Попробуй избежать проблем

Я ушла к столу, где была еда. Чиркова с кем-то разговаривали, а я поняла, что пора со всеми и в правду познакомится. Люба звонко заливается смехом и прикрывает слегка рукой. Я подхожу ближе, и она замечает меня. Я такая тёмная и невзрачная для серого Красноярска, а тут я чёрная клякса, как у маленького первоклассника в тетради. Я подхожу ближе и Люба запрыгивает на меня, обнимая. Она выпила. Это я чувствую по её запаху изо рта, когда она берёт мои щёки себе в ладошки. Я стою и удивлённым взглядом кидаю взор на неё. —Я так тебя люблю, моя Анфиска! Надо за этой выпить! — горланит уже пьяная от двух бутылок вина Люба и улыбается как маленький ребёнок. Я начинаю смеяться и обнимаю Чиркову. Иду к столу с алкоголем и пищей. Беру открытую бутылку вина и делаю большой глоток. Адреналин в крови начинает усиливаться и становится легче. Будто ты начинаешь парить в воздухе. Я громко ставлю бутылку и начинаю улыбаться. —А мне? — возмущается Люба и топает ножкой. Вот вроде маленькая тут я, а она выше меня на 20 сантиметров и старше на 13 лет. —А тебе слишком много уже, нам ещё танцевать, — смеюсь я и кончиками подушечек немного стукаю веснушчатый носик Чирковой. Та дует губу. Обиделась. Я её прижимаю к себе. —Ну не обижайся, ты правда много выпила, — Вот она — женская любовь подруг. Ничего более кроме дружеских и крепких отношений. «Не важно, что думают другие. Мы живём моментом, делай и пробуй» Люба улыбнулась и я зыркнула на время. 17:57. Через 3 минуты концерт. Тимошенко пялился на нас с Любой и лишь усмехался. Он вообще никуда не спешил. Дима уже выпил два стаканчика виски, но был так же весел. Надя подходила к нам с Чирковой. Паша, Костя и Дима, которых уже направляли организаторы шли за ними к сцене. Один Бледный ухмылкой смотрел на меня, как на куклу и был как статуя. Одновременно странно и пугающе. Я иногда поглядывала на него, но тот не боялся контакта зениц. Он его не нарушал, будто хочет что-то там найти. Кроме жалкой сущности, он ничего не найдёт. —Кирилл, ты чего встал? Пошли уже! — кричит какая-то девушка с длинными каштановыми волосами и зовёт его своей кистью. Одета в какой-то странный костюм и стоит на шпильках 10 сантиметрах. Как она не умерла? Я в свои шестнадцать до сих пор люблю разные носки. Кирилл закатывает глаза и подмигивая мне убегает куда-то. Дело длилось пару секунд и за это время ко мне успела подойти только Надя, а я всё это время играла в гляделки с огнём. Теперь мы оба это понимаем. Его искры в глазах только начинают пылать в его такой же тёмной душе, как моя. Меня в чувства приводит Надя, которая решила завести с нами диалог. —Пойдёмте быстрее в вип, а то концерт уже начинается, — Надя, как я поняла, очень жизнерадостная и очень весёлая, иногда её улыбка меня начинала раздражать, но они с Пыжовым оба такие. Я киваю и улыбаюсь ей в ответ. Мы втроём берёмся за руки и бежим на второй этаж как угорелые. Заняв свой столик мы стали к краю, чтоб наблюдать. Как только началось их выступление, я с Любой отпивая жадные глотки красного сладкого вина орала песни и была счастлива. Мы качаясь на песнях уже втроём, водили руками с алкоголем в разные стороны и уже как на костре растягивали почти каждое слово. Мы перепили. Как только всё начало заканчиваться, сразу тройкой рванули в гримёрку. Ноги ели как держали моё тяжёлое тело, так что как только мы прибежали, я схватила очередную бутылку красного вина и плюхнулась на диван. Пробка полетела куда-то в сторону, а координация улетучалась. Распивая алкоголь и распластавшись звездой, ко мне подсел Бледный. Я не успела заметить, как все пришли. —Чего одна пьёшь? — усмехается он и пялит на меня. В его глазах читалась полное погружение в разговор со мной. Играем. —А что? Я могу себе позволить, я счастливая девушка да и одна, — Как там Люба говорила? Соблазнять и посмотреть потом как он придёт в ярость от отвержения? Да. Тимошенко, не заподозрив ничего, лишь ухмылился сильнее и положил свою кисть на моё бедро. Я приняла сразу сидячее положение изоброжав кокетливость и заинтересованность. Это всё на пьяную голову. Я заглядываю в его глаза. Он начинает водить рукой от коленки до прежнего положения — бедра. Я лишь поднимаю краешек губ от чего появляется ели заметная ямочка. Он изучает моё лицо и ногу. —Одинокая девушка, а почему? — Его клыки вдруг появляются и на них как будто сверкает что-то от вспышки. Глаза вспыхивают, толи от белизны, толи от одурманенной головы. —Потому что, она не играет на риск и любит водить за нос огонь, — пальцы скользнули по носу и зарылись в ткань толстовки на место. Игра только начинается. —Кого это за нос водит? — Бледный хмурится и искорка исчезает. Потушили сильным ветром огонь одним взмахом. Вот оно — нарастание обиды и гнева. —Потому что ты козёл, — выдавив смешок и сделав глоток оставляя на губах капельки вина. Он зол. Сжимает мою ногу от боли внутри. Обида и гнев веселятся в чёртика. Он сожжёт всё на своём пути. —Ты же знаешь, что мы оба играем для каждого с огнём, — Он произнёс мысли в слух. Не подавая никаких эмоций я кинула взор на руку, которая стала гладить талию. Убирать его лапу не хотелось и не было смысла. Раз это его успокаивает, пусть трогает. Безразличие — ужасное чувство, но иногда и полезное. Возможно сейчас я закатила бы истерику, но мы ещё в игре. —Да, — он видит на моих губах эти злосчастные остатки алкоголя. Его рука опускается на задницу. Вот же кретин. Сейчас возможно была бы ошибка, но его разгневать так и хотелось. Облизываю розоватые и немного опухшие губы оставляя лишь отблеск. Последствия слюны. Резко ягодицы сжимаются крепкими лапами и коготочками впиваясь в мягкую кожу через джинсы. Закусываю губу до крови от боли от чего у того появляется очередная ухмылка. Хочется закричать, но я лишь издаю маленький писк. Как будто мы одни и вокруг нас никого нет. Наши чёрные туши сливаются в смешанных чувствах. Он показывает свой оскал. Снова искра в глазах. —Прекрати, — Единственное, что смогла выдавить я и его рука возвращается на талию. Бледные пальцы скользят по одежде прижимая сильнее, чтобы почувствовать формы тела. —Я сказала прекрати, — Хмурюсь от чего тот убирает руки. Да он послушный. Ухмылка доходит, и до моего лица от чего я вырываю из его второй лапы бутылку виски. Открываю и пихаю ему в грудь. Он удивлённо смотрит на меня ждав и не понимая, что от него требуют. —Пей, если хочешь поговорить нормально, — Ухмыляется. Делает большой глоток. Как ему не противно от ужасного вкуса? Кошмар. Пытаюсь не задавать много глупых вопросов у себя же в голове и не покидать настоящий мир. —Ну что. Что ты хочешь знать, обо мне, Бледный? Или как тебя звать, — он принимает вызов. —Придумай хоть, что кроме козла. —Жучок, — единственное, что пришло мне на пьяную голову. Он будет мелким жуком короедом, который ест мозги, вместо коры деревьев. Тому явно стало смешно. —Ты слишком глупая, —сквозь смех он говорит и продолжает ржать. Становится жутко обидно и не до смеха. Последствия слишком многого выпитого алкоголя. Я поднимаюсь на свои спички и смотрю пристальным взглядом. Становится грустно из-за кого-то пустяка. Срываюсь и бегу к чёрному выходу. Пьяные дебаты продолжаются у других людей, но мне абсолютно всё равно. Кроме безразличия и обиды нет ничего. Мне могла помочь только ласковая и трезвая Люба, сейчас предстоит справляться со своими обидами самой. Раскрывая замечаю, как куча поклонниц стоят и ждут его — Бледного. Нахлынула ещё большая обида. Слышу, как сзади бежит кто-то. В ушах звонко отдаются его громкие шаги бега. Никто иной как Тимошенко бежит за мной. Срываюсь с места, как только могу и бегу сквозь толпу в какую-то сторону. К глазам подступают слёзы и я бегу неизвестно куда. Всё мутнеет и одинокий фонарь освещает маленькую площадь. Шаги слишком малы и вскрики девчонок о своём предмете обожания начинают лезть за фото. Резко разворачиваюсь и вижу как Тимошенко окружила толпа девчонок и лезут у нему с телефонами. Как же омерзительно. —Постой, Анфиса! —кричит тот, а сердце замирает на миг. Сердце обливается кровью и начинаю пятиться назад. Земля немного влажная и грязная. Слёзы начинают течь сами. Бледный громко крича с трудом вырывается из лап фанатов несясь ко мне, по пути роняя бутылку виски. Шаги назад оканчиваются пропастью. Споткнувшись об бордюр я лечу в грязную кучу листьев. Слёзы текут с большей силой. Нет, не от боли. Он бежал за мной. Тимошенко подбегает ко мне и поднимает моё тело. Всё в тумане. Он прижимает к груди как маленького котёнка и осматривает тело. —Какая же ты маленькая, Анфиса, — усмехается пытаясь разбавить своими глупыми шутками ситуацию. Становится горько. Начинаю чувствовать боль в глазах. О боже! Какая же я глупая. Хвастаюсь за глаза, которые болят не выносимо. Я забыла снять линзы. —Выпусти! — сквозь ещё партию слёз громко говорю я и пытаюсь терпеть, иначе может быть всё хуже. —Нет уж, теперь ты не убежишь, — Какой он тупой! Да мне некуда бежать! Отпусти, придурок! —Отпусти, мне надо бежать, мне плохо! — кричу истеричным голосом я. Он ставит меня на землю. Так лучше. —Отведи меня в туалет, мне зеркало надо, — тараторю я, пока Кирилл бежит ведя меня в нужное мне место. Мы забегаем обратно в здание, и он заводит меня в комнату. Вся в холодных оттенках. Я подхожу к зеркалу и ужасаюсь. Волосы все запутаны, глаза безумно красные, вся одежда грязная и потрёпанная. Главное снять эти злостные разноцветные зрачки. Мучаясь и постанывая от боли, спустя минут пятнадцать отдираю последнюю линзу. Глазам потихоньку становится легче. Всё это время Тимошенко наблюдал в дверном проёме кусая губу. Включаю кран набирая в ладони воду и мою личико. Чешу немного конопатый носик и вытираю первым попавшимся полотенцем. Так лучше. —Что это? — Бледный показывает глазами на накладные зрачки и смотрит судорожным взглядом. —Линзы, их Люба дала, — смотрю в его глаза, он не понимает. Смотрит в мои ядрёные, яркие, зелёные глаза и немного губы, которые склеились, отрываються. Он удивлён. Ну да, его очи явно ожидали другого. —Прикрой свой рот, — холодными и белыми пальцами поднимаю его подбородок прикрывая рот. И кладу пальцы на губы. — Молчи, так тебе идёт больше. —Не затыкай меня, не забывай, старше тут я, и причём на очень много, — Он ухмыляется. Лёгким взмахом руки и дверь закрывается на замок уже прижимая меня к холодной плитке. Ошибка, которую я допустила. —Пора заткнуть тебя, — его чеширская улыбка появляется, а в глазах горит огонь создавая в моей душе пожар...