Я стану твоим адресантом.

"Происходящее на улице настолько нудное и скучное, что я готов провалиться сквозь землю, дабы не наблюдать за этим отвратительным зрелищем. Каждый день видишь одну и ту же картину: то по каменным плитам передвигаются кареты с элегантными аристократами, которые вечно недовольно прикрикивают на простых прохожих, то ребятня в оборванной одежде постоянно попрошайничает у и так бедных прохожих.. и прочее.. и прочее.. Боюсь, я погибну от скуки, если углублюсь в дальнейшее описание. Абсолютно ничто из выше перечисленного не способно вдохновить меня на создание очередного шедевра, а это, должен сказать, очень раздражает. Признаться, данное состояние настолько сильно изводит меня, что на днях я решил топить камин не привычными дровами, а собственными холстами. В любом случае, этим никчемным подобиям исскуства ничего не светило бы в будущем. _____ Ну, что ж, мне стоит поискать новые пути для создания моего грядущего произведения. Оставляю эту запись..." Темноволосый творец, известный аристократии как Эдгар Вальден, нервно отставляет в сторону записную книжку небольших размеров и резким движением руки бросает перо в чернильницу, после чего переводит свой взгляд со стола на упомянутое в записи окно. Это было обычное раннее утро. Ясное небо без единого облачка, солнце над горизонтом и крыши домов, окна которых постепенно открывались жителями, кто не так давно проснулся. Затем на дорогах появлялся забитый старый фонарщик, который трясущимися от преклонного возраста руками тушил огонь в фонарях. Казалось, ещё мгновение, и этот старик упадет мертвым грузом прямо на улице, однако это предположение художника каждый день опровергалось; городской служащий как ни в чем не бывало приходил по вечерам, зажигал фонари, а по утрам приходил их тушить. После этого наступает очередь рабочих классов, что толпами направляются на заработок для своей многодетной семьи. Наверняка каждому известны проблемы бедноты (да и не только) этого времени. Среди этой толпы юноша замечает почтальона, который каждый день пробивается сквозь людей, стремящихся кто к пристани, кто к лавкам, кто к заводам. Красная фуражка отчетливо выделяется на фоне тусклого потока, так что проследить за этим парнишей не составляет труда. Из массы слышится гавканье собаки, а вслед за этим—недовольные возгласы жителей. Эдгар закатывает глаза и, цокнув, отстраняется от окна, ибо знал всю ситуацию наперед. Мало того, он ещё и имел в голове маршрут белокурого доставщика писем или посылок. Не столько маршрут, сколько алгоритм действий; а именно повороты, схемы пути в связи с возможными столкновениями. Иначе говоря, он был готов предугадать абсолютно любое действие со стороны почтальона. К слову, о самом почтальоне... Это был немой блондин двадцати трех лет, любящий наблюдать за реакциями получателей на письма. С виду выглядит простодушным пареньком, однако кто знает, может, за этой маской наивности скрывается что-то, о чем никто не должен знать. Возможно, это ошибочное предположение, а, возможно, нет. Всегда на работу он берет своего верного друга, откликающегося на кличку Уик. Почему кличка? Потому что Уик-собака, а именно бульдог. Наверное, без Уика белокурый и шага не сделает, ибо сколько раз его не видели на улице-пёс всегда бегает рядом. Что же до имени самого почтальона? Виктор. Виктор Гранц. Человек, который днями напролет доставляет письма, но сам же ни разу не получал конверта для себя.