Пиши пропало

      Киришима бы никогда не подумал, что сможет вот так на что-то долго залипать. Смотреть, не желая даже взгляда отводить от чего-то. Чего-то прекрасного. Изучать, разглядывать этот запретный плод, который ему не достанется, ведь этот Змей-искуситель выберет другого человека, чтобы сделать того греховным. Он охраняет его как зеницу ока, не разрешит приблизится, не то, что даже прикоснуться. Эх, а плод-то ведь сладок. Эйджиро бы с радостью отведал его, даже если бы это грозило изгнанием из рая.       Он никогда бы не подумал, что Змеем-искусителем будет являться никто иной, как его одноклассник, обладающий самым шикарным фруктом - прекрасными бедрами. Мать его, бедрами, которыми могла бы позавидовать любая девчонка. Этот факт с одной стороны смущал, а с другой... Киришима не мог оторваться, даже когда понимал, что слишком уж долго он пялится на друга, который повернулся к нему спиной и, как будто специально, положил свою руку на талию, переместив вес на одну из ног, отчего мышцы слегка напряглись и выглядели такими упругими, что хотелось подойди и сжать эти божественные ляжки прямо на глазах у всего класса, наплевав на чужие взгляды. Провести по ним кончиком пальца, чувствуя, как от прикосновения они напрягаются еще сильней, как теперь можно почувствовать каждый мускул, каждое сухожилие. Эйджиро бы с радостью это сделал, но вот только этот змееныш слишком взрывоопасен для таких откровений со стороны друга.       Почему-то в мифах не написали, каково было имя у Змея-искусителя, что подстрекал съесть тот самый запретный плод. Теперь люди должны узнать правду: имя ему Бакуго Кацуки и учится вместе он с красноволосым в обличье прекрасного блондина, который лишь одним своим взглядом делает Киришиму греховным. Ох, этот змееныш даже не представлял, насколько он прекрасен. Дьявольски божественный змееныш.       Эйджиро не понимал, как лишь за одно лето Бакуго смог так измениться. Только ведь недавно этот парень ходил, орал, метал все и вся, что под горячую руку только попадалось, взрывал то, что было неугодно ему, а сейчас превратился в достаточно спокойного, сдержанного и красивого юношу, по которому сохнут многие. В горячего и сексуального юношу.       Еще с первого курса Киришима присматривался к нему, но теперь, на третьем он уже не может оторвать свой взгляд от блондина, а в особенности от его бедер.       Упругие, мощные и до ужаса соблазнительные, особенно они были такими в обтягивающих джинсах, которые Бакуго носил на стажировке, а иногда и в общежитие. Эйджиро всех богов благодарил, когда видел Кацуки в них: все мышцы видны так, словно парень и без штанов ходит, но тут даже лучше. Они так ему шли, что иногда красноволосому казалось, что он гребанный извращенец, у которого ниточка слюны по подбородку стекает, стоит блондину пройти около него, слегка помахивая аппетитными бедрами и тем самым дразня и без того бедного Киришиму, который влюбился по самое не хочу.       Влюбился... Это чувство так ново для Эйджиро, ведь до этого он никогда не чувствовал настолько сильной привязанности к какому бы то ни было человеку, а тут как-то само получилось, что ли. Бакуго всегда выделялся среди своих одноклассников: был номером 1 даже среди них, несмотря на то, что он был таковым в списке Киришимы. Взрывной, опасный, недоступный. Таким казался он тогда и даже сейчас отчасти таким и остается, хоть и малость тише. Умный, иногда заботливый и чертовски красивый, как ни погляди - вот что заметил красноволосый к концу первого года их обучения. Уже тогда Кацуки был тем, кто лишь своим взглядом бил наповал, сносил им же крышу, а потом и добивал, только уже своей редкой улыбкой.       Улыбался Кацуки нехотя, иногда через силу, но однажды Киришиме посчастливилось увидеть его искреннюю и не натянутую улыбку, которая тут же попала в самое сердце, засев там надолго. Отчего-то блондин перестал отталкивать парня, и тот гордо называл их друзьями, хоть иногда и сильно сомневался в этом, ведь уже тогда этот взрывной парень был симпатичен ему.       Со второго курса все стало меняться: каждый в классе стремился стать лучше, и Бакуго не был исключением. Изнурительные тренировки, желание стать номером один вопреки всему на свете и небольшое изменение характера - все это сыграло большую роль для него, отчего к концу того года он стал уже лучшей версией самого себя. Но... Ох, Господи.       Кто бы мог подумать, что лишь за одно чертово лето он сможет настолько сильно измениться, что в начале третьего курса, только увидев своего друга, Киришима чуть там же в обморок не упал, и все из-за чертовых бедер парня, которые отлично проглядывали в облегающих штанах, через которые - наверняка, его кто-то заставил, сам бы он никогда не надел их - каждый изгиб виднелся настолько четко, что на пару секунд красноволосый стоял с открытым ртом и слова выдавить не мог, пытаясь челюсть нижнюю подобрать.       Бакуго был идеален. Достаточно тонкая талия, на которую он любит класть свои ладони и смотреть исподлобья так, будто какая-то мамочка, ругающая своего ребенка (иногда Эйджиро так и казалось, когда парень на него так смотрел). Грудная клетка, мерно вздымающаяся, когда Кацуки сидел рядом с Киришимой и помогал с уроками. Иногда, когда он наклонялся, чтобы проверить тетрадку красноволосого, то воротник майки, что блондин носил, опускался, свет проливался в эту темную и запретную пещерку, открывая вид на грудь, соски и даже на пресс, что у парня был тоже идеален, как и сам хозяин этого добра. Еще и задница. Мина часто приговаривала: «Да у Бакуго не зад, а орех настоящий. Я ему завидую! Это не честно». Да Киришима и сам завидовал. Только не так, как Ашидо. Завидовал, что к этому ореху ему не суждено прикоснуться.       Но самое аппетитное, самое сочное, что Киришима хотел потрогать, поцеловать, лизнуть или даже сжать, так это бедра. Они не были тонкими, как у какой-то девушки, нет. Ляжки Бакуго были мощны и подтянуты, в тех самых облегающих джинсах это было заметней всего: проглядывались бугорки мышц, было видно как они перекатываются. Каждый их изгиб... М-м-м, по ним хотелось провести кончиком пальца.       Эйджиро ловил взглядом любое изменение там. Он любил наблюдать за бедрами своего лучшего друга - это даже звучит абсурдно, но измениться парень уже не мог. Да и не хотел.       И он разглядывал: как ляжки Бакуго напрягаются, когда тот злиться на кого-то и готов уже взорвать того смертного, что посмел довести его до ярости. Как, стоило подойти Киришиме и сказать что-нибудь успокаивающее, они расслабляются, как становятся мягкими, но не теряют упругости. Как, когда Кацуки сидит хоть на стуле, хоть на диване, он кладет свою руку на одно из бедер, изредка поглаживая или ведя вверх по нему, будто поддразнивая. Нужно отметить, что это у него отлично получается: Эйджиро постоянно следит за этими движениями длинных пальцев, смотрит, как их кончики проводят по плотной ткани брюк, и парня будто током бьет от этих движений. Как бы Эйджиро хотелось, чтобы блондин медленно уложил ладонь на талию и игриво опустил руку ниже, при этом изящно взмахнув бедрами, прогнувшись в пояснице и сладко вздохнув, да так, чтобы этот вздох был слышен.       Слишком много пустых фантазий, которые никогда не воплотятся в жизнь. Киришима это понимал, поэтому довольствовался лишь тем, что имел право хотя бы дружить с ним. Бакуго был слишком идеален, и признаться ему Эйджиро не мог.       Но иногда становилось до жути невыносимо. В общем, пиши пропало.

***

      На третьем курсе Бакуго и подумать не мог, что увидит своего друга таким. Нет, он понимал, что в силу своей причуды, тот станет настоящей скалой, но чтобы так?.. Кацуки не хотелось верить, что вот эта дылда - это тот самый Киришима, который когда-то был на пару сантиметров ниже блондина.       Все началось в начале учебного года, когда все ученики UA пришли после каникул. Парень почти не виделся с Эйджиро, они лишь переписывались друг с другом, но увидеться в живую не получалось: оба были до ужаса заняты, времени на что-то не хватало катастрофически, даже не смотря на то, что у них был законный отдых. Они усердно тренировались и готовили себя к последнему году обучения в академии, из-за чего даже не знали, как изменились на это время.       Бакуго бы предпочел и дальше не знать.       Кацуки стоял с сумками у общежития, чтобы вновь заселиться, и ждал Киришиму, который попросил встретиться у входа и вместе пойти к их комнатам. Все равно живут на одном этаже да еще и соседи, сказал тот, и парень согласился, даже не понимая, что может произойти.       Залипать в телефоне слишком долго не пришлось: Эйджиро пришел, на удивление, вовремя, окликнув Бакуго по имени у входа. И тут пошло-поехало: блондин поворачивает голову и вместо лица около себя видит чужую грудь, обладателя которой парень признавать не хотел. Бакуго поднимает голову и видит такого же удивленного и застывшего словно статуя Киришиму. Они не двигались и лишь пялились друг на друга, не в силах оторвать взгляда, несмотря на то, что внутренний Кацуки активно кричал и метался, чтобы тот прекратил это, отвернулся и ушел наконец! Но блондина словно к земле приклеили, и ноги ватными стали, когда он смотрел снизу-вверх на своего друга, который за лето вымахал так сильно, что Бакуго чувствовал себя какой-то пылинкой перед ним.       Одним словом: пиши пропало.       Так они простояли минуты так три, пока красноволосый не пришел в себя и, состроив свою привычную - по-детски искреннюю - улыбку, как всегда не полез обниматься. «Как всегда», - вертелось в голове, но вот все нутро говорило об обратном. Кацуки чувствовал себя девчонкой, которая встретила своего парня: чужие руки его ткнули носом в грудь, а на макушку устроили голову, ладонями мягко поглаживая спину. Бакуго даже не подумал обнять в ответ, пребывая в какой-то прострации и потерявшись в своих же мыслях и ощущениях, которые были, мягко сказать, непривычные, как, наверно, и для самого Киришимы, поэтому тот даже не противился, что обнимает один, а Кацуки просто стоит столбом. Дыша отрывисто и с придыханием, блондин понял, что влип по самое не хочу.       С того самого дня началось то, что Кацуки бы обозвал «настоящим пиздецом». Засыпая, он вспоминал те самые ощущения, которые с каждом разом будто становились более приятными, хотя парень его больше так не обнимал: Бакуго казалось, что тогда Эйджиро словно скрыл его от всего мира, словно забрал в какую-то пустоту, откуда не хотелось выбираться. Отчего-то приходило какое-то далекое осознание, что это даже было приятно. Отчасти. Может быть.       С того самого дня Кацуки часто ловил себя на том, что все чаще засматривается на Дерьмоволосого, не в силах отвести взгляда куда-то в сторону. Не то, чтобы раньше такого не было, просто сейчас это стало гораздо заметней как для самого блондина, так и для других. Но... О боги, как тут не смотреть?       За лето Киришима возмужал, сильно вырос и теперь был одним из самых высоких в классе. Он был горой мышц, но не перекачан, а даже наоборот - очень гармоничен. На фоне Бакуго, который практически не вырос, тот казался настоящей дылдой, но идеально подтянутой, прекрасной и горячей дылдой. От этого факта Кацуки становилось иногда жарковато. Теперь все, что они делали по привычке, стало чем-то смущающим и не таким. Неправильным.       Например, раньше, сидя в общей гостиной и смотря какой-нибудь второсортный фильм, который выбрал один из одноклассников, Киришима часто приобнимал блондина за плечо, по-хозяйски откидываясь на спинку дивана, отчего Бакуго иногда ругался, что тот нарушает личное пространство, но просто для вида: уже привык к такому до ужаса тактильному другу. Сейчас же, когда Эйджиро по привычке его обнимал, Кацуки приходилось склонять голову к его плечу, чтобы им было удобно в такой позе. Не то, чтобы блондин был против такого, но со стороны они больше напоминали влюбленную парочку, чем обычных друзей, которые решили глянуть телик. Хорошо, что сидели они позади одноклассников, так что за ними почти никто не наблюдал: все были поглощены фильмом, что в это время крутили по ящику. Но вот со смущением справиться было трудно, как ни крути.       Еще, когда Бакуго шагал рядом с Киришимой, ему приходилось поднимать голову, чтобы говорить не с грудью парня, а с его лицом. Когда же Дерьмоволосый его бесил чем-нибудь, Кацуки был вынужден вставать на носочки и хватать за грудки, чтобы преподать урок этому придурку, даже понимая, что выглядит он нелепо и чем-то напоминает злого чихуахуа в такие моменты. На это Эйджиро лишь беззлобно ухмылялся и что-то говорил по поводу того, удобно ли парню стоять вот так.       Ох, как же это его вот такое лицо раздражало, ведь отчего-то по щеку прокатывала волна жара, а на затылке волосы дыбом вставали, и злиться это заставляло еще сильней.       Однажды, когда Бакуго встал на носочки и попытался что-то высказать, Киришима прыснул от смеха. От этого Кацуки завелся еще больше, и вся его сдержанность трещала по швам. Лицо перекосилось от злости, но Эйджиро - этот чертов кремень, которого ничего не берет - ничего в ответ не сказал, а лишь подхватил парня под мышки, словно провинившегося котенка и поднял над землей, так, чтобы их лица были на одной высоте, сказав, что теперь тот готов его выслушать. За эту глупую и не смешную шутку он тут же получил по морде, а вот блондину, которого наконец отпустили, пришлось ретироваться, чтобы никто не заметил его покрасневших щек и ушей. Господи, как он просто Кацуки поднял, словно пушинку. Сколько в нем силы-то тогда?!       Высокий рост... Бакуго никогда не замечал, чтобы его привлекали люди, что были выше его практически на две головы. Ну вот никогда такого не было, а тут да такая скала, да еще и одноклассник, да еще и Дерьмоволосый! Кацуки влип, точно, вновь вляпался в свои же чувства, существование которых признавать не хотел никогда, а спасение нигде найти не может.       Засыпая, он продолжал вспоминать те первые объятия в этом году и понимать, что ему чертовски охота почувствовать их еще раз. Хотелось оказаться под крылом Киришимы и заснуть в тепле. Или же...       Почувствовать чужие руки на своей талии, чтобы Эйджиро склонил голову ниже, а Бакуго встал на носочки. Ощутить, как сильные руки сжимают покрепче, прижимая ближе. Хотелось, чтобы этот придурок поднял над землей, схватив за задницу, и сжал ее посильней. «Нет!» - воскликнул Кацуки, отбросив эти дурацкие фантазии, которые рождались, стоило глянуть на эти сильные руки.       Он старался это отрицать. Всеми силами пытался, правда, но вот только не выходило ничего толкового. Именно поэтому он решил прийти к ней. К той, кто знает все обо всех и прекрасно видит чувства других насквозь. К той, которая прекрасно знала о проблеме Кацуки.       - Хей, Черноглазка! - Бакуго настойчиво ломился к ней в комнату, стуча так, что даже ее соседи по этажу, наверно, это слышали. Впрочем, на остальных было абсолютно плевать, ведь ему срочно нужно обо всем узнать и все понять, иначе он не уснет нормально.       - Че кричишь, Бласти? - спокойный голос с примесью какой-то насмешки послышался за дверью, отчего у блондина накипело еще сильней, чем было до этого. Да как она смеет там смеяться?       - Ты глухая или че?! Я уже как полчаса стучусь, а ты даже открыть не удосужилась! - прокричал разъяренный блондин, но, когда понял, что криками делу не поможешь, а проблема стоит острая, тут же попытался успокоиться, глубоко вдохнув и устало продолжил. - Я могу войти? У меня к тебе есть вопрос.       - Ого, сам Бакуго ко мне за советом, - пропела за стенкой девушка, но все же добавила, чтобы больше не нарываться. - Заходи, дверь открыта.       Дверь и вправду была открыта. Давно парень здесь не был: на втором курсе он здесь часто бывал, но сейчас времени совсем нет шататься к кому бы то ни было. Навевает воспоминания...       Но от них, когда блондин зашел в комнату, его отвлек удушливый запах лака. Бакуго скривился и закрыл воротом майки нос, чтобы хоть как-то это перекрыть, но получалось отвратно: даже так этот аромат пробивался сквозь ткань. На кровати же сидела Мина, подкрашивая свои ногти ярко-алым цветом, при этом в зубах держа пилочку. Ее лицо выражало полную сосредоточенность - она даже не взглянула на гостя. Рядом с ней расположился Серо, который копался в своем ноутбуке, быстро перебирая пальцами по клавиатуре, что-то печатая. Чтобы вывести всех из транса - наверно, лаком надышались - Кацуки пришлось громко кашлянуть. Это и вправду подействовало.       - Прости, занята была, - выплюнула предмет Ашидо и улыбнулась, посмотрев на гостя, который всеми способами пытался закрыть нос своей майкой и не чувствовать этого запаха. Ее парень отсалютовал два пальца от виска в знак приветствия, на что Бакуго слегка кивнул и вновь повернулся к девушке. - Что тебя привело ко мне?       - Вопрос есть, сказал же, - проговорил Кацуки, сведя брови к переносице. Наличие Ханты хоть и смущало, но повезло однако, что здесь нет Пикачу, иначе бы этот болтливый придурок все доложил своему дружку.       - Можешь рассказать. Ты же знаешь, что я всегда рот на замке держу, - Серо даже взгляда от экрана не отвел, но решил добавить это, несмотря на то, что Бакуго прекрасно это знал и без него.       На втором курсе Кацуки пришлось обсудить свои чувства к Киришиме - на тот момент Бакуго еще ничего не понимал и иногда загонял себя в ловушку из-за этого - с брюнетом, который оставался единственным среди Бакусквада, кто остался в общежитие, и тогда блондин сильно удивился тому, насколько рассудительным и приятным в общении может быть этот придурок. По крайней мере, когда с ним разговаривать один на один. С того раза Серо слегка поднялся в глазах парня, ведь и вправду не взболтнул ничего лишнего. Бакуго даже помог ему за это с Миной, после чего те начали встречаться.       Но это уже совершенно другая история.       Кацуки будто с цепи сорвался и начал ходить по комнате туда-сюда, матеря с ног до головы ублюдка, который заставляет вот это все чувствовать. Он взмахивал руками, он ругался, он был по настоящему зол. Ашидо изредка кивала, внимательно слушая всю эту печальную историю. Монотонные стуки по клавиатуре слегка разбавляли атмосферу негатива и даже успокаивали.       Бакуго рассказал все: как летом уже почти смог со своей влюбленностью, как практически забыл об этом Дерьмоволосом и начал новую жизнь, но тут - бац - этот придурок со своим ростом и грудью, с которой теперь парню приходится разговаривать. С сильными руками, с идеальным телом и тем, что он может с легкостью поднять блондина над землей, при этом даже усилий не прикладывая. А еще как же отлично смотрится его вечно растрепанный хвостик со всем тем добром!       - В общем, я втрескался. Во второй раз, - подвел итог своему рассказу Кацуки, опустившись на стул, что все это время стоял около него, и устало закрыл лицо рукой. Наконец выговорился, а от этого стало гораздо легче.       - Нравится высокий рост? - усмехнулась Мина, сделав изящный взмах пальцами и посмотрев на свои "свежевыкрашенные" ногти. Она как раз закончила приводить их в порядок, так что полностью готова высказаться насчет всего того, что здесь происходит.       - Да не ебу я, почему он стал еще красивей, когда вырос, - Бакуго провел ладонью по лицу и нервно вздохнул. - И че мне теперь делать?       - Ох, и почему вы мальчики-то ничего не видите никогда? - театрально вздохнула Ашидо, покачав головой и цокнув язычком, всем своим видом на что-то намекая. Серо, повернувшись к ней лицом, тихо хмыкнул, потрепав девушку по волосам, на что та лишь возмущенно фыркнула и вскинула бровь вверх. «Они че, на языке касаний общаются?» - подумал Кацуки, наблюдая за всем этим действом.       - Ты можешь прямо сказать? Я не понимаю ваших ебанных намеков, - скривился Бакуго, на что Мина, будто специально, вновь вздохнула. Ханта наконец-таки отложил ноутбук и решил влиться в разговор.       - Сказать ему? - кивнул Серо в сторону Кацуки, и Ашидо, немного подумав, все же кивнула головой, разрешая.       - Они сами никогда не догадаются, - девушка начала убирать свои вещи в косметичку, в то время как брюнет взглянул на гостя.       - Мы пытались вас натолкнуть, но все без толку, - прямо ответил Ханта. - Третий год пошел, а вы все еще слепы, как кроты.       - Да о чем ты, блять? - прошипел уже взбешенный этими намеками Бакуго, но его перебила Мина.       - Да он тоже тебя любит, олух! - всплеснула руками девушка. - Надеюсь, Кири меня простит, но мне уже надоело молчать, а тебе сказать об этом легче, ведь наш романтик обязательно будет отрицать очевидный факт, в отличие от тебя!       «Да он тоже тебя любит». Эти слова еще долго звучали в ушах Кацуки, который пытался признать, что это ему не послышалось.       - Ко мне постоянно приходил весь прошлый год, - решила добить и без того бедного парня. - «Бакуго то, Бакуго се». Сейчас уже перестал, но я на все сто уверена, что влюбился он в тебя во второй раз.       - Видели бы вы себя со стороны, - блондин перевел взгляд на Серо. - То один глядит, когда другой отвернулся, а потом меняетесь. Да вы взгляда оторвать не можете друг от друга.       Бакуго взорвался второй раз за день.       - А почему я об этом только сейчас узнаю?! - вскочил с места Кацуки и сжал кулаки.       - Остынь, чувак, - Ханта выставил ладони в примирительном жесте. - Помнится ты хотел избавиться от своих чувств, а не встречаться с Киришимой. Мы не говорили тебе только из-за этого. Да и не готов ты был отношения начать с нашим зубастиком. Не то, что сейчас.       Да, Бакуго был не готов начать встречаться с Киришимой и весь прошлый год пытался избавиться от своих чувств. Мысли о Дерьмоволосом стали посещать все чаще, отчего отвлекаться от учебы для Кацуки стало привычным, хоть и не очень правильным. Про последнее парень прекрасно понимал, но это была не единственная причина решения отказа от чувств.       Не было гарантии, что Киришима ответит взаимностью, а не станет избегать или игнорировать. Этого подростку тоже не хотелось.       Было тошно засыпать, думая и вспоминая своего лучшего друга. От себя было противно, когда глаза сами по себе опускались на тело Эйджиро. Надоело и скрывать свой румянец, ведь стоило Дерьмоволосому широко улыбнуться, то все. Пиши пропало.       Да и сейчас не очень то готов к отношениям. Но...       - Если бы я знал об этом, то может быть все бы решилось гораздо раньше, и я не стал так мучаться! - Бакуго потихоньку начинал приходить в ярость.       - Ты мог бы начать избегать Киришиму, чтобы избавиться как от своих чувств к нему, так и ему испортить их, - резонно ответила Мина, на что Кацуки лишь ноздри сильнее раздул. - Правда, Бласти, успокойся. Сейчас ты готов начать с ним встречаться?       - Я... Д-да я, блять, не знаю! - устало простонал Кацуки и всплеснул руками. - Аргх, меня так это раздражает! Тц... - парень задумался. - Если вы мне наврали, то я лично приду и подорву!       Больше слова блондин не сказал, пулей вылетев из комнаты, и понесся к своему крылу общежития. Пара даже моргнуть не успела, как он исчез в дверном проеме.       - Как думаешь, мы правильно поступили? - Мина уставилась взглядом на свои ногти, что теперь отливали настоящей кровью. И взгляд ее был слегка потерянным и даже ищущим, словно она что-то пыталась разглядеть в них, но это был лишь обычный лак.       «Иногда она кажется такой неуверенной», - пронеслось в голове парня, когда он посмотрел на Ашидо. Серо тихо хмыкнул перед тем, как вложить чужие ладони в свои, тем самым заставив посмотреть в свои глаза.       - Без нас они бы никогда не догадались, - проговорил парень. - Бакуго уже не отвертится от своих чувств, ведь он уже признал, что вновь влюбился. Вот увидишь, в нашем классе скоро появится еще одна парочка.       - Ты прав, Ханта. Спасибо тебе, - прошептала девушка перед тем, как уткнуться поцелуем в чужую щеку.

***

      Бакуго думал долго. Целый день после того разговора он думал: размышлял о чувствах и желании оказаться рядом с Киришимой. И вот наконец решил.       Эйджиро вновь пришел к нему, чтобы подучить уроки и приготовиться к предстоящей контрольной, до которой благо было еще пару дней. Кацуки сидит позади, на диване, наблюдая, как его "ученик" при тусклом огоньке настольного светильника упорно выводит формулы в своей тетради. Его спина, широкая, мускулистая, находится прямо перед Кацуки, и искушение настолько сильно, чтобы ему противостоять.       - Б-бакуго, ты чего? - заикаясь, спрашивает испуганный Киришима, почувствовав, что прямо по его спине Бакуго в этот момент проводит кончиком пальца. Табун мурашек пробегает по коже, отдаваясь холодом по всему телу, а потом опаляя жаром. Отчего-то в комнате внезапно становится жарковато.       - М-м, ничего, - как ни в чем не бывало, проговаривает блондин. Слышится шорох постели - Бакуго поднялся со своего места.       Эйджиро не хочется поворачиваться, но он нутром чувствует, что его друг сейчас прожигает дыру на его затылке. Тихие шаги - Кацуки обходит Киришиму кругом и слегка склоняется к сидящему на полу красноволосому, заглядывая прямо в глаза. Казалось, что даже в самую душу. Взгляд у блондина всегда был пронзительный.       Киришима чувствует, что его уши горят адским огнем.       - Дай посмотреть, - шепчет тихо Бакуго, и Эйджиро был уже готов тетрадку ему подать, даже в руки ее взял, но... Но что-то, мягко сказать, пошло не так.       Бакуго поворачивается спиной, наклоняется и двигает стол подальше от красноволосого. Под удивленный или даже испуганный взгляд Эйджиро парень вопреки всем ожиданиям садится на колени к нему.       Кацуки. Садится. На. Колени. К нему.       Киришима ярко ощущает, что сейчас у него из носа кровь хлынет: блондин слегка ерзает, пытаясь усесться поудобней, и тихо выдыхает. В тишине комнаты это так отчетливо слышалось. Также отчетливо, как и отрывистое дыхание красноволосого. Бакуго до ужаса теплый, даже горячий, он жмется ближе, забирая тетрадь из рук застывшего Эйджиро и начиная разглядывать чужую писанину. Парень видит, как мерно вздымаются при дыхании плечи блондина. Чувствует, как Кацуки будто специально кладет голову на его плечо, положив одну ногу на другую. Слышит чужое дыхание и ощущает чужое тепло.       - Все правильно, - сказав это, парень откидывает тетрадку на тот столик, который он совсем недавно отодвинул, и поворачивает лицо к Киришиме, что руки не знает куда девать и держит их где-то поблизости от Кацуки, но прикасаться боится. - И че ты застыл?       Бакуго ворчит, отрывается от тела и хватает обе руки застывшего Эйджиро, кладя их себе на талию, но не отпуская из своих ладоней. Пальцы обжигает словно огнем - Кацуки такой горячий, а сейчас, когда этот змееныш сидит прямо перед ним и так нагло руководит движениями самого Киришимы, последний вообще теряется. Ощущения нереальные даже от простого объятия.       - Что происходит? - хрипло спрашивает красноволосый, глядя расфокусировано прямо на свои ладони, что устроились на чужой талии, и чужие пальцы, что вплетаются с его пальцами и держат крепко, не давая куда-либо сбежать. И это не выглядит противно или неправильно. О нет. Для Эйджиро это смотрится также гармонично, как и сам Кацуки, но непривычно.       - Ты знал, что меня привлекают высокие парни? - Кацуки и вправду издевается. От такого серьезного заявления Киришима воздухом давится и сжимает посильней чужую майку в своих руках.       - На что ты намекаешь? - спрашивает красноволосый, но тут же замолкает.       Бакуго резко встает. Ощущение пустоты и холода резко накрывает с головой, отчего хочется протяжно заскулить, словно щенок, хозяин которого ушел в другую комнату. Киришима поднимает взгляд выше и смотрит на Кацуки. Последний же, не проронив ни слова, усмехается, глядя в испуганные, но такие молящие глаза, поворачивается лицом к парню, встает прямо перед ним и садится вновь к нему на колени, но уже теперь лицом к лицу. Бакуго носом утыкается в чужую грудь и тихо выдыхает.       Эйджиро вновь не знает, что ему делать и как реагировать.       - Обними меня, - шепчет Кацуки. Это звучит приглушенно: парень так взгляда и не поднимает.       Медленно, боясь спугнуть эту змейку, что так отлично устроилась у него на коленях, Киришима поднимает одну руку и почти невесомо укладывает на чужой спине. Ноль реакции - Кацуки все также дышит ему в грудь. Вторая ладонь тоже устраивается поблизости первой, скромно и боязно, но вот оно: Бакуго резко и протяжно выдыхает, обжигая кожу даже через футболку. От этого выдоха парня бьет словно током, и он слегка вздрагивает. Это заставляет блондина приоткрыть один глаз и глянуть вверх.       - Теперь ты мне скажешь, что все это значит? - шепчет Киришима, большими пальцами поглаживая нежную кожу спины парня. В любой бы другой момент Кацуки его бы взорвал, но сейчас не тот случай.       - Ты еще не понял? - мычит Бакуго, наконец оторвавшись от груди Эйджиро и подняв свой взгляд выше. Смотрит как-то насмешливо, но без злобы, будто играючи. При свете настольной лампочки кажется, будто в его глазах кровь сворачивается - это так завораживает. Но заданный вопрос все же заставил Киришиму выдавить из себя пару слов, хотя так не хотелось портить эту тишину.       - Эм... Нет? - жмет плечами красноволосый, удивленно вкинув бровь вверх.       Кацуки устало выдыхает, закатив глаза. Он вновь мычит, но теперь уже этот звук не заглушается ничем, и слегка потягивается, выпрямляя плечи и спину. Вытягивается в струнку, и заглядывает в глаза напротив. Тянется все выше, змеей извиваясь в руках Киришимы, и внезапно тыкается губами в чужие.       Пора ставить счетчик, сколько раз Эйджиро теряется.       Кацуки закрывает глаза и даже не видит, как нелепо сейчас выглядит сидящий с ним парень. Он не смотрит: он блаженно прикрывает веки, большими пальцами поглаживая скулы Киришимы и прижимаясь ближе. Эйджиро тянет руку ближе, но все равно боится. Боится спугнуть момент. Страшно, что это может оказаться обычным сном.       Кончики пальца касаются спины парня вновь, сжимают любимую майку того, и Эйджиро понимает - нет, это не сон. Сидящий у него в ногах Бакуго реален, он настоящий и все еще здесь, целует его. Почувствовав прилив какой-то силы, Киришима хватает блондина крепче, и не успевает тот ухнуть, как ладонь стискивает его талию, прижимая крепче, не оставляя ни единой крупицы воздуха. Кацуки наконец приоткрывает глаза: видит, как Эйджиро остервенело хватает чужие губы, как жадно жмется ближе. Он чувствует как мощные руки гуляют по его спине, и сам решает не отставать: ладонь перемещает на шею, медленно ведя к затылку. Мгновение - внезапно с яростью хватает красные патлы и оттягивает, заставляя Киришиму промычать в поцелуй. Последний же в отместку опускает руку ниже, с нажимом стискивая в руках ягодицу.       Бакуго резко отрывается и вскрикивает, глянув за спину. Эйджиро щурится, но руку не убирает с чужого зада, и следит за сидящим парнем.       - Я правильно понял? Это признание? - спрашивает красноволосый. Блондин не дает ему договорить, цокая злобно и закатывая глаза.       - Ты тупой или как? - Кацуки только и может, что удивляться тупости этого парня. - Тебе нужны какие-то другие намеки? Я тебя только что поцеловал, идиот!       - Все, не кипишуй, - хмыкает Киришима. - Я тебя тоже люблю.       Больше слов было не нужно. Они тут же тянутся друг к другу и вновь целуются, жадно, будто жизнь от этого зависит. Языки страстно сплетаются друг с другом: Киришима очерчивает кромку чужих зубов, внимательно, будто изучая. Бакуго прогибается в пояснице и тянет парня к себе за шею, не давая и секунды, чтобы опомниться и воздуха глотнуть.       На полу сидеть становится до жути неприятно, да и ноги затекают быстро - Эйджиро перекладывает ладони на чужие бедра и сжимает, слегка поднимая блондина над землей. Кацуки не сопротивляется: наоборот, даже ждет, пока его поднимут. Киришима с парнем на руках встает и на пару мгновений зависает в такой позе, позволяя Бакуго оплести своими ногами чужую талию и склонить голову. Теперь Кацуки нависает над лицом красноволосого - это заставляло мозг плавиться. Блондин такой легкий, он держит в своих руках лицо Эйджиро и целует того, прикусывая и посасывая нижнюю губу.       - Почему ты такой высокий и сильный? Боже... - шепчет горячо в чужие губы Кацуки, не давая даже возразить и возвращаясь к своему занятию - поцелуям.       Киришима тоже хочет многое сказать, но не сейчас - сейчас нужно идти к кровати. Эйджиро ложится на спину, отчего Бакуго теперь становится наездником и удовлетворенно проводит рукой по боку лежащего под ним парня, не прекращая свои бесконечные поцелуи. Красноволосый был даже не против, и сам напирал.       - М-м, мы и вправду это сделаем? - спрашивает хрипло Киришима на чужое ушко и видит, как Кацуки шумно выдыхает через нос, при этом губу закусив и прикрыв свои глаза.       - Шестьдесят девять, - выговаривает Бакуго и выпрямляется, садясь ровно и смотря сверху-вниз на непонимающего парня.       - Что? - спрашивает тот, вскинув бровь вверх. Кацуки цокает.       - Не тупи, блять. Обойдемся пока что позой «шестьдесят девять», - объясняет блондин и привстает, кладя ладони на чужие шорты, одним рывком стягивая их, оставляя на парне лишь боксеры, а лишнюю одежду бросая куда-то на пол. Киришима краснеет, но не говорит ничего и не возражает, а лишь тянет свои руки к ремню на джинсах Бакуго.       Это все реально? Они и вправду это сделают? Эйджиро не верит ни своим глазам, ни своим ощущениям. Нет, это не может быть взаправду. Не может быть, чтобы это был не обычный влажный сон. Тогда почему Кацуки, настоящий и живой, сидит прямо на нем и смотрит возбужденно на его руки, которые, хоть и дрожат слегка, но уверенно расстегивают застежку с первого раза. Бакуго протяжно выдыхает, и его рот растягивается в оскале.       - Сними свою футболку, - приказывает он, и от этой власти на холке волосы встают. Парень смотрит внимательно, глаза щурит и будто намекает, что лучше подчиниться.       И Киришима подчиняется: снимает чертову футболку и хмыкает, замечая, как Кацуки голодно облизывается и рыщет взглядом по чужому телу. Последний тут же припадает к чужой груди и животу, начиная руками водить по всем открытым участкам тела. Теперь ему можно: можно вот так вот открыто смотреть на такого идеального - мощного и высокого - Эйджиро; можно целовать, трогать, даже кусать; можно слушать тяжелое дыхание сверху. Да, теперь можно. Бакуго этим пользуется и расцеловывает все, до чего только может дотянуться, оставляя мокрые дорожки из слюны. Прикусывает кожу на шее и тут же зализывает, несмотря на то, что след от укуса все равно останется. Ох, как же этому ему нравится, Господи!       Киришима жмурит глаза и дышит через раз, пока эта змейка по его телу языком проводит и ухмыляется довольно. Кацуки не упускает возможности слегка потереться бедрами о чужой стояк, который и так уже болел, отчего Эйджиро вскрикивает, а после рычит, смотря в глаза виновнику этого самого стояка, который продолжает скалиться, но от тела все же отрывается.       - Теперь моя очередь, - выдыхает красноволосый и за бедра притягивает парня ближе, смотря снизу-вверх возбужденно и выжидающе. - Снимай свои джинсы.       Бакуго на пару секунд зависает, оглядывая лицо парня, на котором он до сих пор сидит. Чего он хочет? Ответа на чужом лице не было. Кацуки думает недолго: взгляд не может сфокусироваться, свое возбуждение некуда деть, поэтому блондин встает. Закусывает нижнюю губу, вместе с этим вынимая ремень и кидая его к чужим шортам. Эйджиро подает свою руку - Бакуго хватается за нее, чтобы не упасть, а другой ладонью стягивает с себя эти проклятые джинсы. Киришима не помогает: он лишь наблюдает, как оголяются чужая задница и бедра, как ненужная сейчас ткань спадает, открывая вид на тот самый запретный плод, съесть который разрешил сам Змей искуситель.       Бакуго переступает с одной ноги на другую, скидывая на пол еще и джинсы.       - Доволен? - спрашивает тихо он, на что тут же получает ответ.       - Белье тоже.       Слышится тихое «тц», но парень не спорит - летят чужие боксеры, полностью открывая вид на чужое возбуждение. Член уже давно готов ко всему, а из него сочится предэякулят. Киришима удовлетворенно кивает и хмыкает.       - Теперь сядь.       Бакуго слушается и садится обратно, но ближе, на чужой живот. Дорвался красноволосый, теперь хочет сделать то, что так давно желал: потрогать эти божественные ноги. Киришима проводит кончиком пальцем по изгибу бедра и смотрит, как Кацуки слегка напрягается, прижав колени к чужому телу, но тут же расслабляется, когда Эйджиро кладет свои ладони на его ляжки, аккуратно и нежно поглаживая молочную кожу. Блондин вытягивает ноги, руки поставив назад для удобства, и следит, как парень кусает губы, но глаз отвести не может от того, что ему теперь открылось.       Киришима водит рукой по всей длине ножек, изредка сжимая бедра в своих руках - Кацуки лишь на это тихо постанывает через сжатый рот и дышит хрипло. Блондин идеален, его хочется поцеловать, а кожа такая мягкая, что просто невозможно удержаться и не взять сжать еще раз одно из бедер. Раздается протяжный стон. Эйджиро смотрит вверх и видит, как покраснел сидящий на нем парень. Последний тут же отводит смущенный взгляд в сторону, но рот ладонью не закрывает, позволяя повторить это еще раз.       Киришима еще раз стискивает в своих мощных руках прекрасное бедрышко, и Бакуго мычит и голову задирает вверх, блаженно закрывая глаза. «Значит ему это нравится?» - проносится в голове Эйджиро, но ответ и без того очевиден. Красноволосый нежно гладит чужую ногу, будто извиняясь за будущие небольшие гематомы, которые появятся, но ему все равно хочется большего.       - Что ты там говорил насчет «69»? - спрашивает Киришима, в то же время перемещая руку выше, проводя ее нежно и осторожно. Ухмылка появляется на его лице - он сжимает чужую ягодицу в своей ладони, и Кацуки воздухом давится, не в силах что-нибудь ответить этому наглому... Придурку.       Член уже давно болезненно ноет у обоих, парни давно хотят разрядки, поэтому Бакуго издает утробный рык, и Эйджиро наконец отпускает его бедро и зад, выставив руки в примирительном жесте, но ухмыляться не перестал. Никогда его еще блондин настолько уверенным и властным - и был рад, что все-таки увидел. Такой Киришима явно нравился ему.       Жаль, что времени об этом думать нет, да и мозг будто расплавился уже от всего, что здесь происходит. На подгибающихся ногах Кацуки встает и разворачивается, садясь обратно, но уже на чужую грудь. Ложится на живот Эйджиро и уже готовится снять боксеры, но отрывается на пару мгновений и проговаривает через плечо:       - Я тебя придушу, если мне не понравится, ясно? - Киришима ничего не отвечает, а лишь хмыкает и смотрит возбужденно на аппетитные бедра.       Кацуки стягивает белье с Эйджиро до колен и облизывается, смотря на чужое возбуждение. Блондин проводит языком по чужой головке и тут же слышит глухой выдох сзади. От этого звука его ведет, и парень не останавливает, целуя и сразу же наполовину вбирая член в свой рот.       Киришима кусает внутреннюю часть бедра парня и тут же зализывает место укуса. Как же хочется покрыть эту молочную кожу своими метками, чтобы все знали, чей теперь этот парень. Красноволосый оглаживает верхнюю часть ножек и смотрит, разглядывает, какие же они все мощные, мускулистые. Аппетитные и безупречные, особенно когда они так близко. Эйджиро оставляет мокрый поцелуй на изгибе бедра и таза, перемещаясь все ближе и ближе к соблазнительной дырочке. Парень целует ягодицу, после чего прикусывает нежную кожу на ней. Слышит, как Кацуки от этого издал хоть и тихий, но полный наслаждения. Киришима сам похрипывает и дышит через раз от того, что творит.       Бакуго круговыми движениями вылизывает чужой член, посасывает, при этом массируя руками яички. Оказывается, в минете он не плох, ведь Эйджиро это явно нравится: тот изредка подрагивает всем телом, и Кацуки это прекрасно чувствует, ведь прямо под ним лежит. Блондину самому нравится, что он делает, все же теперь он может полностью увидеть это загорелое и натренированное тело, о котором так давно мечтал.       Киришима раздвигает чужие ягодицы, проведя мокро языком по промежности, при этом не переставая поглажить эти прекрасные бедра. Мозг не хочет думать, и у Киришимы срывает тормоза - его язык тут же проникает в дырочку, вылизывая все, что было скрыто до этого.       Бакуго вскрикивает и отрывается от члена на пару мгновений, чтобы отдышаться. Что за ощущения? Почему это так, черт возьми, приятно?! Парень не может сдержать протяжного и уж слишком громкого стона наслаждения. Руки слегка подрагивают, а вот юркий язык не останавливается на этом - он изгибается внутри парня, и тот снова вскрикивает, чуть не упав на кровать. Киришима там издевается, не иначе. Ах так. Кацуки тоже кое-что может.       На подгибающихся руках блондин поднимается и, напоследок коротко лизнув член, тут же берет его полностью. Оказывается, это не так сложно, да и реакция не заставляет себя долго ждать - Киришима мычит сзади и одной рукой сжимает до синяков одно бедро.       Это долго не продолжается: оба на пределе и оба желают лишь разрядки. Кацуки чувствует, как содрогнулся лежащий под ним парень, и в рот тут же полилась сперма. Слизнув остатки с губ, блондин прогибается в пояснице настолько, насколько ему это позволяет, и расслабляется. Чужой язык проскакивает дальше, продолжая вылизывать стенки внутри. Бакуго постанывает, подставляя свою задницу ближе и позволяя делать Эйджиро все, что тому заблагорассудится. И тут парень чувствует, как между телами проскальзывает чужая сильная рука и касается его члена. Это было последней каплей.       Кацуки содрогается всем телом и роняет голову вниз, изливаясь на грудь парня. Сильная усталость тут же накатывает с головой и ничего более не хочется, кроме как уснуть. Глаза сами собой закрываются, в то время как Киришима приходит в движение.

***

      Просыпается Бакуго рано: на улице только-только солнце свои лучи дарит земле, а в комнате до сих пор еще темно. Первое, что чувствует Кацуки - это то, что он полностью находится в объятиях Эйджиро. Тот обнимает его крепко, голову устроив где-то на макушке, а ноги свои обвив с ногами блондина. В голову тут же полезли сцены со вчерашнего вечера.       Так значит он отрубился, а Киришима его одел и уложил рядом с собой? Скорее всего.       - Ты чего не спишь? - шепчет тихо красноволосый, верно, почувствовавший шевеление у себя в руках. Кацуки шумно выдыхает ему в грудь.       - Почему ты, блять, такой высокий? - в который раз задает этот вопрос Бакуго, но теперь уже без наезда или насмешки. Тихо и будто вопрошая. Киришима же тихо прыскает куда-то в макушку Кацуки.       - А почему ты такой красивый? - вопросом на вопрос отвечает парень и перемещает одну из рук на талию. - Прекрасная талия, - а потом на бедро, - и просто охеренные бедра. А ты еще про какой-то рост вопросы задаешь.       - Не переводи тему, - шипит Бакуго, скидывая эту шаловливую ладонь с себя и глянув вверх. - Почему ты, блять, так вырос и почему у меня встает на такого тебя?       - А... Эм... - Эйджиро теряется вновь от таких откровений и слегка привстает на локтях, удивленно глядя на блондина. - Я не знаю?       - Тц. Вот и я не знаю, - кривится Кацуки и вновь прижимается ближе, утыкаясь носом в чужую грудь. - раз ты мой парень теперь, то обними меня, черт возьми. Че завис?       Киришима не спорит и молча ложится на место, сгребая в охапку Бакуго, что кажется таким маленьким теперь. Последний будто сворачивается в комочек, а через пару мгновений уже слышится тихое сопение, а чужое горячее дыхание опаляет кожу на груди. Эйджиро коротко целует волосы спящего и шумно вдыхает, почти сразу засыпая, ведь чувствовать тепло другого человека под боком и вправду успокаивающе.

***

      Причин чувств было много, а не просто бедра и высокий рост, поверьте, но мы их здесь опустим и не будем заострять внимание. Скажем лишь два слова, которые сказали Киришима и Бакуго, когда встали у зеркала и посмотрели на последствия проведенной вместе ночи:       - Пиши пропало!