Отпуск

      Семья.       Это то, чего у Джинн никогда не было и то, что она так внезапно обрела. То, что сделало её счастливее.       Внезапно работа перестала быть самым важным для неё. Вот так, просто в один момент. Когда Джинн разбирала бумаги за рабочим столом, жмурясь от солнца, она поняла, что устала, но вовсе не от работы, а от самой себя. От собственных дурацких принципов, не позволяющих брать выходные. От того, как мало внимания она уделяла близким ей людям. И непонятно, что тому виной: палящее солнце, кипа бумаг или губы, скучающие по вчерашним безостановочным полуночным поцелуям Лизы. Вероятно, всё вместе.       Потому Джинн, которую таки буквально вынудил весь Ордо Фавониус, взяла месячный отпуск без особых угрызений совести, после которого собиралась брать себе поменьше дополнительной работы по собственной инициативе и всё-таки нанять кого-нибудь в помощь, хотя бы с бумажной волокитой. Второе решение избавляет от необходимости принимать первое.       И тогда она наконец осознала, сколько всего упускала все эти годы работы в режиме нон-стоп. Наверное, первый день отпуска был первым днём, когда она ночевала дома, а не в пристройке к своему кабинету. Однако отнюдь не первый раз, когда она ночевала вместе с Лизой.       Да, они наконец стали жить вместе. Вдобавок из их берлоги почти не вылезала Барбара и малышка Кли. Все они были ей до́роги, все они делали её счастливой, и все они успели настрадаться от её характера карьеристки, даже крошка Кли. Поэтому Джинн чувствовала необходимость компенсировать своё поведение.       Сегодняшний день был пятым днём первой недели отпуска, что означало, что впереди у Джинн куча времени, хоть ей и казалось, что прошёл уже полный месяц: настолько не привыкла существовать без работы. Столь же непривычно ей было находиться в домашней, не рабочей одежде. Но дышать так было намного легче, грудь и талию ничего не сдавливало, ноги больше не болят от каблуков, да и непонятная боль в спине, кажется, почти прошла. Жизнь заиграла новыми красками, и Джинн это даже начинало нравиться.       Посреди рабочих будней она никогда не могла себе позволить вот так вот просто сидеть на диване рядом с Лизой и наблюдать за тем, как младшая сестра оживлённо обсуждала проделки Кли вечно слащавым голоском.       — Поверить не могу, Кли! Вот негодница!       Джинн расплывается в улыбке, видя как Барбара из-за всех сил пытается строить из себя строгую и серьёзную, а чувствуя размеренное дыхание Лизы, полулежащей рядом, окончательно расслабляется. Она ощущает это и осторожно придвигает девушку ближе к себе. Джинн умиротворённо закрывает глаза, когда рука Лизы начинает неторопливо перебирать её волосы.       — Ну так что, Дж…магистр Джи…кгхм…э-э-э, — возвращает её в реальность голос Барбары. Джинн вздыхает, понимая, что всему виной она сама.       — Дома нет необходимости в таком официозе. Мне жаль, что вы к нему привыкли. Обращайтесь ко мне как вам удобно, буду признательна, если без упоминания должности, — ровным голосом произносит светловолосая.       — Ко мне это тоже относится, магистр Джинн? — дыхание Лизы щекочет ухо, и от её тихого низкого голоса кожа покрывается мурашками. Это не остаётся незамеченным Лизой: она с ноткой самодовольства усмехается, но делает вид, что ничего не произошло.       — Да, хорошо. Так вот, Джинн…ещё не скучаешь по работе? — улыбается Барбара.       — Хм…думаю, не скучаю. Вы куда лучше работы, — Джинн скромно улыбается, и Барбара возвращает ей широкую улыбку во все тридцать два. Им правда многое ещё предстояло наверстать, но они уже проделали колоссальную работу на пути к исправлению.       — Приятно слышать, — подаёт голос Лиза, улыбаясь Барбаре. — Спасибо тебе, сладкая, что подначиваешь Джинн на такие признания.       Джинн громко фыркает. Вот кому-кому, а Лизе на отсутствие любого рода признаний от Джинн грех жаловаться.       — Ха-ха, да не за что! — хихикает сестра. Лиза одаривает её ещё одной улыбкой и наклоняется поближе к возлюбленной.       — Не ревнуй, мастер Джинн. В этом мире нет никого слаще тебя. Во всех смыслах. Щёки Джинн вспыхивают румянцем.       — Лиза… — смущённо шепчет она.       — М-м? — вопросительно протягивает она, пока её пальцы поддёргивают край её футболки.       — Ты что…       — А что? — теми же самыми ледяными пальцами, холодящими разгорячённое тело, она пробирается под футболку девушки, друг за другом переставляя указательный и средний. Джинн вздрагивает. Наглая рука Лизы скромно останавливается.       — Эй, Джинн! Посмотри, чему меня научила Барбара! — восклицает Кли, и Джинн отвлекается на девочку.       — С удовольствием, только если после этого нам не придётся ночевать в Ордо Фавониус, — мягко произносит она.       Кли энергично закивала головой и стала что-то с энтузиазмом демонстрировать, и Джинн честно пыталась смотреть, пока не почувствовала, как рука Лизы спускается ниже живота, уже за пределы конца футболки. Магистр с шумом вдыхает воздух и бросает всякие попытки сконцентрироваться на ребёнке. Лиза…сумасшедшая…она, видимо, не собирается успокаиваться. Лиза поддевает кромку трусиков. Джинн бледнеет, её внезапно бросает сначала в жар, потом в холод от осознания того, что она собирается сделать.       — Только попробуй, — шепчет Джинн, молясь, чтобы Барбара или Кли не посмотрели в их сторону сейчас.       — У тебя проблемы с концентрацией, магистр Джинн? Посмотри, чему твоя сестра учит нашу драгоценную названую родственницу, — Джинн мысленно благодарит Архонтов, когда Лиза останавливается…лишь только для того, чтобы свободной рукой накрыть Джинн одеялом, лишая Кли и Барбару возможности видеть, что сейчас происходит между ней и Лизой.       Её рука ныряет глубже и нарочито медленно приближается к входу пальцами, и с губ Джинн слетает тихий вымученный стон. Лиза, актриса без Оскара, притворяется удивлённой, ровно как и Барбара.       — Джинн…ты в порядке? — хлопает глазами пасторка.       Барбара. Такая наивная и невинная. Совсем не такая, как Джинн. Джинн испускала звуки и погромче, да и слышала тоже, но никогда так натурально не пугалась. Если бы только они были одни…сейчас почему-то всякую любовь к родственнице выгоняли из разума животные инстинкты.       — Ох, Джинн, детка, тебе нехорошо? Может, хочешь отдохнуть? — мурлычет Лиза, и Барбара охотно верит в её сладкую ложь. Она не знает, что тем временем Лиза, милая Лиза, своими пальцами сводила с ума её драгоценную правильную сестру. Ничего такого, просто дразнила вход, но как мучительно приятно она это делала. Джинн закусывает губу, пытаясь сдержать стон, и с большим трудом ей это удаётся. С её губ слетает лишь одно слово, имя: «Лиза». От этого Лизе самой вдруг становится ужасно трудно контролировать свой разум, но она всё же справляется.       — Да, милая? Я здесь, — она прекращает движения, и свободной рукой гладит её по волосам. — Барбара, я думаю…ей не совсем хорошо, у неё, наверное, жар.       — Боже мой! Я могу помочь! Бедняжка Джинн, — восклицает Барбара и тянется рукой ко лбу Джинн, но Лиза её мягко останавливает.       — Не сто́ит, милая. Я ведь всё-таки тоже в этом неплохо разбираюсь, а ты не трать силы и уведи малышку Кли. Я позабочусь о твоей сестре, не беспокойся.       — Ну… ладно. Если что, мы будем около церкви, — ведётся на её обман Барбара.       — Хорошо, милашки. Повеселитесь, — кивает Лиза, не двигаясь с места, уже успев убрать руку.       Как только за ними закрывается дверь, Лиза, как оголодавшая, наваливается на Джинн и целует её. Мучительно долго, страстно и с желанием, проникая языком всё глубже и глубже. Джинн отстраняется первой.       — Лиза, ч…       — Я так по тебе соскучилась, — Лиза покрывает поцелуями её лицо. — Мне не хватит ещё трёх недель, чтобы насытиться тобой сполна.       — Лиза… Лиза, — Джинн не может подобрать слов, и вовлекает Лизу в новый поцелуй. «Как будто бы мы вчера этим не занимались всю ночь напролёт», — проносится в голове блондинки.       — Любить тебя только по ночам — невыносимо мало, — произносит Лиза, отпрянув и приподнимает Джинн, чтобы стянуть с неё футболку. Дрожащими пальцами ведьма расстёгивает бюстгальтер девушки и бросает его куда-то в сторону.       — Поменьше тряпок бы на тебе, когда я дома, — хнычет Лиза, и не медля подлавливает губами сосок блондинки. Джинн наконец свободно стонет в полный голос — услада для ушей зеленоглазой. Обведя языком второй ареол, поцелуями спускается ниже, и зубами стягивает уже насквозь мокрые трусики, последнюю бесполезную вещицу на теле магистра. Лиза проводит языком по внутренней стороне бедра, целует. Джинн закусывает губу, и тогда Лиза в ответ прикусывает влажную кожу.       — Я хочу слышать Вас, магистр Джинн. Я была лишена этой возможности десятью минутами раннее, и это меня очень расстроило.       И Джинн снова стонет. То ли от официального обращения, то ли от раскалённого дыхания, возбуждающего нервные окончания, то ли от желания.       — Спасибо, детка.       Лиза удовлетворённо хмыкает и наконец приникает языком к клитору блондинки. Она точно знала, что девушке нравится абсолютно всё, что она делает с её телом, любая техника, любая скорость, но хотела раз за разом доставлять всё больше удовольствия. Лиза ускоряет движения языка, и Джинн подаётся бёдрами ему навстречу, а рукой направляет голову девушки, сжимая волосы. Ей нравится. Как прелестно.       Лиза посасывает клитор, пошло причмокивая и Джинн, кажется, начинает терять контроль. Ей хочется кричать, но слишком стыдно. Стон, стон, стон. Смятое до невозможности одеяло. Какой ужас, снова перестилать постель. Стон. На работе на них с интересом смотрят. Наверное, поняли. Ну и пусть. Стон. Лиза когда-нибудь сведёт её с ума. В особенности её усердный язык. Стон.       — Лиза, я…больше…ах…сейчас… — говорить тяжело, поэтому она плотнее прижимает голову девушки к промежности. Лиза всё понимает и ещё более интенсивными движениями языка приближает её к оргазму.       — Смотри мне в глаза, подними голову. Вот так. Хорошая девочка. Кончи для меня.       И она слушается.       — Лиза, — простанывает её имя, и Джинн кончает, смотря ей в глаза.       — Джинн. Спасибо, детка, — Лиза целует её в лоб.       — Лиза. Я люблю тебя, — произносит Джинн, так и не отрывая взгляда от девушки.       — О, детка… Джинн… Я люблю тебя, сладкая, каждую секунду. — Лиза вдруг краснеет. Это забавляет Джинн.       — Спасибо, детка, — передразнивает её блондинка.       — Замолчи, — фыркает Лиза и припадает к её губам.       Они целуются.       Будучи счастливее всех на свете.