Сценарий не такой! // 剧本不是这样的

Как только Сяо Хан подумал, что сюжет разворачивается в самом злом направлении, принц Вэнь внезапно остановился. В смятении он попытался умилостивить обиженного и беспомощного Чжо Фаня. — Извини, я был слишком нетерпелив и не учел твои чувства. Заблокированный фигурой Вэнь Муяна, Сяо Хан не мог видеть выражение лица Чжо Фаня. Вероятно, на его лице было неловкое и гордое выражение. Однако это запасное колесо было действительно очень трагичным. Он вообще не сможет попробовать Чжо Фаня, так как через несколько часов Чжо Фань будет затащен во дворец по императорскому указу. В будущем Сяо Хан будет играть роль скромного и любящего парня, только чтобы получить это прямо в лицо; в то время как увлеченный принц Вэнь, кроме того, что использовался этим маленьким парнем для гнева императора, не получил бы от этого никакой пользы. Думая о том, как будет развиваться сюжет, Сяо Хан не мог не чувствовать беспокойство за Вэнь Муяна. Жаль, что нежный и преданный своему делу принц Вэнь, уже извиняющимся тоном одел Чжо Фаня. Затем он быстро ушел, потратив много времени на его умиротворение, и даже любезно проинструктировал своих людей заменить дверь в комнату. Глядя на то, как поспешно ушел принц Вэнь, выражение лица Сяо Хана слегка изменилось. Неважно, сюжет все еще должен был продолжаться. Говорят, что когда император Цин вернулся во дворец, он пришел в ярость в своих комнатах. Затем он издал указ вызвать во дворец помощника министра Чжо Фаня. Даже если Чжо Фань все еще чувствовал себя слабым, он должен был прийти, даже если это означало, что его нужно нести на руках. Как бы ни сопротивлялся Чжо Фань, император Цин по-прежнему держал его во дворце в ловушке. Императрица, узнавшая об этом, скрипнула зубами и обвинила Чжо Фаня в причинении бедствий стране. Однако император Цин осудил ее перед Чжо Фаном и приказал ей оставаться во дворце Фэнци; ей запретили сделать хоть один шаг наружу. Как будто ее бросили в холодный дворец. Что касается Мо Лана, то даже упоминания о нем не было необходимости. Он просто избегал неприятностей. Собственно, ошибок он не делал. Его единственная вина заключалась в том, что его лицо всегда выглядело так, будто он издевается над людьми. Из всех людей, над которыми можно издеваться, зачем ему издеваться над беззащитным главным героем? С тех пор император Цин, у которого произошел внезапный раскол в личности, неожиданно изменился и сосредоточился только на том, чтобы отдать предпочтение Чжо Фаню. Жаль, что этот лучший ученый обладал своим достоинством, и император Цин не мог его легко уговорить! Подонок хотел искать удовольствия в постели? Если бы Сяо Хан осмелился прикоснуться к нему, он объявил бы голодовку или прикусил бы себе язык! Сяо Хан задавался вопросом, почему, когда принц Вэнь насильно поцеловал его, он не защищался таким образом? Если нельзя было применить силу, Сяо Ханю пришлось бы изменить свои методы. А как насчет нежного парня, который каждую ночь признается в своих чувствах? Чжо Фань сказал, что это его не тронет. Если и жесткий, и мягкий подходы не сработали, как насчет угрозы жизни принца Вэня? Чжо Фань сразу запаниковал, его доброе сердце было растрогано! Принц Вэнь просто любит его, он не совершал преступлений. Как мог ты, этот глупый правитель, затащить невинного… Тысяча слов здесь пропущена. По словам евнухов, служивших во дворце, император был в ярости, но был беспомощен против своего возлюбленного. Каждый день он был полон раскаяния, злости, печали и сожаления. Осторожно обращаться с этим человеком, как с хрупким, как стекло, бояться, что другой человек бросит его, несмотря на его слабое здоровье… Ребята, вы все еще спите? Ты слишком милый. Такое воображение заставит вас почувствовать себя хорошо только на мгновение, но будьте осторожны в будущем. Какова была реальная ситуация? Император Цин заключил Чжо Фаня в дворец, но там была только одна королевская кровать. Ночью, когда Сяо Хан зевал и собирался ложиться спать, Чжо Фань выглядел так, как будто он собирался встретить свою смерть. Тоном, как будто жизнь больше не имела для него значения, он устало сказал: — Если Ваше Величество хочет навязать мне себя, у министра нет возможности сопротивляться. Министр может только прикусить язык и покончить с собой, а Ваше Величество может получить только труп! После этого он закрыл глаза, готовый покончить жизнь самоубийством, как целомудренная женщина-мученик. Однако после долгого ожидания император Цин все еще не предпринимал никаких действий. Чжо Фань осторожно открыл глаза и увидел, что император Цин нетерпеливо закатил глаза и зевнул. — Закончил? Если так, то иди спать на улице. Я хочу лечь спать. «…» Другой случай, видя, что у Чжо Фаня нет аппетита, император Цин приказал императорской кухне приготовить стол с деликатесами. Он сложил их в тарелку Чжо Фаня, как гору, а затем оставил его в стороне и сам начал наслаждаться едой. Он вытер рот после того, как закончил. Увидев, что Чжо Фань сопротивляется и отказывается есть, он снова пришел в ярость. — Ты не ешь? Если ты не будешь есть, я притащу принца Вэня во дворец и прикажу избить его! Чжо Фань прикусил губу и печально сказал: — Ваше Величество, принц Вэнь ничего мне не сделал. Почему вы должны изливать на него свой гнев только потому, что он был добр ко мне? Ваша любовь ко мне только душит меня… «…» Задуши свою задницу! Это он задыхается, хорошо? Сяо Хан внезапно почувствовал, что только что съел слишком много. Почему его тошнило? Он должен позвать имперского лекаря и взглянуть на него. Прошло много дней с тех пор, как Чжо Фань вошел во дворец. Хотя Сяо Ханю приходилось сталкиваться с этим умственным раздражением каждый день, но он все еще мог пережить это в эти дни. Однако для сценария было абсолютно невозможно позволить Сяо Хану продолжать жить так беззаботно. Чтобы соединить пару главных героев и быстро перейти к счастливому концу, просто полагаться на подонка, чтобы он «покаялся и нежно ухаживал» было явно недостаточно. Для стимулирования сюжета требовалась внешняя сила. Таким образом, Сяо Хан почувствовал глубокую боль в яйцах. И что это была за внешняя сила? Несколько стран, граничащих с его собственной, теперь стали союзниками и стремились разрушить их страну. Император Цин решил лично возглавить войска и выйти на поле битвы! Все были в смятении, и Чжо Фань, естественно, тоже. В глубине души он не хотел, чтобы император Цин попал в какие-либо несчастные случаи. Чтобы он опустился и умолял императора Цина не уходить, это было еще более невозможно. По мере приближения войны Сяо Хан продолжал сохранять величие императора. Его лицо никогда не менялось, опровергая все призывы не вступать в битву. Однако в его голове извергались ругательства, и их было недостаточно, чтобы выразить, как сильно он хотел похоронить этот сценарий в грязи! Поскольку у него была вся информация, касающаяся его самого в заговоре, Сяо Хан знал, что он не умрет на поле битвы. Однако в него бы попала стрела врага. Несмотря на то, что он не умрет, он получит серьезные травмы. Брови Сяо Хана нахмурились, и он с горечью думал. Он не боялся смерти, но боялся боли. Чтобы так его мучить, он предпочел бы просто умереть. Но что бы он ни думал, этот день все равно настанет. Император Цин, который думал только о предстоящей битве, не заметил другого продолжающегося секретного заговора. В тот день, когда ему предстояло возглавить войска, к Чжо Фаню, тщательно запертому в его комнатах, прибыли гости — это был никто иной, как принц Вэнь, который планировал украсть своего возлюбленного из дворца. — Принц Вэнь, как… как вы попали сюда? При виде того, насколько худым был его возлюбленный, сердце принца Вэня заболело. — Не будем говорить о таких мелочах. Скорее, пойдем со этим принцем. Теперь, когда император уходит, это твоя лучшая возможность. На поле боя так много рисков, и мечи размахивают повсюду, есть шанс, что он не вернется. Принц заберет тебя и уйдет. Это положение, эти богатства, они мне не нужны. Давайте скроем наши личности и никогда не вернемся, хорошо? Чжо Фань был так потрясен, что не мог сказать ни слова. Не раздумывая, он покачал головой. — Принц Вэнь, я… я не могу смотреть, как император подвергается опасности, и игнорировать ее. Если принц Вэнь действительно искренен по отношению ко мне, пожалуйста, согласитесь на мою бессердечную просьбу! Приняв трудное решение бросить все, только чтобы получить отказ, принц Вэнь неожиданно не вызвал особого удивления. Вэнь Муян тупо посмотрел на Чжо Фаня, его губы сжались: — Скажи. — Я не могу покинуть дворец, но принц Вэнь может. Принц Вэнь, пожалуйста, защитите Его Величество! «…» На самом деле император Цин намеренно не подслушивал этот разговор. Просто перед отъездом он должен был выполнить требования сценария и принести Чжо Фаню ветку цветков сливы. Сценарий заставил его думать о Чжо Фане после того, как он покинул дворец. Он все больше боялся смерти на поле боя и боялся, что у него не будет возможности выразить свои чувства словами. Он сознательно оставил войска и побежал обратно во дворец один. Он подарил Чжо Фану эти цветы вместе с эмоциональным признанием. Поначалу Сяо Хан только подумал, что сценарий — это типичный сюжет, но кто бы мог подумать, что сценарий приложит столько усилий для этого секретного заговора. Услышав «задушевные слова» Чжо Фаня, Сяо Хан невольно фыркнул. Если Чжо Фань действительно так себя чувствовал, почему он так себя вел? Только после того, как император уйдет, он начнет притворяться любящим? В тот момент он еще не знал, что настоящая трагедия принадлежит этому запасному колесу. Потому что после того, как этот идиот согласился на просьбу Чжо Фаня защитить императора, его конец будет заключаться в том, чтобы поймать самую смертоносную стрелу для императора и умереть на поле битвы. Даже за несколько мгновений до своей смерти он цеплялся за императора Цина, оставляя свои последние слова: — Если ты не будешь хорошо относиться к Чжо Фаню, даже если мне придется стать свирепым призраком, я никогда тебя не отпущу! Видите, насколько глубоко влюбленное сердце, любить без всяких оговорок и даже отдать свою жизнь без всяких сожалений. Итак, когда полумертвый император Цин вернулся во дворец, то, узнав все, Чжо Фань навсегда сохранил особый уголок своего сердца для принца Вэня — человека, который умер за его счастье! Как он мог не взволноваться, не печалиться и не испытывать жалости. Если бы у него была следующая жизнь, ему придется выгнать императора Цина и жить с принцем хорошей жизнью! Вэнь Муян долго-долго молчал, затем, наконец, с большим трудом ответил. — … Хорошо, твою ж мать! — Да кто я, по-твоему? Салфетка? Выбрасываешь после использования?! Даже у запасного колеса есть свое достоинство, ладно?! — Отказавшись от беззаботной жизни принца, мне придется по глупости отказаться от стольких вещей ради такого дурака, как ты. Какое увлечение высоким, красивым, богатым, нежным парнем — все это для того, чтобы предвещать мой конец! — А что до «живет в твоем сердце вечно», кто, блядь, захочет жить в твоем сердце? В твоем сердце есть кровать, холодильник и туалет? — Кто тот идиот, который хочет жить с тобой хорошо в следующей жизни? Пожалуйста, держись подальше от меня в следующей жизни, иначе я тебя побью! — Почему я всегда должен быть запасным колесом? Почему я должен отдать свою жизнь, чтобы спасти своего любовного соперника? — Твое IQ превратилось в бабочек и улетело? — Ты всегда выглядишь таким хрупким, ты в прошлой жизни обожал куриные крылышки? Даже если ты окончательно решил, что все еще предпочитаешь KFC, не нужно бежать в Макдональдс и кричать: эй, дай мне куриное крылышко! Ты когда-нибудь задумывался о чувствах Макдональдса, а?! Молчавший Чжо Фань был полностью ошеломлен. Сяо Хан тоже был ошеломлен. Он смотрел, как элегантный Вэнь Муян ругается, затем выходит из зала с полностью освеженным видом. Затем, когда Сяо Хан снова подумал об этом, он начал смеяться. Итак, Макдональдс и KFC были любовными соперниками, ха-ха-ха. Погодите, это не кажется ключевым моментом… Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха- Смеялся, смеялся, и поэтому он досмеялся до смерти.