Его день

      Когда Питер вошёл в дом, Гейл стоял у стола, одетый в костюм не то пожарного, не то шахтёра. Плотная брезентовая куртка со светоотражающими полосами, такие же штаны с усиленными коленями, высокие ботинки. На столе лежала куча мелких предметов, которые Гейл рассовывал по многочисленным карманам. Питер успел заметить фонарик, упаковку батареек, нож, мультитул и небольшой моток тонкой верёвки.       — О, привет! Ты быстро добрался. — Гейл скинул куртку, подошёл к Питеру и крепко обнял его.       — Да, повезло с пробками. Ты куда намылился? — Питер кивнул на набор юного диверсанта на столе.       — Э-э-э… на рыбалку хочу смотаться, на озеро… — Гейл вдруг очень старательно стал протирать очки.       Питер сразу догадался, что друг, мягко говоря, сочиняет про рыбалку. Тем более, ни одного крючка, поплавка или катушки с леской на столе не было, как и удочек зоне видимости. А вот раскрытый рюкзак с упаковками армейских пайков и спальником — был. И топорик в чехле к рюкзаку пристёгнут. Питер не был дитём асфальта, рыбалку от похода отличить мог.       — А это леска для тунца? — Питер показал на бухту альпинистской вёревки и гроздь карабинов, что лежали на диване. Гейл понял, что попался, и окончательно смутился.       — Гейл, ну скажи, почему это происходит каждый раз? Ну ты же совсем недавно был у меня на днюхе. И ничего, не помер! И я тоже жив, хотя бодун был знатный, признаю и каюсь. Понимаешь, это нормально — отмечать свой день рождения. Весь мир так делает!       — Японцы не делают, — буркнул в бороду Гейл. — Вот почему я не родился японцем?       — А чего японцем? Родился бы сразу корейцем, стал бы айдолом с розовыми волосами, по тебе бы убивались миллионы, — заржал Питер.       Он прошёлся по комнате, сел на диван и взял связку карабинов. Под карабинами обнаружились топографические карты. Питер попытался определить местность, но не смог. Понял только, что это горный массив с сетью пещер. Гейл бросил на стол коробку охотничьих спичек и теперь настороженно смотрел на Питера, который всё водил пальцем по карте.       — В спелеологи решил податься на старости лет?       — Сколько? — вместо ответа спросил Гейл.       — Сколько чего?       — Пит, не придуривайся, тебе не идёт. Сколько человек собирается приехать ко мне на проклятый день рождения?       Теперь настала очередь Питера смущаться и опускать глаза. Он позвенел карабинами, расправил верёвку, почесал лысую макушку. Гейл сверлил его суровым взглядом:       — Кто?       — Все…       — Когда?       — Мишель сказала, что надо приехать заранее, чтобы подготовить всё к празднику. Ну, еду приготовить, выпивку в холодильник поставить, тебя к парикмахеру сводить...       — Когда они приедут?       — Завтра к вечеру.       — Ладно, разберёмся, утро вечера мудренее. Пойдем ужинать.       Они долго сидели за столом, болтали, смеялись, курили, пили пиво. Гейл заметил, что Питер зевает, и отправил его спать на диван в библиотеке. Питеру нравилась эта комната в доме Гейла, маленькая и уютная, со стенами, полностью скрытыми книжными полками. Он завернулся в пушистый плед и крепко уснул.       Разбудил Питера солнечный луч. Он пролез в узкую щель между шторами и нахально щекотал нос. Захотелось чихнуть. Питер вышел из библиотеки. В доме было странно тихо. Никаких запахов кофе или завтрака не доносилось со стороны кухни. Питер немного озадачился: обычно Гейл просыпался рано и пил кофе на веранде, но сейчас там было пусто. Что-то было не так.       Питер обвёл глазами гостиную и громко выругался. Ни рюкзака, ни верёвок, ни костюма — не было ничего. Питер выскочил на веранду и пошёл вокруг дома. Машины Гейла на заднем дворе тоже не было. Питер вернулся в дом. Как он сразу не заметил этот лист бумаги на пустом столе? Он схватил записку и плюхнулся на диван. Медленно развернул сложенный листок. «Питер, прости, что так срываюсь. Ты знаешь, где у меня холодильник, плита и посуда, где чистые простыни и полотенца. Отдыхайте, веселитесь, празднуйте этот проклятый праздник, только дом мне не спалите! Передавай привет парням, поцелуй за меня девочек. Не ищите меня, это бесполезно. Я вернусь через несколько дней. Люблю вас, ребята! Ваш Г.Х.»

***

      Он выбрался из палатки, потянулся и улыбнулся так, как может улыбаться совершенно счастливый человек. Он действительно был счастлив здесь, в этом лесу на склоне горы, совершенно один. Он по-хозяйски посмотрел на горы, на реку, что шумела неподалёку, на облака в высоком небе, на орла, парящего выше облаков. Раскинул руки в стороны, как будто хотел взлететь к этому орлу или обнять весь мир, и громко крикнул. Эхо прокатилось по горам и вернулось к нему:       — С днём рождения меня!