Крылатые качели

День явно не задался с самого начала. Проснувшись с утра, Осаму сразу понял, что что-то не так. Он не мог определить, что именно. Но всё вокруг, казалось, предвкушало какое-то событие. Такое чувство уже было у Дазая. Например, когда погиб Ода или, когда он поймал того самого «тигра». Чувство, что что-то скоро случится и это «что-то» принесёт изменения в жизнь шатена. Однако, в этот раз, эспер чувствовал, что событие будет далеко не радостное. Не зря в груди больно колит сердце с утра и голова слегка кружится. Мужчина не особо спешил на работу. Впрочем, это было его некой традицией. Не то, чтобы Осаму было сложно прийти вовремя, нет. Дело было в другом. Дазай мог быть ответственным человеком, когда ему это было нужно. В повседневной рутине агентства он не видел ничего опасного, а потому не особо спешил на работу. Да и что его ждёт в «спокойные времена»? Крики Куникиды, гора отчётов. Радовал, разве что, Ацуши. Милый мальчишка с добрым сердцем и мелодичным голосом. Был настоящей отрадой для Дазая. Сам мужчина не считал себя достойным Накаджимы. Блондин дружелюбный и милый, готов защищать всех, даже ценой собственной жизни. Осаму давно прогнил изнутри и был морально сломлен. Слишком разные во всём. - Много лет уже прошло, да, Одасаку? – и это «Одасаку» отдаётся горечью во рту. Мужчины давно нет на этом свете. Что от него осталось? Несколько фотографий и надгробие на кладбище. Лет прошло не так уж и много: всего лишь четыре года. За четыре года много, что изменилось. Не изменился лишь Дазай. Остался тем же жестоким и коварным, только теперь был в «овечьей шкуре». «Этого ли ты хотел, Сакуноске Ода?» - Дазай запрокинул голову и мысленно задал этот вопрос. Ответа, естественно, не последовало. Да и кто бы ему ответил? Призрак? Глупость, да и только. - Мужчина, аккуратнее! – девушка, в которую врезался Осаму, явно была недовольна. Она возмущённо смотрела на эспера, поправляя чёрные растрепавшиеся волосы. - Простите, - шатен, конечно, мог потратить пару минут на флирт с этой красавицей, но он итак опоздал на час. Если явится позже – Доппо точно голову оторвёт. В этом Дазай не сомневался. Куникида был прост и лаконичен в своей повседневности и уж очень не любил, когда эту повседневность нарушали. Особенно блондин невзлюбил Осаму. Не сразу, конечно. Дня через три-четыре, когда эспер предпринял первую попытку самоубийства в рабочее время. Ну и перепугал тогда Дазай коллегу. Только не совсем ясно, что большее взволновало Куникиду в тот день: отставание от графика или возможная смерть нового сотрудника. Шатен ускорил шаг. На улице была не лучшая погодка: над многоэтажками возвышались дымчатые тучи, которые так и норовили оросить землю дождём. Прохожие шли по своим делам, совсем не замечая мрачное небо. Такое чувство, что только один Осаму заметил холодный ветер и приближающийся ливень. Будто он был один живым человеком среди всех этих странных кукол, которые просто выполняли свою функцию. Словно роботы, запрограммированные идти на работу, работать, а потом возвращаться домой. И всё по новой. Никакого разнообразия – лишь удручающая повседневность. Эспер никогда не боялся смерти. Он всегда тянулся к этой костлявой старушке с косой. Будто она была самым желанным призом в этой жизни. Может, поэтому, когда Дазай почувствовал боль по всему телу, то никак не отреагировал эмоционально? Лязг тормозов, крик водителя и звук глухого удара о капот. Весь мир вдруг застыл. Осталась лишь ужасная боль. Такая, что хотелось содрать с себя кожу, лишь бы не чувствовать этой агонии. «Так вот, какого это – умирать?» - усмехнулся Осаму. Он не боялся. Он ждал этого также, как дети ждут подарок на Рождество от родителей. – «Извини, Ацуши, что я бросаю тебя. Надеюсь, туда, куда я ухожу, будет Ода.». Мир погрузился во мрак. Голоса и вообще все звуки пропали. Пропала и боль. - Олег! Осаму открывает глаза. Боли будто и не было. Будто ему всё это приснилось. По крайне мере, сейчас он чувствовал себя отлично. Только голова слегка болела. Неужели все люди, которых сбивает машина, так себя чувствуют? Да и где он вообще находится? Шатен явно лежал на траве. Не единого облачка, только приближающийся закат. Холодный ветер куда-то исчез, на его место пришла приятная прохлада, которая обычно бывает летом. Из звуков только детские голоса и пение птиц. Нет шума от транспорта, нет гудения большого города. Не пахнет выхлопами, не чувствуется запах сигарет. Только чистый свежий воздух. - Олег, ты в порядке? Олег? Осаму никогда не слышал подобных имён (что это имя, он догадался). Где он вообще находится? Если Дазая сбил автомобиль, то сейчас он должен находится в больнице, а не лежать на траве. Осаму приподнялся и осмотрел себя. Вместо привычной одежды – белая рубашка, красные шорты и шлёпки. Да и был Осаму явно меньше. Будто вернулся в подростковые годы. Крови не было, ссадин тоже. Только желтоватые синяки на тонких ногах. Подняв голову, шатен увидел Ацуши. Он был… явно младше. Лицо было совсем детским, да и ростом он был намного ниже. «Что вообще происходит?» - эспер напрягся. - Где мы, Ацуши-кун? – Дазай заметил, что блондин удивлённо посмотрел на него. Словно у детектива выросла вторая голова. – Что произошло? - Ацу… Как ты меня назвал? – мальчишка нахмурился. Шатену казалось, что он сошёл с ума. - Ацуши. Это же твоё имя. Тут явно было что-то не так. Может, у Дазая галлюцинации? Или это просто кошмарный сон и Осаму скоро проснётся? - Олежа! – Накаджима подбегает к нему и обнимает. Мальчик громко всхлипывает и утыкается носом в плечо шатена. Тот перестаёт что-либо понимать вообще. – Это же я – Андрей Надёжин. Прости, пожалуйста, что я в тебя нечаянно мячом попал. - Мячом? – переспрашивает «Олежа». - Мячом! Да прямо в голову! – Ацуши (или Андрей, Осаму окончательно запутался) смотрит на него такими жалостливыми глазами, полными слёз, что эспер невольно улыбается. – Не волнуйся, Дима уже позвал Тамару Васильевну. Некая Тамара Васильевна не заставила себя долго ждать. Из здания выбежала грузная женщина лет сорока, а рядом с ней бежал Куникида. Вернее, не Куникида. Вместо привычных длинных волос у юноши (ему явно было не больше пятнадцати) была короткая стрижка, такая же белая рубашка, штаны и шлёпки. Осаму еле узнал коллегу. - Надёжин, я тебе сколько раз говорила с мячом аккуратнее играть? Доигрался! В Данилина попал! – пучок седых волос на затылке забавно подскакивает, когда женщина ругается на Андрея. Тот плачет и молча кивает. - Я случайно, Тамара Васильевна! Мне правда-правда жаль Олежу. Давайте я его к медсестре отведу? - Да сиди ты! Ты ему по дороге, наверное, руку сломаешь. Димка отведёт. Тамара Васильевна осматривает голову Осаму. Шатен молчит от шока. Он даже не знает, что сказать, что спросить. Остаётся молчаливо играть роль «Олега Данилина». Хотя, возможно, Куникида ему что-нибудь расскажет. Уж он-то точно шутить не станет. Блондин берёт мальчишку за руку, помогает встать и ведёт в здание. Оно, к слову, двухэтажное, из кирпича. На окнах решётки и Осаму забавно подмечает это, предполагая, не в тюрьме ли он. Окон достаточно много, и в некоторых горит свет. Территория огорожена забором. Детектив подумал, что это, скорее всего, детская площадка. Тут и качели, и мини-футбольное поле, и карусель, и даже высокая берёза, с яркими зелёными листьями. Когда они заходят внутрь, то оказываются в коридоре. «Дима» ведёт его куда-то быстрым шагом. - Эм, Дима? – Осаму всегда был потрясающим актёром. Многие Голливудские звёзды позавидовали бы его таланту. – А куда мы идём? - Как куда? Тамара Васильевна же сказала, что к медсестре. Здешний Куникида явно не собирался церемониться с Дазаем. И блондин ясно дал понять, что на диалог он не настроен. Неужели, даже в этой вселенной Доппо не особо был рад Осаму? Ну или кем тут был бывший мафиози. Наконец, они остановились у одной из дверей, на которой висела табличка «Медсестра А. И. Ионовна». Дима робко постучался и, услышав «входите!», приоткрыл дверь. Сразу было ясно, что эта комната – кабинет врача. Тут и таблица для проверки зрения, и ростомер, и весы, и кушетка. Рядом с окном стоял столик, чудь поодаль два шкафа – один с лекарствами, а другой был обычный, деревянный. За столом сидела молодая девушка, точь-в-точь Йосано. Только одежда слегка другая и заколки нет. - Алёна Ивановна, Олегу в голову мяч прилетел, - местный Куникида по манере говорить ничуть не отличался от того, что был в агентстве. Тот же серьёзный тон. Будто отчитывается перед кем-то. - Что ж, присаживайся, - брюнетка с полуулыбкой кивает на стул рядом с собой. Осаму сглатывает, вспоминая её методы лечения, но приказ исполняет. Неужели, даже в этом бреде шизофреника Акико лечит тем же способом? – Ты как? Что болит? Голова кружится? Кровь шла? - Да, нормально, вроде, - мямлит шатен. – Голова слегка болит слегка, но не кружится. Крови не было. - Хорошо, давай я тебя осмотрю, - Алёна Ивановна бережно наклоняет голову юноши вперёд, что-то аккуратно трогает. – Всё нормально, никаких внешних повреждений нет. Сейчас я не буду давать тебе обезболивающее, так как у тебя, вроде, ничего опасного. Если голова будет кружится, сильнее болеть, кровь из носа потечёт или что-то в этом роде – сразу ко мне! Дазай кивает и направляется к выходу, предварительно поблагодарив медсестру. Та кивает и ничего не говорит в ответ. На всё это должно быть логическое объяснение. Где Осаму сейчас? Почему все они разных возрастов и имён? Что тут происходит? Ответов на такие важные вопросы, пока-что, нет. Ключевое слово – пока-что. Детектив собирался выяснить, куда он попал. То, что это не его мир, Дазай уже понял. Уж слишком необычные имена и локации тут. Да и речь явно неяпонская (как он понимал, что они говорят и что написано, Осаму не знал). Что ж, если мужчина каким-то образом попал в этот необычный мир, стоит подыграть его обитателям. Временно эспер решил смириться с ролью «Олега Данилина».