Помолчим

Погода была поганой. Небо представляло собой купол из белых, тяжелых облаков. Всё вокруг как будто утратило яркие краски, словно мир оказался экраном чёрно-белого телевизора. Недавно ещё и дождь прошёл, который, казалось, окончательно вымыл из этого города все цвета, кроме серого. Однако хорошей погоды ждать не пришлось бы ещё долго — теперь власть была у ветра, который периодически проникал даже под теплую одежду, словно хотел заморозить всех и каждого. В этой ситуации даже стакан с горячим кофе, который Марина держала в руке, совершенно не спасал, а напиток постепенно остывал под властью стихии. Для Анатолия, впрочем, погода не была чем-то важным в тот момент. Гораздо больше его волновало то, что они шли в тишине практически с того самого момента, как Марина вышла из больницы. — Зайдем? — он кивнул на ресторанчик. Марина, находившаяся в своих мыслях, посмотрела на него, затем проследила за его взглядом. И сразу же поняла — многие люди посчитали это место убежищем от непогоды, поэтому спокойно посидеть и поговорить вряд ли получится. Сделала глубокий вдох. Поговорить-то было о чём. И приятным этот разговор назвать было нельзя. — Нет… я устала, не хочу лишнего шума, — покрепче взяла его под руку, желая остановить, если захочет переубедить. Анатолий бросил на неё взгляд, а те слова, которые сейчас собирался ей сказать и настоять на своём решении, так и остались невысказанными. Её светлые волосы растрепались из-за ветра, да и привычно строгая причёска сейчас таковой не была — сказалась рабочая смена. Анатолий осторожно коснулся их ладонью, чуть пригладив. Марина внимательно смотрела на него, затем сделала глоток кофе. От его прикосновений на душе всегда становилось теплее. И этот случай не стал исключением, но решение уже было принято. — Пойдём дальше тогда, — спокойно проговорил Анатолий, всё ещё не понимая причину, по которой она так долго молчит. Марину нельзя было назвать сильно разговорчивой — строгая, деловая, умная. Красивая. Хороший врач. И он ей был благодарен за все качества — иногда было необходимо быть рядом с человеком, с которым можно молчать, но… Что-то было не так конкретно сейчас. — Пойдём, — Марина попыталась улыбнуться, но не вышло. Почувствовала его руку на своей талии, позволяя уводить себя дальше. Через какое-то время и она почувствовала напряжение. — Как дела у Толи? С университетом? — Ты знаешь, — Анатолий улыбнулся, подумав о сыне, — всё не так плохо оказалось, как я предполагал… да. Оценки у него хорошие, ему это ещё так нравится… даже неожиданно. Марина всё-таки улыбнулась, затем бросила на него взгляд. — Было бы в кого. — Ай, — Анатолий махнул свободной рукой, — практическая медицина это не для меня. Это твоя история. — Ну, не скажи, — Марина посмотрела вдаль, затем чуть поёжилась, — думаешь, у меня совсем нет никаких амбиций? Анатолий улыбнулся — хотя бы начала говорить с ним. — Конечно есть. При таком отце было бы странно, если бы у тебя их не было. У Толика вот амбиций нет совершенно… Марина пожала плечами. — Потому что не всегда решающую роль играет отец. Тем более, в вашем случае. Анатолий тяжело вздохнул, затем остановился, и ей тоже пришлось сбавить шаг. Марина почувствовала, как внутри всё натянулось, но отступать не стала. — Мы уже говорили на эту тему, — произнёс он, внимательно смотря в её глаза, — я плохой отец по твоему? Марина выдохнула, потом осторожно взяла его за руку. — Нет. Но ты же сам всё понимаешь… ему очень тяжело без матери. И у вас такие напряженные отношения. Он пока просто не способен оценить то, что ты для него делаешь. Я не очень люблю, когда меня с отцом сравнивают. Но от этого даже здесь не удалось спрятаться. Анатолий тяжело вздохнул — он это и сам прекрасно понимал. — Но ты и сама хороший хирург. Марина кивнула, затем отвела взгляд — потому что всё ещё никак не могла смириться с тем, что не смогла спасти его жену. И от этого ей казалось что то, что между ними происходит — неправильно. Хоть время и прошло. Однако с ним ей было спокойно, но ощущение, что чего-то не хватает, всё равно было. Но он был явно лучше бывшего мужа, от одного воспоминания о котором Марина вся дёрнулась. От Анатолия это, разумеется, не укрылось. Он окинул её взглядом, затем начал поправлять шарф. У Марины и эти действия почему-то вызвали улыбку. Стаканчик из-под кофе отправился в мусорку, и теперь уже её быстрые пальцы застёгивали верхние пуговицы его пальто. — Может домой уже как-то побыстрее пойдём? Я понял, тебе после смены захотелось прогуляться, я понял, — Анатолий улыбнулся, затем закончил с шарфом, затем коснулся её щеки тыльной стороной ладони, — но если ты заболеешь, то кто тогда будет спасать жизни пациентам? Что тогда? Марина пожала плечами, затем коснулась губами его щеки. — Ладно, пойдем правда быстрее. Пока твой сын не начал контролировать уже тебя, и почему ты не появляешься по ночам дома, — усмехнулась, взяв его под руку, — долго завалом по работе прикрываться собираешься? Анатолий тяжело вздохнул, затем коснулся губами её лба. — Пока схема работает. Я не хочу… — Да я понимаю, — Марина внимательно смотрела в его глаза, — понимаю. Не давлю, ничего. Анатолий долго удерживал зрительный контакт с ней, затем всё-таки повёл её в сторону дома. Точнее, в сторону её квартиры. — Да, погода сегодня действительно ужасная, — произнесла Марина, когда Анатолий снял с неё пальто — в квартире было гораздо теплее. — Ты из-за этого какая-то… не такая? Марина прошла вглубь помещения, затем обернулась. — Какая? — Что-то случилось у тебя? — Анатолий повесил свою верхнюю одежду на крючок, затем направился к ней. Проницательный взгляд серых глаз. — Да просто устала, если честно. Ничего страшного. Ты есть будешь? — А есть что? Салат с креветками? — усмехнулся. Марина цокнула языком. — Да! Анатолия это позабавило, поэтому он завлёк её в свои объятия, гладя по волосам. Марина замерла, прижимаясь к нему. Она понимала, что сейчас, наверное, нужный момент, чтобы сказать правду — ей нужно вернуться в Россию. Может быть, ненадолго… Анатолий отстранился от неё, но не сильно — исключительно для того, чтобы поцеловать её. Ладонь коснулась её скулы, а затем наклонился к ней за поцелуем. Марина ответила, обняв его за шею. И сейчас мысль о том, что надо признаться и поставить перед фактом стала уходить на второй план.