Зазеркальные воспоминания

Взрыв. До жути громкий и резкий звук раздался впереди, заставив Дзёно замереть и чуть его не оглушив. Далее последовал грохот от падения деревьев, стоящих поблизости, фонарей и щепок от раздробленных взрывом лавочек, врезающихся в стены жилых домов. Благо, этот район эвакуировали, ведь именно в нём жил опасный преступник, которого недавно вычислили и поручили поймать Дзёно и Тэттё. Взрывы были способностью преступника. Благодаря ей он и убивал людей, успев совершить серию из четырёх жертв. Он исходил чисто из личных мотивов — из-за тяги к деньгам — поэтому полиция быстро сумела вычислить его, предотвратив ещё как минимум два убийства. И этот преступник, будучи психопатом, в момент поимки не пожалел убить собственной способностью себя. У него всё равно уже не было надежды на счастливую жизнь. И он решил забрать кого-то с собой. Этим кем-то оказался Тэттё. Взрыв получился очень мощным. Дзёно сразу связался с базой и подкреплением, ибо стоило проверить, точно ли нет жертв среди гражданских, и загорелись близстоящие деревья — их надо было потушить — а как только пыль, поднявшаяся в воздух, осела, он бросился в самое пекло.  — Тэттё! — крикнул он, оказавшись на месте, где преступник активировал свою способность. Его кровь и внутренности были размазаны по земле и отвратительно, по мнению Дзёно, пахли, не давая точно определить по запаху, есть ли у Тэттё открытые раны. Дзёно приподнял лежащее на земле тело Тэттё на руки и ощутил холодный прилив крови к голове, когда понял, что тот потерял сознание. И сразу же Дзёно почувствовал помутнения в голове из-за мерзкой вони, но это точно была не кровь. Он натянул свой плащ на нос и рот, сообразив, что преступник помимо взрыва использовал какой-то газ. Может, Тэттё и мог вынести невероятно мощный взрыв, но не в купе с огромным количеством газа. Дзёно взял его на руки, пока не отрубился сам, и как можно быстрее вынес из этой зоны, после чего снова связался с базой и предупредил о том, что стоит взять противогазы или респираторы. Дзёно положил Тэттё на траву, выдохнул и приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но слова не лезли из горла. Немой ужас. «Зачем же ты сразу полез прямо на него, идиот?..» Приложив на всякий случай пальцы к шее напарника, чтобы проверить пульс, Дзёно выдохнул. Он жив. Конечно, иначе быть и не могло. Дзёно мог бы проверить пульс по слуху, но сейчас его собственное бешеное сердцебиение заглушало все остальные звуки. Из-за этого он смог сосредоточиться на напарнике только когда ощупал его и убедился в сохранности. Открытых ран точно не было, хотя по одежде Тэттё размазалась кровь преступника, и на ней отпечатался её запах. Тэттё всё же легко отделался, лишь потерял сознание, вероятно, из-за шока. Дзёно выдохнул. Он стал ждать приезда помощи и подумал о том, что если Тэттё не очнётся к этому времени, его придётся показать врачам. А ещё было бы хорошо знать, что за газ использовали на нём. Конечно, отсутствие ран — это то, чего и следовало ожидать от Тэттё — члена Ищеек — которому раз в месяц делали поддерживающую операцию и который много тренировался, что делало его практически неуязвимым, но взрыв был слишком громким и мощным, чтобы совсем не переживать. И, к слову, обычно после попаданий в подобные ситуации Тэттё уже стоял на ногах. «Нервы мне треплешь».  — Эй, вставай, Тэттё. Я уверен, что ты в порядке, — сказал Дзёно, начав трясти напарника, но это не работало. Тогда он стал хлопать его по щекам, тереть уши, делать всё, о чём знал и помнил из медицины в таких ситуациях, но Тэттё продолжал лежать, так и не очнувшись, — нет, только не говори, что мне тебя на руках нести придётся. Хватит отлынивать, — нервно усмехнувшись, выпалил Дзёно на одном дыхании. И это всё-таки случилось. Нос Тэттё дёрнулся, задрожали его губы, и он сильно зажмурил глаза, после чего раскрыл их. По его выражению лица можно было сказать, что всё в порядке. Но Дзёно этого не мог увидеть, зато почувствовал, как напарник стал шевелиться, и, успокоив свой пульс, прислушался к довольно спокойному сердцебиению Тэттё.  — Неужели очнулся, — сказал Дзёно, придвинувшись ближе, — вот идиот, отрубился из-за какой-то хлопушки и детских духов. Я-то думал, ты сильнее… Дзёно сделал глубокий вдох и выдох. Тэттё окончательно пришёл в сознание и поднял взгляд на человека, сидящего перед ним и держащего его на руках. Он сразу же принял сидячее положение и немного отодвинулся от мужчины, который только что его отчитывал, после чего накрыл свою голову руками, начав её ощупывать, словно проверяя, действительно он жив и не сон ли это.  — Я упал? — первое, что спросил Тэттё, внимательно осмотрев лицо и в целом внешний вид сидящего рядом. Он казался Суэхиро очень знакомым, но в голове никак не укладывалось, где и когда они виделись.  — Нет, тебя взорвали. И много… хотя нет, видимо, немного, раз ты уже очнулся, отравили газом. Тэттё почувствовал себя неуютно, когда снова услышал холодный и отчасти обеспокоенный голос мужчины, ведь он тоже казался довольно знакомым, и по телу пробежали мурашки.  — Понятно. Как я здесь оказался? — Тэттё начал вставать и заметил, как его собеседник дёрнулся, потянувшись к нему рукой, но сразу вернулся в прежнее положение, словно собирался силой заставить его сидеть дальше, но вовремя себя одёрнул.  — Ты не помнишь? — на выдохе спросил он, — у нас была миссия по поимке Нагаямы Норио. Сейчас он мёртв. Какого чёрта ты так внезапно погнался за ним?! Не действуй так необдуманно!  — Хорошо. Хорошо. Между ними повисло молчание. Тэттё продолжил гулять глазами по окружающей его местности, рассматривая всё, что в ней было, а Дзёно поднялся с земли, отряхнулся и стал ждать, пока услышит приезд помощи, чтобы встретить их и доложить о случившемся. И тут он понял, что как-то нехорошо получилось. Дзёно обозвал Тэттё, как только тот очнулся, не убедившись в том, что у него даже не болят голова или мышцы после произошедшего. В конце концов, их операция не могла дать стопроцентной защиты от урона. Но с другой стороны, об этом можно будет и ненароком спросить в корпусе, чтобы Тэттё, не дай Бог, не подумал, что Дзёно переживает, а раз сейчас он молчит и его сердцебиение спокойно — всё более или менее в норме.  — Пошли, — сказал Дзёно, когда услышал шум приближающихся машин, а точнее их сигнальный визг, — доложим всё и вернёмся в корпус. Нам было разрешено его убить, его бы всё равно казнили, но всё получилось ещё легче — он сам себя подорвал. Дзёно не стал дожидаться ответа. Он направился в сторону места, где были останки преступника, а Тэттё, ещё несколько секунд помедлив, пошёл за ним. Он ничего не понимал, но выбора у него не было. Дзёно говорил с полицией долго, причём все рассказывал он сам. У Тэттё один раз спросили, нужна ли ему помощь и всё ли в порядке, но тот отмахнулся, сказав, что он в норме. Тогда ему протянули салфетки, чтобы вытереть лицо и руки, убрав чужую кровь, и сказали, чтобы в следующий раз он сделал это сразу. А затем, когда Дзёно отпустили, он схватил Тэттё за запястье, и, вздохнув, сказал: «Наконец-то закончили, идём, отмоешь с одежды эту гадость».  — Куда идём? — спросил Тэттё, чем вызвал у Дзёно недоумение.  — Что? В корпус, конечно.  — В корпус?  — Что-то не так? Тэттё молчал. Дзёно продолжал вести его в сторону базы.  — Эй, Тэттё, — Дзёно прямо на ходу помахал рукой перед его лицом, — я у тебя спрашиваю, идиот. Что не так?  — Я ничего не понимаю. Дзёно сильно насторожился. Он мог понять, что Тэттё из-за стресса забыл, как именно потерял сознание, поэтому не удивился, когда тот задал ему этот вопрос, но… Но это было слишком странно. Дзёно прислушался к сердцебиению, надеясь, что Тэттё просто идиот, решивший ужасно пошутить. Сердцебиение было чистым.  — Что ты не понимаешь?  — Не понимаю, где я и куда мы идём.  — И ты не понимаешь, что за корпус?  — Ну да. Дзёно нервно вздохнул.  — Постой-ка, — Дзёно резко остановился, заставив и Тэттё замереть тоже, ведь всё это время он вёл его за запястье, — ты знаешь, кто я? У Дзёно вспотели ладони. Те секунды, что Тэттё молчал, казались вечными, и бешеный пульс Сайгику заглушал все посторонние звуки. Казалось, что он даже не сможет расслышать ответ. Тэттё прищурился, поднял голову и посмотрел в небо, словно там могло быть написано что-то. Он прикусил губу и уже почувствовал, что хватка Дзёно постепенно слабела, будто его ответ знали наперёд.  — Нет. Они шли дальше в полнейшей тишине. Дзёно стал держаться на расстоянии не меньше метра от Тэттё и просто вёл его к базе. Тэттё шёл за ним, желая разобраться, что вообще с ним происходит.  — Вот здесь, — сказал Дзёно, когда понял, что они на месте, и провёл рукой по двери в комнату Тэттё, дабы убедиться, что точно ничего не напутал, хотя это было бы вряд ли, — твоя комната. Ты тут живёшь. Душ и туалет в конце коридора, одежду отнесёшь в прачечную на первом этаже. Хотя и сам разберёшься. Я вечером поговорю с Фукучи-саном, — сказал Дзёно, и тут же понял, что Тэттё, вероятно, и остальных членов отряда забыл, — это глава нашего отряда. В котором ты работаешь. Фукучи-сан сам тебе потом объяснит и скажет, что дальше делать. Пока. Дзёно выпалил всё это очень быстро и собрался уходить, как вдруг Тэттё сказал ему громкое «постой».  — Ну чего ещё? — спросил Сайгику, успев отойти на несколько шагов. Он обернулся, почувствовав, что Тэттё тоже приблизился к нему.  — Ты мой напарник, верно? Тэттё увидел, что Дзёно слабо дёрнулся и тут же улыбнулся. Он не понял такой реакции.  — Да, напарник.  — А другие члены отряда? Я с ними достаточно близок?  — Думаю, они сами придут тебя навестить, как только обо всём узнают, и ты разберёшься. Жди. Тэттё колебался, не решаясь, стоит ли задавать ещё вопросы, которые были у него в голове, а Дзёно и не ждал, пока он соберётся, поэтому просто ушёл, оставив Суэхиро наедине со своими мыслями. «Наверное, мне стоит немного отдохнуть», — подумал Тэттё, ощутив небольшую слабость и склонность ко сну, поэтому он прошёл в свою, по словам Дзёно, комнату, которая выглядела довольно чужой, но атмосфера в ней стояла комфортная для Тэттё, нашёл в шкафу одежду, которая точно принадлежала ему — это старые футболки, привезённые ещё со своей дачи и которые он помнил — переоделся и завалился на постель, чувствуя лишь мягкий матрас под собой и очень сладкий запах, кажущийся довольно приятным и родным, исходящий от подушек и простыни. Дзёно шёл в сторону своей комнаты, но при этом он почти не чувствовал ног — они казались ватными. Тело шевелилось само, а голова Дзёно была забита белым шумом. Со стороны он выглядел так же, как и всегда, по его внешнему виду нельзя было понять, что у него на уме, но оно и к лучшему. Если бы кто-то обладал способностью видеть людей насквозь, то от взгляда в сторону Дзёно он сошёл бы с ума. Сердце колотилось, как ненормальное, заглушая и шум собственных шагов, и дыхание, и топот других военных с улицы или с нижних этажей корпуса. Неприятно. Тэттё не помнит, как они стояли под дождём, выронив зонт, и целовались, промокнув насквозь. Тэттё не помнит, как нежно сжимал и целовал ладони Дзёно при каждой удобной возможности. Тэттё не помнит, как в канун Нового года Дзёно толкнул его в сугроб на безлюдной улице, словно ребёнок. Суэхиро тогда успел схватить его за запястье и повалить вместе с собой. Они лежали вдвоём в холодном снегу, их лица освещал только слабый лунный свет и тусклые лампы уличных фонарей, но Тэттё смотрел на Дзёно, как заворожённый, а Дзёно это чувствовал, поэтому дыхание у него сперло. Ему тогда осталось только отдаться моменту и утонуть в руках Тэттё, пока ему за шиворот падали снежинки со звёздного неба. Тэттё его не помнит. Тэттё, Тэттё, Тэттё… Дзёно остановился перед входом в свою комнату. Он положил ладонь на ручку, но заходить внутрь даже не хотелось. Точнее, не хотелось быть там одному. Свободную руку он положил на дверь, после чего провёл по ней ногтями, сдерживаясь, чтобы её не ударить. Тэттё не помнит, что дал Дзёно обещание в первый же день после их помолвки. «Я никогда не сделаю тебе больно». Ложь. Ты наглый лжец, Тэттё Суэхиро. Тэттё сам не заметил, как погрузился в сон, но получилось так, как получилось — он раскрыл глаза, когда за окном уже было совсем темно. Его разбудили звуки, доносящиеся с первого этажа — детский плач и несколько мужских голосов, которые, кажется, пытались успокоить этого ребёнка. Все голоса казались ему до жути знакомыми, но в то же время он совсем не понимал, чьи они и откуда он их знает. Поднявшись с кровати, Тэттё подумал, что стоило бы принять душ, ведь он снял грязную одежду, но засохшие капли крови преступника со своей шеи не смыл, только с рук и лица влажными салфетками, а по приходе к себе в комнату завалился спать. Он ощущал грязь и пыль на своём теле, поэтому было немного некомфортно. Решив, что ему нужны халат и полотенце, Тэттё полез в шкаф, только вот там ничего из этого не оказалось, что странно. Он всегда хранил подобное именно там, по крайней мере, из воспоминаний о своём училище и из мнимых мутных моментов, связанных с этой комнатой и всплывающих в памяти. «Может, они в комоде или тумбочке», — решил Тэттё, после чего стал открывать ящики по очереди, каждый раз удивляясь тому, что в них лежит. Первым делом Тэттё решил проверить небольшой белый комод. Он сразу же заметил, что на нём лежит рубашка, причём немного не того размера и фасона, что обычно носил Тэттё, да и от неё веяло какими-то сладкими духами или странным одеколоном, теми же, что и отпечатались на подушках и простыне — сам Суэхиро обычно предпочитал пряные ароматы или что-то вроде древесной коры, но не такие, хотя этот запах ему однозначно понравился. Верхний ящик комода был полностью забит сладостями, а если быть точнее — шоколадом, в основном. Нежно-желтые упаковки пестрили в глазах Тэттё, и он ещё раз удивился, ведь такие сладости он совершенно точно не предпочитал, хотя и мог бы съесть с ломтиком ржаного хлеба. Тёмный шоколад ему нравился куда больше, чем молочный, и желательно с чёрным перцем, а здесь помимо сладостей приправы не наблюдалось. Тэттё вздохнул. Ему не нравилось всё это. Было чувство, словно он не знает, кем является на самом деле. Он работал в военной полиции не так долго, чтобы все его вкусы кардинально изменились. Все мысли и память о военной службе присутствовали только смутные, а чётко помнил он только своё училище — дальше всё постепенно блокировалось и куда-то уплывало. Влиянием газа или взрыва это было, он не знал. Во втором ящике комода лежала куча носков и трусов — просто нижнее бельё, поэтому Тэттё быстро закрыл его, мысленно порадовавшись, что хотя бы здесь не оказалось сюрпризов. Сюрпризы были впереди. Он открыл третий, последний ящик, и — боже — лучше бы он этого не делал. Смутившись, Тэттё сразу же резко его захлопнул и отошёл от комода на несколько шагов. Внешне Суэхиро оставался спокойным — его мышцы лица даже не дрогнули, но он сильно покраснел, причём горело всё — от щёк и до ушей. Там лежали самые разные игрушки и одежда. Причем игрушки были явно не для детей, а одежда — не уличная и не домашняя. В какой-то степени Тэттё был рад, что не помнил, как, например, носил чёрные чулки, которые увидел краем глаза, если вообще носил, но с другой стороны… если у него это всё лежит, значит, его не смущали подобные вещи, и он наверняка хоть раз, но использовал их, иначе зачем покупать. Его взгляд упал на собственные руки. Если точнее, то на безымянный палец, где он ещё несколько часов назад обнаружил украшение, пока вытирал ладони салфетками, но не обратил внимания, решив, что оно обычное и ничего не значило. Тэттё снял кольцо, повертел его в руках и увидел, что на внутренней стороне была написана дата. День, месяц и год. Это кольцо обручальное, сомнений быть не могло. Тэттё женат уже два месяца. По комоду Тэттё понял, что у него есть сексуальный партнёр. По украшению он выяснил, что этот самый партнёр у него постоянный. И это не сон. Страшно было представить, какие открытия ещё ждут его впереди. Его взгляд стал падать то на закрытый нижний ящик комода, то на кольцо, то на рубашку, которая, вероятно, всё-таки принадлежит жене или мужу Тэттё, а не ему самому. …и на ком же он, чёрт подери, женат?.. Тэттё подумал, что ему стоило бы сходить за водой, а столовая, как он предположил, на первом этаже, поэтому ему пришлось спускаться к источнику шума. На самом деле он, вероятно, спустился бы туда и если бы ему не нужна была вода, чтобы хотя бы в лицо знать людей, с которыми он работает и живет, а ещё голос которых казался знакомым. Шумные голоса становились все ближе и ближе, пока Тэттё спускался по лестнице и пока он прямо в холле не наткнулся на маленькую девочку, рядом с которой был его напарник, какой-то взрослый мужчина и парень, держащий ту самую девочку на плечах, чтобы она не плакала. Все они были одеты в военную форму — ту же, что и была на Тэттё этим утром — и выглядели до безумия знакомо. Суэхиро не сомневался, что знаком с ними, и даже подумал, что смог бы назвать первые буквы их имен и фамилий.  — О, Тэттё! — тут же среагировала девочка, утерев старые следы от слёз рукавом пиджака, и спрыгнула с рук парня, который облегчённо выдохнул, увидев, что заместительница командира успокоилась после того, как смогла выбить признание из очередного слабака, — Дзёно всё рассказал. Тебе что, правда отбило память? Сначала преступник раскололся при допросе, теперь это! «Так его зовут Дзёно», — заметил Тэттё из её речи, переведя взгляд на мужчину, вместе с которым он был на миссии. Закончив говорить, Теруко сразу же бросилась к Тэттё и обняла его руками за бедра, ведь по росту она дотягивалась только так. Тэттё почувствовал себя неудобно, но всё-таки протянул к ней руку в ответ, чтобы погладить по голове, и она сразу же среагировала на это, забравшись на этот раз к нему на шею и похлопав в ладоши. Фукучи, глядя на это, усмехнулся. Было забавно наблюдать за Теруко, которая несколько часов назад беспощадно расправилась с террористами, а сейчас вела себя так по-детски и переменчиво. Так у него хотя бы было чувство, что это не он здесь любит выпить.  — Ненормальный отряд, — сказал Дзёно Тачихаре в своей манере, когда Фукучи подошёл к Тэттё и Теруко, решив тоже задать ему несколько вопросов касательно состояния.  — И что теперь будет? — спросил Мичизу, глядя на то, как его старшие мучили действительно ничего не помнящего Тэттё какими-то диалогами, а Дзёно чуть задумался, прежде чем ответить.  — Какими свойствами обладал газ, распылённый преступником, ещё выясняют. Если окажется, что это не из-за него, то пойдёт ко врачу. Если из-за него, то в отдел изучения способностей, чтобы найти лекарство. Но я считаю, что тут всё очевидно и у преступника был сообщник, способный распылять этот газ на расстоянии, ведь все свидетели убийств, совершенных одним человеком, тоже загадочным образом теряли память о последних событиях.  — Ох… — всё, что смог моментально выжать из себя Тачихара. Тут в его голове образовалось сразу несколько вопросов, например, «Вы уже спрашивали об этом у врача?», «как Тэттё-сан может восстановить память?», «надолго ли это?», но Тачихара от всего воздержался, заметив, что голова Дзёно немного опущена, а его улыбка казалась по-прежнему фальшивой, но до одури странной.  — Ладно, эй! Тачихара, Дзёно, пошли пить чай с Тэттё! Давайте, заварите, а я пока в душ, — сказала Теруко сослуживцам, после чего спрыгнула с плеч Тэттё и побежала к ванной. Она остановилась только уже перед лестницей, ведущей туда, чтобы повернуться обратно, помахать Фукучи рукой и крикнуть «самой-самой ночи Вам, Фукучи-сан!». Тачихара пошёл в столовую с Тэттё, чтобы поставить чайник, а Дзёно, сказав, что уже недавно пил чай, ушёл к себе. Он на самом деле хотел спать и ждал лишь возвращения Фукучи, чтобы доложить ему о состоянии Тэттё, а все остальные разговоры и дела он перенёс на завтра, чтобы спокойно погрузиться в сон после этого эмоционально тяжёлого дня.  — Что это? — спросил Тэттё, увидев, как Тачихара, уходивший на время, пока закипал чайник, вернулся с чем-то жёлтым в руках, и, налив всем чай, протянул это Теруко, чтобы она открыла.  — Шоколад, — ответил Тачихара, после чего Теруко разломала всю плитку на маленькие дольки, — будете? Специи в верхнем шкафчике, если что, Тэттё-сан.  — Угу. Тэттё сразу же среагировал на это и встал за специями. Из всех пакетиков по цвету подходили тот, что с корицей, с сычуаньским перцем и с фурикакэ. Тэттё выбрал перец, после чего вернулся за стол, взял дольку шоколада и открыл пакетик со специями, чуть приправив перцем шоколад. Тачихара и Теруко переглянулись, улыбнувшись. Всё-таки Тэттё несильно изменился, потеряв память — всё такой же прямой и смешивает странную еду.  — А что это за шоколад? — спросил он, увидев белую начинку в нём и попробовав его. Вкус показался Тэттё до безумия приятным, родным и сладким. Словно этот шоколад Тэттё ел каждый день, и в его голове почему-то неосознанно всплыли губы Дзёно. Тэттё незаметно для себя покраснел, потому что эта ассоциация показалась ему странной и неуместной, и он отвергал все внутренности, кричащие, что в его голове просто обязан быть Дзёно. К чему там быть напарнику?  — С медовым орехом и йогуртом. Молочный, — ответил Тачихара, сделав глоток чая из своей чёрной матовой кружки, внутри которой был нарисован маленький котёнок, — нравится? Тэттё кивнул. Шоколад на удивление был вкусным и очень приятным. И только сейчас Суэхиро понял, что упаковка от него та же, что и у шоколада, лежащего в верхнем ящике комода в его комнате, причём в огромных количествах.  — Это любимый вкус Дзёно-сана, — просто к слову добавил Тачихара, а Тэттё отчего-то передёрнуло при упоминании его имени.  — О, ясно. Фукучи на следующий день сказал Ищейкам, что они идут в кафе. Кафе, в котором они собирались на каждый Новый год, чей-либо День рождения и подобные праздники. На самом деле, для Фукучи это был просто очередной удобный способ выпить — он прикрылся тем, что нужно возвращать память Тэттё через старые воспоминания, что в целом было правильным методом, но от Фукучи, опять же, это было слышать странно — он просто хотел выпить. Провожать Тэттё до кафе пришлось Дзёно — остальные ждали уже внутри, ведь Тачихара ранним утром ходил встречаться с товарищами из Мафии, а Теруко просто нашла способ, как выманить Фукучи на место встречи раньше, чтобы идти рядом с ним наедине, без Дзёно и Тэттё, которым тоже было бы неплохо выяснить свои отношения сейчас, по её мнению. Дзёно всю дорогу вёл себя довольно холодно по отношению к Тэттё, потому что думал о чём-то, и часто опускал в его адрес какие-то незначительные колкости — правда, Тэттё не знал, что у них в разговорах такое часто и является нормой.  — Скажи, — начал он, когда услышал очередной подкол Дзёно по поводу вкусов Тэттё, причём уже практически прямо перед кафе, — мы и раньше не особо ладили? Дзёно на это чуть не рассмеялся, и Тэттё это показалось очень странным. Сайгику спрятал лицо в кулаке.  — Не особо ладили, — как бы согласился Дзёно, после чего открыл дверь в кафе, пропустив Тэттё вперед. Из-за открытия двери внутри зашумел колокольчик, на звук которого обернулись Теруко, жующая клубничное мороженое, Фукучи, уже заказавший себе сакэ, и Тачихара, переписывающийся с кем-то, параллельно поедая картошку фри. Дзёно подошёл к Тэттё довольно близко уже практически перед столиком, где сидел их отряд, и перешёл на тихий шёпот, чтобы его услышал только Суэхиро, — мы даже были замужем. Тэттё замер на месте, но Дзёно сразу же пихнул его в спину, намекая, что нельзя показывать своё удивление по этому поводу, и, улыбнувшись, сел за столик к отряду, поздоровавшись со всеми. Тэттё тоже поздоровался, аккуратно отодвинул деревянный стул и опустился на него, чувствуя, что сердце забилось быстрее. «Да, напарник», — билась в голове старая фраза Дзёно. Тэтте посмотрел на свои перчатки. Под одной из них было еле заметно кольцо, которое он всё ещё не снял, ведь казалось, что с ним ходить гораздо привычнее. Теруко спросила, всё ли в порядке, заметив, что Тэттё завис. Тем временем Фукучи, кажется, отряд был безразличен, в отличие от алкоголя, а Тачихара краснел и бледнел, глядя в телефон и время от времени то строча что-то, то отвлекаясь на Тэттё. Наверняка ему писал кто-то из Мафии.  — Я плачу, эй, заказывайте, что хотите, — улыбнулся Фукучи, сделав ещё один большой глоток сакэ. Он явно был уже поддатым, а Дзёно поморщился от очень резкого запаха алкоголя, хоть сакэ и не было худшим, что мог заказать Фукучи. «Я не знаю, чего хочу», — подумал Тэттё, понимая, что меню из этого кафе он совершенно не помнил. Стены, потолок, декорации, интерьер в целом казались ему привычными, но всё равно было чёткое ощущение, что он здесь бывал впервые. Музыка была медленной и тихой, но очень приятной для ушей, благодаря чему Тэттё смог расслабиться и просмотреть меню.  — Здравствуйте, вы уже определились с заказом? — спросила официантка, подойдя к столику и обратившись к конкретно Дзёно и Тэттё, ведь она заметила, что они присоединились к остальным только сейчас.  — Дайфуку и зелёный чай, — сразу же сказал Дзёно, а Тэттё ещё думал, прежде чем сделать заказ. Только он определился, Дзёно опередил его, обратившись к официантке, — и моему другу так же. Конечно, под «другом» Дзёно подразумевал Тэттё, и официантка, записав заказ в свой блокнот, кивнула и улыбнулась, сказав немного подождать.  — Дайфуку? Я уже ел их здесь ранее? — спросил Тэттё, на что Дзёно просто кивнул, а Теруко несильно стукнула кулаком по столу, привлекая внимание.  — Эй, много раз, вообще-то! Мы часто собирались тут раньше, Тэттё. Ты что, совсем не помнишь? — спросила она, а Суэхиро отрицательно помотал головой. Вся эта обстановка казалась ему знакомой, но в то же время до жути далёкой.  — Не совсем. Повисло недолгое молчание. Фукучи предложил выпить всем остальным, улыбаясь и краснея из-за алкоголя, тогда Теруко согласилась, только чтобы командир лично проявил к ней внимание и наполнил её чоко, а Тачихара, до этого отказывающийся пить, всё же сломался и налил себе выпивку сам, ибо официантки рядом не было, их столик самый крайний, да и не хотелось её просить о чём-то. Тэттё всё-таки решил, что не будет пить, раз ему принесут зелёный чай, и только он хотел сказать об этом Тачихаре, протягивающему ему керамический кувшин с сакэ, как вдруг Дзёно с резким вздохом встал из-за стола.  — Прошу меня извинить, — сказал он, улыбаясь, но у Тэттё было ощущение, словно Дзёно с его слов «не совсем» как-то притих, — я отойду ненадолго, мне звонят.  — Да-да, конечно, — сразу же ответил Фукучи, облокотившись о стол локтем, дабы подпереть голову, — мы пока… мы пока можем поднять тост, эй… за то, чтобы Дзёно не украли, пока он отойдёт! Дальше Тэттё слышал разговоры товарищей по отряду, их смех, предложения выпить тоже, но он сидел неподвижно. Он был совершенно точно уверен, что никто Дзёно не звонил, и ему показалось немного странным, что он так выглядел, прежде чем уйти. Отвлечь Тэттё удалось официантке, которая принесла его десерт и зелёный чай. Коротко поблагодарив девушку за работу, Суэхиро сделал глоток чая и взял в руки десерт, чтобы посыпать его солью, и собрался сделать укус, как вдруг у него в голове что-то загудело, и всё вокруг стало как в тумане. У Фукучи внезапно зазвонил телефон. Негромкая мелодия заполнила кафе. Медленный шансон, который в их время даже для такого деда, как Фукучи слушать было странно, пьянствовал в пространстве, особенно задерживаясь в ушах Тэттё и разбивая его голову, в которую пришло внезапное воспоминание.  — Я бы ушёл отсюда, если честно, — сказал Дзёно, вздохнув, и в очередной раз чокнулся с Тэттё бокалами, в которых было налито белое полусладкое французское вино. Тринадцатое мая, поздний вечер. За окном даже край неба уже потемнел, и из открытых окон в огромном зале, располагавшемся в двух-трёх минутах быстрой ходьбы от корпуса, где жили Ищейки, дул ветер, заполняя душное помещение вечерним майским холодом. Конечно, о выпивке на свой День рождения Фукучи позаботился — вся та куча гостей, что была приглашена, уже давно спилась, поэтому многие пустились в танцы и жалобы на жизнь или пьяные беседы, далёкие от светских разговоров, какие обычно подобают данному обществу и слышались в начале вечеринки. Дзёно раздражали громкие звуки, и на таких мероприятиях он проклинал собственный идеальный слух, потому что музыка, которая и для обычных людей была чересчур громкой, просто раскалывала его голову. Но не поздравить командира Дзёно не мог, потому что Фукучи ясно дал понять, что хочет видеть у себя на празднике абсолютно всех, и из-за этого ему приходилось сидеть практически под лестницей — рядом с ней — пока Тэттё просто был рядом, то держа его за руку, то доливая им в бокалы вино из бутылки с центрального стола, прихваченной с собой в это место.  — Надо было взять беруши, — Дзёно сделал ещё глоток, протянул свой бокал Тэттё с негромким «подержи» и заткнул уши ладонями. Очередной невыносимо резкий и громкий фонк, под который некоторые деды отрывались в плясе, сводил Сайгику с ума, и тот просто ничего не мог с этим поделать.  — Может, мы уже уйдём отсюда? Думаю, командир не заметит, он слишком пьян, — сказал ему Тэттё два раза, потому что после первого Дзёно открыл уши и отметил, что «не слышно же, идиот». Тэттё посмотрел в сторону командира, на покрасневшем лице которого сияла улыбка, и понял, что он действительно уже не заметит, кто ушёл, а кто остался — его интересовали только старые знакомые, поднимающие в его честь очередной тост. Дзёно какое-то время прислушивался, страдая от ужасной музыки, и определял состояние Фукучи по его же голосу, пока не смог сделать точный вывод:  — Два бокала. Я думаю, стоит подождать, пока он выпьет ещё два бокала.  — Хорошо, тогда я посмотрю за ним. А ты не слушай, иначе точно станет плохо, — сказал Тэттё, переключившись в режим наблюдения за командиром. Главное, чтобы тот не почувствовал на себе столь внимательный и серьёзный взгляд.  — Я и без тебя знаю, что делать, — тут же среагировал Дзёно, пытаясь перекричать музыку, и слабо пнул Тэттё в ногу. Он снова закрыл уши ладонями, — смотри, не пропусти момент. Фукучи заточил следующий бокал буквально через минуту и уже начал наливать ещё один, как вдруг песня переключилась. Причём у этой песни была очень сильная разница с предыдущими — медленная нежная мелодия жанра романс контрастировала с фонком, играющим ранее, из-за чего большинство людей первые секунды простояли в замешательстве. Это было странно и смешно одновременно. «Что же это за плейлист такой», «я люблю эту песню», «вот это старьё включили», «потанцуем вместе», — слышалось со всех сторон, когда ступор спал, но Тэттё, казалось бы, не обратил внимание на смену обстановки, наблюдая исключительно за Фукучи.  — Он допил второй бокал. Теперь можем идти? — спросил Тэттё и повернулся на Дзёно, заметив, что с включением медленной песни тот убрал руки от головы. Она была не такой громкой и режущей слух, а даже отчасти приятной. Дзёно кивнул, после чего они, стараясь не попадаться знакомым лицам на глаза, покинули зал, вышли на улицу и быстро перешли в соседний корпус, где и были их комнаты. Эта музыка, конечно, была слышна и на улице, и, вероятно, во всём квартале, поэтому даже когда они поднялись в комнату Тэттё, закрыли окно и дверь, она была слышна. И всё ещё играла та песня. Никто не переключил её обратно на привычные для этого вечера тяжёлые жанры, хотя они могли и не успеть — с момента включения этой мелодии прошло лишь две минуты. Дзёно снял с себя фуражку и плащ, быстро сложив и убрав их на комод Тэттё. Он вздохнул и облокотился о стену, потому что, кажется, сегодня выпил немного больше, чем следовало бы, и алкоголь давал о себе знать, немного подкашивая ноги. Конечно, Дзёно мог держаться на ногах и спокойно ходить, но в этом уже не было смысла — он отдался моменту. Тэттё тоже начал снимать с себя верхнюю одежду и вдруг вспомнил про начало вечера, когда Тачихара подошёл к Дзёно, пока Тэттё наливал им первые бокалы вина, и спросил что-то, но Суэхиро этого не расслышал. Дзёно тогда вежливо отказал ему, улыбнулся, положил руку на плечо и пожелал хорошо повеселиться.  — Так что тебе сказал Тачихара в начале вечера? — начал Тэттё, а Дзёно, прислонившись головой к стене, вздохнул.  — А, он предлагал нам вместе с ним пойти к Теруко-сан в центр зала, поближе к имениннику.  — И ты отказался?  — Конечно. Теруко-сан наверняка захотела бы станцевать со мной медленный танец, пока там была подходящая музыка, ибо Фукучи-сан весь вечер занят. Как было в прошлый раз.  — А ты не любишь танцевать?  — Я не умею танцевать. Шумный вдох и выдох. Тэттё остался лишь в своей рубашке и брюках, как и Дзёно, и повернулся в его сторону, дабы убедиться, что с ним всё хорошо. Дзёно только что в открытую признался, что не умеет танцевать. В прошлый раз он отмазался перед Теруко плохим самочувствием, в позапрошлый — ушёл в туалет на несколько часов, причём он там явно просто решил спрятаться, но он никогда не говорил правду по этому поводу. А Тэттё только что сказал. Правда, на пьяную голову. Несколько шагов. Тэттё поставил свои руки по обе стороны от Дзёно, вцепившись ими в стену. В его голову тоже ударил алкоголь, поэтому он, недолго думая, максимально сократил расстояние между их лицами и телами.  — А я, кстати, умею, — тихо сказал он, почти прошептал, так что если бы на месте Дзёно был кто-то другой, он бы не расслышал это, учитывая шум с первого этажа.  — Да ну? Дзёно спросил это с усмешкой, а Тэттё вместо ответа опустил свои руки на его талию, оторвав от стены. Дзёно, будучи неготовым к такому, неуверенно переложил свои ладони на спину Тэттё, обняв его, и наклонил свою голову к его плечу. Хотелось спать, и в руках своего супруга Дзёно было комфортнее, чем в самой удобной постели. Тэттё стал очень медленно, в такт музыки вести танец и кружить их, чувствуя, как сильно от Дзёно веет жаром. Он был совершенно точно очарован пьяным румянцем на щеках такого податливого Сайгику, и мог думать лишь об этом, даже не понимая, что он и сам выглядел не бледнее. Ими заправлял алкоголь, поэтому полноценным танцем их объятия было считать сложно, но обоим было как-то наплевать — они таяли в руках друг друга, и оба ощущали и слышали, как их сердца бились в такт музыке и в такт друг другу. Эту песню в скором времени переключили, но для Дзёно и Тэттё те мгновения казались вечными, словно всё вокруг них и музыки тогда остановилось, поэтому когда с улицы послышался очередной тяжелый рок, они, не отлипая друг от друга, завалились на кровать прямо в рубашках и брюках. Дзёно уснул почти моментально, а Тэттё, прежде чем погрузиться в сон, ещё раз посмотрел на лицо напротив, неосознанно провёл линию мыслей о том, за что ему досталось такое чудо, и закрыл глаза, тихо прошептав: «я тебя люблю». Тэттё передёрнуло. Плейлист в тот вечер явно принадлежал Фукучи, иначе нельзя было бы объяснить, почему именно эта песня была там и почему именно она стояла на его рингтоне сейчас. Его смутила эта ситуация даже тогда, на следующий день после произошедшего, когда они с Дзёно проснулись рядом, а сейчас — когда он считал Дзёно в целом посторонним для себя человеком — он смутился вдвойне. Фукучи снял трубку, начав счастливо что-то рассказывать позвонившему. По крайней мере, теперь он знал кое-что. Они с Дзёно замужем, и это точная информация. И переспрашивать у Тачихары или Теруко не пришлось. И зелёный чай. Зелёный чай, глоток которого Тэттё сделал перед тем, как услышать телефонный звонок Фукучи, они с Дзёно в тот день пили перед тем, как пойти на шумное мероприятие. И там же они тогда ели дайфуку, которые Тэттё ещё не успел попробовать. Зато он теперь точно помнил, вкусные они или нет. Очень вкусные, а особенно вкусно слизывать потом крахмал, которым их посыпают, с губ Дзёно. Это тоже он внезапно вспомнил. Отмерев, Тэттё вздохнул. Ему хотелось бы знать побольше о своей же жизни. Он посмотрел на Теруко, дышащую на мороженое, чтобы оно подтаяло, и у него было чувство, что раньше она казалась ему другой — более серьёзной, и он не понимал, в чём дело. Видимо, он просто ещё не увидел другую её сторону. Он посмотрел на Тачихару, и у него было чувство, что раньше он казался ему более уверенным в себе. Он посмотрел на Фукучи, но с Фукучи вроде всё было в порядке. У Тэттё не было странной пелены на сердце, когда он смотрел на командира. Тогда Тэттё прислушался к разговору Фукучи по телефону.  — Так вот, Дзёно, а потом мы с Теруко ему ать! — при «ать» Фукучи махнул рукой, чуть не перевернув бутылку алкоголя, стоящую на столе, — и ать! Ать! — он продолжал делать это, смеясь, а Тэттё сначала не обратил внимания на этот монолог, но… «Так вот, Дзёно…». Дзёно. Фукучи-сану звонил Дзёно. Тэттё нечасто самостоятельно приходил к каким-либо выводам или с помощью логики что-то разбирал, но сейчас это коснулось Дзёно, который в его жизни играл какую-то непонятно-особенную роль, и при виде которого сердце колотилось быстрее обычного, что было странно. Тэттё очень редко додумывался до чего-то сам, но тут ему всё показалось очевидным. «Помогаешь мне, да, Сайгику?». Когда Дзёно вернулся за стол, он выглядел очень довольным, словно знал, что эта глупая идея со звонком на самом деле сработала. Ищейки пробыли в кафе ещё около двадцати минут, просто слушая какие-то истории от Фукучи, а затем решили расходиться, причём нужно было вызвать такси для некоторых, и этим занялся ещё относительно трезвый Тачихара по своей же инициативе. Фукучи уже и забыл, ради чего они приходили сюда, потому что даже не поинтересовался у Тэттё, как он себя чувствует, прежде чем сесть в машину — хотя, возможно, он и не думал, что кафе как-то поможет ему вернуть память. Тачихара сказал, что ему нужно встретиться кое с кем из Мафии, поэтому он ушёл, Фукучи уехал на такси, а Теруко села туда вместе с ним, в то время как Дзёно и Тэттё пошли в корпус пешком. Время близилось к вечеру. Тэттё чувствовал себя немного неловко рядом с Дзёно после того, что ему удалось вспомнить, потому что знать подобного рода конкретные эпизоды из жизни, но не знать ничего об их отношениях в целом, было довольно странно. А Дзёно молчал, не задавал лишних вопросов. Только шёл вперёд, слабо улыбаясь, а Тэттё следовал за ним, хотя он и сам запомнил дорогу до их корпуса, пока они шли в кафе. Они молчали, даже когда оказались на своём этаже, но стоило Дзёно повернуть направо, то есть к себе в комнату, Тэттё решил с ним заговорить.  — Ты не соврал. Я знаю, что мы замужем. Дзёно замер на том же месте, будучи повёрнутым к Тэттё спиной.  — О, вот как.  — Я вспомнил о Дне рождения Фукучи-сана по его звонку. Дзёно дёрнулся и, кажется, разрывался — посмеяться или ударить Тэттё, чтобы ему ещё раз память отшибло, потому что именно это воспоминание сильно смущало.  — Не лучшее, что ты мог вспомнить.  — Ты ведь специально это подстроил? — спросил Тэттё напрямую, сообразив, что просто так Дзёно бы не отошёл и не стал бы выслушивать пьяные истории командира. Дзёно улыбнулся.  — Я просто тогда предположил, что это могло бы сработать. Не прогадал, как видишь, — сказал Дзёно, развернувшись лицом к Тэттё, — завтра утром иди в медицинский корпус. Ты потерял память из-за влияния газа, у него есть такой эффект. Тебе скажут, что делать дальше и куда обратиться.  — Надеюсь, мне не выпишут какие-либо сильные таблетки, портящие организм, потому что я нормально себя чувствую.  — Идиот, — вздохнул Дзёно, собравшись уходить, — мне плевать, что ты там думаешь. Тебе завтра ко врачу. Медицинский корпус прямо напротив нашего. Это всё, что я хотел сказать. Тэттё промолчал по этому поводу. Дзёно уже стал отдаляться, как вдруг Тэттё в недоумении спросил:  — Эй, подожди. Мы же в отношениях. Разве мы не должны засыпать вместе? Дзёно снова остановился. Даже с отбитой памятью Тэттё оставался самим собой. Он оставался тем самым Тэттё, который руководствовался в основном своими принципами и чувством долга.  — Послушай, — начал Дзёно так, словно его этот вопрос взбесил. Нет, на самом деле лишь сильно задел, — мы не будем спать вместе, пока ты думаешь, что я для тебя чужой. Ты не можешь говорить, что мы в отношениях, — Дзёно развернулся, сделал к нему несколько больших шагов и взял за руку, погладив кольцо, — пока не знаешь этого наверняка. Дзёно поднял руку Тэттё вверх так, чтобы кольцо оказалось прямо перед его глазами.  — Ты помнишь, что это за кольцо? — спросил Дзёно, стоя очень близко к Тэттё.  — Нет, — надломленно сказал Суэхиро, потому что из-за такой близости ему стало жарко, и воротник стал как-то слишком сильно сдавливать шею. Дзёно усмехнулся.  — Твой вопрос. Считай, что ты сейчас сам на него ответил. И Дзёно отпустил его, но на этот раз действительно ушёл. Тэттё посмотрел ему вслед, а потом перевёл взгляд на руку с кольцом. После касаний Дзёно она словно пылала, и Суэхиро вдруг стало интересно — если они с Сайгику сейчас в таких странных отношениях, он снял своё такое же кольцо или нет? Под перчатками не было видно, к сожалению. Тэттё простоял в коридоре ещё несколько минут, после чего решил, что пойдёт к себе. И у себя в голове, когда Дзёно подошёл к нему безумно близко, Тэттё отметил ещё одну вещь. Тот самый аромат, что отпечатался на постельном белье и некоторой странной одежде в комнате Тэттё, исходил от Дзёно. На следующий день Дзёно встретился с Тэттё уже после завтрака. Он услышал, как его напарник тренируется на улице, и позвонил в медицинский корпус, дабы через регистратуру уточнить, приходил ли Тэттё к ним сегодня. Приходил. Тогда Дзёно, почувствовав облегчение, просто спрятался за крыльцом и стал слушать, как Тэттё на пустой тренировочной зоне отрабатывал какие-то приёмы, ориентируясь по шуму, издаваемому напарником, и изучая, как сильно упали его боевые навыки после потери памяти. Но Тэттё обращался с мечом довольно хорошо — практически так же, как и раньше — газ не затрагивал человеческие навыки и инстинкты. «Меч свой, значит, он не забыл, а меня — да», — цыкнул Дзёно, после чего заметил, что шум, который был во время тренировки Тэттё, пропал. Зато кто-то шёл в его сторону.  — Ты чего сидишь здесь? — раздалось совсем рядом, и Дзёно чуть не испугался, услышав голос Тэттё.  — Отдыхаю.  — У крыльца?  — Ну да. Тэттё несколько секунд прожигал его взглядом, а потом пожал плечами.  — Я сходил ко врачу, как ты и просил.  — Знаю.  — О, хорошо. Тогда я пойду дальше тренироваться. А тебе стоит одеться, иначе заболеешь, — отметил Тэттё, увидев, что на Дзёно не было ничего, кроме лёгкой рубашки, хотя на улице было прохладно.  — Я без тебя разберусь, — сразу же среагировал Дзёно, но когда Тэттё уже собрался уходить, он опомнился. Он пришёл сюда не просто так.  — Слушай, подожди, я хочу тебе кое-что показать. Возможно, это вернёт тебе кое-какие воспоминания, — сказал Дзёно, остановив Тэттё за запястье, а тот кивнул.  — Вернёт воспоминания? Хорошо. Но это срочно или может подождать до вечера? Я поговорил с Фукучи-саном, и он сказал мне, что сегодня мы с тобой отправимся на небольшую миссию, где я как раз смогу испытать себя. Как видишь, я занялся тренировкой перед этим.  — Да, это подождёт до вечера, — ответил Дзёно, после чего отпустил Тэттё, чтобы тот дальше тренировался, а сам он пошёл в корпус, так как на улице действительно была неприятная прохлада. Только вот сейчас он кое-что осознал. Он этого не покажет, но ему придётся морально настраиваться перед миссией каждый раз, ибо он действительно на себе ощутил, что за раз легко может потерять всё, что ему необходимо. Тэттё был по-прежнему хорош. Он ни разу не накосячил во время их миссии, а сражался достойно, что даже удивило Дзёно. Это буквально тот же Тэттё, что и был раньше. Только абсолютно не знающий Дзёно. Они быстро поужинали в первом попавшемся кафе горячей лапшой, ибо проголодались, а затем Тэттё сказал, что они уже могут идти к месту, которое Дзёно хотел ему показать.  — Ага, пошли. Всё то время, что Дзёно вёл напарника куда-то, тот оглядывался по сторонам. На улице уже начинало темнеть, и они шли мимо разрисованных заборов, зелёных деревьев и стен высоких домов Йокогамы, которые тоже казались Тэттё до боли знакомыми.  — Мы уже близко, — сказал Дзёно, когда они стали спускаться по маленьким каменным ступенькам, ведущим к выходу к реке. Это было что-то вроде маленького пляжа — весь берег был усыпан песком, и в некоторых местах сидели люди, фотографируясь у берега, наблюдая за чайками, летающими над водой, или рисуя данный пейзаж. Тэттё не знал, что здесь произошло. Тэттё понятия не имел, зачем его привели сюда.  — Садись, — сказал Дзёно, когда они подступили ближе к воде и отошли немного в сторону, чтобы не сидеть напротив ступенек, на виду у людей, которые тоже будут спускаться. Тэттё послушно опустился на песок, а за ним сел и Дзёно, аккуратно положив свою ладонь на его.  — Есть догадки, почему я тебя сюда привёл? Чайки шумели, небольшие волны бились в воде, создавая очень приятный шум, ласкающий уши. Солнце уже садилось, поэтому небо было невероятно красивого розовато-оранжевого оттенка. Тэттё смотрел на это, пока не опустил взгляд и не потрогал песок, еле тёплый из-за солнца, которое его слегка грело весь день, после чего взял горстку в руки, пропуская мелкие камешки через пальцы.  — Честно, догадок нет, — в своей манере ответил Тэттё, а затем перевёл взгляд на своего собеседника. И в тот момент у него спёрло дыхание. Дзёно выглядел просто восхитительно, когда его лицо освещал последний свет заката, и, сделав вдох, Тэттё показалось, что он снова почувствовал запах шампуня Дзёно, хотя между ними было небольшое расстояние. Рука Дзёно, сжимающая исцарапанную лезвиями меча ладонь Тэттё, грела очень сильно, и это казалось Тэттё максимально правильным. Словно их руки были созданы друг для друга. У Тэттё было чувство, что к нему разом вернулись все воспоминания, ведь сердце окутало жаркой пеленой, в горле встал ком, а руки сами хотели потянуться к волосам Дзёно, но никаких воспоминаний не было. Дзёно всё ещё был для него чужим.  — Совсем никаких? — спросил Дзёно, повернувшись к Тэттё и склонив голову на бок. Тэттё кивнул, хотя прекрасно понимал, что Дзёно этого не увидит. Слова просто не лезли из горла. Живот как-то крутило, и Тэттё ощущал слабое головокружение и тряску, как будто у него в голове произошёл какой-то сдвиг или разблокировалось какое-то старое чувство. Ну конечно.  — Никаких. Хотя… — Тэттё сглотнул. Он увидел, как Дзёно вытянулся, понадеявшись, что его напарник что-то вспомнил, — здесь я влюбился в тебя? Дзёно всё ещё был в том же положении, и он молчал. Тэттё это напрягло. Лишь спустя долгие мгновения тишины Дзёно отмер, отвернулся, вздохнул и встал. Тэттё не знал, хорошая это реакция или плохая. Дзёно улыбался. Тэттё казалось, что эта улыбка была фальшивой, как и все, что он видел ранее.  — Нет. Дзёно протянул ему свою ладонь, чтобы помочь встать. Тэттё было неудобно трогать его после такого прокола, поэтому он поднялся самостоятельно, оперевшись руками о песчаный берег.  — Мы были здесь лишь один раз, — сказал Дзёно, но сразу после решил перевести тему, — пошли в корпус, уже поздно, комары нас достанут, — добавил он, и, не дождавшись ответа, пошёл обратно к лестнице. Тэттё вздохнул, последовав за ним. В сердце неприятно кололо, словно он сделал что-то неправильное. Словно ему нельзя было причинять Дзёно боль. Но и Дзёно был не прав. В тот вечер Тэттё ничего не вспомнил. В тот вечер Тэттё действительно влюбился в Дзёно. Снова. На следующий день Фукучи повёз Ищеек вместе с собой на какое-то совещание, где присутствовали многие важные полицейские шишки города. Им не приходилось ничего говорить там, только слушать и, собственно, присутствовать, но даже это выматывало, поэтому обратно все ехали немного умаявшиеся, ибо провести на совещании несколько часов — так себе удовольствие. Тачихара вообще попросил высадить себя возле Макдональса и там оставить, ибо ему не хотелось ждать еду до корпуса, куда ехать ещё не меньше получаса. Теруко просто смотрела в окно, и Тэттё понял, что то ощущение в кафе и мысли о том, что заместительница командира на самом деле не всегда ведёт себя, как ребёнок, оправдались. Будь она действительно ребёнком, она бы не могла так спокойно сидеть в машине, и тем более она бы не могла выдвинуть серьёзную речь в дополнение к словам Фукучи, когда они были в том штабе. Ищейки доехали до корпуса в молчании. Только Фукучи что-то еле слышно напевал себе под нос практически полностью закрытыми губами, слушая радио на минимальной громкости. Дзёно вышел из машины первым со словами «я в душ», когда Фукучи ещё даже не успел нормально припарковаться, из-за чего командир тихо выругался. Дзёно прервал его припарковывание, это немного сбило. Когда машина полностью остановилась, вышла и Теруко. И только Тэттё собрался вылезать, как Фукучи его окликнул.  — Эй, Тэттё, Дзёно так быстро смылся, он даже свои перчатки на торпеде забыл, — заметил командир отряда, взяв в руки белые тканевые перчатки Сайгику и протянув их Тэттё, — вернёшь ему? Тебе ближе.  — Конечно, — ответил Суэхиро, забрав перчатки у Фукучи и для себя отметив, что они на самом деле очень приятные на ощупь. Когда Тэттё поднялся наверх и переоделся, Дзёно уже не было в душе. Тогда Суэхиро взял забытые перчатки и постучался в его комнату, а услышав громкое «заходи уже», открыл дверь. У Тэттё возникло резкое желание закрыть дверь обратно, потому что Дзёно перед ним был в одном только халате, с мокрыми волосами и влажным телом, сильно пахнущим гелем для душа. Тэттё отвернулся, чтобы не смущать Дзёно, хотя он не был наверняка уверен, что тот поймёт, пилят его взглядом или нет.  — Ты меня и не таким видел, — сразу же среагировал Дзёно, цыкнув. Значит, всё-таки чувствует, смотрят ли на него, либо же просто услышал, как Тэттё повернул голову, — чего тебе?  — Я пришёл вернуть перчатки. Ты забыл их в машине, — ответил Суэхиро, повернувшись обратно, но вообще не глядя на Дзёно ниже уровня его лица. Тэттё протянул белую ткань Дзёно, и тот уже собирался её забрать, как вдруг ему в голову что-то стукнуло. Пришла идея.  — Надень их на меня.  — Что?  — Надень их на мои руки сам, — повторил Дзёно, а Тэттё всё ещё стоял так, словно не осознавал, что происходит, — что непонятного?  — Зачем? Сейчас?  — Да. Тебе что, трудно? Тэттё хоть и замешкался, но быстро опомнился, переключив внимание на уже вытянутые руки Дзёно.  — Не трудно, — ответил он, зажав одну перчатку между пальцами, а вторую начав натягивать на ладонь Сайгику. Он не понимал, зачем Дзёно после душа рабочие перчатки, и почему их надевать должен был именно он, но не стал перечить. Ему ведь действительно несложно, в конце концов. Когда Тэттё посмотрел на вторую руку Дзёно, то кое-что заметил. Кольцо. Дзёно всё-таки не снимал его. Такой же аккуратный маленький обруч из белого золота идеально огибал безымянный палец Дзёно, и Тэттё неосознанно улыбнулся самыми уголками губ. Ему почему-то было приятно. И стоило надеть перчатку на вторую ладонь Дзёно лишь наполовину и перевести взгляд на его лицо, как вдруг у Тэттё словно земля ушла из-под ног. Луна слабо сияла, отражая солнечный свет, а ночное небо было усыпано яркими звёздами. Над рекой клубился туман, а Дзёно и Тэттё сидели на прохладном песке в обнимку, слушая приятный шум волн и чаек. На Дзёно был накинут плащ Тэттё помимо своего, и он лежал у него на плече, практически засыпая. Ночное свидание после тяжелой миссии было замечательной идеей, чтобы расслабиться, но под конец они немного вымотались, решив сходить к берегу реки, где из-за ветра было довольно прохладно.  — Слушай, Дзёно, — как-то неуверенно начал говорить Тэттё, приобняв Сайгику, сидящего рядом, за талию, — я давно хотел это спросить…  — Ммм? Сонный Дзёно оторвал голову от плеча Тэттё, потому что тот начал ворочаться, что-то нащупывая у себя в карманах.  — Дзёно, — Тэттё явно нервничал. Его голос дрожал и был на несколько тонов ниже, чем обычно, что казалось очень странным, — сколько пальцев я показываю? И это его вопрос? Дзёно хотел было уже ударить его, так как почувствовал, что Тэттё действительно протянул ему свою ладонь, и в сердце немного кольнуло от такого нелепого издевательства, но он этого не сделал. Что-то тут не так. Голос Тэттё, сердцебиение Тэттё, которое вдруг ускорилось в несколько раз… и разве Тэттё стал бы над ним вот так издеваться?  — Ты… — вздохнул Дзёно, и протянул свою ладонь к вытянутой руке Тэттё. Прикоснувшись к ней, Дзёно почувствовал, что на ней что-то лежит. Что-то бархатное, а посередине располагался небольшой кусок металла. Бархатная коробочка и кольцо в ней. Дзёно, кажется, перестал дышать.  — Тэттё… — Дзёно оборвался. Ему показалось, что в этот момент остановилось всё вокруг, даже его собственное сердце, — это?..  — Я делаю тебе предложение. Сайгику, ты выйдешь за меня?  — Да, — сразу же ответил Дзёно, после чего резко обнял Тэттё, чуть не выбив у него из рук это кольцо. Тэттё казалось, что он заплачет от счастья. Он обнял Дзёно в ответ, и они провели так несколько минут, тихо вздрагивая от редких холодных потоков ветра в руках друг друга.  — Надень его на меня, — попросил Дзёно, отпрянув, и протянул Тэттё свою ладонь. Суэхиро сам стянул с Сайгику белую перчатку и дрожащими руками надел на него кольцо, после чего аккуратно надел перчатку обратно, прямо поверх кольца, и взглянул на улыбающегося Дзёно. Дзёно ещё раз полез обниматься. Когда Тэттё планировал сделать предложение, он не думал, что это будет так тяжело и его накроет кучей эмоций, бросая то в жар, то в холод, то в дрожь.  — Я люблю тебя, — прошептал он Дзёно, после чего немного отодвинулся и поцеловал своего жениха в губы.  — Я знаю, — улыбнулся Дзёно, ответив на поцелуй, — я тебя тоже. У Тэттё все вокруг было словно в тумане. Ему казалось, что его голова вот-вот взорвётся. Его щёки горели от стыда. От стыда, потому что как он посмел забыть Сайгику?  — Постой, зонт упал, — сказал Тэттё, переложив руки Дзёно на плечи, чтобы немного отодвинуть его от себя и поднять зонтик, но тот не давал этого сделать. Он продолжал целовать Тэттё, при этом держа его за шиворот так, словно собирается убить. Тэттё уезжал на две недели. Две недели без Тэттё для Дзёно были какой-то пыткой, учитывая его тактильность и потребность во внимании Тэттё.  — Да плевать на этот зонт, — ответил Сайгику прямо в поцелуй, после чего наконец-то успокоился и просто обнял Суэхиро чуть ли не до хруста рёбер, — идиот, тебя так долго не было… «Я соскучился», — так и висело в воздухе, но не было озвучено.  — Извини, я больше не буду уезжать, — ответил Тэттё, и почувствовал, как дождь усилился. Они промокли насквозь, пока стояли и целовались недалеко от аэропорта, в который прибыл Тэттё, и ливень продолжал идти, забрасывая капли под их шивороты, заставляя сильнее прижиматься друг к другу, чтобы было тепло и сухо. Шум капель заглушал практически все остальные звуки: езду машин, разговоры людей, объявления о посадках из аэропорта, но Дзёно и Тэттё слышали исключительно голоса друг друга. Словно кроме них в этом мире ничего не было.  — У тебя какой-то фетиш на мои руки? — спросил Дзёно, когда они с Тэттё лежали вместе в постели за просмотром или, скорее, прослушиванием фильма, потому что его ладони сейчас нежно сжимали, поглаживая и время от времени поднося к губам, чтобы оставить на них поцелуи.  — Фетиш? — не понял Тэттё, а потом вспомнил, что он уже спрашивал значение этого слова у Тачихары, когда Дзёно употребил его в прошлый раз, поэтому быстро сориентировался, — да, — сразу же честно признался Тэттё, вновь поднеся ладони Дзёно к губам, — мне нравятся твои руки.  — Ты целуешь их чаще, чем мои губы, — отвернулся Дзёно, сказав это с такой интонацией, словно его что-то не устраивало.  — Ты хочешь, чтобы я целовал твои губы?  — Я этого не говорил.  — Я могу целовать тебя и в губы, если ты не против.  — Для начала выключи фильм. Тэттё кивнул, сложил ноутбук и убрал его на стол, чтобы он не мешался им. Дзёно в это время как обычно перебрался на ту сторону кровати, где до этого лежал Тэттё, ибо «у тебя теплее, я буду лежать тут». Тэттё лёг обратно, и Дзёно сразу же придвинулся поближе, практически прислонившись своим лицом к губам Тэттё.  — А теперь можешь целовать.  — Ёкан с соевым соусом действительно вкусный. Я не понимаю, почему ты отказываешься даже пробовать его, — сказал Тэттё, когда они с Дзёно шли в корпус из кафе неподалёку, где пили чай и ели десерты, отмечая, что закончили выбирать всем подарки на Новый год, канун которого уже наступил. Время перевалило за полночь.  — Мы это уже обсуждали, — вздохнул Дзёно, не желая даже силы в очередной раз тратить на распинания о чувстве прекрасного, ведь Тэттё всё равно его не поймёт, а эту речь не примет во внимание, — так что просто помолчи. Я не буду пробовать ничего из твоей странной еды.  — Но на День рождения Тачихары ты съе-  — Тэттё, — тут же резко перебил напарника Дзёно, ведь он просил не напоминать о случае со Дня рождения Тачихары, — это было случайно, ясно?! И вообще, — Дзёно вдруг стал улыбаться, что напрягло Тэттё, — каждый раз, когда будешь напоминать об этом, я буду делать вот так! Дзёно в несколько шагов сошёл с узкой аллейной тропинки, зачем-то руками нащупал огромный бугор снега, лежащий рядом, вернулся к Тэттё и резким, но аккуратным движением толкнул его прямо в сугроб. Тэттё схватил Дзёно за запястье, поэтому утянул в снег вместе с собой, и приземление для обоих было очень мягким, хотя задняя часть пальто Тэттё немного намокла. Дзёно нависал прямо над Тэттё, и со стороны это выглядело немного неловко. Тусклые фонари, стоящие в ряд недалеко оттуда, постоянно мигали, и Тэттё мог видеть лицо Дзёно только благодаря слабому лунному сиянию. Дзёно выглядел как всегда потрясающе. В его красных кончиках волос, торчащих из-под почти слетевшей шапки, путались снежинки, и его немного промокший из-за снега шарф развязался, практически слетев, и свисал на грудь Тэттё. Валяться в снегу в одном лишь зимнем пальто поверх футболки было немного неприятно, но всё, на что Тэттё мог обращать сейчас своё внимание — его Сайгику, так красиво смотрящийся на фоне звездного неба. Тэттё через мгновение поднял руки, чтобы потянуться к шапке и шарфу Дзёно, поправив их и завязав, а затем Сайгику встал, быстро отряхнулся и протянул руку Тэттё, помогая встать. Его пальто он тоже отряхнул сам, пока Тэттё поправлял свою шапку и торчащие волосы.  — Ты знаешь, Дзёно, стоит делать так почаще, — сказал Тэттё, когда Дзёно закончил смахивать снег с его пальто.  — Почаще толкать тебя? — улыбнулся Дзёно, снимая промокшие перчатки и пряча руки в карманах куртки, — не знал, что ты мазохист.  — Нет. Почаще гулять ночью, — ответил он, после чего сцепил свой локоть с локтем Дзёно и тоже спрятал ладони в пальто.  — Возможно. Благо, эти мигающие фонари и луна были не настолько яркими, чтобы Тэттё мог увидеть покрасневшие от холода и не только щёки Дзёно. У Тэттё подогнулись ноги, когда он вспомнил, как сильно влюблен в Дзёно и как Дзёно чертовски очарователен. Он убрал свои руки от ладоней Сайгику, облачённых в белые перчатки, и чуть было не схватился за голову, как вдруг его аккуратно перехватили за запястья.  — Эй? Тэттё? — спросил Дзёно, услышав, как сильно участилось сердцебиение напарника, — что-то не так?  — Дзёно, — начал Тэттё, отвернувшись. Он просто понимал, что не сможет смотреть на Дзёно, ощущая такое резкое чувство вины, — прости. Кажется, я не сдержал своё обещание. Дзёно замер. Дыхание спёрло. Грудь сжалась. Губы слабо задрожали. Его глаза могли бы наполниться слезами, если бы он резко не замотал головой, отгоняя от себя все так резко нахлынувшие эмоции. Обещание. То самое обещание?  — Ты помнишь о нас? — спросил Дзёно, понимая, что сойдет с ума, если Тэттё сейчас скажет «нет», хотя сердце уже кричало, что быть такого ответа не может.  — Я… — Тэттё запнулся и положил руки на плечи Сайгику, резко сцепив в своих объятиях, — я всё помню. Мне очень жаль. Тэттё чувствовал, как безумная любовь к Дзёно горела в его голове и текла вместе с кровью по сосудам, словно она никогда не уходила все эти мучительные несколько дней, а лишь была кем-то украдена или заперта под замком.  — О, понятно, — ответил Дзёно, улыбнувшись. Тэттё увидел эту улыбку краем глаза, несмотря на пелену и туман, образовавшиеся вокруг, и совершенно точно понял, что Дзёно улыбался искренне. По-настоящему.  — Я не знаю, как могу загладить свою вину, — вздохнул Тэттё, надеясь, что слёзы из его глаз всё-таки не потекут, ведь это не подобает военному.  — Все нормально, — ответил Сайгику, погладив Тэттё по спине, — но ты можешь всё-таки научить меня танцевать, если хочешь загладить свою вину, — на эмоциях выпалил он, — или приготовить чёрный чай и принести мой любимый шоколад, как вариант. И мир вокруг них остановился вновь.