ты будешь моим принцем.

      Одиночество это действительно очень сложно. Ну, как одиночество… Когда за твоей дверью квартиры стоят два охранника, которые охраняют тебя, чтобы ты не пошёл без разрешения в звукозаписывающую студию к друзьям или хотя бы в магазин… Ограниченный доступ к каналам на ютубе, к аккаунтам в инстаграм… Да за кого вы меня держите?       Прошло почти четыре месяца как я не видел свою группу. Мне запрещают видеться с друзьями, звонить им, смотреть клипы и выступления с нашим участием, и рассматривать наши совместные фотографии… Мне приходится петь и танцевать дома в одиночестве, и это как будто…       Будто в цезарь положили только одну сырую курицу.       Будто в стае только один старый волк.       Будто в телефоне у тебя только одна смска, и то от оператора мобильной связи.       Будто в чае только одна сухая заварка.       Будто на твоей голове растет только один седой волос.       Будто в лесу только одно старое дерево.       Будто в галерее только одна ненужная фотография.       Будто в ночном небе только одна потухшая звезда.       Кстати о звёздах… Они напоминают веснушки… Его тёмные волосы, больше не имеют натуральный цвет, ведь, как мне сказали, у него снова блондинистые волосы. Теперь он вновь похож на цыплёнка…       Больше всего я скучаю по тебе, Феликс. Скучаю по твоим мягким волосам, по веснушкам, напоминающим созвездия в ночи, по светло-карим глазам, по твоим объятиям перед сном и не только, по нашим дурачествам во время репетиций, и по твоему голосу…       Такой низкий, чуть хрипловатый и спокойный… Он не раз вводил меня в заблуждение… Да, стыдно это признавать, но каждый раз, когда твоя партия в песнях я молюсь, чтобы не было того, что бывает при возбуждении… Ведь он реально нечто… Особенно в «Victory Song», блин!       Я обожаю смотреть на то, как ты делаешь свой голос выше и пищишь, словно цыплёнок. Из-за этого смеются все присутствующие, а я думаю о том, какой ты милый…       Я обожаю смотреть на то, как ты учишь движения в танцах. Если у тебя что-то не получается, то ты всегда просишь меня помочь, ведь, как говорят все: «Я очень хорошо танцую.».       Я обожаю смотреть на то, как ты рассматриваешь свои веснушки. На выступления тебе всегда приходится их замазывать, и это расстраивает не только тебя, но и всю нашу группу, ведь мы, а больше всего я, так любим их. «Для парня азиатской внешности это не стандартно!» говорят многие, но ведь это наоборот очень круто, когда человек отличается от всех!       Я обожаю смотреть на то, как ты готовишь еду, а в основном печенье. Я всегда сидел рядом с тобой во время готовки, и всегда оказывался измазанным мукой. Да и не только я! Все, кто приходил на кухню в ожидании свежеприготовленных сладостей, были измазаны! Это не раздражает, это даже весело, когда твой лучший друг посыпает тебя мукой, говоря о том, что это волшебная пыльца и скоро я стану феей…       Ты не раз успокаивал меня ночью, когда мне снились кошмары. Ложиться рядом в три часа ночи для тебя, наверное, стало уже привычкой… Услышав шаги, я всегда двигаюсь к стене, чтобы ты лёг рядом. Обнимая тебя, я всегда утыкался носом в твои волосы, а ты поглаживал мне спину, говоря успокаивающие слова, а потом… Ты тихо пел нашу «Voices», чтобы услышал только я. Почти все наши спокойные песни в твоём исполнении звучат для меня как колыбельные… На твоём лице бывало небольшое волнение, когда ты отвлекался от объятий, чтобы посмотреть на мои заплаканные глаза. Смотреть друг на друга для меня иногда было смущающе, поэтому я переводил взгляд на твои веснушки… Если провести по ним пару линий, то получится… Чёрт. Я ведь ни разу так не делал… Но всё же мне очень сильно нравилось рассматривать их, и я засыпал… И иногда мне казалось, что ты… целовал меня в лоб или нос, говоря: «Сладких снов, Джинни.». А на утро слышать от тебя: «Доброе утро, солнышко!». Это то, ради чего я готов был просыпаться пораньше. А сейчас…       Сейчас в моих наушниках играет та же самая «Voices», которая напоминает мне о тебе, Феликс… Я очень скучаю по тебе, и… Могу сказать на полном серьёзе… Благодаря долгой разлуке, я наконец-то это понял. Ли Феликс, я люблю тебя. — Когда ты хотел мне это сказать?       Знаешь, я сейчас пишу это тебе, и мне стало стрёмно, ведь за моей спиной кто-то стоит. Я сижу на диване и…       Но тут Хёнджин перестал печатать, увидев новое сообщение в диалоге. — Это я, Джинни.       «Так, стоп!» пронеслось в голове парня и он остановил музыку в наушниках. Он начал стирать последние полтора предложения и нажал на «отправить». — Зачем ты отправил сообщение, если я стоял тут все эти сорок минут? Обернись. — Какого чёрта?! — спросил Хёнджин и, снимая наушники, повернулся. — Ты что здесь делаешь?       Перед Хваном стоял он. Тот, о ком он писал своё сообщение. — Привет, Джинни. Я…       Но темноволосый не дал Феликсу закончить. Он потянул блондина к себе на диван и сильно обнял его. — Скучал… — лишь сказал Ли и обнял друга в ответ. — Ты и вправду всё видел? — спросил Хёнджин, отстраняясь. Ликс кивнул и заулыбался. — Ну и что ты думаешь… На счёт этого? — Я думаю это прекрасно! — блондин взял руки друга в свои. — Ты будешь моим принцем, а… — А ты моим солнышком, Ликс… — продолжил Хван. — То есть… Это взаимно? — Боже мой, конечно! Видел бы ты моё лицо, когда я прочитал последнее сообщение. — Феликс взял Хёнджина за щёки и потрепал их. — Я тоже тебя люблю! Люблю в тебе всё! Люблю обмазывать тебя мукой и то, как ты учишь меня танцевать! Я люблю успокаивать тебя и петь песни ночью, а после целовать тебя в лоб или нос и говорить: «Сладких снов, Джинни.». — То есть… Мне это не казалось? Как ты целуешь меня? — Хёнджин провёл большим пальцем левой руки по веснушкам блондина на правой щеке. — Конечно же нет. Ещё я люблю то, как ты рассматриваешь мои веснушки по ночам. А в это время я люблю смотреть на твои губы и… Хёнджин… — Ликс заглянул в глаза друга. — Мне всегда хотелось их поцеловать…       Охранники, стоявшие за входной дверью квартиры Хвана, даже и не думали, что в ней сейчас происходит…       Обхватывая друга за шею, Феликс повалил его на диван. Он опирался левой рукой на подушку, чтобы всем весом не лечь на парня, лежащего под ним. Губы этих двоих касались друг друга с такой нежностью, что и представить нельзя… Ли целовал Хвана так, будто боялся спугнуть или сделать что-то не так.       Этот поцелуй был их первым и он был прекрасен, но что-то было не так. — Остановись. — шепнул Хёнджин, хватая воздух. — Мне не нравится. — Я так плохо целуюсь? — спросил Ли, садясь на диван. — Или ты передумал на счёт тех слов… Что любишь меня? — Нет, солнышко. — Хван улыбнулся, садясь рядом. — Я люблю тебя. А ещё я люблю, когда инициатива у меня.       После этих слов он кинул Феликса на другую сторону дивана, сцепляя правой рукой сразу две его маленькие руки над его головой. — Вот так мне нравится намного больше. — сказал Хёнджин и снова улыбнулся, но не так, как в прошлый раз… — Ты выглядишь как хищник, хён. — прошептал Ликс, вздыхая через каждое слово. — О, ну конечно, хорёк поймал своего цыплёнка.       Темноволосый парень вновь коснулся своими губами губ блондина. Этот поцелуй был совсем другим. Он был полон желания и страсти. Пухлые губы этих двоих уже стали ярко-красными, но друзья не собирались останавливаться. — М! — Феликс издал странный звук и Хёнджин отстранился. — Твои волосы попали мне в рот. Дай я заплету тебя! — Сейчас не самое время, Ликс. — ответил его друг. — Самое то для новой причёски, Джинни. — Ли попытался вырваться из капкана большой руки. — Отпусти мои руки. — А что если не отпущу? — улыбаясь спросил Хван. Он провел большим пальцем левой руки по нижней губе Феликса и облизнул свою. — Я тебя в жизни больше не поцелую! — сказал светловолосый и укусил палец друга. — Поцелуешь. Но я отпущу, ведь ты не приготовишь потом браун~и. — обиженно протянул Хёнджин, отпустил руки Феликса, и они оба поднялись с дивана.       Сев на пол, между ногами Ли, Хван начал напевать песню «Voices», а Ликс начал заплетать косичку с макушки правой стороны головы. — Готово. — сказал Феликс, когда закончил плести вторую косичку и соединил её с первой. Он левой рукой закинул голову Хёнджина к себе на левое колено и чмокнул в пухлые губы. — Я люблю тебя, мой принц. — И я тебя люблю, солнышко.       С тех пор Феликс всегда приходил в гости к Хёнджину втихаря, пока Пак Джинён оппа наконец не сообщил о том, что Хван возвращается. И как раз в этот же день должна была выйти та самая песня о… Мотоциклах.