«Ты опоздал»

У Сириуса тремор по всему телу и тошнота такая, что ни сглотнуть, ни вдохнуть: кажется, в любой момент внутренние органы вылезут царапая глотку, а сердце пробьёт клетку рёбер и полетит впереди него опережая свет, звук и время. Он спешит. Ветер царапает обжигает лицо ледяными струями, уши обледенели и каждый волос на голове как будто добавляет веса, мешая лететь ещё быстрее. Пальцы побелели, кожа на костяшках покрылась кровящими трещинами. Замедляться нельзя: Сириус спешит. Оказаться на месте и увидеть свет в окне, вдохнуть облегченно, ворваться в дом. Не чувствуя ног влететь на второй этаж. Споткнуться о тело Джеймса. Он опоздал. Лицо, знакомое до каждой поры, кажется совершенно чужим; стеклянные глаза и ни кровинки на щеках. Карие глаза смотрят в потолок сквозь треснувшие очки. Те ли глаза? Почему они не моргают? «Потому что ты опоздал». И кожа ледяная наощупь; и рыжие волосы женщины, лежащей в детской. Ни вздоха, ни движения. Сириус опоздал. Осознание бьет по лицу сильнее ветра, сильнее ветки гремучей ивы, рассекает кожу, опаляет огнём. Голова тяжелеет, в глотке клокочет, глаза отказываются видеть и понимать; конечно же, это всё нереально, конечно же, это всё не неправда, конечно, завтра он проснётся и вспомнит это, словно самый страшный кошмар. Но часть сознания не желает верить в эту иллюзию, твердит упрямо: ты опоздал, ты опоздал, ты опоздал. Сириус Блэк, ты опоздал. И тогда хриплый стон превращается в протяжный вой, ногти впиваются в кожу, раздирая ее до крови, тело на подкошенных ногах падает мешком на пол. И это больнее любого круциатуса, лучше бы резали по живому, лучше бы бладжерами раздробили в пыль каждую кость, только б не видеть, только б время вернуть назад, только б заглушить в голове метроном, повторяющий: опоздал, опоздал, опоздал. А Джеймс всё так же лежит на полу, холодный, похожий на мрамор. Чудесный скульптор создал этот шедевр, да характера не уловил: разве может это лицо не смеяться, разве может не щуриться на свету, не морщить нос, не хмуриться? Разве руки эти не должны растрёпывать волосы и хлопать друзей по плечам? Должны. И могли бы. Но Сириус опоздал. И следующие пятнадцать лет каждую ночь лицо его будет рвать ледяной ветер, и органы скручивать в тугой узел, и горло раздирать будет крик. Каждую ночь он будет лететь, опережая свет, звук и время. И каждый раз опоздает.