Язык пчёл

Воздух тяжёл, пасмурные будни давят. Своими синими облаками, февральскими морозами, хмурыми преподавателями и большим объемом работы. Юля крутит сигарету меж пальцев, пока ищет зажигалку в кармане. После длительных поисков к Пчёлкиной приходит осознание, что зажигалки и вовсе в кармане нет. Девушка поджимает губы и бьется головой о каркас курилки, после чего глаза находят только что пришедшую знакомую блондинку. Знакомую… Сильно сказано. Юля часто видела эту девушку в стенах университета, в их курилке, реже — на улице. Юля с точностью может сказать, что была бы она хоть на каплю смелее, она бы подошла познакомиться. Пчёлкина точно хотела бы с ней поговорить, хоть раз… И в этом проблема. Блондинка, тем временем, закуривает и замечает на себе блуждающий взгляд. Они встречаются взглядами, и Юля клянётся, что её током прошибает. Она кутается в куртку и тут же опускает голову, вглядываясь в покрытый трещинами асфальт, и хочет в этих самых трещинах и скрыться. Сигарета крутится в пальцах. Юля слышит шаги, щелчок зажигалки и вынужденно поднимает взгляд — знакомая блондинка совсем рядом, их разделяет где-то метр, а в руках сигарета уже зажженная. Блондинка дружелюбно, хоть и неловко улыбается: — Меня Лера зовут… Приветик. — Смеётся, легко и чуть-чуть нервно. А у Юли пропадает из легких весь воздух, она затягивается (одновременно с Лерой), и, выдыхая дым, хочет сказать одно-единственное спасибо, но и то не может. В горле будто ком, он не даёт издать ни единого звука, и тревога Юли растёт в геометрической прогрессии, и Макарова замечает, делая один-единственный вывод из этой ситуации. — Если у тебя болит горло, то не отвечай. Может… ну… спишемся? Лера едва заметно краснеет (то ли от мороза, то ли нет…), наблюдая за реакцией новой знакомой. И Пчёлкина, в свою очередь, лишь кивает. Она не может опровергнуть теорию о больном горле, но знала бы Лера, что проблема намного глубже. Но Лера не знает. Макарова достаёт телефон, заходит в твиттер и даёт телефон Юле, чтобы та нашла себя. Юля покорно находит и возвращает телефон хозяйке. Стоит добавить, довольной хозяйке, которая в ту же секунду докуривает и кидает бычок в мусорный бак, бормочет что-то про то, что обязательно напишет вечером и убегает в здание. Юля остаётся одна со своими мыслями, и в них расплывается. В подавляющем большинстве мыслей — Лера. Пчёлкина даже мечтает о их дружбе (может, даже больше дружбы) только пару секунд. Потом становится тревожно, и девушка отмахивается от мыслей. Она не напишет, она соврала. Лера не врала, и Лера написала. Сначала их переписка была неловкой и странной, будто скелет человека. Но они переписывались долго, всю ночь, и скелет с каждый словом написанным обрастал мясом. Общение становилось живым. Каждая была увлечена другой, и девушки, казалось, за одну ночь успели поговорить обо всём: от дурацкой учебы до любви к Ходячему Замку Хаула.

***

Юля боится, потому что они с Лерой общаются много-много, часто не перестают даже на парах. Уже целую неделю у Юли «больное горло», и она врет о том, как лечится. От этого в груди тяжело и гнусно, даже черно. Пчёлкина боится, что Макарова отвернётся от неё, как только узнает о её проблеме. Боится панически. С Игорем было легче — они знали друг друга с детства, и Игорю было не важно, молчит ли Юля. Он играл с ней в шахматы во дворе, рассказывал, чему сам научился. Пчёлкина с ним в какой-то момент заговорила — сначала шепотом, но через некоторое время вполголоса и говорит с ним так до сих пор. С Игорем было проще — при его виде у Юли не замирало сердце. Гром был самым близким другом, потому девушка ещё где-то в середине недели рассказала о том, что Лера самая-самая и врать ей невыносимо больно. Будущий полицейский ещё тогда ей сказал, что стоит рассказать правду. Ну, написать. Юля боится панически, но ради Леры готова пробовать.

***

Они в свой выходной лежат у Леры в квартире, и Лера опять рассказывает что-то безумно интересное. Прерывать не хочется от слова совсем, Юле лишь бы слушать её. Но если Макарова от неё отвернётся после правды, какой во всех словах смысл? Пчёлкина рвано выдыхает и пишет сидящей напротив девушке. Блондинка достаёт вибрирующий телефон из кармана, смотрит на уведомление в экране. «Нам нужно поговорить» — Юль? Что-то случилось? — Брови у Леры съезжаются к переносице, видя взволнованную Юлю, она готовится к худшему. А Юля набирает побольше кислорода в легкие, будто готовится начать длинный монолог. Но текст был написан ещё вчера, и Пчёлкина отправляет сообщение. Ей дышать тяжело, и рассудок будто мутнеет. «Лер, мне очень нравится с тобой разговаривать и слушать тебя, поэтому я хочу извиниться. Я тебе соврала. Случайно, прости, пожалуйста. У меня все в порядке с горлом. Молчу, потому что с детства мне тяжело разговаривать. Когда пытаюсь что-либо сказать, мне становится очень страшно. У меня будто огромный стальной ком в горле, сказать ничего не могу. Только с самыми близкими у меня получается. Прости ещё раз, я пойму, если ты не захочешь со мной общаться после этого» Макарова читает так же взволнованно, но к концу расслабляется. Перечитывает ещё несколько раз, прежде чем поднять глаза с телефона на подругу. Смотрит в медовые глаза не с жалостью, нет. Но с сочувствием. Аккуратными движениями она кладёт руки на плечи Юли. Юля отворачивает голову, все ещё рвано дышит, пытается закрыться в своих ладонях. Ей так неуютно. — Юль… — Слова у Леры теряются на кончике языка, одни буквы в её голове накрывают другие, потому у блондинки секундное замешательство. В конце концов Лера доверяет подбор слов сердцу. — Юль, послушай. Это для меня не проблема. Хоть ты пиши, хоть говори, мне важен лишь твой комфорт. Я от тебя ни за что не откажусь, при любых условиях. Юля поднимает голову и видит Леру. Такую мягкую с ней, уверенную в своих словах. За глазами у Пчёлкиной неприятно щиплет, и слезы стремительно катятся вниз. И девушка обнимает Макарову, которая покорно прижимает к себе свою подругу, целует в макушку. И Юля утыкается в её плечо. Так уютнее.

***

Юля Пчёлкина и Лера Макарова уже долго общаются, месяца три — так точно. И майские решили провести на даче семейства Макаровых без самого их семейства. Только вдвоём. Тёплым вечером они ходят по полю, что недалеко от дома. За руки держатся. Юля коммуницирует жестами, Юля пишет в заметках и показывает Лере. Они обе адаптировались. Лера говорит о своей любви к сонетам Шекспира. После чего расстилает свою джинсовку, усаживая Юлю. И с выражением читает свой любимый сорок шестой сонет. Смотрит на Юлю, а она улыбается, пока её щеки рдеют. Хлопает этому мини-выступлению, а после утягивает сесть рядом с собой. Пчёлкина быстро печатает в заметках: «Лер, а ты знаешь какой язык у пчёл?» Макарова задумчиво кивает: — Они, вроде, с помощью танца общаются. Я в Финесе и Фербе видела. Юля улыбается шире, сворачивает заметки и включает какую-то песню. Проходит пару секунд, и для Леры песня перестаёт быть «какой-то». [Howl’s Mowing Castle — Merry Go Round] Юля подскакивает с места, оставляя телефон на джинсовке. И протягивает руку Лере. Приглашение на танец. И Макарова с радостью его принимает, подскакивая вслед за Пчёлкиной, берет ее руку в свою. Они танцуют вальс. Сначала неуклюже и неуверенно, наступая на носки чужой обуви, каждая пробуя. И проходит минута, как они уже смело кружатся. И смотрят в чужие, такие родные глаза. Сердца, кажется, в унисон стучат. Сердца обеих, кажется, кричат и вырываются из-под рёбер, только бы о своей любви сказать. Они вальсируют, пока мелодия не заканчивается. Лера улыбается, пытаясь отдышаться. Юля не ждёт, пока они обе отдышатся. Девушка тыкает пальцем в себя. Потом в Леру. И сердце делает из подрагивающих пальцев. Макарова смотрит ошарашенно — не ожидала. А сердце внутри уже радуется и разливает счастье так неуклюже, будто изрядно выпивший родственник на застолье. Лера даже ответить забывает, и Юля понимает это неправильно. Она опускает голову, начиная рассоединять две половинки сделанного сердца. Лера спохватывается быстро и, взяв руки Юли в свои, соединяет половинки обратно. Пчёлкина вскидывает голову, натыкается на восхищенный Лерин взгляд. — Я тебя тоже, Юль.

***

После чудесный майских каникул на двоих, они находят Юле психотерапевтку. Лера каждый раз забирает свою девушку с сеансов. Через месяц лечения Юля как-то раз шепчет ей на ухо: — Лер, я тебя люблю… Юля картавит так мило, и Макарова будто второй раз влюбляется. И третий раз влюбляется — когда Пчёлкина читает ей сорок седьмой сонет Шекспира. И на пару с Юлей они готовы влюбляться друг в друга ещё миллионы раз.