* * *
Войдя в светлое помещение вестибюля полицейского управления, Дэвид прошествовал через рамку металлодетектора, предварительно выложив содержимое карманов и зеленую папку со всеми бумагами, необходимыми для зачисления в штат. Пройдя чуть вперед, он остановился напротив симпатичной девушки-дежурного, которая с умным видом что-то печатала на компьютере. — Вы по какому вопросу? — поинтересовалась девушка уже давно выученной фразой. — Я по поводу трудоустройства. — Дэвид Эдвард Винтер? — Так точно! Девушка что-то ожесточенно проклацала по клавиатуре. Скорчила недовольную гримасу, поводила по столу мышкой. — Вам налево, потом прямо и направо. — Благодарю. Дэвида переполняли эмоции. Нет, конечно, процедура зачисления в штат ему известна как облупленному, ибо он сам ранее занимался такой же деятельностью на предыдущей работе. Но именно перспектива работать на хорошей должности в лучшем полицейском управлении Америки, по его мнению, его и подогревала изнутри, заставляя глупо улыбаться и щурится от обилия света в коридоре с голубыми стенами и картинами сотрудников. Вежливо постучавшись, Дэвид дождался недовольное:«Войдите!», после чего, приоткрыв дверь, заглянул внутрь. — А. Дэвид. Рад видеть, заходи. — проговорил майор Кхинн, сдвигая макулатуру на край стола. Винтер-старший, махнув рукой, вошел внутрь и, положив папку на стол начальника, сел в кресло, протягивая руку старому знакомому. — Сколько лет, сколько зим. Ты где пропадал все то время? — спросил разулыбавшийся Роберт, вставая со стола и обнимая за плечи Дэвида. — Да, все там же — катался из штата в штат в погоне за призрачной мечтой. — Ну загнул. Реально ведь писака, — заулыбался Кхинн во все свои тридцать два, — Ну смотри. Пару дней и ты в строю, только сразу в пекло кидать не буду, жнай, мне умные люди подле меня нужны. — Я понимаю, Роберт. Благодарю. Наступила минутка молчания в которой ода мужчины разглядывали черты обоих, словно ища подвоха. Что до Дэвида, то Роб не знал, на что его старый однокашник надеется, с его послужным списком кидать с винтовкой на головорезов местной группировки — гиблое дело, пропадет. А что до Роберта самого, Дэвид пытался понять что он имел ввиду тем высказыванием, мол:"Пока что», или уж насовсем он его посадит на должность в кадрах? — Как с сыном? — попытался перевести тему Кхинн, откидываясь на спинку мягкого кресла. — Да все так же. До сих пор злится. — Напомнишь почему? — А я тебе тогда и не говорил. С неким подозрением Дэвид вперил взглядом в начальника управления. Знает ли тот или не просто оговорился. Ситуация начинала накаляться. — Ладно, в общем. Пара дней, добро? Напускное спокойствие, играющие весельем глаза и скрещенные на груди руки. Если бы Дэвид не интересовался психологией — он бы не понял тех жестов. Но он понял. Понял что Кхинн что-то недоговаривает, умалчивает. Он знает, но боится сорвать наживку. Боится, что рыбка окажется намного крупней, чем кажется, ведь Винтер-старший уже пару лет прорабатывал тактику поведения с этим двуличным мужчиной, который сейчас внимал каждому его слову, искренне радуясь, или по-нарошку. — Хорошо. — сказал Дэвид и, встав, побрел из кабинета. Пару лет назад, когда Дэвид был еще в кадрах на прошлом рабочем месте, он очень болезненно перенес ранение сына. В нем проснулись отцовские инстинкты, хоть и в том возрасте, когда они нужны были Киту — Дэвид эгоистично делал свои дела, не обращая внимания не желания и предпочтения сына. Когда Винтер-младший пришел трудоустраиваться после обучения — Винтер-старший кинул его на, как ему казалось, безвылазную должность секретаря, однако Кит нашел лазейку и каким-то образом сбежал с должности, попав в штат патрульных. Кита тогда часто стреляли, но никогда не ранили. В этом он был спец. Винтер-младший всегда выходил сухим из воды или без ранений из перестрелки. Дэвида сердце каждый раз кровью обливалось, когда он узнавал от диспетчера об очередной перестрелке в зоне ответственности его сына и с замиранием ждал новостей от патрульных. Потом парню дали стажера, ведь комплект полицейского автомобиля должен состоять из двух сотрудников, а то и трех, кроме некоторых случаев, которые мало заботили мужчину. Стажера, кажется, звали Бэнджамин Хизел Хайнс. Так вот, Кит прикипел к новобранцу, после ранения посещавшему сына чаще, чем кто-либо другой. Уже тогда отношения отца с сыном оставляли желать лучшего, ибо Винтер-старший настаивал на том, что Джесс не была партией его сыну. Почему? Дэвид сам не понимал почему он был против. Но свою точку зрения не менял еще с юношества мальчика. В считанные недели Кит и Бэн сдружились. До этого суровый коп Кит Дэвид Винтер преобразился в некого боевого соратника-учителя для с виду непутевого, но когда надо сосредоточенного стажера. В один день, когда Кит должен был заступать в дежурство, Дживид не мог найти своего места. Он рвался и метался, пытаясь понять, что же могло измениться в его, хоть и нервном, но умеренном течении жизни в этот день, потому он, составляя списки, выписал сыну больничный, открестившись его ранением. Кит был в ярости. Он приехал в управление и пару часов ругался с отцом, который козырял своей должностью и фразой:"Если бы ты меня слушал — давно был бы на моем месте и не парился!». На что сын отвечал:"Если бы у меня не было такого отца — я бы давно получил все, что желаю!» По итогу Кит, хлопнув дверью, вылетел из полицейского управления и уехал в неизвестном отцу направлении. Несмотря на разговоры на повышенных тонах, Дэвид был доволен, хоть и выслушал еще резкое мнение начальника по данному отпускному. Через час диспетчер сообщил, что патрульные Бэнджамин Хайнс и Кутер Монро были убиты на перекрестке улицы Байнс и Вудс авеню. Убиты подлетевшей машиной с вооруженными автоматическим оружием людьми. Дэвид не видел сына где-то неделю и столько же не мог до него дозвониться. Кит был ужасно зол на отца, потому даже в нынешнее время периодически уходил в запои и назло отцу не брал трубку. Благо хоть брал трубку от матери, которая тут же говорила все отцу, опуская не нужные подробности. Выбравшись из автомобиля напротив дома, Дэвид достал свой смартфон и попробовал вновь набрать сына. Подождав пару минут, Винтер-старший сбросил звонок и с грустной миной вошел в дом, где его уже ждала готовая лазанья и открытая бутылка вина.* * *
К вечеру занялся дождь. Дорога намокла от чего Кит ехал чуть медленнее чпм обычно. Ранее он в любую погоду гонял как ужаленный, но сейчас в его автомобиле находилась девушка его мечты, которая, казалось, простила блондина и сейчас с упоением наблюдала как капельки дождя медленно стекали по лобовому стеклу автомобиля парня. Идиллия была полнейшая. Парень, периодически поглядывая вправо, будто каждый раз удостовериваясь на месте ли Джесс, плавно вел машину по загородной дороге. Блондинка, замечая недвусмысленные и слегка обеспокоенные взгляды, то и дело делала милую моську, чтобы парень, глупо улыбнувшись своим мыслям, оторвался от созерцания объекта вожделения, продолжал наблюдать за дорогой. — А куда мы едем? — спросила девушка, поджимая босые ножки к себе. — Скоро увидишь. — спокойно проговорил Кит, вновь поглядев на нее. Девушка поджала губы, улыбнулась и посмотрела на парня. Сейчас он выглядел идеально: красивые короткие волосы, такого же цвета как у нее, аккуратный нос и волевой подбородок, очерченный шикарными, выдающимися скулами, красивыми губами и сногсшибательными ямочками на щеках. От одного только взгляда у девушки сразу разлетелась стайка бабочек в животе, зрачки расширились, а тело становилось менее напряженным. Парень вновь мельком глянул на нее. Удостоверившись, что Джесс на месте и у нее хорошее настроение, он умиротворенно кивнул, а после выполнил поворот. Машина вырулила на грунтовую дорогу и, не смотря на то что это седан, резво поскакала по местами разбитой дороге, лавируя между ямками, лужами и нагромождениями снега, которые чаще встречались по обочинам, словно за пару часов до приезда тут пробежался грейдер и убрал образовавшиеся сугробы. Через пару минут машина остановилась. Винтер заглушил двигатель и вылез из авто, прошествовал к пассажирской двери и, открыв ее, подал руку девушке. Джесс кивнула и, взявшись за большую ладонь, выпорхнула наружу и тут же остановилась, обомлев и ошеломленно смотря вперед. Перед глазами блондинки был просто ошеломляющий вид: небольшая полянка, окруженная покругу практически непроходимым лесом, находилась над пропастью, а с обрыва открывался вид на город, играющий светом от вывесок, уличных фонарей, окнами небоскребов, словно небольшой муравейник, в который провели освещение. Такой симбиоз человека и природы поразил Джесс и она, приоткрыв от изумления ротик, неотрывно наблюдала и прислушивалась к звукам, коими, не смотря на время года, изобиловал лес, и в эти звуки вклинивались звуки города: громкие гудки, звуки переездов, шума ветра между домами-небоскребами. Невообразимая гамма, отсутствие света, игра теней — все смешалось, будто некая картина сюрреалистичного мира, где с этой стороны жили величавые эльфы, а там, за пару километров от обрыва, находились люди. — Тебе нравится? — разрывая тишину, поинтересовался Винтер. Девушка, продолжая ошеломленно глядеть на краски, не оборачиваясь коротко кивнула. — Волшебно. — коротко ответила она и, обняла парня, посмотрев в его глаза затуманенным взором. Кит улыбнулся, вновь показывая те притягательные ямочки и медленно подался к ней, целуя в губы — нежно, с придыханием и неким трепетом. Он отпускал прошлое, переставал держаться за него. Он оживал, становясь сильнее и жестче. Когда Винтер узнал о смерти Бэна, парень был вне себя от ярости. Он хотел, чтобы это не было правдой, однако его опасения подтвердились. И именно блондину выпала честь объясняться перед его родными, которые не могли найти себе места, чуть-ли не залезая на потолок. В тот день в помещении допросной была тишина. Кит все понимал, понимал эту боль утраты, ведь родители, потеряли сына, как сам Кит потерял единственного друга со времен колледжа. Только сейчас потеря была реально вещественной. Все же, перестать вести общение и похоронить человека — это немного разные вещи. Вернее, совершенно разные. Кардинально отличающиеся, как, например, черное и белое. Хоть и имеет общую черту, как те же цвета… Он видел, читал, понимал ту скорбь на лицах отца и матери Хайнс. И полностью разделял… Ему было невыносимо тоскливо садиться в тот самый автомобиль, в котором совершенно недавно они вдвоем патрулировали улицы города, выполняли свой долг и отважно переносили все тяготы сообща. Но сейчас он был растерян, видя такую же растерянность в лицах родителей. Но это был очередной долг — опросить… — Сожалею о вашей утрате, — начал Кит, присаживаясь на стул и стараясь сдержать эмоции, — Мне Бенджамин был тоже ужасно близок и такой исход… Моих слов недостаточно, чтобы выразить это. Он был другом, напарником, человеком, готовым в любой ситуации прикрыть спину. Но по итогу — я не прикрыл ему спину. Я виноват перед вами. Простите… Он не сдержал лицо и, пустив слезу, без слов удалился из допросной, распорядившись освободить родителей и отправить их домой. В тот день начальник рвал и метал. Он хотел видеть и слышать информацию, которые могли знать родители Бэна, чтобы получить зацепку. Но Кит с непроницаемым лицом, смотря куда-то сквозь седовласого мужчины, козырнул тем, что огонь вели из автоматов, соответственно это были преступные группировки, ведь автоматическое оружие запрещено. На что у начальника не было аргументов. Вернее были, но Винтер просто вновь вышел. Да, просто взял и вышел. И лишился работы… Штат за штатом. Контакты за контактами. И вот Кит попал волей случая в Нью-Йорк, где он устроился работать полицейским и история закрутилась вновь, пробудив в душе потерянного сержанта былой азарт. Но в душе словно была дыра. Была всегда и зияла провалом, оголяя все от трахеи, до пупка, откуда вот-вот вываляться печенка с кишечником.Но вдруг…
— Нам пора ехать. — мягко обняв, констатировал факт парень и придерживая блондинку за плечи, повел к машине. Но не успели они дойти до машины, как из-за поворота выскочил внедорожник. Сначала Киту подумалось, что это такие же люди, как они — приехали понаблюдать за видом. Но отсутствие гос номеров и других опознавательных знаков дало ему понять, что это не совсем так. Он резким движением посадил девушку на корточки у двигателя автомобиля как прогремел выстрел, и пуля, выпущенная стволом карабина, чиркнула метал и, разбросав искры, умчалась куда-то вверх, обламывая ветки и разбрасывая их в стороны. За первым выстрелом последовал второй, попавший точно в крыло автомобиля — потому и не дошедший до двух людей, залегших спиной на покрышку авто. Кит быстрым движением выхватил пистолет из кобуры на боку, скрытой под кожанкой и, вскинувшись, сделал два выстрела. Но они не возымели оезультата. Пули, просвистев метров десять по прямой, врезались в автомобиль и максимум что сделали — пробили шину, из которой вмиг послышался шипящий звук выходящего воздуха. — Вали его! — громко рявкнул какой-то мужчина, после чего раздалась очередь. - «АВТОМАТ???» — подумал Кит, теряя весь запал от свалившейся на его долю ситуации. Он посмотрел на Джесс. Бледное лицо, испуг в глазах, ступор. Она более-менее в порядке. Винтер отполз к багажнику авто, поглядывая на капот, после чего вывалил половину туловища из-под колеса поразил первого мужчину точно в ноги и добил остатком магазина куда-то в темное пятно, слегка похожее на силуэт. Перевернувшись обратно, он на карачках подполз к девушке, но услышав ее визг, развернулся, увидев подлетевшего нападавшего, ударившего его в лицо ногой. Быстро сориентировавшись, парень ушел с линии огня и нырнул под парня в маске, поднимая рукой ствол, выворачивая ему кисть, вмиг поднимаясь и, стреляя тому в подмышку, от чего мужчина, что-то промычав, рухнул на земь, выронив из рук румынский калашников. Девушка вновь закричала, но Кит ничего на слышал, кроме шума в ушах. Он только сейчас понял, что стрелял с закрытым ртом, от чего шум в ушах и некая прострация после удара, наложившись, преобразовалась в некое подобие прострации. Но как только он смахнул наваждение, пуля, выпущенная в упор, пробила грудь Винтера и вышла насквозь. Кит почувствовал жгучую боль в груди. Из легкого словно вмиг выкачали жидкость и заполнили кровью. Во рту он почувствовал тот самый металлический привкус. Винтер видел, как Джесс уводят, держа за волосы рукой, а другой рукой продолжая целиться в парня, распластавшегося в грязной земле в испачканной одежде и с пистолетом, который куда-то выпал из руки. Машинально потянувшись вперед, он вновь почувствовал боль и как ломается кость. Хладнокровие дало сбой, а на ружу иж его уст вырвался громкий хрипящий крик, булькающий из-за затекшей в гортань крови. Откашлявшись, парень вновь огляделся и не увидев машину, попытался встать, но вновь рухнул на землю еще в полете теряя сознание. В момент, перед самым касанием земли, в его голове проскочила мысль. Одна такая, дикая, поселившая червячок сомнения в его душе, которая вновь напоминала рванину, тряпицу, которой из года в год протирают кафельные полы и сейчас она больше похожа на кусок слизи, порванный в куче мест и не вбирающей воду. Все произошло слишком быстро. Винтер не успел сориентироваться, вовремя извлечь пистолет. Но он вовремя осознал, что погибает. Смерти Кит не боялся, он боялся вновь потерять дорогого человека. Но какого это — терять хорошого человека в лице тебя? Как сейчас чувствует себя Джесс, понимая что вряд ли она его теперь увидит. Сознание помутилось. Перед глазами словно предстали врата, впускающие внутрь таких же несчастных, оказавшихся там, оде им не стоило находиться. Там, где он явно не желал находиться, видя перспективу спокойной жизни, а не вот этого всего. Всей этой душевной возни, мешающей просто сосредоточиться на каком-то моменте. В глаза Кита ударил белый свет. Он попытался поднять руку и закрыться от назойливого источника, но понял, что это бесполезная затея. Руки не слушались. — «К черту все, — подумал Кит, — Пусть все будет как должно идти.» Он растворился, пропал, перестал существовать. Тени, свет, тени, свет. Он на обломке мироздания. Он потерян в пучине неизвестной природы, не похожей ни на воду, ни на липкий деготь, которым словно связали его руки, которые он тоже не чувствовал. Перед глазами пролетело все. Послышался громкий протяжный писк и словно удар по я ему-то глухому. — «Ну, значит, так надо.» — подумал Винтер. Он попытался раскинуть руки, словно его ожидают объятия. Но привычного тепла тела Джесс не ощущалась. Ощущались только боль, скорбь и прострация. Он не знал что делать, да и не планировал прикладывать усилий. Он впервые в жизни дал судьбе идти своим ходом. И это, черт возьми, нравилось ему. — «Нахер. Все. Нахер» — подумал Винтер и полностью растворился в мире грез…