулил и ткнулся носом в шею омеги, а потом аккуратно стянул капюшон с интересом изучая лицо своей пары. Огромные зеленые глаза были окружены пушистыми длинными ресницами, мокрыми от навернувшихся слез, а белая кожа была покрыта рыжими пятнами. Губы розовые и чуть припухлые сейчас были сжаты в тонкую линию.       — Хорошо, я буду аккуратней, просто я так разозлился, когда почувствовал на тебе его запах… — омега лишь кивнул, потирая глаза запястьями, — ладно, думаю, тебе стоит отдохнуть, — альфа встал с ним на руках и поднялся на второй этаж их дома, и там завернул в одну из комнат, откуда шло огромное окно прямо на улицу, на полу лежали подушки, а в углу несколько настолько огромных, что там могло поместиться три таких дракона, как Эйджиро. Мужчина переложил на одну из них омегу и накрыл пледом, отделанным шкурками животных, а потом лизнул шею и ушел. Мидория поджал к себе ноги, обняв их руками, на него напала жуткая апатия и усталость, которые и заставили его заснуть.       Разбудили его вечером, когда солнечные лучи почти скрылись за облаками.       -Я приготовил ужин, тебе стоит поесть, — заботливо прошептали над ухом омеги. Принюхавшись, парень учуял приятный аромат похлебки и лениво сел. Дракон держал небольшой столик, на котором стояли каменные плошки с похлебкой и нарезанными фруктами. При виде еды живот омеги заурчал, на что альфа лишь улыбнулся. Найдя весьма большую ложку, паренек начал уплетать свой ужин и лишь когда все съел, заметил, что дракон ничего не ел.       — Спасибо, было вкусно. А ты?..       — Я уже поел. Я завтра слетаю к шаману, и когда вернусь — тогда ты сможешь задать мне все вопросы. Только не уходи за пределы сада, хорошо? Это может быть опасно, — Изуку кивнул, снова укутываясь в плед. Альфа забрал столик и ушел, но вскоре вернулся с лампадкой, которую подвесил у одной из стен, — но кое-что ты должен знать уже сейчас. Мужчина прилег в ногах Мидории, — через неделю у меня будет гон, травы что я привезу от шамана — вызовут у тебя течку. Так что будет лучше, если мы уже начнем знакомство с телами друг друга, — Изуку удивленно уставился на партнера, — могу я раздеть тебя? — омега вздрогнул, густо краснея, наоборот вцепляясь пальцами в плед, а потом робко кивнул. Дракон довольно улыбнулся, аккуратно стянув сначала плед, а потом стал медленно развязывать пояс, после чего медленно стянул плащ и тогу. Мидория оказался худоватым, но жилистым. Шея, плечи, грудь, бедра и колени были усыпаны золотыми пятнами, руки и ноги тонкие и изящные. От смущения румянец распространился не только на щеки, но и на уши, шею, плечи. Горячие руки легли на щиколотки, а потом поползли вверх, ощупывая омегу, наблюдая за его реакцией.       — Может хочешь и меня ощупать? — Изуку покраснел еще сильнее, а потом робко протянул руку и положил ее на грудь дракона.       — Тепло, — Киришима довольно заурчал, от чего омега сначала вздрогнул, а потом улыбнулся, подумав, что альфа ему больше большого кота напоминает. Положив на грудь и вторую руку, он начал аккуратно ощупывать дракона, а потом перебрался за спину и с интересом погладил крылья и их перепонки. Хвост повиливал, как у довольного щенка, что вызвало тихий смех Изуку. Подобное успокоило парня, а потом он вернулся на подушку, не зная, что делать дальше, вот только за него все решили: Эйджиро забрался к нему, сворачиваясь вокруг него и притягивая парня к себе. Мидория сначала заволновался, что замерзнет, но альфа был столь теплым, что парень и сам не заметил, как заснул.       Проснулся он уже один, накрытый пледом. Вспомнив вчерашний разговор, парень оделся в свою тогу и принялся за изучение дома и двора. И когда омега изучал грядки, вернулся и дракон, держа за спиной какой-то мешочек, наверное с травами. Киришима радостно улыбнулся ему, а потом завел домой и показал кладовую, рассказал о местных продуктах и научил пользоваться природными камнями маны. Таким образом они вместе приготовили обед, а также альфа показал как готовить отвар, который надо было пить четыре раза в день. После обеда, пока омега мыл посуду, Эйджиро работал на грядках, вернувшись в дом только к вечеру. Парень же тем временем либо спал, либо готовил отвар, а вечером и ужин. Отвар действовал на него успокаивающе, а еще вызывал сонливость и аппетит.       Так шел день за днем. Днем каждый занимался какими-то делами по дому, а вечером они говорили о культуре драконьего народа. Под конец недели омега набрал вес и перестал есть, и если его это немного волновало, то вот дракон был спокоен и довольно урчал по вечерам, поглаживая омегу, иногда начиная вылизывать загривок и шею, от чего Мидория инстинктивно жался к тому, довольно жмурясь. А в какой-то день Изуку почувствовал, что живот сворачивает узлом, поясницу чуть ломит, да и чувствовался жар. Киришима довольно урчал рядом, уткнувшись в макушку носом и оглаживал ягодицы паренька.       — Ты так вкусно пахнешь, хотя у тебя еще даже течка не началась… — омега сглотнул слюну и лениво повернул голову,       — Ммм… мне так жарко… — дракон сразу понял все и с неохотой выполз с ложа, а вскоре вернулся с кувшином и стаканом воды. Мидория жадно выпил два стакана, а потом распластался на подушке. Эйджиро тут же уткнулся носом в живот, оглаживая бока, а потом не удержался и лизнул его, начиная спускаться все ниже и ниже. Омега недовольно нахмурился, но все попытки сопротивления были вялыми. Горячие когтистые пальцы подцепили изящные ноги под колени, поднимая их и разводя в стороны, а шершавый, горячий язык сначала обласкал небольшой член и яички, а следом принялся за колечко мышц. То было более податливо из-за скорой течки, поэтому дракону не составило труда пролезть туда своим длинным языком, а потом сразу под приоткрытую мембрану в вагинальный канал. Изуку взвыл, выгнувшись, ноги чуть задрожали, а руки сжали ткань подушки. Запах омеги усилился, окутывая комнату. Альфа довольно, утробно заурчал и ловко задвигал языком, с наслаждением слушая стоны и громкое дыхание Мидории, подмахивающего бёдрами на встречу каждому движению горячего языка, вытворяющего такое, о чем парень не мог даже мечтать или фантазировать. В момент разрядки, он схватился за рога Киришимы, прижимаясь к нему вплотную, довольно крича и дрожа в судорогах экстаза. Эйджиро извлекает язык и потом аккуратно кусает ягодицы парня, после чего ложится рядом с омегой, вылизывая его плечи, шею, загривок, чуть покусывая. Мидория находится в полусознательном состоянии, блаженно улыбаясь и прижимаясь к горячему телу альфы, с удовольствием подставляя свою шею и загривок под шершавый язык. Почти весь день Киришима ублажал омегу, уходя иногда перекусить и приготовить отвар для партнёра. На следующий день все повторилось. Мужчина уже сходил с ума, но он боялся сорваться, ведь во время течки омега точно сможет спокойно его принять, так что он держался из последних сил, помогая довести себя до разрядки рукой, пока Мидория спал. Поэтому когда на третий день у парня началась течка, Эйджиро довольно оскалился. Омега сам льнул к нему, хныкая и поскуливая от сильного жара внизу живота. Вся внутренняя сторона бедер и ягодицы были мокрыми из-за густой смазки.       Альфа жадно лизнул белоснежную шею, а потом спустился на грудь, которая также стала чувствительной. Тонкие пальцы тут же зарылись в алые густые волосы, притягивая к себе, а ноги приглашающе сами расходились в стороны. И пока дракон забвенно игрался с сосками языком, руками он ласкал бедра, член и мошонку партнёра. Мидория стонал, закусывал нижнюю губу от слишком ярких ощущений. Казалось бы, из него и так текло ручьями, но от подобных ласк смазки стало ещё больше, а жар в животе стал столь сильным, что омега начал скулить, хныкать и всхлипывать, желая уже совокупиться с драконом. Впрочем, альфа тоже уже еле сдерживался, пускай его гон только должен начаться, но омега пах столь потрясающе, что всякое терпение просто улетучивалось. Приподнявшись, он стянул с себя набедренную повязку, полностью обнажаясь перед Изуку, демонстрируя половую щель из которой по мере возбуждения вылезал член. Тот был ярко красным, ребристым с острой головкой, но при этом не был ни слишком длинным, ни слишком большим, но в то же время не назвать его внушительным было невозможно. Омега шумно вздохнул, поджимая ноги к груди и чуть разводя их. Такой покладистый жест безумно нравился Эйджиро, заставляя нависнуть над парнем, притираясь своими бёдрами о его, размазывая и перемешивая их смазки. Тонкие белые пальцы жадно вцепились в плечи дракона, сжимая их со всей силы,       — Чшшш, — горячие руки поудобнее перехватывают паренька, а потом антропоморф пристраивается поудобнее и медленно толкается вперёд. Острая головка туго, но плавно растягивает мышцы, погружаясь внутрь, заставляя паренька радостно взвыть и дёрнуть бёдрами навстречу, но сильные руки крепко держат его. Дракон медленно продвигается все глубже и глубже, медленно растягивая омегу, пока не входит целиком. Внутри до одури узко и горячо, что вызывает утробный блаженный рык. Немного переждав, чтобы организм Мидории привык. Он начинает делать медленные толчки. Омега с таким не согласен, желая большего, но не в силах что-либо сделать, пока его крепко держат, не давая навредить самому себе. На малахитовых глазах наворачиваются слезы от блаженного ощущения наполненности и от мук сдерживаемой страсти. Шершавый язык нежно слизывал солёные капли с щёк и висков, начиная потихоньку набирать темп.       Изуку довольно дернулся, в попытке выгнуться дугой, когда дракон наконец-то задвигался в более яростном темпе, выбивая из него громкие, оглушающие стоны и пошлое хлюпанье в заду. Хватка стала слабее, позволяя наконец омеге обвить альфу ногами и начать подмахивать бёдрами навстречу, дрожа каждый раз, когда огромный член почти выходил из него, а потом резко вторгался в него до упора, растягивая его настолько, что Мидория никогда не подумал бы, что такое возможно.       Мягкие припухлые губы жадно прижимаются к горячему торсу альфы, начиная забвенно вылизывать его в ответ, притираться носом и щеками о жёсткую, немного грубоватую кожу. В какой-то момент Изуку вовсе теряет голову и вылезает из-под дракона и переворачивается, оттопыривая зад,       — Эйджиро, прошу, — он всхлипывает, — не сдерживайся… — и это срабатывает будто бы спусковой курок. Омегу грубовато хватают за бедра, насаживая на свой член, а потом к спине прижимаются торсом, заставляя грудью лечь на подушку, забвенно закричав от бешенного темпа, что берет дракон. Изуку быстро срывает голос, начиная хрипеть и биться в экстазе, один за другим приходящие к нему, пока Киришима, как и просили его, не сдерживается, двигаясь в сумасшедшем ритме, вколачиваясь в него так, что ягодицы явно посинеют к следующему дню. Живот давно уже стягивает засыхающая корка собственного семени, но дракон за все это время так и не кончил ни разу, зато показал омеге множество чувствительных поз для секса, от которых темнело перед глазами, заставляя находиться на грани сознания. Всё тело давно обессилило, но Киришима продолжал двигаться в омеге, бережно придерживая того и вылизывая везде, куда мог дотянуться. Лишь когда мужчина толкнулся особо грубо и издал непонятный утробный звук, Изуку пришёл в себя. Внутри него что-то набухало, он сразу вспомнил, что у альф есть узлы, но вспомнив размеры дракона, он искренне испугался, но никакие попытки побега не помогли: тело не слушалось, да и дракон держал его за бедро слишком крепко. Сначала узел доставлял дискомфорт, но потом тот слишком сильно надавил на простату, заставив омегу задрожать, а когда узел максимально вырос, то и вовсе кончил, вновь задрожав всем телом, плотно сжимая чужой член внутри себя. С чувством того, как альфа изливается в него с довольным рыком, парень проваливается в спасительную темноту.       Узел спадает лишь к следующему утру, но жара в теле почти нет, да и омега чувствует себя столь измотанным, что не способен даже сесть. Поэтому дракон вьется вокруг него, то обтирая мокрой губкой, то обмывая водой. Силы к Изуку возвращаются лишь к следующему дню, но там уже начинается и гон Киришимы. Вот тогда омега с ужасом понимает, что предыдущий заход был цветочками по сравнению с тем, что устроил дракон во время гона.       Так и прошли почти две недели парочки. Заветную метку альфа ставит в последний день. И ещё неделю Изуку приходил в себя, возвращая себе прежний аппетит и силы. Киришима же все эти дни вился вокруг него, выполняя любую прихоть. Спустя месяц от пришедшего к ним шамана пара узнает, что Мидория так и не забеременел. И если альфа реагирует на это спокойно, то вот омега в растерянности, но его быстро успокаивают, говоря, что подобное нормально, все же они представители разных видов и организму омеги стоит перестроиться, после метки процесс ускоряется, но так или иначе раньше второго или третьего гона и течки Изуку не забеременеть.       Омега быстро вливается в новую жизнь, потихоньку уча драконий язык, берет часть обязанностей по дому на себя. В их доме теперь куда оживленней, так как к ним теперь могут приходить друзья супруга вместе со своими парами. Кроме обычных домашних дел Мидория уговаривает любимого научить его обращаться с оружием. Местные состязания между альфами и омегами во владении оружием и охота на мелкую живность — одно из основных развлечений на островах, которое затягивает и паренька. Альфа лишь рад подобному.       За всей этой суетой проходит почти два года, когда шаман наконец сообщает радостную новость: Мидория забеременел. И даже факт того, что дракончика ему вынашивать аж восемнадцать месяцев — не пугают его.       Но почти вслед за радостной новостью приходит и печальная: на племена напал конклав ведьм с вампирами. Драконы встревожены этим, мир, что хранился все эти годы, был нарушен. И они не могли закрыть на нападение глаза, ибо всегда держали слово. Мидория изводился переживаниями о родной деревне, чем заставлял излишне волноваться и Киришиму       — Я пойду с тобой! — неожиданно твёрдо сказал омега. Дракон опешил.       — Нет, ты не можешь!       — Могу! У меня маленький срок, так что смогу все пережить. Обещаю, что не буду лезть на рожон и вернусь сюда, как только мой живот начнёт округляться. Пойми, там моя деревня, моя мать! — Киришима настойчиво смотрел в изумрудные глаза, но впервые проиграл в гляделки,       — Хорошо, но ты должен быть аккуратным. Пускай ты и стал сильнее, чем был раньше под влиянием драконьей метки и магии, но ты все ещё омега и носишь нашего детёныша, — омега улыбнулся, прижимаясь к партнёру, утыкаясь носом ему в грудь. А мысленно думал о том, как все в деревне отреагируют на изменения в омеге, который вытянулся почти на полторы головы и стал шире в плечах.       Они собирались пару дней: Киришима с остальными обсуждал свои действия, как оказалось, Мидория был не единственным омегой, который настоял на участии во всем. Изуку проверял свое снаряжение и оружие, которое собирался взять с собой: лук, кнут и короткие кинжалы.       К деревне Мидории летели ещё Мина с Кьёкой, а Серо и Денки в деревню своих омег в парах с другими драконами. Старшие летели на границу племён и в соседние королевства.       Подножие холма, на котором стояла деревня, полыхало. Альфы сражались с врагом изо всех сил, проливая пот и кровь, пытаясь сдержать врага как можно дольше, чтобы омеги и старики скрылись в убежище. Кацуки сражался на чистых инстинктах. Глаза заливало потом и кровью, а дым мешал вдохнуть полной грудью, но так или иначе, он продолжал двигаться по полю битвы, рассекая врагов палашами. Его мышцы горели от перенапряжения, лёгкие сжимало от слишком длительной нагрузки. Казалось, что вот ещё пара взмахов клинка и он просто завалится без сил, когда неожиданно раздался жуткий рев, словно сами небеса разверзлись в яростном крике. Все замерли, что люди, что ведьмы с колдунами и вампирами. Но на сером небе, покрытом тучами, ничего не было видно. Блондин стёр рукой грязь с лица, вглядываясь в небо, когда неожиданно сквозь облака, разрывая их, вынырнули три громадные фигуры, которые стремительно пикировали вниз. На мгновение все задержали дыхание, а потом Кацуки издаёт воинственный клич, заставляя выйти из оцепенения и остальных соплеменников, которые тут же бросаются на врагов с новыми силами. Сердце Бакуго бьётся в бешенном темпе, от чего кажется, что время замедляется. Пара драконов уходят в сторону, чтобы напасть на тыл врага, а третий пролетает над самыми головами людей. Блондин замирает, когда врага рядом с ним пронзает стрела, алые глаза сразу смотрят в нужную сторону и видят, как по спине дракона бежит человек в странной броне: она будто бы стеклянная с лёгким зеленоватым отливом, там где не было щитков виделась белая материя рубахи и штанов.       Наездник был ловок, спрыгивая с кончика хвоста зверя и успевая застрелить ещё двух врагов, а после приземления, убирает лук и атакует врагов кнутом, ловко рассекая им врагов, или душа их. Вокруг рукояти и самого жгута пляшут зелёные молнии. Парень в доспехах идёт следом за драконом, который в какой-то момент ныряет прямо в толпу, сбивая и давя всех своей тушей. Когда тот поднимается, то больше похож на ожившую каменную статую, которой хоть бы что от магических или физических атак. Дракон начинает крутиться и топтать врагов, сбивая их и своим хвостом, который работал, как огромнейшая булава. Другие два дракона атаковали с воздуха. Так и продолжалось сражение, пока враг не принял решение отступить. И то, сине-бежевый дракон последовал за ними, продолжая атаку, но потом вернулся.       Бакуго осмотрел поле битвы и приказал взять раненых и отвести обратно в деревню, а сам направился к изумрудному наезднику и дракону, который выглядел слишком знакомо. Незнакомец поглаживал ласково алую морду, а потом повернулся к блондину. Зверь недовольно фыркнул, подталкивая наездника ближе к себе, чуть оборачивая шею вокруг того и настороженно, даже как-то ревностно посмотрел на альфу. Кацуки замедлил шаг, а наездник рассмеялся и толкнул голову дракона плечом, после чего почесал подбородок,       -Sa te, anata ha nani wo sittoshiteimasuka! — альфа уже даже задумался о том, сможет ли поговорить с наездником, когда сквозь запах перерытой земли, огня, крови пробился мягкий запах экстрагона. Алые глаза не веря уставились на незнакомца, который наконец-то решил снять шлем, даря ему свою широкую улыбку. Бакуго в таком шоке, что даже не знает что ему делать, грудь разрывает буря эмоций, он наконец-то срывается с места и быстро оказывается рядом с омегой, хватая за плечи. Он хочет обнять его, вдохнуть его запах, но только вблизи чует, что запах омеги не чистый, имеет нотки кислых фруктов. Зверь внутри ведёт себя тоже странно. Впрочем удивляет и то, что Изуку теперь даже выше блондина,       — Деку, чёртов Деку… ты жив… — омега сам делает шаг вперёд и обнимает альфу, не сдерживая слез радости. И только сейчас Кацуки понимает, что тот меченный.       — Да, пошли в деревню, хочу увидеть мать, там все и расскажу, — Бакуго напряжённо кивает и идёт с омегой в горку, но следом за ними топает огромная туша, все так же пристально смотря на блондина.       — Ты… с меткой, — решил поговорить альфа на эту тему сейчас, — я думал ты… — зелёные глаза внимательно смотрят на собеседника,       — Так и было… но теперь я с драконом, — но Кацуки не понимал.       — И что? Раз теперь ты наездник, то я недостаточно хорош? Кто он, другой наездник? — Мидория удивлённо замер, а потом рассмеялся,       — Все, кто полетел с драконами, — омеги.       — Тогда тем более не понимаю! — Кацуки недовольно зарычал, но тут его повалила антропоморфная фигура, яростно сверкающая алыми глазами,       — Он мой! — прорычали в самое лицо блондина, — Он мой омега, как и я его альфа!       — Боже, Эйджи, хватит, что за приступы ревности, я же тебя люблю, — омега наклонился, сжимая плечо мужчины, — и по-моему я говорил, чтобы ты не расхаживал нагишом и не нападал в таком виде на людей, — острые уши дернулись, виновато, прижимаясь к голове, а от непонятного существа послышался скулеж, а потом оно привстало и прижалось лицом к ладоням омеги,       — Я просто излишне переживаю за тебя, сам виноват. Я так переживал, пока ты тут сражался… — Изуку потянулся и поцеловал непонятное существо. Бакуго в шоке наблюдал за всем этим. И лишь внешний вид существа и отсутствия огромного зверя говорило о том, что перед ним и есть тот самый дракон. И снова парочка перешла на непонятный для альфы язык, а потом Мидория вытащил из наплечной сумки тряпку и дал существу.       — Извини, драконы очень заботливые и достаточны ревнивы. И наша с тобой та выходка не ускользнула от его нюха, отсюда такая агрессивность, — за его спиной недовольно забубнили, что вызвало комичную усмешку Блондина, а потом истеричный хохот. Так длится пару минут, а потом, когда Кацуки успокаивается, то поднимается, почти не отряхиваясь от грязи.       В деревню они входят троицей, а две драконихи остаются у подножия, улегшись рядом с друг другом. Киришиму встречают встревоженным шёпотом, но стоит всё объяснить, как те начинают смотреть на него с благодарностью и благоговением. Инко со слезами радости бросается к сыну, расцеловывая его.       После собрания у старосты с шаманом было решено, как вести дальнейшие военные действия. И Изуку следовал вместе с остальными на спине дракона. Одного лишь отбития своих территорий было мало, необходимо было уничтожить главаря, так что они продолжали двигаться вперёд, сотрудничая с имперскими войсками. Но через два месяца наездник стал себя плохо чувствовать. Каждое утро его мутило от резких запахов, а также у него начал меняться запах, что не могло укрыться от остальных. Всё меньше и меньше он участвовал в сражениях, а когда его впервые ранило, не сильно, но тем не менее, дракон взбесился настолько, что чуть не затоптал своих же союзников. А потом Изуку ещё долго успокаивал своего альфу. После того сражения омега пару дней не выходил к остальным, а когда появился в тоге, то немного удивил всех своей лёгкой одеждой. Обычно он ходил в брюках и рубахе, а сейчас был в тоге и широком плаще. Сев у костра он принял плошку с похлебкой, а потом съел ещё три. Только сейчас Кацуки задумался о том, как много тот ест, но мысли прервал его тихий голос.       — Я должен вернуться к драконам, — все замолкли, смотря на него, — Киришима вернёт меня и прилетит к вам… — никто ничего не спрашивал, но стоило Мидории пойти в сторону своей палатки, как Бакуго подскочил и пошёл следом.       — Как это понимать? Ты сдашься из-за одного ранения? — омега замер, а потом развернулся,       — Я ухожу не по этой причине.       — А по какой?       — Я слабее и слабее с каждым днем. Именно из-за этого я получил ранение. Но в следующий раз может быть хуже! Кацуки, я в ответе не только за себя, — Изуку повернулся, держась за живот в защитном жесте. Бакуго внимательно смотрел на то, как белые пальцы лежат на животе, что не выглядит таким уж и плоским. Белая ткань теперь отлично показывает силуэт чуть выпирающего живота.       — Ты… — алые глаза в неверии смотрят на наездника, а потом он подходит к нему ближе.       — Да, это лишь пятый месяц, я думал, что смогу продержаться подольше….       — Стоп. То есть ты тогда прилетел уже беременным? Ты сумасшедший, теперь я понимаю, чего Дерьмоволосый так постоянно носится с тобой. Совсем на голову отбился? — Кацуки ещё раз посмотрел на живот, — И по-моему ты ошибаешься со сроками…       — Мне ещё предстоит тринадцать месяцев проходить до родов. Так что не ошибся, — Кацуки в шоке разевает рот, а потом тяжело вздыхает.       — Дурак. Вы завтра утром улетаете?       — Да, до завтрака, все же, лететь долго. Возможно с нами улетит Кьёка, она омега, Эйджи хочет доверить ей присматривать за мной, пока будет тут, — альфа кивнул на это.       — Разумно, что ж… не знаю, успею завтра попрощаться или нет, но… я рад за тебя, правда, — он сжал плечо парня, смотря ему в глаза, — возможно в следующей жизни я все же заполучу тебя… пришли нам какую весточку, кто родится. Устроим праздник всей деревней, — Мидория улыбается ему, кивает, а потом уходит.       Бакуго с утра и вправду занят делами, поэтому не успевает проводить омегу и драконов, с которыми успел сдружиться. Через день Киришима возвращается, продолжая сражаться бок о бок с ним, в какой-то момент разрешая блондину взобраться на себя.       Война захлестывает многие страны и народы, но все объединяются ради того, чтобы уничтожить зло, что пытается уничтожить их мир.       А тем временем Изуку сидел с Кьёкой, ведя хозяйство в спокойной обстановке, но сердце их обоих рвалось к их парам. Но связь через метки помогала им не впадать в отчаяние и не переживать лишний раз. Так проходили месяц за месяцем. Изуку с печалью думал о том, что его любимого нет рядом, чтобы ощутить, как их ребёнок толкается, хотелось просто зарыться в эти алые волосы и вдохнуть такой родной цитрусовый аромат, хотелось почувствовать объятия, то, как его метку чуть прикусывают и вылизывают. Роды проходят долго и сложно, но к первым утренним лучам маленький зелёный дракончик с алыми наростами, перепонками крыльев и изумрудными глазами, издаёт первый писк и плач. Мидория тяжело дышит, откинув голову на колени Кьёки, а потом берет в руки завернутого в тряпку малышку,       — Самка и омега, поздравляю, — Изуку замирает, а потом радостно плачет, а Кьёка выходит на улицу, взбирается повыше над домом на скалу и издаёт громкую трель, которую подхватывают другие драконы, погружая острова в радостную мелодию. Омеги всегда были огромной редкостью для драконов, из-за чего они и брали себе спутников из племён с которыми была давняя договорённость. И рождение омеги было для них чудом, посланным создателем.       А где-то там под облаками взревел алый дракон, празднуя окончание войны и победу. И где-то на подсознании он чувствует радость своей омеги и формирование новой ментальной связи. И стоит той доформироваться, как дракон издаёт ещё одну радостную трель, взлетая и скрываясь облаках. Остальные драконы провожают его такими же трелями, удивляя людей и нелюдей.       Бакуго спускается с холма, где вместе с Эйджиро убил главаря ведьм и вампиров и другой нечисти, с которой первые объединились.       — Что случилось? Куда он? — один из омег-наездников, что взбирался на своего дракона, широко улыбнулся блондину,       — Его супруг родил омегу, эта трель в честь рождения нового дракона. Будет великий праздник, — и тот надел шлем обратно и наконец запрыгнул на хребет зверя, а тот сразу взлетел, как и многие другие драконы, начиная потрясающий танец в небе. К блондину же подскакивает на белой лани зеленоволосая и веснушчатая эльфийка,       — Бакуго! Мы победили! — в изумрудных глазах столько счастья.       — Да, победили, — Кацуки подхватывает девушку, что спрыгнула с лани, — но драконы празднуют не только это, — лучница заинтересовано смотрит на него, — у Киришимы родился… детёныш, — девушка расширила глаза, а потом заливисто засмеялась, — и вправду великолепный день! — Бакуго улыбается, а потом чуть тянется и целует девушку, которая, краснея от смущения, обвивают шею альфы и отвечает на поцелуй…       ***       Изумрудная дракониха лежала в траве, чуть повиливая хвостом, когда раздался стук копыт и на поляну вылетел парень с блондинистыми волосами и изумрудными глазами на рыжей лани. Девушка тут же села, широко улыбаясь гостю,       — Хейва! — парень спрыгивает с лани и оказывается перед омегой, — Ты все же пришла…       — Ну а как же ещё… пока родители вспоминают былые времена, можно и поинтереснее время провести, чем пропалывать грядки, — альфа рассмеялся, садясь рядом,       — А ты не боишься наказания?       — Нет, с чего бы? — парень пожурил её, а потом достал из сумки свёрток с эльфийскими сладостями.       — Ладно, лучше скажи, когда согласишься научить меня владеть кнутом? — в этот раз уже девушка рассмеялась и повалила парня на землю,       — Научу, научу, но давай сначала расслабимся и насладимся спокойствием, — блондин чуть насупился, но потом лёг поудобнее, переплетая свои пальцы с маленькими когтистыми.