Волк и Море

Турин засыпало снегом день за днем. Тренироваться было сложно, газон на базе становился скользким и сырым, несмотря на усилия стаффа по его очистке. Прошлая зима выдалась менее суровой. Пауло, привыкший к душной солнечной зиме в Аргентине, к влажной и теплой зиме на Сицилии, на этот раз в Турине почти страдал. Одеваться приходилось тепло, а на тренировках бегать в три раза интенсивнее, иначе ноги в промокающих бутсах начинали неметь и замерзать. «Здесь так снежно, хоть это мой дом. В моем родном доме, в Лагуне Ларга, сейчас +30 градусов тепла, и я немного скучаю» — подписал он фотографию заснеженной улицы, залитой оранжевым светом фонарей. Цвета были теплые, это обманывало — на самом деле, вне дома стоял холод. Ветреная погода, бросающая хлопья снега в лицо, сменялась сырой, когда от влажности холод пробирал совсем до костей, под ногами образовывалось грязное месиво, а солнце по несколько дней пряталось за рваными, однотонными тучами, нависающими над городом. Хорошего настроения Дибале, всегда немного зависящему от солнечного света, это все не добавляло. Его одолевала сонливость и хандра, и даже шуточки с сокомандниками на тренировках не могли ее развеять. Присутствовали, правда, не все: сразу после Рождества выбыл Манджукич, то ли простудившись, то ли просто сославшись на мышечную усталость. И Пауло почти с удивлением заметил, как его не хватает. Этого хмурого, часто держащегося в стороне от всех, человека — не хватало. Может, и не всем, но самому Пауло точно. Его это ощущение удивило: ведь не то, чтобы они с Марио часто общались, или постоянно занимали один стол во время обеда в тренировочном центре. Может, обменивались парой-тройкой фраз на тренировке, могли чуть дольше поговорить перед матчем или после… Куда проще было без умолку болтать с Полем или Хуаном, смеяться над чем-то с Маркизио. Но без Марио все равно отчего-то было не по себе. Впрочем, это не помешало неплохо отыграть первый матч в новом году, против «Болоньи», и уверенно забить гол с пенальти. Хотя хотелось, конечно же, с игры. К матчу 1/8 Кубка Италии Манджукич вернулся в строй. Пауло радостно приветствовал его перед тренировкой, обнял порывисто, совсем не ощущая скованности замершего в его объятиях Марио. Хандра вмиг куда-то испарилась, несмотря на то, что погода совсем не улучшилась, и тренировка обещала в очередной раз быть испытанием на морозостойкость. Но это уже не пугало — Пауло сиял улыбкой, отпускал какие-то шуточки в адрес Погба, с которым совсем сдружился, и ощущал себя готовым забить хоть десяток голов в ворота Джиджи, прямо сейчас, на этой же тренировке. Марио же привычно был хмур и сосредоточен. Пока они переодевались в форму, Дибала то и дело косился на него, отвлекаясь от быстрой болтовни на испанском. Свитер, джинсы, футболка… Он и не замечал раньше, как переодевается Марио — торопливо, нервно. Это не выглядело так, будто он спешил поскорее оказаться на тренировке. Скорее, он как будто пытался как можно меньше времени провести раздетым… Пауло отметил это про себя, но особенно не задумался. Сам он тоже переодевался быстро, просто потому, что мерз. Ничего особенного… А смотрел он на Манджукича совершенно по другой причине. Рукава, неизменные часы на серебристом чешуйчатом ремешке…браслет. Черно-белые полосы кожи, переплетенные вместе. Он, вместе с часами, отправился на полку шкафчика, а Марио, точно почувствовав на себе чужой взгляд, повернул голову. Дибала широко улыбнулся. — Я рад, что ты его теперь носишь, — тихо сообщил он. Марио бросил на полку, поверх часов и браслета, небрежно сложенную футболку, немного резко кивнув в ответ. После тренировки он надел часы и, нервно оглянувшись, спрятал браслет в карман джинсов. Пауло не заметил — был слишком занят обсуждением какой-то мелочи с Сандро, то и дело заливаясь смехом. Манджукич невольно фыркнул про себя — какой же глупый у этого парня смех. Не красивый, мелодичный и заразительный, а просто глупый. Какие-то бестолковые звуки, похожие то ли на крики охрипшей чайки, то ли на икоту. Домой он вернулся изрядно раздраженным и недовольным. Ивана, еще не успевшая уехать, такое настроение сразу же заметила. — Первый рабочий день, я смотрю, хорошо прошел? — Пошутила она, встречая Марио у порога, и забирая его сумку из рук. — Твоим взглядом убивать можно. Настроился на матч или просто устал? — Просто устал, — буркнул Марио в ответ, стаскивая с себя куртку. Своего внезапно скверного настроения он и сам не понимал. Зачем Пауло вообще смотрел на этот браслет? Какое вообще его дело, носит Марио его, или дома бросил? — Ага. Рассказывай давай. Что Иване удавалось прекрасно — так это вытягивать из супруга то, что он обычно предпочитал замалчивать. После произошедшего с Тимощуком между ними установилась негласная договоренность: Ивана могла спокойно высказывать свое отношение к происходящему у Марио, но не настаивала ни на чем. Он же, взамен, старался рассказать все без утайки, как видит и чувствует. Как ни крути, а он нуждался хотя бы в одном человеке, которому можно было бы выговариваться обо всем. И сейчас Марио тоже делился всем, что почувствовал. Он сидел, сминал в пальцах злополучный браслет и злился, возмущался. Не прятался. Ивана сочувственно смотрела, гладя его по свободной ладони. — Сердце мое. Как же тебе страшно, — тихо выговорила она наконец, осторожно забирая браслет из его пальцев. — Это нормально, что ты боишься. — Нихрена я не боюсь, — возразил Манджукич, хмуро следя за ее руками. — Я злюсь, только не пойму, чего злюсь-то. — Боишься. И защищаешься. Как дикая собака, — Ивана мягко улыбнулась. Браслет обвился вокруг запястья, щелкая крошечным замком. — Только это же не ошейник, Марио. Это просто подарок. Он ни к чему не обязывает, и твой друг просто порадовался, что ты его носишь. Людям обычно приятно, когда их подарки используют. — Я разозлился не из-за него… Я, кажется… Разозлился, что кто-то это увидит. Подумают лишнего о…нас. — Испугался. — Разозлился. — Ладно, если тебе так легче. Разозлился. Но тебе нравится этот подарок. Ты три недели его не снимал, пока был дома. И спокойно пошел с ним на тренировку. Тебе не обязательно говорить кому-то, чей это подарок. И, я уверена, Дибала тоже ничего не скажет. Просто такая стильная вещица. В цветах твоего клуба. — Мужчины нечасто носят украшения… — Да что ты говоришь? Марио тяжело вздохнул, вспоминая Погба с его массивными серьгами, браслетами, кольцами. Клаудио, который, вне тренировок и матчей, одевался так, будто сошел с обложки журнала, и не пренебрегал и браслетами, и подвесками. Да и вообще, много кто… — Ладно. — Ладно? — Буду его носить, — фыркнул он и улыбнулся слегка. По счастью, к моменту кубкового матча с «Аталантой» снегопад прекратился, и, хоть Турин не баловал теплом, провести матч стало вполне возможно. Пауло, как самый мерзнущий, под форму надел лонгслив, на руки — перчатки, и с ужасом смотрел на Лихштайнера и Марио, которые ограничились только перчатками. — Вот это вы горячие парни, — ворчал он, пока команды строились в подтрибунке, ежась от холода. Не спасала даже теплая ветровка, надетая на время гимна и построения. Впрочем, стоило раздаться стартовому свистку, и холод отступил. Игра началась жарко, они дважды опасно штурмовали ворота бергамасков. И в одном случае мяч в ворота направил Марио — неловко, грудью, не успев его толком обработать. Удар пришелся в штангу, и Марио раздосадовано растянулся на газоне, мысленно выругав себя. Нужно было сосредоточиться, а не думать о том, каким замерзшим и почти несчастным выглядел Пауло в подтрибунке. В конце концов, чем чаще они атакуют, тем больше возможностей для Дибалы двигаться, а значит, греться. Вторая попытка была у Маркизио, он ударил сильно выше ворот. «Аталанта» отбивалась отчаянно и зло, и уже через несколько минут Дибала, прошедший на дриблинге долгий отрезок от штрафной до ворот, полетел даже не на газон, а на жесткое покрытие перед фанатской трибуной, сбитый с ног чужим капитаном. И не смог сразу подняться, свернувшись чуть ли не клубком, растирая голень, в которую пришелся удар шипов бутсы. Фанаты взвыли, беснуясь и осыпая бергамаска отборнейшей бранью, Марио рванул к судье, требуя желтую карточку для грубияна, но тот лишь отмахнулся, не желая даже остановить игру. Барцальи с середины поля окликнул, показал жестом, что не стоит спорить, а надо отобрать у «Аталанты» мяч. Марио оглянулся — Дибала медленно поднимался, морщась, и смотрел в сторону сине-черных игроков с настоящим гневом и обидой. Сам крайне редко фолящий, чужую грубость он очень не любил. Невольно вспомнилось, что Аллегри говорил про лицо ребенка и взгляд убийцы… Манджукич усмехнулся, понимая — спорить с судьей и вправду было бы глупо. Пауло в состоянии сам за себя отомстить, нужно лишь только помочь ему это сделать. Уже через пару минут Дибала, взяв мяч, несся с самой середины поля к воротам бергамасков. Марио ушел на правый фланг, страхуя, принял пас, сместился ближе к штрафной, отдал назад — кто-то из сине-черных перехватил, сбивая атаку. Кольнуло виной, но расслабляться было некогда, и грызть себя тоже. Он твердо решил, что сегодня Пауло забьет с его передачи, и был намерен это исполнить. Однако, ошибался не он один: Дибала, разгоряченный своей обидой, носился по обоим флангам, местами мешая сам себе, в какой-то момент даже в ногах заплелся, делая не точный пас, который, к счастью, из-под носа у игрока «Аталанты» увел опытный Барцальи. — Спокойно, спокойно! — Заорал Аллегри с бровки, размахивая руками. Пауло, кажется, его услышал и замедлился, стараясь слегка остыть. На очередной атаке Марио сместился направо, увидел летящий к себе мяч, с навеса… Слева — Маркизио и набегающий Пауло. Марио принял мяч головой, перенаправляя к ним, Клаудио джентельменски отскочил в сторону, пропуская к летящему мячу Дибалу… Удар с левой ноги вышел просто пушечным, мяч влетел в сетку ворот с такой силой, что, кажется, едва ее не порвал. Пауло радостно рванул к трибуне фанатов, подпрыгнул, обогнул угловой флажок и поднес к лицу руку в странном жесте, прикрывая нос и рот, оставив видными только смеющиеся, искрящие адреналином глаза. На него налетел Лихштайнер, поздравляя, а следом подбежал и Марио. Дибала буквально рухнул ему в объятия, полупьяный от радости. — Ассист бомба! Так их, за вот это вот… — прокричал он почти в ухо, прочертив в воздухе спираль свободной рукой — показывая, как падал, когда его сшиб Толои. Манджукич не сдержал улыбки, не желая выпускать из объятий. Клаудио подбежал, потрепав Пауло по щеке. — Красиво, La Joya. — Спасибо, что дал пробить, — улыбнулся ему Дибала. Марио с неохотой разжал руки, не устояв и чуть задержав ладонь в перчатке на его загривке и спине, скользнул мягко, и отстранился. Команды вернулись к центру поля, и, едва судья дал свисток, Пауло бросился за бергамаском, владеющим мячом. Хотелось забить еще и еще, разгоряченное тело требовало движения, а азарт бил в голову не хуже алкоголя. — Я сказал — спокойно! — Проорал Массимилиано. Барцальи обернулся к нему, улыбаясь и разводя руками: мол, что мы поделать-то можем, Мистер? «Аталанта» ушла в атаку, но Нето, заменяющий на сегодняшний матч Буффона, спокойно взял мяч. Второй раз в него пробили после досадной ошибки Эрнанеса, когда у того просто поехала нога по траве и он упустил передачу. Нето выручил и в этот раз. Пауло, в очередной раз получив мяч, поискал глазами партнеров. Марио маячил у самых ворот, чертовски далеко, но попробовать стоило. Дальний навес, Марио выпрыгнул, выигрывая воздух, но столкнулся с вышедшим из ворот вратарем «Аталанты». То, как подкошенный, свалился на газон, и игра была остановлена. — Эй, ты нормально?.. Медиков звать? — Манджукич даже растерялся, наклонившись над вратарем, но тот помотал головой, вставая. — Нормально. Обошлось без желтой карточки, которая была бы совсем Марио ни к чему. Ради этого стоило побыть вежливым. В последующие минут десять Пауло, Клаудио и Лихштайнеру удалось создать еще, как минимум, три неплохих момента, но реализованы они не были. Макс с бровки требовал сесть в оборону и остудить игру к концу тайма, но его, кажется, не слышали. Вернее, не слушали. Когда наконец удалось — и проход к воротам, и точнейший пас, который Марио принял, и удар, который прошел мимо вратаря в сетку, Пауло, казалось, сорвал голос от воплей восторга — он радовался сильнее, чем за себя, как, впрочем, бывало с ним часто. Манджукич добежал к фанатской трибуне, издал какой-то победный вопль, а потом — волна с головой, бьющая тягучей слабостью под коленями — Пауло, вихрем наскочивший и оказавшийся на его спине, смеющийся и счастливый. Голову затопило соленым и ветреным запахом. Рядом оказался Пьянич, заговорил быстро, на общем языке, похлопал по лицу небрежно. Марио заморгал, со спины отпустило, но, стоило выпрямиться — и он попал в объятия Дибалы уже лицом к лицу. Он не слышал ни слова, что Пауло быстро тараторил ему, смеясь. Только наклонился, чтобы низкорослому Дибале удобнее было обвивать шею, притиснул к себе чужое горячее тело и захлебнулся окончательно. Голову повело, и даже рев фанатской трибуны за спиной отступил, когда он уткнулся в шею, соленую и мокрую, и не сдержался — тронул кожу губами, прижался на долю секунды. Пауло, казалось, этого не заметил — но Марио и не смотрел за реакцией. Только улыбался слишком открыто и весело, когда объятия, наконец, распались. Макс сердито наблюдал, не радуясь новому голу. Команда, очевидно, поймавшая кураж, остужать игру не хотела, и совершенно не слушала тренера. К моменту перерыва «Аталанта» была зажата у своих ворот и лишь вяло огрызалась, однако, забить еще один гол игроки «Юве» никак не могли. Тот же Марио и вовсе упустил три или четыре шанса, совсем потеряв концентрацию. В раздевалку он влетел первый, кинулся к умывальникам, на ходу сдергивая перчатки, и сунул руки под ледяную воду, затем плеснув ее себе на лицо. Голову все еще вело. На губах все еще чудился солоноватый привкус чужой мягкой, бархатистой почти, кожи. Макс зашел следом, дождался, пока все рассядутся по местам. Пауло лениво сполз по скамейке, улыбаясь — суровый взгляд тренера его не пугал. — Ну, и какого черта вы опять устроили? — Вкрадчиво начал Аллегри. — Я кому говорил, спокойнее? — Ну не могли же мы в оборону сесть, — подал голос Клаудио, поправляя капитанскую повязку, которую носил в отсутствии Буффона и Кьеллини. Макс развернулся к нему. — Про оборону ни слова не было! Я просто говорил успокоиться, бить с холодными головами. А вы? Реализация где? У вас в створ ударов пятнадцать, а голов всего два. Потому что не думаете ничерта! Дибала! — Я, — приподнял руку Пауло, отклеиваясь от бутылки с водой. — В центр поля. Схему меняем. Начнешь чудить — меняю сразу. — В смысле? Мы что, сушим? — Возмутился Лихштайнер. Тренер коротко кивнул. — Они сейчас выйдут с желанием ловить вас на контратаках, чтобы любой ценой сравняться. А я вас знаю, вы расслабитесь опять. Так что да. Оборона в приоритете. Манджукич… Тебя это тоже касается. Марио молча кивнул. Его лишний раз сбегать в оборону не надо было просить, он и сам это делал исправно. Чаще Макс просил его об обратном, не удаляться от штрафной соперника, оставаясь наконечником атаки. Тактика с уходом в оборону не помогла. Бергамаски и в самом деле вышли с перерыва, полные желания отыграться, а вот «Ювентус», потратив много сил на бестолковые яростные атаки в конце первого тайма, начал заметно проседать от усталости. К шестидесятой минуте Макс убрал Пауло, и тот ушел, даже не выражая недовольство, потому что ощущал, что не тянет. Усталость взяла свое. «Аталанта» следом забила гол, создавая настоящую угрозу, но Пьянич сумел ответить тем же. К концу матча счет был 3:2 в пользу «Юве», и абсолютно измотанные игроки с удовольствием потянулись в подтрибунку. Аллегри особенно не разглагольствовал. Всего лишь заметил, что был прав, что они потратили много сил на бестолковую суету в первом тайме, и ушел на пресс-конференцию, прихватив с собой Барцальи. Дибалу, раздевающегося перед походом в душ, окружили сокомандники. Допросить его в перерыве не вышло, из-за разноса от Макса, зато сейчас было самое время. — Ну, рассказывай, чего за празднование? — Что за жест такой, никогда не видел. — Откуда слизал, а, Диби? Пауло засмеялся, отмахиваясь. — Это коммерческая тайна! — Паулито, ну какие тайны от семьи, — шутливо упрекнул его Клаудио. Марио с интересом прислушался. — Ладно. Только это пока секрет, — улыбнулся Дибала. — Этот жест обозначает маску гладиатора. Лицо закрыто, видно только глаза — как в прорезь на шлеме. Ну, типа, я воин и все такое… На днях запущу для фанатов в инстаграме интерактив, пусть попробуют угадать. Мне кажется, им понравится. — Уууууу! — Наш отважный легионер. Пошли, сделаем общее победное фото… Раздевалку заполнила привычная атмосфера шуточек и смеха, свойственная для их команды после победы. Футболисты постарались поместиться в кадре, и Пауло кивнул Манджукичу. — Марио! А ты чего там? Иди сюда, нам нужно фото! — Не люблю камеру, — отмахнулся он, и, пока его не начали уговаривать, выкрутился с достаточной хитростью: — Давайте я лучше вас щелкну, чтобы вы все точно в кадр влезли… Против этого уже возражать никто не стал. Позже, в автобусе, Марио привычно устроился в самом конце салона, откинувшись на спинку сидения, чтобы подремать в пути до базы. Остальные шумно загружались, делили места, перешучивались. Настроение почему-то царило настолько приподнятое, будто они не в 1/8 Кубка Италии победили, а, как минимум, вышли в финал. Рядом раздалось шуршание, и Манджукич открыл глаза, повернувшись. Дибала, закутанный в пуховик и с шапкой, надвинутой по самые глаза, закидывал рюкзак на полку над ними. И, уже плюхнувшись рядом на сиденье, широко улыбнулся. — Можно с тобой? — Ну, можно, — хмыкнул Марио в ответ. — Гладиатор. Его немного тревожило то, что он сегодня позволил себе на поле, но одновременно он понимал, что, в общем-то, ничего особенного не случилось. Многие на эмоциях позволяли себе и таскать друг друга на руках, и валяться на газоне, сплетаясь руками и ногами до неприличия, и расцеловывали друг друга — хорошо, если просто в щеки. Он понимал, что нервничает только оттого, что ему и в самом деле есть, что скрывать. Поэтому сейчас стоило вести себя непринужденно. Ничего особенного — с точки зрения бурной радости от забитого мяча — не случилось. — Почему вообще именно гладиаторская маска? Как тебе пришло это в голову? Пауло, постивший победное фото в инстаграм, повернулся и спрятал телефон, вздохнув. Он как-то по-детски прикусил край застегнутого пуховика, потянул серую ткань зубами, чуть хмурясь. На какое-то время повисло молчание. — На самом деле, я ужасно переживал после нашего проигрыша «Милану» в конце года. Из-за незабитого мной пенальти, — выдохнул он, подцепляя собачку молнии пальцами, и расстегнул ворот пуховика. Автобус мерно заурчал, трогаясь. В салоне начинал работать кондиционер, так что теперь можно было не бояться замерзнуть. — Мне хотелось как-то… Придать себе сил? Найти что-то особенное. Ну и, я в отпуске в очередной раз смотрел свой любимый фильм… — Какой? — «Гладиатор». Ну тот, который Ридли Скотта. — Это твой любимый фильм? — Ага, — Пауло чуть улыбнулся. — Поэтому, кстати, первый раз попав в Италию, я сразу поехал в Рим, посмотреть на Колизей. Впечатлило! Там такие шикарные стены, он такой величественный. Ну и вот… Дибала говорил, а Марио, зацепившись за его первые слова, думал о том, что этот парень все еще переживает из-за мнения фанатов. Ему тогда, в декабре, здорово досталось в соцсетях. По самому Марио, так же не забившему свой пенальти в серии, тоже проходились, но он давно научился относиться к этому прохладно. — В общем, мне хотелось обрести какую-то силу и спокойствие. Мы ведь тоже, как гладиаторы, мы выступаем на аренах-стадионах, на нас смотрят тысячи. Мы все — воины, и сражаемся за победу. Я думал над празднованием, которое станет для меня особенным знаком, которое будет напоминать мне, что я — такой воин, и должен быть сильным. «И которое защитит тебя, да? Барьер между тобой и возможным осуждением. Кто узнает, что ты спрятал под своей маской? Улыбку или боль?» — Вслух, правда, Марио этого не сказал. Только кивнул, показывая, что внимательно слушает. — Я думал над каким-то взмахом меча, но это было глупо. Каким-то приветствием, салютом… — О, нет, не повторяй мои ошибки. Я как-то вскинул руку в римском приветствии, потом столько проблем было, — невольно рассмеялся Манджукич. Пауло заинтересованно вскинул брови. — Потом расскажу. — Ладно… Ну, и я подумал над жестом, который символизирует шлем. Ты надеваешь его перед боем и показываешь, что готов. Максимус в фильме, когда надевает его, словно становится другим, гладиатором, а не…ну, просто человеком. Я поработал над жестами, прикинул, и этот показался мне самым удачным, — он повторил свою «маску». — И на матчах, и в жизни ведь бывают моменты, когда нам трудно. И тогда надо надевать маску и сражаться, быть воином… Марио кивнул. Объяснение казалось логичным. А празднование выглядело красивым и очень оригинальным. Люди точно захотят узнать о нем больше. — Значит, ты до сих пор читаешь комментарии в соцсетях после проигрышей, — мягко упрекнул он. — Ага. — Ты же понимаешь, что на десять положительных найдется один злой и грубый, и именно он ударит по тебе сильнее всего? — Ага. Но теперь — я воин, и смогу с этим справляться, — улыбнулся Пауло. Марио рассмеялся в ответ, качая головой, и прикрыл глаза, все-таки устало опустив затылок на подголовник сидения. Хотелось немного передохнуть до момента, когда они прибудут в тренировочный центр, и Макс устроит разбор прошедшего матча, неприлично бодрый среди толпы вымотанных и зевающих футболистов. Дибала, притихнув, молча смотрел на выделяющийся на фоне окна автобуса профиль. Резкие, почти хищные черты лица Марио казались сглаженными мягким светом фонарей с улицы, что попадал в салон. Марио никогда не казался ему красивым человеком. Он был в его глазах своеобразным, точно — харизматичным, несмотря на свою закрытость. Но не красивым. Вот только, кажется, сейчас, рассматривая его лицо, подчеркнутое теплыми отсветами, Дибала был готов подумать, что ошибся, и перед ним очень даже красивый человек. В горле родилось какое-то странное, щекотное ощущение, потянуло сладко и приторно, и Пауло поспешно отвернулся, зажмуриваясь. Ерунда какая-то в голове. Зима закончилась неожиданно быстро. Матч за матчем, победа за победой, гол за голом… Пауло по-детски радовался тому, что его фирменный жест при праздновании гола набирает бешеную популярность у фанатов. Его старший брат, Густаво, уже предложил сделать это частью личного бренда Дибалы, и выразил готовность этим всем заниматься. Пауло, правда, было не до того, но он с легкой душой доверил все это брату. Если тот считает, что так нужно, то почему бы и нет? Брат же был его спортивным агентом, и ему явно виднее, что нужно делать… В чемпионате матчи шли ровно, а двух побед над «Порту» хватило, чтобы выйти в четвертьфинал Лиги Чемпионов. Грядущий соперник, откровенно говоря, внушал трепет — «Барселона», имеющая в составе инопланетного гения Месси, и одного из лучших игроков мира Неймара. Команда нервничала. Массимилиано нервничал не меньше. Напряжение чувствовалось даже на тренировках, и после них Пауло, зачастую уходя с поля последним, иногда останавливался в темном коридоре, прижимаясь лбом к стене и стараясь успокоиться. Адреналин и удовольствие от нагрузок смешивались, били в голову, и составляли гремучую смесь с боязливым предвкушением грядущей игры. Пауло накрывало то страхом, то эйфорией — они дошли до ¼, впереди два матча, в одном надо побеждать, во втором достаточно удержать ничью — и жди, полуфинал! Но с большими надеждами вязался и большой страх. Вылететь сейчас было бы чертовски больно, хоть от «Барсы» и не стыдно. В один из таких моментов, стоя в полутьме у стены, Пауло почувствовал, что не один. Он испугался, так как не слышал шагов, и уже собирался резко повернуться, но не успел. — Кого-то ждешь тут? — Над самым ухом раздался голос Бонуччи, ладони легли на плечи, и Пауло облегченно выдохнул. Это всего лишь сокомандник. Просто тихо подошел. Он уже собирался обернуться, усмехаясь, но мягкий толчок в спину заставил его оказаться вплотную к стене, а сзади прижалось тяжелое тело. Дыхание обожгло шею. — Я заметил, ты часто тут задерживаешься. Кто тебе нужен, Паулино, а? Или… Что тебе нужно? — Лео, что ты делаешь? — Недовольно фыркнул Пауло, пытаясь не выдать того, что поведение Леонардо его, откровенно говоря, напрягло, если не испугало. Он попытался уйти вбок, но был тут же буквально вжат в стену. Ладони со спины переместились сперва на бока, а затем скользнули вниз, по бедрам. — Я знаю, что ты делал с Альваро, — голос Бона был размеренно ленивым, совсем не угрожающим, и почти мягким. — Ты наверняка по этому скучаешь, а? Хочешь, я тебе помогу? — Я не знаю, о чем ты. Пусти, — Дибала похолодел, потому что надеялся, что о его романе с Моратой не знает никто. Кроме Марио, которому он сам рассказал. Но он бы точно его не выдал… Кто угодно, но не Марио. Выходит, Бонуччи просто тоже их увидел? — Знаешь, — Лео усмехнулся, не выпуская его из рук и вжавшись теснее. — А я знаю, что ты наверняка скучаешь. И готов тебе помочь. И даже никому не говорить об этом. Надо было разозлиться. Оскорбиться. Сделать хоть что-то, но Пауло просто оцепенел, напуганный чужим напором. Физически он не был слабее Леонардо, и вполне мог бы вырваться. Но страх одним моментом сделал его бессильным. Способным только на жалкие просьбы. — Пожалуйста, Лео, пусти. Это какая-то глупость. — Не глупость. Ты ведь красивый, Дибала, и ты ведь не против, да? — Я против, а ты… У тебя же есть семья?.. Зачем тебе это, у тебя есть жена, у тебя есть сын, — Пауло, не зная, как отвлечь Лео, говорил просто первое, что всплыло в голове. Сейчас он боялся только одного — что их тут кто-нибудь увидит. — Как же ты бесишь, — неожиданно злобно зашипел Лео сзади. — Какое твое собачье дело до того, что у меня есть! Чертов смазливый говнюк, думаешь, можно говорить, что вздумается… Появился, и года не прошло — звезда команды, задрал нос. Умничаешь постоянно, носятся тут с тобой. Что? По его тону можно было решить, что он сейчас так рассержен, что способен даже ударить. Но он отпустил — и отошел на пару шагов, демонстративно сплюнул, и быстро зашагал в сторону раздевалки. Пауло, повернувшись, только выдохнул облегченно. Что это было — он не понимал. В памяти всплыли несколько странных эпизодов с Боном, которые, в общем-то, можно было истолковать весьма однозначно — взять хотя бы прошлый раз, когда он полез с объятиями в подтрибунке, когда никого рядом не было. Или его взгляд, цепкий и темнеющий, которым он иногда смотрел, когда они пересекались на выходе из зоны душевых… Он почувствовал себя полным идиотом. Давно стоило заметить неладное, и, возможно, попытаться прямо и серьезно поговорить? Когда он дошел до раздевалки, Бонуччи уже переоделся, и они почти столкнулись на выходе. Лео задел его плечом, почти показательно, когда выходил. — Не обращай внимания, — видимо, заметив этот крошечный эпизод, к Дибале подошел Кьеллини, ободряюще хлопнул по спине. — Он сейчас сам не свой, дома проблемы, сын серьезно разболелся. А у нас еще эта Лига Чемпионов… Одни нервы. Пауло кивнул. И заставил себя выбросить из головы этот глупый эпизод. Впереди было слишком много важных игр. Да и объяснение Кьелла почему-то успокоило и заставило сразу же забыть все, не допустить даже намека на обиду. Бон не виноват, у него просто полно проблем сейчас. Смысл обижаться? В матче против «Наполи» в Кубке они проиграли. Впрочем, это не было игрой на вылет, и Макс даже не ругался особо: лишь сказал, что Кубок сейчас — меньшее, о чем им всем стоит переживать. Все мысли на Лигу Чемпионов, а остальное неважно. Им простят любые поражения, если Лига Чемпионов им покорится. Тем не менее, перед тем, как отправить команду на восстановительные процедуры, тренер отвел в сторону Дибалу. — Думаю тебя поберечь. Ты сильно нервничаешь, а игра с «Барселоной» — не та, где можно принимать решения на эмоциях и давать волю нервам. Тем более, там Месси… Мне кажется, это еще больше заставит тебя нервничать. — Угу, — Пауло до боли в челюстях сжал зубы, опуская голову. Он не вызывает доверия, выходит? Ему не дадут сыграть в ЛЧ? Марио встретил его в кабинете восстановления. Сам он пропустил неделю из-за воспалившегося коленного сустава, но сегодня пришел просто посмотреть игру. В итоге полюбовался на проигрыш. И на сердитого Пауло сейчас, когда тот с каменным выражением лица устроился на столе для массажа, глядя в одну точку. Отвлечь от его явно расстроенного вида не могли даже шутки Миралема и Войцеха рядом, над которыми посмеивался весь медицинский персонал. — Так расстроен игрой? — Негромко поинтересовался Манджукич, не зная, как еще начать разговор. А разговора хотелось. За неделю он чертовски соскучился, и не виделся с Дибалой напрямую. Зато сейчас пересеклись — у него была плановая завершающая терапия на колено, а Пауло пришел после матча. — Я могу пролететь с «Барсой», сесть в запас, — коротко ответил Пауло, не поворачиваясь. Он прикрыл глаза, ощущая, как навалилась свинцовая, размазывающая усталость. Она смешивалась с разочарованием от слов Аллегри. Ноющие, забитые после матча мышцы приводились в порядок руками профессионала, а Дибала в этот момент думал, насколько профессионален он сам, если не может спокойно принимать решения тренера. Ему хочется играть. До боли в теле, до полной одержимости. Когда он лишился Альваро, футбол снова стал его жизнью полностью, только там он выпускал все свои эмоции, только там он жил, в каждом касании к мячу. — Главное — выйти результативно, даже если с банки, — неловко попытался приободрить его Марио. — Без разницы, на какой минуте. — Я знаю. Но мне иногда кажется, что я, пока сижу в запасе, просто перегораю. — Тебе нужно гореть, а не перегорать. Если что, я подбегу отпраздновать гол к тебе, на скамейку, — неожиданно даже для себя самого пообещал Марио. Пауло слабо фыркнул. — Я буду рад. — А потом выйдешь с замены, и покажешь всем коронную девятку. А то я подзабыл, как ты бьешь в угол. — Если мне доверят пробить штрафной… Но ты сам тоже забивай, я сто лет не видел твой коронный удар головой. — Возьму и забью так «Барсе». Пауло вспомнил, как Марио рассказал об отработке этих ударов во время своей игры за «Атлетико», и невольно улыбнулся. Каким-то невероятным образом этот человек заставил его настроение снова подняться, а всего-то обменялись несколькими шутливыми фразами. А их дружеские взаимные подначки и правда придают сил. Значит ли это, что Пауло забивает не только ради себя, но и благодаря этим вот подколам? А что, если бы Марио после такого спора забил, и посвятил бы этот гол ему, Пауло? От этих мыслей лицо бросило в жар, и Дибала уткнулся в сгиб локтя, чтобы это скрыть. Наверное, это приятно, знать, что кто-то забил ради тебя? Сам он не знал. Сам он каждый забитый мяч неизменно посвящал умершему отцу, и каждый гол для него с привкусом горечи: Адольфо Дибала не дожил и не увидел, как его сын исполняет их общую мечту о большом футболе. Не увидел, как его сын играет в топ-клубе, как Турин обожает своего «бриллианта», как журналисты называют Пауло наследником Дель Пьеро и тем, кто однажды сменит великого Месси в аргентинской сборной. Когда Пауло поднял голову, Марио рядом уже не было. Его процедуры с коленом закончились, и он ушел. Перед игрой Массимилиано провел легкую тренировку, а потом отвел команду в конференц-зал. Лишний раз поговорить о тактике испанского клуба им не мешало, да и хотелось создать у игроков соответствующий настрой. Пауло слушал со скукой, ему относиться с вниманием к словам тренера было сложно, когда разговор не шел о чем-то совсем уж важном. Матч с «Барсой» важен, конечно, но ведь он, скорее всего, отсидится в запасе… Макс говорил что-то о выбранной тактике, показывал вырезки из недавних матчей. Кьеллини рядом что-то тихо шептал Бонуччи, а Пауло скучающе таращился по сторонам. Он смотрел на тренера, на видеонарезки на экране за его спиной, на стены… Взгляд задержался на Марио, сидящем на два ряда впереди. Тот явно слушал очень внимательно. Пауло и сам не мог себе объяснить, зачем так смотрел. Разглядывать можно кого угодно, но он почему-то буквально залип на Манджукиче, и бездумно изучал его, словно впервые видел. Колючки волос, торчащие как-то ершисто и задиристо, резковатый профиль — Пауло привык к более плавным чертам лица, не таким рубленным. Но теперь они казались красивыми, просто необычными. Широкие плечи под тренировочным поло, чуть покрасневшее по краю ухо… Пауло, увлекшись, даже вздрогнул, когда объект его изучения оглянулся. Ему казалось, будто он только что был под водой, через толщу которой не проникали звуки. Теперь же они обрушились на него: голоса сокомандников и Аллегри, шуршание, скрежет отодвигаемых стульев и прочая суета. Это оглушило, и он отвел взгляд, чувствуя неуместное смущение. Почему он так завис? Бывает такое, когда смотришь в одну точку, а мысли уходят куда-то далеко, поэтому сам не замечаешь, что смотришь уже довольно долго. Вот только его мысли были не далеко. А вполне близко, и сосредоточены были на Марио. — Пауло. Пауло, — сквозь шум и пелену собственных размышлений голос тренера пробился не сразу. — Дибала, где ты витаешь? Я говорю, ты готов быть в стартовом составе на сегодняшний вечер? Пауло неверяще уставился на тренера, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в улыбке. — Да… Да, Мистер! — Смотри, не заставляй меня жалеть об этом решении, — усмехается Аллегри, кивнув, и ушел. А рядом с Дибалой почти незаметно оказался Марио, и тот даже вздрогнул, когда плеча коснулась ладонь. В голове мгновенно пронеслось воспоминание о Боне, и холодком прошлось по позвоночнику. Но это всего лишь Манджукич. Пауло улыбнулся ему, размышляя, как можно быть таким высоким, большим, нескладным, и двигаться так незаметно. — А ты переживал. Вот тебе и старт. — Ты слышал наш разговор? — Вообще-то, Макс с самого начала обсуждения зачитал стартовую заявку. Ты не слушал? — Марио усмехнулся, когда Дибала сконфуженно кивнул. — Ну что, покажем блауграна и твоему святому Месси, чего стоим? — А ты… Тоже в старте, да? — На это уточнение Марио осталось тихо рассмеяться. Пауло, похоже, действительно последние полчаса был головой где-то не здесь. Обед, разминка, отдых. На Альянц прибыл автобус с футболистами «Барселоны», и Пауло поспешил пообщаться с Месси. Алвес переобнимал почти всю «Барсу». Когда сине-гранатовые прогуливались по стадиону. Марио, в свою очередь, выловил Ивана Ракитича. Поболтать с кем-то из «огненных» всегда было приятно, а тем более сейчас, перед очень серьезной игрой. Правда, сегодня они соперники… Кажется, что напряжения между игроками разных команд не было, но, на самом деле, от него буквально звенел воздух. Болельщики начали заполнять стадион. Полчаса до игры. Игроки команд под восторженные вопли трибун вышли на разминку. Пауло, разогреваясь, в какой-то момент ощутил тянущую боль в бедре, но он бы скорее отрезал себе язык, чем сказал бы об этом хоть слово. Это было неправильно, ведь, если он травмируется, то подведет команду, но сегодня он просто не мог заставить себя рисковать местом в стартовом составе. Впрочем, после хорошего разогрева, мышца перестала ныть совсем. После краткой беседы с Максом, команда выстроилась в подтрибунке, и получила еще некоторое время на общение с соперниками. Дибала взглядом отыскал Марио — почему-то он чувствовал, что желание приободрить его куда сильнее, чем желание еще некоторое время пообщаться с Лео Месси. Подкравшись к Марио, который, ничего не подозревая, о чем-то сдержанно беседовал с Иваном, Пауло шутливо ткнул ему в спину пальцами, изображая пистолет. — Ты обещал посвятить мне гол сегодня, — с улыбкой заявил он, когда Марио обернулся. Серьезный, чуть хмурый и удивленно приподнимающий брови. Дибала мгновенно смутился. — В смысле, удачи нам сегодня. — Удачи, ага, — фыркнул в ответ Марио, и, когда Пауло испарился, с усмешкой кивнул Ивану. — Это наш командный ребенок, Пауло. Такие и выходки… — У тебя уши покраснели, — невозмутимо заметил Ракитич. — И да, я вообще-то знаю, кто такой ваш Пауло Дибала. Лео просил особо за ним присмотреть на этом матче. На поле выходили под воинственный клич Кьеллини, заоравшего «Давай, давай, Юве!», но он почти мгновенно потонул в торжественных звуках гимна Лиги Чемпионов. Стадион ослепил белым и черным, из которого, казалось, состояли все трибуны: людей не было видно за флагами и плакатами. Они выстроились на поле, Пауло успел нервно покоситься на Леонардо, оказавшегося рядом. Тот выглядел сосредоточенно и хмуро, и Пауло невольно выпрямился и расправил плечи, слушая гимн самого, наверное, важного европейского турнира. Для него начало каждого матча всегда было немного ответственным моментом, торжественным и важным. А уж Лига Чемпионов… Пока звучал гимн, Дибала привычно напоминал себе, скольким пожертвовал ради того, чтобы сейчас стоять здесь. И сколько для этого момента сделали его родители. Он мысленно обратился к покойному отцу, обещая не подвести. Благодарность, и осознание ответственности всегда было тем, что не позволяло ему играть спустя рукава и халтурить. Гимн закончился, дети в черных кофтах с огромным лого — звездным мячом — разбежались прочь. Общее фото, разошлись, Буффон отошел к арбитрам и пожал руку капитану «Барселоны», а Пауло отправился на свою позицию. За секунды до стартового свистка уши вдруг заложило шумом, совсем не похожим на гул от криков болельщиков, а перед глазами заплясали темные пятна. Пауло зажмурился, встряхнул головой, а в следующую секунду игрок «Барсы» нанес удар по мячу. Матч начался. Почти в самом начале Иньеста наступил Пауло на ногу. Шипы впились в подъем стопы, больно ранив даже сквозь бутсы, и Пауло полетел на газон, матерясь на родном языке, который обидчик прекрасно понимал. Капитан «Барселоны» вежливо извинился и помог подняться с насмешливой ухмылкой встретив сердитый взгляд Дибалы. Обидно не то, как больно вышел этот заступ, обидно, что Иньеста этим очень грамотно сорвал атаку. Впрочем, судья не стал закрывать на это глаза, и назначил штрафной с точки, где все произошло. К Пауло подбежал Миралем — бить отсюда левоногому Пауло было бы просто неудобно. Мира пробил, навесил мяч в штрафную, Игуаин протолкался через защиту, ударил головой и срезал мяч в ворота — в руки вратарю сине-гранатовых. Что ж, по меньшей мере, «Ювентус» с первых минут стал прижимать гостей к воротам. Как случился гол, Дибала почти не сообразил и сам. Вот передача от Дани на Куадрадо, тот дает пас… Обернуться с мячом вокруг себя, потому что обступили защитники, а потом с места, плавно — мяч в нижний правый угол ворот. Про такое говорят — «как рукой закинул». Пауло на пару секунд застыл в ступоре, а потом сорвался с места, складывая «маску» из пальцев и поднося ее к лицу. Под ней он улыбался. Фанатская трибуна, срывая голоса, бесновалась над головой — под нее прибежал Пауло, желая разделить радость с болельщиками. Первым возле него оказался Миралем, подпрыгнул, обнимая и отступил, потому что следом в Пауло врезался Манджукич, сгреб, тормоша и смеясь. Потом налетели и остальные. Макс с бровки, под громогласное, катящееся под сводами стадиона «Пауло! Дибала!» заорал, что это только седьмая минута, и, если они сейчас не вернутся в игру, им напихают по самые уши. Вскоре после этого Манджукич зачем-то свалил Месси в центре поля. — Извини, не заметил тебя под ногами, — он протянул руку, помогая подняться. Лео обжег его раздраженным взглядом, и раздраженно отмахнулся, поднявшись сам. Марио только развел руками на такую нервозность, не предполагая, как со стороны прозвучали слова про «не заметил» для низкорослого Месси. Еще через какое-то время он испортил атаку соперников, буквально с ноги сняв мяч у Неймара. Буффон крикнул что-то одобрительное в спину, а Аллегри с бровки, наоборот, выразил недовольство: — Какого ты в защите забыл?! Почему Диби впереди один носится?! — Такого, что Бон спит на поле, — лениво и тихо огрызнулся Марио себе под нос, возвращаясь к центру поля. Леонардо и правда пропускал проход за проходом, и приходилось его страховать, хотя, по сути, это не было задачей Манджукича. В следующий момент Бонуччи запутался в ногах, пытаясь дать пас пяткой назад, и возле штрафной отдал мяч игроку «Барсы». Марио выругался, выразительно посмотрев в сторону Массимилиано. К счастью, атаке не дали случится. Буффон от штанги заорал в сторону Бона так громко и так нецензурно, что, пожалуй, мог таким образом и на штраф себе наговорить. В очередной атаке Игуаин попал в окружение защитников, пнул мяч в сторону… Марио подлетел, ударил просто на удачу, но мяч проехался по траве, гася силу удара и просто подкатился к рукам наклонившегося голкипера «Барселоны». Растерянно фыркнув, Марио оглянулся, нашел взглядом Пауло. Тот выглядел максимально сосредоточенным. Один ранний гол его явно не устраивал. Да и никого не устраивал: вся команда лишала соперников мяча, едва только те начинали двигаться к воротам, перенаправляла его вперед… Но для завершения чего-то не хватало. У бровки Алвес, зажатый сразу тремя «сине-гранатовыми», отдал мяч Пауло, и на того налетел Неймар, тоже внезапно принесшийся отработать в защиту. Дибала с криком рухнул на газон: мышцу словно рванули наживую в момент, когда колено Нея врезалось сзади в бедро. То самое, что ныло перед началом игры. Задняя поверхность бедра наощупь была совершенно одеревеневшая. Подняться, впрочем, Пауло смог сам, хоть и не сразу. Штрафной к тому времени был уже назначен, а Миралем, готовый его исполнить, уже подошел к точке. Навес вышел неудачный, мяч выбили из штрафной назад, к тому месту где стоял Дибала. Неймар бросился к нему, и у Пауло только мелькнула мысль о том, что срезать бы сейчас его в отместку за тот удар, но он не успел: Нея подрубил Миралем. Жестко, технично и мстительно — вряд ли для кого-то осталось секретом, что это была именно месть за ранее сбитого Пауло. Судья свистнул, снова тормозя игру, и Пьянич, ничуть не смутившись тому, что его выходку заметили, победно улыбнулся Пауло. Мяч ушел на угловой. В последующие несколько минут Неймару досталось еще и от Алвеса, и от Куадрадо. Похоже, команда делала все, чтобы тот усвоил урок: слишком подлых и болезненных фолов в адрес своего основного форварда тут никто терпеть не будет. «Барса», впрочем, вполне ощутимо огрызалась на такое в лице Ракитича, успевшего потолкаться с Игуаином. К Месси мяч почти не попадал. Но если попадал — это становилось чертовски опасно. В один из таких моментов Сандро упустил мяч, Лео отдал пас на Иньесту и тот, к счастью «черно-белых», запорол верный головой удар, срезав мяч в удачно вышедшего вперед Буффона. Вскоре после этого Марио, забрав мяч, рванул на левый фланг, потягался в скорости с Иваном, и обогнал его уже близ штрафной. Его попытался заблокировать Пике, но Пауло выскочил на центр, и принял пас, перенаправляя мяч в ворота. Вратарь не смог отбить, почти врезавшись в штангу. Стадион взревел, Марио раскинул руки — и Дибала влетел на него, легко, словно на крыльях, сложил пальцы в маске. Марио подхватил под бедра одной рукой, развернулся к трибунам, гордый и воинственный, захлестнутый эйфорией болельщиков и собственным восторгом. Над скамейкой запасных, в вип-ложе счастливо обнимались президент Аньелли, Маротта и Недвед, весь цвет руководства команды. Над стадионом снова прокатилось громогласное «Пауло! Дибала!», сокомандники, облепившие их обоих, отошли, а Пауло никак не мог отцепиться от Манджукича. Не хотел. Распаленный успехом, он обнимал, уже стоя на твердом газоне, кричал что-то радостное и благодарное, мешая итальянский и испанский, но и сам Марио не спешил расцепить объятия. Наконец, отстранившись, он развернулся к трибунам, оставив одну руку перекинутой через плечи Дибалы, взмахнул рукой, требуя от фанатов, чтобы те громче кричали имя забившего. Имя Пауло. Какое-то время они шли бок о бок под восторженный гул стадиона, улыбка Дибалы буквально слепила, и он, взлохмаченный, с блестящими глазами и веселый, выглядел так красиво, что Марио едва не спотыкался рядом. В такие моменты Пауло был ближе всего, обманчиво-доступнее всего. Живее всего. В такие моменты Манджукич просто не мог скрывать то, как одержимо влюблен — да и не нужно было, потому что в такие моменты влюблена в Пауло была вся их команда, вся фанатская трибуна. Весь черно-белый Турин. Журналисты наперебой писали о том матче, как о одном из самых ярких выступлений Пауло, и одном из самых бледных выступлений Лео Месси. Пауло сиял, и даже Массимилиано после матча обнял его, рассыпаясь в похвале. Упрекнуть и правда было не за что. Команда получила пару дней выходных, а, когда все вернулись к тренировкам, чтобы подготовиться к матчу с «Пескарой», Макс перед пробежкой отозвал Пауло в сторону. — Сегодня на базе присутствуют президент и господин Маротта. И с тобой хотят побеседовать. — О чем? — Дибала, все дни после игры с «Барселоной» пребывавший в каком-то восторженно-расслабленном состоянии, почувствовал, как его буквально сдернули с небес на землю. Внутри все скрутило от непонятного, но тревожного ощущения. — Ну, вот сходишь и узнаешь, — пожал плечами тренер. По его лицу было совершенно непонятно, какого рода разговор предстоит. То ли Макс не знал, то ли не хотел никак давать понять, что знает. Пауло нервно вздохнул. — А… Ну. После тренировки, да? — Ты, конечно, молодец и герой прошлой игры, но ты думаешь, у господина Анъелли нет дел, и он три часа проведет тут, дожидаясь, пока ты освободишься? — Нет, Мистер. — Тогда что ты тут стоишь до сих пор? Марш. Пауло кинул, оглянувшись через плечо на разогревающуюся команду, кивнул на вопросительный окрик от Поля, столкнулся взглядом с Бонуччи, который стоял, скрестив руки на груди и смотрел с усмешкой, и поскорее отправился в здание, стараясь выглядеть как можно спокойнее. Подумаешь, встреча с Андреа Аньелли. Он нередко в раздевалку захаживает, и на тренировках присутствует иногда. Ничего необычного. Однако, пока Пауло шел, его не покидало ощущение, что он где-то накосячил. А еще не шел из головы взгляд Лео. Возможно, он что-то рассказал руководству, разозленный той их стычкой в коридоре? При одной мысли об этом захотелось развернуться и сбежать.