Сны

Все наши сны отражают нашу сущность. Это я понял давно. И если мне снится то, как я гуляю голышом по залитому солнцем цветущему лугу, то, как расчесываю свои длинные и непослушные волосы, то, как сижу на пригорке и греюсь, игриво шевеля хвостом и отгоняя им приставучих мух… Наверное, это значит, что в душе я и есть такой: забавный и беззаботный мальчишка, с мило торчащими собачьими ушами и хвостом-колечком. Там, во сне, у меня кожа загорелая. И веснушки. И щеки чуть пухлые, и глаза синие-синие! Еще со мной на лугу иногда сидит мужчина. Тоже с ушами и собачьим хвостом. Ему на вид лет тридцать пять, и он такой же солнечный, как и этот луг. Он всегда улыбается мне, иногда мы разговариваем… А иногда он целует меня в щеку, лоб или губы. Нежно и тепло. И тогда я улыбаюсь еще шире, чувствуя в его поцелуях прикосновения теплого летнего солнца. Все наши сны – отображение того, что было в реальности. Только, наверное, враки все это. Потому что я инвалид, прикованный к больничной койке, худющий и облезлый, собачьих ушей и хвоста у меня отродясь не было, длинные шелковистые волосы… Быть может, когда-то и были. Теперь их нет: химиотерапия не позволяет иметь подобную роскошь. Но я никогда не видел солнца и заливного луга. И мошек я тоже не видел. Только опарышей, толстых, с палец длинной. Это пока еще меня не забрали в хоспис. Это пока еще я мог хоть как-то ходить и что-то делать. Только вот убраться в своей берлоге у меня не хватало сил. Я из последних сил пытался заработать на лекарства. Почему? Просто, наверное, я хотел жить. Не ради чего-то, а просто потому, что жизнь даруется лишь однажды. И стоит хвататься за нее всеми руками и ногами, вырывать ее зубами из когтей небытия. И пусть жить негде – мир погибает и убивает всех и каждого, постепенно, или, как меня, за семнадцать лет… Жить все равно стоит. Медсестра, опираясь на костыль, подошла ко мне, я вновь был в сознании, все тело болело так, что слезы сами по себе катились из глаз. Но я улыбался, вспоминая тот луг и солнце. И бабочек. И поцелуи… Попросить медсестру поцеловать меня? Перед тем, как она откроет подачу снотворного в капельницу, и я вновь окажусь на том лугу? Чтобы хоть раз в жизни ощутить прикосновение чьих-то губ… Не во сне. Только губы не слушаются, они все так же улыбаются, словно окаменели. И боли я не чувствую… Немолодая женщина подошла ко мне, приставив костыль к стенке, потрогала мое запястье правой руки. И, перекрестившись, провела ладонью по моим глазам, закрывая их. Потом склонилась и коротко поцеловала меня в лоб. Так… по-матерински… Словно слышала мою просьбу. Последнюю, увы. А я… Я был счастлив, чувствуя тепло летнего солнца и запах луговых трав, что так приятно щекотали мои босые ноги… И надежные крепкие объятия того мужчины, в которых он держал меня, зарывшись носом в мою роскошную и непослушную гриву…