Ночь пройдет

       Красное свадебное платье было ненавистно Нигяр. Она сидела на брачном ложе, устланном шелками, кругом стояли многочисленные подарки, но худшего дня в своей жизни она не могла придумать.        Муж только что развелся с ней. Почему? За что? Насух-эфенди ничего не объяснил. — Ты свободна. Ты свободна. Ты свободна, — как пощечины били слова.Он быстро вышел, но девушке казалось, что она все еще слышит его удаляющиеся шаги.       Скрип двери вывел ее из оцепенения. «Неужели Насух-эфенди вернулся? Хвала Всевышнему, закончился этот кошмар!» — в радостном волнении подумала калфа и обернулась.       Вместо мужа она увидела Ибрагима-пашу. Нетерпеливый, властный, с горящими почти животной страстью глазами, таким он предстал сейчас перед ней. У Нигяр перехватило дыхание. — Паша, это вы? Мы теперь с вами? — робко спросила девушка.       Вместо ответа Ибрагим подошел вплотную к ней, взял в руки мокрое от пролитых слез лицо и заглянул в глаза своей жертве. Так удав смотрит на кролика прежде, чем проглотить добычу.       В свадебном наряде Нигяр была особенно хороша. Черные как смоль локоны легли на плечи, алый цвет еще ярче выделял ее нетипичную красоту. Ибрагим жадно припал к губам Нигяр, будто хотел выпить ее до дна этим поцелуем.       Напор паши одурманил Нигяр. Сладная преступная нега окутала ее, затягивала все глужбе и глубже в себя. И совершенно неожиданно пробился сквозь туман звук падения броши, сорванной Ибрагимом. На секунду Нигяр отпрянула от мужчины. Магия уже была наполовину рассеяна. — Что случилось? — спросил Ибрагим, раздраженный внезапной заминкой. — Упала брошь. Это подарок Насуха-эфенди, я бы не хотела ее потерять. Ибрагим презрительно усмехнулся. — Я подарю тебе не одну, а десять таких безделушек, иди ко мне! — Но он хороший человек, — возразила Нигяр, на шаг отходя от любовника, — Он отпустил меня сейчас для вас. Я не хочу пренебрегать им. — Ах, вот как? — насмешливо скривил губы Ибрагим. Ночное свидание не приносило желанного, и паша был разозлен.- Может, я зря приказал ему оставить тебя? Ты уже не желаешь быть моей женщиной?       Нигяр молча слушала его, перебирая похолодевшими пальцами украшение. Перед глазами ее встал разговор с Дайе хатун и ее полные горечи слова: «Ты создашь семью, у тебя будет муж, будут дети. Это лучше, чем гарем». Но ведь паша женат на сестре самого султана Сулеймана, и ни о какой семье с ним не может быть и речи. Она будет ждать его одинокими вечерами, воровать крупицы счастья, а что потом? В памяти всплыли потухшие глаза Насуха-эфенди, его надломленный голос. Ибрагим приказал ему развестись, и он сделал это. Но она не хотела развода! — Да, не желаю, паша, — четко произнесла Нигяр и испугалась собственной смелости, но отступать было некуда, — Я законная жена Насуха-эфенди, и не желаю знать других мужчин.       Ибрагим опешил. Нигяр желает остаться с Матракчи? Она предпочтет ему, великому визирю какого-то придворного ученого? Ну что ж… — Иди, — паша открыл дверь. Он был уверен, что Нигяр сейчас бросится в его объятья, — Иди к своему бывшему мужу, если так хочешь.       Нигяр крепко зажала в кулаке брошь, медленно как по углям дошла до выхода, а потом побежала что было сил по темным улицам Стамбула.

***

      Луна освещала ей путь. В расплывчатом прозрачно- белом свете мелькали мимо здания.Наконец она увидела небольшой дом Матракчи. В окне горел огонек, значит, хозяин не спал. Нигяр остановилась, пытаясь унять сердцебиение. Рука дрожала, когда она коротко постучала.       Спустя минуту дверь отворилась, и в проеме показался хозяин дома. Матракчи будто постарел лет на десять за эту ночь. Мысль о том, что он собственными руками разбил возможность счастья, не давала ему покоя. Как наяву он видел глаза Нигяр, полные слез, слышал ее истошный крик, ее мольбы. А что, если бы он остался? Они могли бы побороться. Могли бы… Как во сне он открыл дверь и обомлел.       Перед ним стояла Нигяр. Босые ноги были покрыты ссадинами, свадебное платье запачкано уличной пылью и каплями грязи. И снова она смотрела на него. — Эфенди! — Что ты здесь делаешь? — едва пришел в себя от изумления Матракчи, — Ночью, одна! Куда смотрит Ибрагим-паша? Как он смел отпустить себя? — при этих словах Насух-эфенди осекся и недобрая мысль омрачила его лицо, — Он обидел тебя, Нигяр?       Девушка отрицательно покачала головой, потом достала из кармана брошь и подошла к нему. — Это твой свадебный подарок, эфенди. Ты должен был надеть мне ее сегодня ночью. Но ты ушел. — Ты свободна… — Нет!!! — этот крик, вырвавшийся будто из сердца девушки, заставил Матракчи вздрогнуть.- Нет, — тише произнесла Нигяр, — Не говори этого, эфенди, не ломай наши жизни. Выслушай, а потом хоть убей, если захочешь. Я полюбила Ибрагима давно. Полюбила горячо, страстно, он казался мне лучшим на свете. Но он всегда был огнем, а я бабочкой, летающей возле пламени. Но вот пламя отошло от бабочки. Она поняла, что может полететь дальше и найти прекрасный цветок. Этим цветком был для меня ты, эфенди. Я мечтала, что стану тебе женой, что у нас будут дети. Мальчики играли бы с тобой в матраки, а девочка не сходила бы с твоих рук, — она запрокинула на мгновение голову, чтобы унять слезы, — Я была бы верна тебе до конца дней и любила бы тебя, всем сердцем любила, эфенди, — она выдохнула, поднялась и хотела пойти назад.Вдруг широкая ладонь легла ей на плечо. Нигяр обернулась. — Прости меня, — Матракчи смотрел на нее, а в глазах у него стояли слезы, — Я не должен был отказываться от тебя. Всевышний дал нам еще один шанс, так не будем терять его, жена. Он привлек ее к себе и обнял, укрывая от ночного ветра.       Крупные звезды гасли над Стамбулом, наступало утро. Первое утро, которое Нигяр и Насух эфенди встретили вместе.