Иногда мечты сбываются

Было воскресенье. Питер знал, маму могут вызвать на работу когда угодно. Отец теперь будет работать непонятно как. Да и где, тоже непонятно. Принял ли он предложение "тирана в костюме"? Походу да, обычно в воскресенье его вызывали ближе к вечеру. Не в 4 часа утра. Неужели на новой работе его будут учить быть тираном? Хотя, если вспомнить, он уже являлся таковым. Особенно когда имел алкоголь в крови. А это случалось часто. Питер понятия не имел, во сколько вернуться его родители. Ему хотелось спать и он не противился своим желаниям. Мальчику редко бывало настолько плохо, чтобы наплевать даже на факт внезапной промывки мозгов по причине нахождения в кровати до обеда и категоричной загрязненности территории. Проще говоря, две кровати из трех во всем доме были расстелены, а Питер сидел за столом, мирно пил горячий чай и рассуждал вслух по поводу новой работы отца. Он все ещё держал крепкой хваткой игрушку железного человека и посвящал его в свои опасения. Сегодня мальчик проснулся гораздо позже привычных 5 или 7 утра. Ровно в полдень он лениво оторвал голову от подушки и потянулся. На его счастье, дома никого не было и мальчик решил, что уберётся и оденется потом. Сейчас хотелось пить, поэтому он сидел за столом с игрушкой, что делал редко, а с родителями в принципе никогда, и удивлялся своей болезненной смелости. Когда чай закончился, Питер сложил диван, забрал свою постель, сложил её в шуфляду под кроватью, накрыл кровать пледом. К тому времени стрелка часов перевалила за час. Мальчик немного послонялся по дому, вспомнил про домашнее задание. Он открыл учебник по математике, лениво уставился в него. Он легко решил все примеры в уме, взял в руки ручку. Задумчиво погрыз её, покрутил, пытался сбалансировать ручку на одном пальце, она укатилась под стол. Питер полез доставать инструмент для работы. Написал в тетради число. Ручка перестала писать. Мальчик открыл шуфляду, пытаясь найти другую. Он выкинул все из неё на стол, когда услышал на лестнице шаги. Стены были тонкими и мальчик часто слышал голоса соседей, пока был один дома. Так было давно. Ещё когда Питеру было два года, они с мамой переехали от тёти Мэй сюда. Сначала жили вдвоём. В три года мама уходила на работу пока Питер еще спал, и приходила когда он собирался ложиться. Он с раннего детства не мог понять, почему работая врачом по 12, а то и больше часов в сутки маме так мало платят?! Или это все вокруг требует слишком много денег? Мальчик не мог ответить на этот вопрос, так же как и на другой, не менее волнующий его: кем являлся тот, кто проводил маму домой, когда она до ночи работала в лаборатории? Она представила его, как своего ученика. А оказалось, это его отец. В смысле настоящий, биологический, Ричард Паркер собственной персоны. Почему мальчику раньше о нем не говорили?И почему он раньше его не видел? Это остаётся загадкой по сей день. Опасно спрашивать напрямую. Мама опять скажет, ты все придумываешь, ничего такого не было. Но почему он это помнит? Так. Шаги стали громче. Нужно срочно убрать этот беспорядок. О, а вот и запасная ручка. Питер наспех скидал бумаги и прочую ерунду в шуфляду, закрыл её, взял ручку и сделал вид, что усердно пишет примеры. Он написал всего 3 из 25 примеров, когда в замочной скважине повернулся ключ. Питер прислушался к шагам. Пришёл отец. - Питер, ты дома? - как-то слишком бодро спросил он. Ответа не последовало. Питер затаил дыхание. Ричард нахмурился, большими шагами подошёл к комнате сына, приоткрыл дверь - ты тут? - спросил он. - конечно, а где мне ещё быть? - ответил мальчик. - - борзометр зашкаливает? Не хами мне - ответил отец и ушёл обратно. Питер просидел над учебником ещё минут пятнадцать, потом злостно отшвырнул его в сторону, так и не закончив домашние примеры. А таких учебников было ещё 6 штук. И на это все был оставлен один день. Точнее, уже полдня. Отец на кухне разбирал пакет. Мальчику стало интересно, что там, и он осторожно высунулся из-за двери. Потом прошёл на кухню. Отец смотрел телевизор, на столе стояла огромная кружка и бутылка. Снова алкоголь. Питер ненавидит алкоголь. В нем нет никакого смысла, только прямое попадание в мозг. Отец сделал пару глотков. -что - уже без злости спросил он и кивнул. -ничего - ответил Питер и сел на диван. Пару минут он смотрел боевик, который включил отец. Ему все хотелось спросить, где и на кого теперь работает папа. Он знал, что скорее всего, не получит ответа. Его просто отошлют. Но попробовать - то надо. Питеру семь лет в конце концов, он должен знать. Мальчик решил подождать. Мысленно он стал считать до 360. Ровно когда пройдут 6 минут, папа будет достаточно пьян чтобы раскрыть ему карты. Он как всегда будет очень горд, особенно тем фактом, что сама "мразь в костюме" позвала его на работу и сообщила, что он выполнил задание. Питер досчитал уже до 700, когда отец ткнул пальцем в сторону телевизора, где мужчина скрутил другого, с пистолетом в руках. - я тоже буду так делать. Это теперь моя работа. Но в основном патрулировать город и работать с бумагами, конечно. - а кем ты теперь будешь работать? - спросил Питер и облегчённо выдохнул, что не пришлось начинать разговор самому. -я? Я теперь агент ЩИТа. - сказал отец и положил на край стола бумагу. - вот, сегодня ездил оформлять документы. Питер подошёл к столу, взял одну бумагу, с фотографией отца. Это было удостоверение - пропуск. Как только мальчик положил его на место Ричард забрал эту бумагу и положил к себе в бумажник. Стопку белых бумаг Питер даже не начал читать. Там было слишком много и мелкими буквами, да и, скорее всего, не интересно. Хотя к этому он потом вернётся. Следующей на очереди была красная бумага с огромной подписью и такой же печатью. Это договор на три года работы и неразглашение людям, за пределами семьи. - - а почему нельзя никому говорить, кто ты? - спросил мальчик и тут же пожалел. Видимо, выпито было достаточно. -читай, что здесь написано? - отец зло выдохнул и ткнул сыну предыдущую бумажку. -секретный агент - прочёл он быстро и чётко. - нет, я знаю, кто такой секретный агент. Но почему не просто агент? --понимаешь, бандиты, которых я скоро посажу - ну началось, блин - очень злопамятны. Если они узнают, кто я, нам всем не поздоровится. Кстати об этом - он сделал большой глоток пива и налил полный стакан - хочешь попробовать? - вдруг прервал он ход собственных мыслей. -нет, ни за что. - лучше дома, качественное и с батей, чем где-то в подворотне или кустах. - не буду я это пробовать. - ну, не хочешь, как хочешь. Так вот, тебе придётся поменять второе имя. - зачем? -чтобы через тебя не мстили мне. - я могу выбрать любое Отчество? - я говорил с Беном, ты возьмешь его. -почему именно его? - cколько ты будешь задавать вопросы? - раздражённо спросил отец и сделал очередной большой глоток. - я же не виноват, что из тебя и слова не вытянешь - начал Питер и тут же запнулся. Отец поднял бокал, но не опустит его на стол по началу. А потом стукнул так, что столешница немного прогнулась. Питер сжался. - я тебе сказал! Я-секретный - агент. Никто, повторяю тебе, никто не должен об этом знать. И личность моя должна называться не более чем секретный агент. Если кому разболтаешь, у босса есть конечно стиратель памяти. Но... Не рекомендую под него попадать. Больно. - он немного успокоился, Питер выдохнул. -есть, секретный агент - сказал он и хихикнул. -нет, ты зря смеёшься. У меня будет зарплата в три раза выше предыдущей. И это сначала. Плюс всякие премии и гонорары.. - с чего ты решил, что они у тебя будут - прошептал Питер максимально тихо и сморщился. -да мы съедем с этого захолустья и приобретём квартиру в Нью-Йорке. В самом сердце. Какой хочешь этаж, хочешь верхний, хочешь нижний. - отец махнул рукой, бокал наклонился, немного жидкости налилось на пол. Питер снова засмеялся. -вот жешь блин. Придёт твоя мамка, она нас накажет за беспорядок. Зря ты не убрался. - а я и не мусорил - парировал Питер. - ну вытри ты, по-братски - отец становился более понимающим, когда был пьян, но после он был самым злым человеком, которого Питер когда-либо знал. Всё же он вытер лужу с пола. Отец набрал ещё один бокал, глотнул. - будем каждый год ездить на море. Загоришь хоть. А то бледный, как смерть. - - Питер глянул на свои бледные руки, потом на все ещё бледное лицо, хотя температура уже 4 часа как была в норме. Он молчал. Проводить так много времени с семьёй, целый отпуск на море, подумать только, не было слишком уж привлекательным. Питер молился всем богам (хотя не верил в них в общем - то), чтобы все это было просто пьяным бредом. Не хочет Питер в самый центр Нью-Йорк . А как же Нед? Или хотя-бы ЭмДжей? Питер не хочет жить без них. -о чем думаешь? - спросил папа. Мальчик посмотрел отцу прямо в глаза. В них не осталось ничего живого, Питеру казалось что шоколадные озера наполняются жёлтым алкоголем. Ничего хорошего это не предвещало, поэтому он соврал: - ни о чем. Переехать было бы реально круто (нет). -будем каждое лето ездить в аквапарк, да? Буду водить твою маму в ресторан по пятничным вечерам. Ты помнишь, какие цветы она любит? -розы? - боязливо спросил Питер. Он снова услышал шаги. Сейчас начнётся. - какие к черту розы. Белые ромашки. Большие такие, с жёлтыми серединками. - опустилась дверная ручка, скрипнула дверь. --я дома! - прокричала мама устало и пошла в ванную. Питер прошёл в коридор. На полу лежало что-то белое. Мальчик взял бумагу в руки. Конверт. Он пощупал его, найдя внутри ещё один сложенный лист бумаги. Письмо. Мама вышла из ванной и направилась в зал, Питер побежал к ней. Она резко остановилась, напряглась. Мальчик не успел затормозить, прокатился опасный метр на холодной плитке и врезался прямо в маму с пакетом в руках. - вот, потратила последние деньги- она успела поставить продукты на стол. Из-за ребёнка она полетела вперёд, вовремя схватилась за столешницу. Питер отлетел на пол возле дивана, стукнулся об него головой. -получил?! Сколько раз тебе говорить, не бегай дома. Можешь кого-нибудь и убить так. - мальчик закатил глаза. -мам, тут... - начал он но его перебили. - правда, ребёнок, это тебе что, детская площадка? - гневно закричал папа. - и нечего тут закатывать глаза. -ишь, слишком взрослый стал что ли? Глаза он мне тут закатывает - мама ударила мальчика по холодной щеке. Питер мысленно поблагодарил себя за то, что дал себе выспаться. Ладонь мамы была чуть теплее, на секунду захотелось прижать её к себе. Не надо лучше. Сам справится. Тем более, на щеке вспыхнул красный отпечаток. От резкого тепла кожу начало покалывать. Питер прижал голову ближе к холодному дивану. Тепла больше не хотелось. - а это что? - спросила мама, как оказалось, у отца. Она взяла в руки бутылку и повернула этикеткой к себе. Питер подумал, что она говорила про письмо и положил его на край стола. - за чей счёт у нас праздник? - отец потянулся за бутылкой, но мама толкнула её в сторону. Бутылка скользнула прямо на край, чуть не перевернувшись на письмо. Питер успел её поймать и поставить в угол стола, подальше от мамы, активно жестикулирующей что-то. -меня приняли на новой место работы. Должен же я закрепить успех - папа глупо улыбался. -да? А ты знаешь, что денег больше нет? До зарплаты осталось каких-то 10 долларов и полторы недели. На что мы будем жить?! --да ладно. А куда же деваются все деньги? - на твой алкоголь, Ричард. Считай давай, математик фигов. Сегодня бутылка - 3 доллара. Позавчера вечером - 3 доллара. Во вторник - 3 доллара. В понедельник, 3 доллара. И того сколько? - - Питер быстро сосчитал в уме, но счёл молчать. - Питер! Сколько получится? -что... - растерянно пролепетал мальчик. - ты в школу ходишь штаны просиживать или считать учиться?! - отец опять стукнул кружкой по столу. - двенадцать. Двенадцать долларов. - прошептал мальчик. - а сколько мы потратили - Питер облегчённо выдохнул, отец обращался к маме - на внеплановую закупку? Эта новая одежда была так важна? У Питера есть, что носить. - у них в школе строгая форма. Не я виновата, что белые рубашки так быстро снашиваются и дорого стоят. - может носить надо аккуратнее, а, ребёнок? - Ричард встал, прошёл круг по залу и остановился прямо напротив ребёнка. Его мама хотела разложить продукты, но он жестом остановил её. Она встала рядом. - почему рубашки так быстро снашиваются? - я... Я стараюсь носить их аккуратно и только в школу, может, они специально плохо сшиты? - плохо сшиты, значит... Ричард задумчиво посмотрел в окно. Была сильная метель, ветер завывал через неплотные двери в доме, тучи сплошным пластом перемещались по небу. Отец резко развернулся и схватил мальчика за ухо, поднял с дивана. -больно - тихо прошептал он. - а что ты думал? В сказке родился? Думал, за то что ты все рвешь и портишь ничего не будет? Будет - отец сильнее закрутил его ухо. Питер не плакал, стоически терпел. Было больно, да. Голова начинала кружиться, да. Но он не будет плакать. Отец прав, уже не маленький. -Ричард, не трогай его. Он не виноват, что растёт. Он ребёнок. -да, Мэри? Я в своём возрасте на морозе - 30, по сугробам в два раза выше меня листовки раздавал и ещё помогал бабушкам сумки до дома таскать за километр а то и три. А этот ребёнок - отец наконец отпустил его, ткнул пальцем под ребра - хлюпик. Ветер подует и напополам сломает. - Ричард вернулся к столу, случайно задел железного человека, тот упал на пол. Питер потянулся, чтобы его поднять. - не трогай. - он замер, вернул себе вертикальное положение - как маленький носишься с этой игрушкой. Тебе уже целых семь лет! Неужели у тебя нет дел кроме этого? - он поднял с пола железного человека. -Ричард. Одумайся, он ещё ребёнок. Ему всего семь лет, а не уже. - мама встала между ними, притянув Питера ближе к себе. - держу пари, у тебя в детстве тоже были любимые игрушки. Пусть играется, тебе жалко? -нет, Мэри, мне не жалко, как ты говоришь. Современное поколение верит в железного человека. Они растут слабыми людьми с верой " если что - то случится, железный человек обязательно меня спасёт". Да, Питер? Мальчик ничего не ответил. Он встал впереди мамы, сделал шаг назад. Мама повторила за ним, положила руки ему на плечи. - я не маленький уже, не бойся, мам. - сказал Питер. Ему самому было капец как страшно. Но он не покажет этого. Ни за что. Ни отцу - агенту, ни трясущейся от того же животного страха маме. Ей эта уверенность нужна больше, чем ему. - - почему тогда возишься с игрушкой, раз не маленький? - спросил отец и повертел игрушкой в руках. - железный человек... Это же выдумка. Герой фильма. Всё что он делает, все не по настоящему. -железный человек настоящий. - процедил Питер. Говорить так было неудобно. Зубы шатались и вот - вот могли выпасть. И быть проглочены. Питер старался об этом не думать. - он спасает тысячи людей. Жертвует деньги больницам и больным детям. Придумывает новые изобретения, старается сделать их как можно дешевле. Бесплатно поставляет нужные приборы в медучреждения. - да-а? А почему тогда в нашей с мамой лаборатории старое оборудование? - мне - то откуда знать - Питер топнул ногой. Этот разговор ему надоел. -вот. Видишь... Никакой твой железный человек не герой. -очень даже герой. -нет. -да. --смотри - отец взял железного человека и вышел на балкон. - иди сюда - сказал он. Сердце Питера пропустил удар. Он не хочет жить в этом доме без железного человека. От него веяло... Надеждой. На то, что осталось всего 7 лет, и Питер сможет сам работать. А потом накопит денег и сбежит. Но как он будет сейчас, без своего железного человека? С трех лет он обнимал его, рассказывал о родителях и жизни. Обо всем. Что будет теперь делать Питер? Но ещё не поздно все исправить. Мальчик сделал уверенный шаг вперёд. -Питер, не иди туда. - зло рявкнула мать. - не видишь, он бухой. -Мэри! Что ты говоришь? - он кинул железного человека на балконе и запер дверь. -посмотри что ты творишь! Ты провоцируешь ребёнка с помощью игрушки. Его любимой игрушки. Ты чудовище, Ричард. - мама дала ему по щеке. Это было щелчком к действию. Отец взбунтовался, как заведенный ходил по комнате кругами. Мама сидела на диване, наблюдая за происходящим. Питер сидел на стуле возле балкона, продумывая план, как достать железного человека "живым". Ему нравилось все в этой игрушке: от хруста до запаха. Она спасла его однажды, а папа хотел её забрать. За что, спрашивается. Отец оперся об стол, задумчиво выдохнул. Глянул на часы. Было только четыре. Этот день будет долгим для всей чудо-семейки. Отец заметил конверт, повертел его в руках, что-то прочитал, нахмурился. Взял в руки нож, распечатал конверт. Долго бегал глазами по строчкам, потом, заплетающимся языком стал читать вслух: - Ричард Паркер. За неуплаты коммунальных услуг и долгов на счету, сообщаем, что через 3 дня свет, газ, вода и отопление будут отключены. Сумма долга составляет 2000 долларов. Благодарим за прочтение. - отец хмыкнул. Мама припрыгнула на месте. Дубль один, снято. Дубль два, поехали. - - когда ты последний раз платил за коммуналку?- отойдя от шока, спросила она. - три месяца назад - ответил отец. - ты же мне целую тираду закатила, что будешь платить сама, чтобы я не тратил деньги попусту. Было такое? Было. Чего ты теперь хочешь? -нам надо все это уплатить. За три дня. Где нам взять денег? - я могу одолжить у Бена. Отдам с зарплаты. - ах да, и какая же зарплата у "агента ЩИТа"? - парировала мама. -больше, чем твоя, женщина. - отец взял со стола нож, мать этого не заметила. Он обнял её, притянул к себе. Резко достал нож из-за спины, прижал пока тыльной стороной к шее Мэри. Она ойкнула, попыталась вырваться. Нож медленно стал поворачиваться в руках отца, острием к шее матери. Питер застыл на месте. Обдумываю план действий. Этого он сделать отцу точно не позволит. Сам умрёт, а убить не позволит. -Питер. Иди на балкон - приказал отец. Он расслабил руку, как бы показывая результат. Питер сделал шаг в сторону балкона. Ещё один. Нож опускался. Мальчик зашёл на холодный балкон, поежился. Он не был застеклен как тот, но у Питера все равно был страх остаться без воздуха. Он посмотрел вниз - снег, кусты. Убийственный дуэт. Мальчика начало трясти от холода и воспоминаний. Он почувствовал, как температура тела растёт. А ведь завтра в школу. Школа. Домашнее задание. Вот блин, он не сделал ни одно домашнее задание. Но сейчас важно не это. Дверь за ним хлопнула, теперь на балконе он был не один. Питера трясло и знобило. Руки тяжело подымались, голова не хотела поворачиваться. Кажется, теперь он не любит зиму. Питер усмехнулся своим детским мыслям. Отец прав, пора взрослеть. -ты умный ребёнок - сказал Ричард и ухмыльнулся. - сразу видно, мой - он потрепал Питера по голове, закурил. -брось игрушку. - сказал он резко и кинул сигарету вниз. -так нельзя делать - сказал Питер. -детство закончилось, Пит. - сказал он и подошёл ближе. Ребёнок отстранился. Если отец назвал его по имени, дело дрянь. Отец резко схватил его за воротник кофты, потянул к ограде. Наклонил вниз. Снег стал заметать ребенку за шиворот. Питер сделал невозмутимое лицо, хотя ветер выбивал слезы из глаз. -отца надо слушать. Я тебе никогда плохого не желал и не делал, Пит. Вот мой отец умер, когда мне было 18. Думаешь, мне было легко? - мальчика еще сильней сжали. Теперь он наполовину висел на улице. Если его отпустят, он упадёт. Верёвки здесь нет, Питер не хочет падать. -если я говорю кинь, значит кинь. - отец отпустил Питера. На подоконнике лежал нож, мама прилипла к окну, наблюдая за происходящим. Питер поднял игрушку, обнял. Отец дотронулся до дверной ручки. --я убью её, Пит. Легко убью. Она не моя родня. В отличие от тебя. Ты будешь отличным агентом, если выкинешь предрассудки. Кидай. Питер взвесил все "за" и "против", взял отца за руку, отвёл в самый дальний от него и мамы угол. Сам облокотился на перила, спустил железного человека вниз, замахнулся. Отпустил. Он приземлился под балконы, как Питер и рассчитывал. Он заберёт его завтра, когда пойдёт в школу. А сейчас нужно с отцом разобраться. - я выбросил его. Ты доволен? -да - хищно произнёс отец и снова наклонил Питера вниз. Мама убрала ножи и хотела помочь Питеру. Он замахал руками. Мол, мам, не лезь, справлюсь. -представь, что железный человек провинился. Очень много нагрубил мне, прямо как ты минуту назад. - он больнее сжал Питера. Тот даже пискнул. Из-за температуры его болевой порог уменьшился в разы. - я буду делать тоже самое. Мне все равно, что ты мой ребёнок. Твоя мать - ведущий микробиолог и изобретатель, отец - выдающийся агент ЩИТа - очень известной, как ты знаешь, организации. Попрошу тебя соответствовать. - отец отпустил. По телу прошлись мурашки. Сердце билось то очень - очень быстро, Питер прямо задыхался, то очень - очень медленно. Теперь мальчик не боялся умереть. В этом мире его ничего не держит. Закрылась дверь. Снаружи Питер не сможет её открыть. Он бы так и сидел возле трясущейся от бурана ограды, если бы не услышал крик мамы. Несмотря на всю боль и слабость, он вскочил на ноги. Пошатнулся. Все равно сделал шаг вперёд. Упал. Неплохо так приложился головой об плитку. Питер стал барабанить в дверь, отец лишь показал ему кулак. Глаза мамы просили о помощи, хоть сама она кричала: даже не пытайся зайти, Питер. Ножи все ещё были в зоне действия, нужно было спешить. Недолго думая, Питер перелез через ограду балкона, стал балансировать на тонкой газовой трубе. Он как мог сжимал синие, онемевшие и слабые руки, чтобы не упасть. Он не может, только не сейчас. В его комнате открыто окно. Он выберётся отсюда. И снова докажет, что способен на многое. Питер прошёл по заледеневшей трубе. Носки скользили по льду, поэтому ещё возле ограды он их снял. С его - то страховкой скользить запрещено. А вообще Питер мечтал научиться кататься на коньках. Не на носках на тонкой трубе высоты второго этажа, а на прочно залитом катке в оживленном дворе, с тёплыми ботинками с лезвиями на ногах. Питер продолжал идти. Ограда закончилась. С окном ее разделяли два метра. Питер остановился, не зная, что делать дальше. Он попытался дёрнуть ногу, она примерзла. Мальчик дёрнул пару раз, она отлипла, оставив ледяной ожог. Об этом позже, сейчас нужно спасти маму. Несмотря ни на что, её он любил. Отца может и не очень, а маму любил. Первые четыре года жизни они были прекрасны. А потом что... Что сделали с его родителями? Это Питер тоже узнает позже. Сейчас он прижался лбом к стене, и боком двигался по трубе. Когда хотелось падать назад, он прижимался и грудью к заледеневшим панелям. Две минуты, которые он шёл, показались вечностью. И вот он наконец упёрся в наклонный подоконник. Он задребезжал. Питер поскорее забрался за него, схватился руками за раму. Он рвано дышал, плакал, беспорядочно водил руками по окну. Нет, тут все проще. Что сам сделал то и получилось. Питер просунул руку в отверстие сверху. Руки не хватало. Он медленно вставал, пока не достиг ручки. Он попытался её повернуть, когда вольный ветер просто сдул его с подоконника. Питер закусил губу до крови, пытаясь не закричать. Но он почему - то не падал. Окно закрылось и зажало его тонкую руку. Питер был благодарен, что он такой худой, и окно его держит. И рука его худая держится. Хотя, по ощущениям вот - вот отвалится. Питер представил себя без предплечья правой руки. А завтра в школу. А сегодня домашка. А как он писать все это собрался, а? Он уже руку не чувствует. Мальчику стало интересно, если рука оторвется от холода, кровь потечёт или превратится в лёд? А на стенах дома останется? А прохожие заметят? Кстати, интересно, а где все прохожие. Неужели никто не хочет прогулять по свежемороженной трубе на высоте? Есть же и повыше, чего вы. Дом четырёхэтажный так - то. Вот и Питер тоже не хочет. Но надо. Ради того, чтобы почувствовать живой аромат её противных приторных духов. Питер положил одну руку на подоконник. С температурой он не поднимет себя. Тогда он стал раскачиваться. Окно опасно приоткрылось в момент, когда Питер закинул обе ноги обратно. Он выгнулся, чтобы не упасть и встал, опираясь руками на окно. На ресницах уже лежал иней, лицо покрывалось коркой льда,хотя по ощущениям горело огнём. Правая рука заела на середине окна, когда Питер сидел на корточках, силясь снова не упасть. Она резко заболела, казалось, кости двигаются, но это ерунда по сравнению с тем, что болталось в доме. А то, что могло там произойти холодило разум Питера, и он забывал про боль. Он вставал, хотя рука и так уже не могла повернуться, толкал окно, тянулся до ручки, пытался её повернуть. Он всем телов оперся об окно, и когда оставалось совсем немного повернуть ручку, Питера разом покинули силы. Тело обмякло, разум кричал, что он падает, но он снова и снова возвращался на подоконник. Почему бы железному человеку сейчас не прогуляться по тихим райончиком Квинса, он бы спас на одну, или на две жизни больше. Но этому не бывать, по крайней мере сейчас все в руках Питера. Мальчик приложил все усилия, толкнул окно, и оно с треском открылась. Питер упал внутрь и тихо засмеялся. -видел бы ты это, железный человек. Из кухни послышался вскрик. Потом звон посуды. - ты пьян, Ричард, прекрати это безумие! - мама. Он что, не успевает, да? Нет, он обязательно успеет. Нельзя иначе. Питер встал, здоровой рукой, правую он приведёт в рабочее состояние сам, но позже, захлопнул дверь и прокричал: - я не позволю тебе - волна кашля сдавила грудь Питера, но он не остановится. - ей что - либо сделать. Отец отпустил маму, она побежала к дивану, забилась в самый дальний угол. - Я не боюсь. Давай. Или ты боишься меня? - сказал Питер, хищно глядя в глаза отцу. Он потянулся за ножом на полу. Мальчик упал на пол, проскользил на заледеневшей кофте по плитке и забрал нож быстрее. Он случайно порезал запястье правой руки, кровь медленными каплями стекала на пол. Мама ойкнула, Питер подошёл к ней, обнял. - не бойся, мама. Я справлюсь. Мы справимся. Уже справились. Она заплакала. Ричард молча уставился на эту картину, хмыкнул, хотел забрать Питера от неё, но получил пощёчину. От своего сына. - Питер Паркер, нож, это не детская игрушка. - и не твоя тоже. - он крепко сжал рукоять, подходя ближе. - я тоже так могу. - он взял стул, поставил возле отца и встал на него, все ещё крепко держа нож. - не боишься, что я тебя убью? - спросил мальчик, хищно прокручивая нож в руке. - я этого достоин. - Питер оторвался от своего занятия и серьёзно посмотрел на отца. Сзади стала мама с синим шприцом в руках. Он улыбнулся. - ваше последнее слово, Ричард Паркер. - Питер нацелил нож на сердце отца, руки не тряслись, он был абсолютно спокоен. -спокойной ночи - захихикала мама, тоже от шока, и всадила шприц ему в плечо. Питер отбросил нож в раковину, там ему и место. Отец упал на пол. -действует мгновенно. Спасибо, сынок - сказала она и обняла Питера. - давай навести тётю и дядю. Уверена, они всегда рады нас видеть. Питер молча кивнул, пошёл в комнату, взял рюкзак, скидал все учебники, какие только есть, взял школьную форму и запасную одежду. Мама взяла рабочий портфель. Они быстро оделись, уже смеясь над каким-то случаем у мамы на работе, и вышли из дома, замкнув дверь. - не буду будить его завтра. - сказала мама около подъезда. - опоздает значит опоздает, сонный агент, блин. - Питер рассмеялся. Внезапно он остановился, побежал за дом. - ты куда? - прокричал мама, грея руки. - автобус уедет без нас. - я сейчас, мам, я кое - что забыл. - - быстрее, он подъезжает. Питер бежал со всех ног, наплевать на температуру, на боль, на автобус. Всё равно. Он раскопал в сугроб под балконом знакомую красную игрушку. Прижал к себе. - я скучал - прошептал он, в последнюю секунду успевая заскочить в автобус. До дома Мэй они ехали молча. Питер спрятал железного человека в рюкзак, чтобы не привлекать внимания. За 10 минут езды он три раза чуть не заснул, хотя было только 6 вечера. Уже в доме у тёти и дяди Питер попросил маму ничего не рассказывать про балкон. Только про нож. И маму. Но Мэри все равно рассказала. В красках и подробностях. Мэй плакала, обнявшись с мамой, Дядя Бен держал Питера на коленях. - - а потом, я уколола ему свою новую разработку для тяжелобольных. Мгновенное снотворное, срок действия 12 часов. - услышал Питер мамин голос. Он не особо вникал в разговор, но эту фразу он услышал. - оставайтесь на ночь, Мэри. Места всем хватит. А лучше на неделю. Уверена, Пит не против погостить у тётушки недельку - другую, да? - Питер активно закивал. - но... Что делать со счетами? Где я возьму столько денег? - - мы готовы одолжить тебе - твёрдо сказал Бен. - не переживай, главное, вы живы. И снова о деньгах. Питер ненавидит деньги. Поэтому он решает слезть с тёплых колен дяди и идёт в комнату, временно ставшей его с мамой, писать домашнюю работу. Он открывает учебник математики, садит на стол железного человека, предварительно обняв его. Он пишет, быстро, уверенно. Иногда правда рука заедает, но теперь Питер будет делать уроки сразу, когда приходит со школы, чтобы успеть, пока с рукой чего-небудь не случилось. Он рассказывает железному человеку, как спас маму. Жаль, что он ничего не может ответить. Знал бы Питер, что только пока не может.