сверкающий

Читтапон бросает его прямо в аэропорту. Кун, если честно, не может и не хочет его винить. Он просто чертовски устал. Они оба устали. Не надо было до этого доводить, не надо было брать на работе отпуск в одно время и бронировать номер в отеле на побережье, думая, что совместный отдых поможет всё исправить. То, что они зря затеяли эту поездку, становится понятно, как только Кун открывает глаза. Читтапон с самого утра на взводе, постоянно нервничает, заламывает руки, совершает простые действия несколько раз подряд. В аэропорт они приезжают вовремя, но оба до ужаса взвинченные. Читтапон вдруг тяжело оседает на чемодан и закрывает лицо руками.  — Кун, — мычит он. — Я так больше не могу. Кун ничего не отвечает, он сам уже ничего не может и своим молчанием позволяет Читтапону сделать всё за него, даёт понять заранее, что примет любое его решение.  — Я поеду домой. В смысле, к себе. А ты лети на острова, не пропадать же номеру и билетам. Вернёшься, решим, что с квартирой делать, с вещами. И со всем остальным… отдохни, ладно? Кун пожимает плечами. Он бы и сам поехал домой, но они вложили в эту поездку немалые деньги — потерять их просто так было бы жаль. Читтапон неловко обнимает его, целует в щёку, хватает чемодан и бредёт к выходу, а Кун разворачивается, чтобы встать в очередь на регистрацию. Оба не оборачиваются. Следующие полчаса проходят для Куна, как в тумане. Его сажают в бизнес-класс, потому что какая-то семейная пара с кучей детей не горит желанием сидеть вдали друг от друга, но доплату с него не требуют, так что он не сопротивляется. Оказавшись в салоне, Кун, всю жизнь летавший в экономе, удивляется количеству свободного пространства между сидениями и долго смотрит в окно, наблюдая за работниками аэропорта.  — Ох, вау, а вы случайно не?.. Кун чувствует прикосновение к предплечью и поворачивает голову в сторону источника звука, поднимая солнечные очки на лоб.  — А, нет, извините, обознался, — его сосед, молодой человек лет двадцати, улыбается просто очаровательно.  — Простите? — Кун смотрит вопросительно, и тому приходится пояснить.  — Вы похожи на одного популярного актёра. Очень красивого, кстати, — парень неожиданно подмигивает. И, ладно, этого Кун точно не ожидал. С ним что, флиртуют? Он чувствует себя странно, потому что давно ничего такого не делал, и вообще, его же только что бросил парень! Видимо, что-то такое написано на его лице, что улыбка соседа тут же тускнеет, и он смущённо отворачивается. Кун жалеет, что причиной этого является его неспособность держать себя в руках, поэтому он спешно извиняется. Завязывается разговор, в ходе которого выясняется, что Кун похож на Ван Ибо, сыгравшего «в одной классной дораме, я уверен, что тебе понравится, давай посмотрим?». Из-за завалов на работе Кун стал немного далёк от всего этого, но сериалы — это то, что он действительно любит, так что совсем не против глянуть пару эпизодов. Тем более в такой компании. На середине четвёртой серии Кун засыпает, чувствуя, как Ченлэ (так зовут парня) заботливо укрывает его пледом. Он просыпается почти в самом конце полёта, и тут же понимает, что хотел бы провести с Ченлэ немного больше времени. Кун набирается смелости попросить у него вичат, или вейбо, или что угодно вообще, но потом оказывается, что они едут в один и тот же город, и даже в тот же отель, и номера у них — соседние. За смеющимся Ченлэ закрывается дверь, а Кун чувствует себя беспомощным перед огромным количеством бабочек, засуетившихся вдруг в животе. Он сбрасывает свои вещи в номере, тут же переодеваясь в шорты и майку — они с Ченлэ договорились сразу же пойти к морю. Кун стучится к нему в дверь, за ней раздаётся звонкое «Я сейчас!», а потом замок щёлкает, и Ченлэ предстаёт перед ним в одних шортах и с полотенцем на плече. Кун тяжело сглатывает. На пляже почти никого нет в такое время — слишком жарко, но они оба так соскучились по воде, что решили пропустить обед. Кун купаться не собирался, вообще-то, но с неугомонным Ченлэ, бегающим по берегу и брызгающимся освежающей водой, сухим оставаться физически невозможно. Кун делает вид, что Ченлэ окончательно вывел его из себя, и бежит за ним прямо в воду, ловит и прижимает к себе. Ченлэ вдруг обхватывает его шею руками и целует прямо в губы. Кун не знает, что ему делать, но голос в голове шепчет — «если хочется, отвечай», и он обхватывает плечи Ченлэ, прижимая его к себе ещё ближе. Вокруг — ни души, Ченлэ тихо стонет в его руках, и если бы Кун был чуть менее благоразумным, он бы взял его прямо здесь, но он сдерживается. Почти. Сверкающую от воды кожу плеч хочется попробовать на вкус, и Кун не может себе в этом отказать, касаясь губами, зубами и языком, втягивая её, солёную и тёплую в свой рот. Ченлэ вдруг громко ойкает.  — Я сделал тебе больно? Прости.  — Нет, я, кажется, успел сгореть…  — А я ведь говорил тебе надеть майку.  — Да ладно тебе, папочка, — Ченлэ смотрит лукаво, и Кун задыхается. — Ты же поможешь мне обработать спину? Судя по горящему взгляду Куна, впившемуся в голую спину удирающего Ченлэ, сегодня в номере заниматься они будут совсем не этим.