Велосипед

На одиннадцатый день рождения Гарри подарили волшебную палочку, а Дадли — велосипед. Настоящее двухколесное чудо: синее, большое, с гладким металлическим рулем и высоким черным сиденьем, почти как у взрослого.       Он возненавидел его от рамы до заднего хромированного крыла, едва увидел. Почувствовал, что велосипед — уловка, чтобы отвлечь его от того, что на самом деле важно и чего с ним не случится никогда. Утешительный приз, как на ярмарке, чтобы показать, что и Дадли неплох, а письмо из Хогвартса, которое он ждал месяц назад на свой день рождения, но так и не дождался, — не самое желанное на свете. Не то, чего он хотел больше всего.       И велосипед сойдет.       Как же.       Дадли скомканно поблагодарил дядю Джеймса, сглотнул слезы, подступившие к горлу, и, не давая тете Лили заговорить с ним, поднялся наверх. Пожалел, что отныне не сможет спрятаться от Гарри за закрытым замком в двери одной на двоих комнаты. Не теперь, когда у того волшебная палочка и целая половина лета, чтобы пользоваться ею без надзора.       Если бы мама с папой были живы, Дадли не думал бы о таком. Знать бы не знал ни про какую магию, рос обычным британским мальчишкой, гонял в футбол с друзьями — уж точно более крутыми, чем нелепый кузен Гарри — и получал в подарок все, что пожелает. Тридцать подарков за раз или даже пятьдесят. И уж точно — никаких велосипедов.       Как бы он хотел, чтобы той аварии никогда не было.       Дадли накрыл лицо подушкой и что есть сил заорал в нее. Раз, другой, третий. Только когда лицо раскраснелось и стало нечем дышать от обиды и злости в каждой клеточке тела, он откинул подушку прочь. И заметил ее.       Белоснежная сова, почти такая же невероятная, как и письмо, зажатое у нее в клюве, показалась Дадли игрой его ревнивого воображения, сказкой, в которую верят только дурачки и малыши. Как он.       Дрожа, он подошел к птице вплотную. Осторожно и, кажется, даже не дыша забрал письмо. Боялся, что спугнет ее своей косолапой поступью, выдаст в себе самозванца, которому на письмо и смотреть не полагается, но не спугнул. Сова покорно отдала ему конверт и, широко взмахнув крыльями, взмыла вверх. В таинственный мир, где Дадли не будет места.       А теперь и Гарри, если он сделает все правильно и рискнет. Всего разок.       Дадли спрятал письмо в заднем кармане джинсов раньше, чем понял, что делает. Просто почувствовал, что так — правильно и по-честному. Раз уж ему письма не нашлось — пусть и другому не будет, верно?       Дадли спустился на кухню и залпом выпил два стакана воды. Как вор, которого едва не поймали, или преступник, оправдания которому нет.       Письмо жгло карман, но Дадли не обращал на него внимания. Устроившись перед телевизором в гостиной, он украдкой наблюдал, как Гарри, вышедший встречать сову прямо во двор, лениво раскачивался на качелях и неотрывно смотрел вверх, в пустое, горящее голубизной небо.       Шли часы.       Дадли видел, как взгляд Гарри из мечтательного стал озадаченным, а затем — напуганным и печальным. Он сам пережил такое недавно и теперь понимал, что тот чувствовал.       Кажется.       Лили присела рядом, и Дадли вздрогнул от неожиданности.       — Напугали, — выдавил он.       Тетя повела плечами, будто не заметив его сердитого взгляда.       — Твоя мама вечно не замечала, как я подхожу, — тихо сказала она. — Приятно видеть, что хоть что-то в этой жизни не меняется.       Дадли насупился, сделал вид, что увлечен телепередачей, но сконцентрироваться так и не смог. Помолчав, спросил:       — Какой она была?       Тетя задумалась, взяла его руку в свою, нежно пересчитала пальцы.       — Она была моей сестрой, — наконец заговорила она, — но я не так уж хорошо ее знала. Мы мало общались.       Дадли вспомнил светловолосую женщину из своих снов, ее руки, гладящие его по голове, ее запах — мирт и мята, взгляд теплых глаз.       Мама любила его тогда, но смогла бы полюбить сейчас? Таким?       — Знаешь, она ведь жутко расстроилась, когда я получила письмо, — задумчиво сказала тетя Лили.       Дадли замер.       — Что?       — Представь себе. — Тетя улыбнулась. — Выкрала мою волшебную палочку и спрятала в каминной трубе. Решила, что родители сожгут ее и проблема решится сама собой. Вот была бы потеха. Жаль, не рассчитала, и камином лет сто как никто не пользовался.       Дадли захотел улыбнуться, но не смог и только кивнул.       — Я думала, что она никогда со мной не заговорит, — сказала тетя, отсмеявшись. — Но она смогла и даже стала крестной Гарри, когда я попросила.       Дадли встал. Посмотрел на тетю Лили чуть виновато и бросился к двери и дальше — во двор.       Гарри встретил его кислой улыбкой.       — И мне не повезло.       Дадли опустил глаза и неловко протянул брату письмо.       Гарри взял его неуверенно, с опаской, словно боялся, что оно рассыплется в волшебную пыль прямо у него в руках. Вскрыл, предательски шмыгая носом. Пробежал по строчкам и, не давая Дадли опомниться или сообразить, что происходит, кинулся обнимать.       — Я поеду в школу! Я буду учиться в Хогвартсе!       — Похоже на то.       Дадли спрятал руки в карманы и посмотрел на Поттера сверху вниз, почти как настоящий старший брат. Всего на секунду.       Впереди его ждало почти бесконечное лето и новенький велосипед.