Тварь ли я дрожащая

– Жжётся! – ойкнул Серёжа и прикусил губу. Едкий запах йода кружил голову, ссадины на коленях и локтях горели огнём. Олег подул на его коленку с такой силой, словно хотел выпустить из себя весь воздух. – Потерпи ещё чуть-чуть. Чтобы не расхныкаться, Серёжа сильней прикусил губу. Солоноватый привкус тут же осел на языке. Ничего. Главное, чтобы Олег не подумал, что он сопляк. За дверью гулко смеялись и стучали ботиночками дети, слышались и строгие наказы воспитательниц. Даже сквозь щели доносился запах горячей похлёбки. Оказывается, уже время обеда. Однако, как бы Серёжа ни пытался отвлечься, он снова и снова поглядывал на Олега, который продолжал усиленно дуть на обработанные раны. Серёжа до сих пор не мог поверить, что этот хмурый широкоплечий парнишка с тёмными глубокими глазами окажется не очередным потешающимся над ним хулиганом, а другом. Его другом. Первым настоящим. Олег заговорил с ним первым – настолько ему понравились Серёжины рисунки. А потом понеслось – разговоры ни о чём и обо всём, совместные прогулки, обсуждение планов по захвату мира и чтение комиксов. А когда Олег узнал, что Серёжа любит сладкое, то порой прикарманивал ему из столовой два кубика сахара. О лучшем соратнике и мечтать нельзя. Именно поэтому каждый раз, когда на него поднимали вопросительный взгляд, Серёжа стыдливо отворачивался, словно малыш, боящийся, что воспитательница пожурит за сломанную игрушку. Впрочем, Олег и правда чем-то напоминал Татьяну Михайловну. Например, сейчас он точно так же скрестил руки на груди и слегка наклонил голову. – Опять «упал»? – поинтересовался Олег, когда Серёжа перестал морщиться и сдавленно шипеть. Раньше тот беззаботно плёл сказки про «слишком крутые овраги» или «развязанные шнурки», но чем больше он проводил времени с Олегом, тем меньше хотелось врать. Именно поэтому Серёжа поступал, как делал всегда – упорно молчал. Олег выждал минуту, после вздохнул и покачал головой. – Может, я просто всегда буду ходить рядом? – Ай, незачем, – отмахнулся Серёжа. – Так я ничего нарисовать не смогу. И это правда. Серёжа настолько привык находиться в одиночестве, что, когда Олег возникал поблизости и заглядывал через плечо, чтобы посмотреть на рисунки, всё шло насмарку – карандаш выпадал из рук, и они оправлялись мочить ноги в речке, играть в прятки или ходить с металлоискателем на поиски ценных побрякушек. – Угу, – буркнул Олег, намереваясь встать. – Пошли обедать. – Ты и так всегда рядом, – поспешил добавил Серёжа, ухватив его за рукав. – Настоящий друг. Даже когда хулиганы харкали в лицо, пинали в живот и толкали так, чтобы Серёжа непременно упал на асфальт, ободрав кожу, рядом неизменно находился мираж Олега. Казалось, именно он протягивал руку, чтобы Серёжа мог подняться, именно он смягчал очередной удар или помогал пропустить мимо ушей ядовитую насмешку. – Угу, – повторил Олег. – Ты хоть даёшь сдачи? Серёжа вновь хотел отмолчаться, но, глядя на печальное лицо друга, не смог. – Незачем, – он широко улыбнулся. Не мог же Серёжа сказать, что его руки дрожали и деревенели настолько, что пальцы не могли сжаться в обычный кулак, а ноги вообще подкашивались. К тому же он верил, что эта чёртова троица наиграется с ним всласть, заскучает и отстанет. Вот только… это будет значить, что жертвой станет кто-то ещё. Однако, как бы Серёжа ни хотел восстановить справедливость, он понимал, что сам для этого никуда не годится. Олега же ни за что впутывать нельзя. Нужен сильный и взрослый герой. Вроде Бэтмена или Макара Свирепого. Чтобы научил уму разуму раз и навсегда. – Дурачина, – подытожил Олег, открывая дверь и пропуская Серёжу первым. – Дурачина, – согласился Серёжа и, выходя за дверь, ущипнул Олега за руку. – А ты простофиля! Удивительно, но после этого случая травля стихла. Троица хулиганов решила, что стрелять в птиц из рогатки интереснее, а Серёжа старался чаще бывать с Олегом. К тому же, подходило время весенних контрольных, и мальчишки часто сидели в комнате. Серёжа перечитывал учебники, а Олег… отжимался и слушал, как он повторяет до корочки зазубренный материал. Наконец-то наступила мирная пора, думал Серёжа, откладывая последний листок контрольной и отправляясь прогуляться к их излюбленному месту – реке. – А-а, контроши позади, – поддержал его мысли Олег, потягиваясь и подставляя лицо прибрежному ветру. – Ставлю сотку – ты и эту написал на пять. – Ну не знаю, – задумался Серёжа, пуская по воде блинчик. Тот отскочил всего два раза и с громким бульком ушёл под воду. – Тамара Сергеевна постоянно снижает мне оценки за сочинения. – Это потому что ты хорошо пишешь. Я карябаю, что она нам сказала, а ты всегда свои мысли выражаешь. Пусть и на листке бумаги, но здесь Серёжа мог за себя постоять. Даже если это чаще всего заканчивалось тройкой с минусом. – Может, она права. Всё же по учебной программе так надо, – Серёжа украдкой глянул на Олега. Ему нравилось смотреть, как в его глазах начинает пылать праведный гнев. – Вообще не права, – возмутился Олег, с силой швырнув каменный блинчик. Тот сразу же ушёл под воду. – Злодеям всегда нужно давать сдачи, а не прощать. Разве важно кто их отметелит – мент, военный или обычный человек? Верно – неважно кто. Но откуда Олег так уверен, что обычному человеку хватит сил, чтобы справиться со злодеем? – Я тоже так думаю, но… Серёжа осекся, заслышав громкий треск ветки. Душа ушла в пятки, а сердце загрохотало с такой силой, словно хотело выпрыгнуть из груди. Язык прирос к нёбу, а в ушах зашумело. – Мы тебя везде искали, а ты вона где, – хихикнул Каланча, выходя из-за дерева. – У меня тройка, сопляк! Ты мне точно правильные ответы сказал, а? – паренёк с самым низким ростом – Пиявка – встал рядом с товарищем и злобно уставился на Серёжу. – Ща получите, – заявил Боксёр, разминая кулаки. – Двойное веселье-на. Серёжа был ни жив ни мертв. На уме вертелось только одно: «Олег здесь, он же здесь!» Однако, Олег оставался таким спокойным, словно им грозили не переломать все косточки, а предлагали отправиться по грибы, по ягоды. – Так это вы, – произнёс он, и на его губах расцвела улыбка. – Ну, мы, и чё? – Каланча поднял с земли кусок обломавшейся ветки и, закинув на плечо, словно дубинку, начал приближаться. Остальные также медленно шли за ним, словно хищники, загоняющие своих жертв. Превозмогая сковавший ужас, Серёжа схватил Олега за край рубашки. Дёрнул, чтобы тот наклонился и зашептал: – Беги! Им нужен только я, они за тобой не погонятся! – Не погонятся, – согласился Олег. – Потому что я остаюсь. Не тратя время на раздумья, он ринулся к мальчишкам. Всё перед глазами слилось в сплошную мешанину. Гулкие удары, рваные выдохи и крики, кровь, песок, треск одежды. Кровавая бойня происходила в паре шагов от Серёжи. В этот раз до него никому не было дела – и каждый удар принял Олег. Серёжа только и мог стоять и смотреть, как его лучший и единственный друг прогибается под очередным ударом, как очередной кулак впечатывается в тело, и из груди вырывается болезненный хрип. Олег сражался храбро, поначалу даже побеждал – ударил всех троих, выбил дубинку из рук Каланчи. Но… Куда одному против троих. «Убей». Прозвучал холодный голос в голове. До странного знакомый. Серёжа помотал головой. Он ничего не может сделать. Олег выругался, упав на колени и, свернувшись, принялся терпеть пинки от мальчишек. – Так его, пацаны! – хохотал Пиявка. «Убей их, защити друга». Нет, нет, нет! Не получится! Нельзя! Когда ветка в очередной раз прошлась по затылку, Олег вскрикнул от боли. «Убей этих тварей!» Серёжа сделал шаг вперёд и… погрузился в беспросветную темноту. Крики в голове не смолкали. Снова и снова Олег звал на помощь. Серёжа протягивал к нему руку, чтобы дотянуться и схватить его. Забрать Олега подальше отсюда, убежать с ним куда угодно, лишь бы тот никогда больше так не кричал. Но он никак не мог дотянуться. Казалось, этому кошмару не будет конца… – Боже милостивый! Очнулся, – Татьяна Михайловна всплеснула руками. – Серёженька, как ты? Голова гудела, словно кто-то пару раз по ней ударили кирпичом. Перед глазами всё расплывалось, но даже так Серёжа смог осмотреться и убедиться, что Олега в палате не было. – А где Олег? – Не переживай, Серёженька. Он уже вернулся в вашу комнату. Слава богу, мы подоспели вовремя, – вздохнула Татьяна Михайловна. – Как же это всё случилось-то, а… Серёжа молча вынес все её причитания, заверил, что он в порядке и ближе к ночи наконец смог оказаться у двери комнаты. До этого Серёжа только и думал о том, чтобы извиниться, но, схватившись за ручку двери, замер. Что если Олег его возненавидел? Он последний трус и предатель – не мог ни тоже полезть в драку, ни позвать на помощь. Как после такого вообще смотреть другу в глаза? Мгновения превращались в вечность. Каждый скрип половиц и отдалённый детский голос заставлял вздрагивать, но Серёжа так и не мог зайти. От бессилия он по привычке запустил руку в карман штанов – в каждый он специально клал по какой-нибудь вещице, чтобы нащупывать их в моменты страха, сжимать до боли в ладони и успокаиваться. Вот и сейчас там лежало что-то островатое и холодное. Пальцы перебрали звенья цепочки и остановились на выпуклой фигурке. Кулон? Серёжа потянул за цепь. В тусклом свете потолочных ламп волчья голова с провалами в глазницах казалась жутковатой, но, вместе с тем, завораживающей. Он сам нашёл этот кулон и хотел подарить его Олегу на день рождения – тот вечно говорил, как ему нравятся волки – умные, преданные и сильные. Защищающие свою стаю, несмотря на страх и ранения. Защищающие стаю до последнего. До последнего… Серёжа стиснул кулон и только после того, как ладонь заныла, отворил дверь. Его не встретил взгляд, полный ненависти и презрения. Его встретили крепкие и жаркие объятья, забирающие воздух и заставляющие сердце биться с удвоенной силой. – Я уж думал, всю ночь там простоишь, – рассмеялся Олег. – О, а это что у тебя за вещица? От меня сокровище прячешь? Несмотря на то, что Олег даже не обижался и заверял, что теперь у него появилась мечта стать военным, чтобы обрести настоящую силу, несмотря на то, что троице сделали выговор, и они больше не приближались, каждый день Серёжа просыпался, ощущая беспокойство и тяжесть в груди. «Трус. Предатель. Злодей. Если не научишься защищаться, то потеряешь его», – нашёптывало сознание. Всё чаще Серёжа начал в одиночку бродить возле реки, утопая в разрушающих его мыслях. Если бы хоть раз он попытался постоять за себя, то Олега никогда бы не избили. Ему бы не пришлось ходить в швах, а незаживающий шрам никогда бы не появился на его загривке, и Олегу никогда бы не нужно было носить водолазки, чтобы по требованию воспитательниц скрывать его от других детей. – Тряпка. Я тряпка, – бормотал Серёжа, глядя на небольшие волны, которые приносил холодный весенний ветер. С тихим плеском они разбивались об берег и исчезали, словно их никогда и не было. Если бы хоть что-то могло сделать его сильнее… Хоть что-то придало мужества, он бы обязательно… – Ваф! Серёжа только и успел оглянуться, как мимо пронеслась взъерошенная собачка. Он проследил за ней взглядом и окаменел. Злополучная троица явно строила западню. Собачка испуганно тявкнула, не в силах зарычать на возвышающихся над ней мальчишек. – Чё, пацаны, кто первый? – хохотнул Каланча. – Не трогайте её. Серёжа сам не понял, как оказался рядом. В груди медленно разгоралась ярость, сжигая страх и тревогу. – И чё ты сделаешь, сопляк-на? – Боксёр смачно сплюнул на землю. – Просто не трогайте собаку, – сдерживая рвущуюся наружу дрожь проговорил Серёжа. Пиявка тут же пнул её в живот. Собака жалобно заскулила, словно предчувствуя жестокую расправу. – Ну тронул, и чё? – хмыкнул он. Руки сами собой сжались в кулаки. «Убить». – Я сказал – не трогайте, – процедил сквозь зубы Серёжа. Когда Пиявка вновь занёс ногу, он ринулся к нему с такой силой, что оба повалились. – Да я тебя… – договорить Пиявка не успел – в рот забился песок. Тут же Серёжа ощутил боль в затылке – его схватили за волосы и потянули вверх. Едва он понялся, как Каланча ударил под дых. Из лёгких словно вышибли весь воздух, а живот превратился в огромную саднящую рану. «Да, их стоит убить». Придерживаясь за живот, Серёжа запрокинул голову и захохотал. Надрывно и громко, не заботясь, что в любой миг его снова ударят. Олег не мог справиться с ними, потому что был один. Но у Серёжи есть он и ещё один давно забытый друг. Ощетинившись, друг подошёл к мальчишкам со спины и, схватив их за головы, стукнул друг об друга. Те тут же осели на землю, а продравший глаза Пиявка истошно закричал. «Какая разница, кто будет восстанавливать справедливость. Если есть силы поднять кулак и замахнуться, сгодится любой». Этой ночью городишко не спал. Все были взбудоражены вьющимся в небе ярким столбом пламени. Но никто, кроме двоих, не слышал предсмертные мальчишеские вопли: «Жжётся, жжётся! Горячо!» Серёжа задумчиво глядел через окно на яркое небо. Звякнула цепочка – Олег присел рядом и взъерошил ему волосы. Серёжа вздохнул. Его старый друг перестал показываться именно из-за Олега, но именно с ним ему спокойно и хорошо, поэтому попросить уйти он не посмеет. – Ты в порядке? – осторожно спросил Олег. Серёже ещё расти и расти для того, чтобы суметь создать для людей настоящее свободное и счастливое общество без злодеев. Но одно он знал точно – он никогда не отступит. – Более чем, – уверенно заявил Серёжа. Если Олег будет в порядке, то и с ним будет всё хорошо.