Сны

      Наутро Гермиона собиралась к завтраку, с тревогой замечая, как все сильнее дрожат её руки.       Неизбежная встреча с Малфоем её пугала. Несмотря на принятое ей решение вести себя, как будто ничего не было, она не могла не задаваться вопросом, как поведет себя он. Что он теперь думает о ней?.. Чем больше Гермиона размышляла об этом, тем сильнее страшилась увидеть безразличие, или, еще хуже, презрение в его глазах.       В тщетных попытках успокоиться она чуть было не опоздала к завтраку. Когда она почти вбежала в столовую, сердце пропустило удар: его место было пустым. Он не пришел. Очевидно, после вчерашнего видеть её Малфой не хотел. О таком варианте развития событий она и подумать не могла, и, откровенно говоря, была совсем к нему не готова.       Её плечи поникли, и Гермиона едва смогла выдавить слабую улыбку для Скорпиуса, который мгновенно согрел душу искренней детской радостью по поводу её выздоровления. Она кивала, охала и ахала, всеми силами изображая заинтересованность его болтовней, тем временем вяло ковыряя в тарелке и запрещая самой себе слишком много думать о его отце. И почти справилась с этой задачей, когда двери в столовую распахнулись и в них вошел – нет, практически влетел – Малфой.       Сверкнув белозубой улыбкой, он очаровательно рассыпался в извинениях за опоздание и сел на свое обычное место – рядом с ней. И, хоть лично ей он едва ли сказал больше пары слов, помимо приветствия, во всех его движениях, улыбках, живом участии в разговоре сквозила радостная оживленность, которая заставила её сердце биться чаще.       По крайней мере, он не презирал её и не собирался игнорировать. В последнем Гермиона убедилась, ощутив, как его пальцы скользнули по её колену, и теплая ладонь нежно огладила её бедро. Девушка вздрогнула и, не сдержавшись, уставилась на него удивленным взглядом – но этот нахал, ничуть не смущаясь, увлеченно что-то рассказывал Скорпиусу, не глядя на неё и продолжая вычерчивать узоры на коже её ноги, поднимаясь все выше и выше, бесстыдно забираясь к ней под юбку прямо за общим столом.       Гермиона, стараясь сделать это незаметно, опустила вниз свою руку и легонько шлепнула его по пальцам, но это, казалось, лишь распалило его еще больше. Касания перестали быть легкими и дразнящими, перерастая в настойчивые и требовательные, пробираясь на внутреннюю сторону её бедра, наплевав на всякие приличия.       Удивление и смущение растаяли, как дым, превращаясь в медленно нарастающую волну гнева. Что он себе позволяет?! Вчера Малфой сбежал от неё, всем своим видом демонстрируя сожаления об их спонтанной близости, а теперь лапает её практически на глазах собственного ребенка, очевидно, считая, что теперь он может творить с её телом, что хочет?! - Скорпи, поднимайся к себе, мне нужно кое-что обсудить с мисс Спэрроу, она подойдет чуть позже, - донесся до неё откуда-то издалека голос Малфоя, и в животе радостно встрепенулись бабочки: он все-таки собирался поговорить!..       Чертовы насекомые обрушились вниз камнепадом ровно через минуту, стоило Скорпиусу закрыть за собой дверь столовой. Малфой резко поднялся, почти отшвырнув свой стул, и тут же его настойчивые руки обхватили её талию, поднимая с места и разворачивая к себе. Её стул был отброшен в сторону одним движением ноги, и Гермиона не успела и пискнуть, как оказалась прижатой к столу его телом, а его губы уже жадно сминали её. Малфой придвинулся ближе, вынуждая её раздвинуть ноги и позволить ему расположиться между них, и на несколько мгновений она совершенно потерялась, растворившись в поцелуе и жадных, горячих ласках. Сладкий туман окутал её с головой, но столь же стремительно рассеялся, как только до нее дошло, что его руки уже вовсю хозяйничают на её бедрах, а юбка задрана к талии. - Какого черта ты творишь?! - прошипела она, пытаясь сбросить его руки, но Малфой как будто не услышал. - Хочу тебя, - пробормотал он, не прекращая осыпать шею поцелуями. - Салазар, Миа, я так тебя хочу...       Красная пелена застила все перед глазами, и с неожиданной даже для неё самой силой она толкнула его прочь так, что парень от неожиданности отступил на несколько шагов, чтобы не потерять равновесия. - Ты меня хочешь, и почему-то решил, что можешь в любой момент вот так просто трахнуть меня, задрав юбку там, где тебе вздумается?! - вне себя от ярости выплюнула она, не замечая, каким растерянным в одно мгновение стало лицо Малфоя. - Вчера ты сбегаешь, не сказав ни слова, извиняешься за то, что не сдержался, всем своим видом показывая, что считаешь это ошибкой, а сегодня!.. - Я не сбегал! - возмущенно перебил её Драко. - Я должен был убедиться, что Скорпиус не проснулся, и ты не возражала! - Зато я возражаю сейчас! - воскликнула Гермиона. - Возражаю, когда ты лапаешь меня в присутствии других. Возражаю, когда набрасываешься, даже не потрудившись поинтересоваться моим мнением! Я не стала твоей личной игрушкой, Малфой, только оттого, что переспала с тобой! - она злилась на него, и сбивалась, толком не зная, что нужно сказать, чтобы он понял то, что она имела в виду. - Ты не игрушка, - процедил Малфой, сжав зубы. - Извини, я не думал, что теперь мои прикосновения тебе неприятны. - Мне не неприятны, - сказала Гермиона, начиная успокаиваться и сбавляя обороты. - Ни прикосновения, ни что-либо другое. Но, мистер Малфой, я по-прежнему гувернантка вашего сына, и мне хотелось бы надеяться на то, что за пределами спальни вы будете вести себя более уважительно и благоразумно.       На словах про спальню Малфой выгнул бровь, а на его губах заиграла довольная ухмылка. От души отлегло – Миа не отказывала ему совсем, она была возмущена его поведением, расценив его как оскорбительное для себя. Что ж, он не дурак и способен исправлять свои ошибки. Теперь, когда она почти открытым текстом пригласила его в свою спальню, быть джентльменом за её стенами будет совсем несложно. И, пожалуй, ему и в самом деле стоило извиниться за свой порыв, который он не смог сдержать, совершенно потеряв голову при виде того, как её кремовая блузка мягко очерчивала контуры восхитительной груди. - Я прошу прощения, - Драко слегка наклонил голову, признавая её правоту. - И, разумеется, я буду.       Гермиона фыркнула, как кошка, но на самом деле уже не злилась – едва ли возможно долго сердиться на мужчину, который так откровенно и безрассудно тебя хочет. - Мне пора в офис. Пожалуйста, выпей это, - продолжил он тем временем, вынимая из кармана маленький фиал с темно-синей жидкостью. - Вчера мы оба увлеклись, и мне не хотелось бы, чтобы это имело последствия.       Гермиона забрала хрустальный флакончик из его рук дрогнувшими пальцами и, кивнув, быстро покинула столовую. Желание продолжать беседу куда-то испарилось.       Абортивное зелье.       Он сварил ей абортивное зелье.       Нет, разумеется, в её планы не входило беременеть от Малфоя, и уж тем более рожать ему еще одного прехорошенького белокурого ребенка. Но это зелье было совсем не безобидным, а он даже не потрудился спросить её мнения!.. Опять. Не то чтобы Гермионе очень хотелось посвящать его в проблемы своей фертильности, особенно если учесть, что они напрямую связаны с развлечениями его тетушки, но, Годрик, можно же было поговорить об этом как-то тактичнее!.. И тем более не требовать от неё принимать зелье с весьма неприятными побочными эффектами, когда объективно в этом не было ни малейшей необходимости.       Она очень хотела на него рассердиться, но по-настоящему сделать этого не могла. Губы то и дело растягивались в непроизвольной улыбке, а мир казался сияющим и прекрасным. В голове все время всплывали его прикосновения, страстные поцелуи, объятия, но главное – его слова. Он не сбегал. Она для него не игрушка. Он будет вести себя благоразумно. Годрик, могла ли она мечтать об этом вчера, одиноко кутаясь в свое одеяло и запечатлевая в памяти каждый миг их близости, которую считала последней!.. Этого было достаточно для того, чтобы Гермиона чувствовала себя счастливой – впервые за много месяцев, по-настоящему, всем своим существом. Она не хотела думать ни о чем, что могло встать и уже стояло между ними – не сегодня. Сегодня она была счастлива и с нетерпением ждала вечера.       И Малфой не обманул её ожиданий. Он был безукоризненно вежлив за ужином, не позволяя себе никаких лишних намеков, но все же временами задерживал на ней взгляд чуть дольше, чем это было необходимо, а их традиционная беседа показалась ей необычайно интересной и захватывающей. После ужина Гермиона поднялась, чтобы уйти к себе и оставить отца и сына наедине, и ей показалось, что в том взгляде, которым Драко проводил её, таилось невысказанное обещание. Он сдержанно поцеловал ей руку на прощание, и по телу пробежали искорки, когда она ощутила, как мягко лег в её ладонь крохотный клочок бумаги.

“В 22.00 в моем кабинете”.

      Она прочла записку уже в своей комнате, и не сдержала легкого, счастливого смеха.       Все было просто прекрасно.

***

      Как правило, после ужина Драко проводил со Скорпиусом около часа, а потом мальчик отправлялся готовиться ко сну. И сказки – обязательно кто-нибудь читал ему сказки на ночь, а потом оставался в его спальне до тех пор, пока малыш не уснет. Таким ритуал сложился еще до прихода Гермионы, таким он оставался и теперь.       У неё было около трех часов до назначенной встречи, которую Гермиона всеми силами избегала называть свиданием даже в мыслях. Поначалу девушка хотела провести их, читая тот самый пятитомник о гоблинских войнах – раз уж они совместными усилиями принесли его из библиотеки через половину мэнора, но не прочтя и десятка страниц, поняла, что из этой затеи ничего не выйдет. Её все сильнее охватывало радостное возбуждение и предвкушение, и чем ближе подползали стрелки часов к заветным делениям, тем сложнее было думать о чем-то другом, кроме Малфоя.       Она приняла ванну, позволив себе до краев наполнить роскошную купальню ароматной пеной и с наслаждением расслабиться. Потом задумчиво оглядела свои мокрые светлые волосы и потратила добрых полчаса на то, чтобы уложить их в крупные локоны, старательно избегая сходства с собственными натуральными кудрями. Долго перебирала белье, выбрав в конце концов тот изумрудный кружевной комплект, в котором Драко когда-то застал её в маленькой квартирке, явившись без приглашения.       Сложнее всего было с одеждой. Гермионе не хотелось выглядеть так, чтобы сразу было понятно, что она готовилась к этой встрече – распущенные уложенные волосы и без того выдавали её с головой. Но при этом, рассматривая вешалки с платьями и блузками, она не могла не думать о том, как Драко будет с неё это снимать. Платье-рубашка темно-зеленого цвета отвечала всем критериям: оно было достаточно формальным и вполне приличной длины, однако застежка сверху донизу будила вполне однозначные желания.       Без десяти минут десять Гермиона еще раз окинула взглядом свое отражение. Даже спустя три месяца с лишним она никак не могла привыкнуть к тому, что видит в зеркале. Гладкая стеклянная поверхность отражала не её, а какую-то другую, все еще чужую ей женщину по имени Миа Спэрроу, но эта женщина определенно была красива. А главное – она нравилась Драко, на что Гермиона Грейнджер едва ли могла рассчитывать. Затолкав знакомую уже горечь, которая все чаще появлялась во рту от подобных мыслей, подальше, гриффиндорка откинула каскад светлых волос за спину и, стараясь ступать как можно тише, вышла из комнаты.       Она шла легко, усилием воли сдерживая шаг, но ноги ускорялись сами по себе по мере того, как дверь кабинета Малфоя становилась все ближе. Гермиона волновалась – конечно, волновалась, но это был скорее приятный трепет, чем тянущая нервозность. Выбор кабинета для встречи говорил ей о многом: если бы он хотел от неё исключительно секса, то пришел бы к ней или позвал в собственную спальню. Кабинет же – его личная территория, куда он пригласил её. Чтобы поговорить?.. Просто провести с ней время за бокалом вина или огневиски у камина?.. Догадок было много, и все они были вдохновляюще прекрасны, заставляя крылатых созданий внутри неё беспрестанно кружить волшебным роем.       Гермиона постучала, прежде чем войти – больше из вежливости, ведь приоткрытая дверь красноречиво говорила о том, что её ждали. - Привет, - улыбнулась она, проскользнув внутрь.       Драко ждал её. Он сидел в своем неизменном кресле за столом, но не читал документы, не работал с бумагами – а просто сидел, сверля глазами попеременно то дверь, то часы. Когда она наконец вошла, он на мгновение перестал дышать – настолько восхитительна была эта девушка в зеленом платье и со струящимися по плечам волосами. Никогда раньше ему не представлялся случай увидеть их распущенными, и, Салазар свидетель, это было жестоко с её стороны. - Привет, - хрипло поздоровался он в ответ, понимая, что совершенно неприлично пялится на её ноги, не будучи в состоянии что-то с этим поделать.       Гермиона бросила нерешительный взгляд на кресло по другую сторону стола, но, поколебавшись, прошла мимо, обходя стол и направляясь прямиком к Драко. - Стой, - все так же хрипло попросил он, и девушка замерла. - Если ты сейчас подойдешь ближе, я забуду обо всем. А мне сначала хотелось... у меня есть кое-что для тебя.       С этими словами он потянулся к пиджаку, висящему на спинке его кресла, и вытащил из внутреннего кармана темно-синюю бархатную коробку, которую осторожно положил на стол прямо перед Гермионой.       На мгновение девушка зажмурилась, не веря собственным глазам. Но, когда она их открыла, коробка продолжала лежать на том же месте, как будто издеваясь над ней. - Что это? - севшим голосом спросила она. На самом деле, в глубине души она знала ответ. Но... так отчаянно хотелось ошибиться. Ей очень нужно было ошибиться. - Открой, - предложил Драко с легкой улыбкой.       Пальцы не слушались её, то и дело соскальзывая с простой защелки. Когда она, наконец, поддалась, раскрывая, словно морскую раковину, бархатное нутро, Гермиона спешно закрыла глаза, как будто это могло помочь. Как будто можно было развидеть и сделать вид, как будто этого никогда не было.       На темном бархате переливался бриллантами изящный витой браслет.       Её догадка оказалась верна.       Он и в самом деле сделал это.       Заплатил ей за оказанные услуги.       За секс. - Я не могу принять, - тихо произнесла она, резко захлопнув футляр и почти бросив его на место, как будто он обжег ей руки, словно гной бубонтюбера когда-то. - Тебе не нравится? - нахмурился Драко. - Не в этом дело, - слабо покачала головой девушка. Все её силы в эту минуту уходили на то, чтобы не разрыдаться прямо перед ним от боли и унижения. - Если тебе не нравятся бриллианты, скажи мне, какие камни ты предпочитаешь, - мягко улыбнулся Малфой, очевидно не понимая её реакции. - В следующий раз я попробую угодить тебе лучше. - Следующего раза не будет, - еще тише сказала она, по-прежнему не поднимая на него глаз. - Почему? - блондин нахмурился больше прежнего, и теперь смотрел на девушку с искренним недоумением. - Вы в достаточной мере оплачиваете мою работу гувернантки, мистер Малфой, - собрав все остатки своей гордости, Гермиона подняла голову и наконец посмотрела ему в лицо. - Платить за услуги любовницы нет необходимости. - Миа, ты все не так поняла... - растерялся Малфой. - Разве? - горько усмехнулась Гермиона. - Что вы говорили про следующий раз? Как это принято в ваших кругах? Есть какие-то специальные правила на этот счет, не так ли? Наверняка есть, я полагаю. Что это должно быть – серьги, или, быть может, колье? Когда переходят от формальных подарков к интимным, например, нижнему белью? Или, может, все гораздо проще, и в какой-то момент все сводится к деньгам в той или иной форме? Вы уже планировали увеличить мне жалованье, мистер Малфой? - Миа, я не собирался... - попытался возразить Драко, но Гермиона одним жестом заставила его замолчать. - Достаточно, мистер Малфой. Прошу, не стоит меня унижать еще больше, чем вы уже сделали.       Чувствуя, что голос предательски дрожит, а из глаз уже начинают течь глупые злые слезы, Гермиона развернулась и направилась к выходу. Ей было горько, стыдно и чертовски, непередаваемо, жгуче обидно. Никогда, ни разу в жизни она не чувствовала себя настолько униженной – ни тогда, когда он впервые назвал её “грязнокровкой” на том квиддичном поле, ни когда его тетка вырезала это гнусное клеймо на её руке, ни когда застала любимого на тот момент мужа с какой-то грудастой блондинкой, ни даже тогда, когда её поливали грязью перед всей магической Британией. Гермионе пришлось съесть огромную кучу дерьма за свою жизнь, но кто бы мог подумать, что апофеозом всего, всех плевков в её сторону, всех оскорблений станут бриллианты от Драко-черт-бы-его-побрал-Малфоя, которые он купил ей за то, что она с ним переспала в идиотском порыве чувств. Куча навоза, увенчанная алмазами – блядский боже, как иронично!       Уже опустив дрожащую ладонь на ручку двери, она все-таки решилась добавить: - Мне ничего не нужно от вас, мистер Малфой. Я сделала это только потому, что хотела сама. Я отдаю себе отчет в том, что едва ли существует большая пошлость, чем секс между хозяином и прислугой, но, если у вас осталась ко мне хоть капля уважения – прошу вас, хотя бы не вынуждайте меня чувствовать себя шлюхой.       Не взглянув на него более и не дожидаясь ответа, она выскочила за дверь кабинета и направилась к себе почти бегом, не замечая, как перед глазами все плывет от душивших её слез.