Жизнь.

– Кацуки, я так устал, - падая прямо в объятия альфы, прошептал омега. – Эй, живот болит? - Кацуки естественно беспокоился, ведь его любимому пришлось столько испытать. – Прости, просто устал, иди ко мне, - он ещё крепче обнял его, усаживаясь между ног на мягкую постель. Тодороки недавно родил. Этого достаточно, чтобы так сильно уставать, тем более ребёнок от Кацуки не может быть спокойным и послушным, даже если от роду ему всего две недели с лишним. Но он счастлив, никогда ещё так его сердце и душу не заливало тепло, как когда он смотрит в ярко-голубые глаза своему ребёнку. А когда маленькая пухленькая ручка хватается за его палец, по телу проходят мурашки, оставляя за собой одно из самых приятных ощущений. Если бы ему сказали в подростковом возрасте, что когда-то в жизни у него будет муж в виде Кацуки Бакуго, а рядом будет лежать точная его копия и трепать его нервы, он бы ни за что не поверил. – Тоши сегодня совсем не послушный, - прозевал омега, утыкаясь в грудь мужа. – Весь в меня, - усмехнулся он. Но если кто-то мог подумать, что ему не жалко свою омегу, то ошибается. Ведь он готов хоть прямо сейчас идти и смотреть за своим сыном. Только вот этот омега его и не отпускает. Блондин осторожно начинает гладить разноцветные волосы, слегка перепутывая между собой. От такого приятного жеста Шото невольно прижимается ближе, словно мурлыкая как котенок. Маленький и беззащитный. – Завтра у меня интервью, как у героя номер три, - все ещё зевая, говорил омега. – Эти репортёры не могут подождать что ли, - недовольно фыркнул альфа, - Пошли их нахуй. – Кацуки, - Шото громко цокнул, - Все у тебя просто, - его лицо резко приобрело отстраненность, когда он начал думать про работу, - Это мой долг, быть омегой и стоять в высоком рейтинге сложно. Я должен держать статус, ибо... – Скучно, - простонал блондин, - Ты же знаешь, я не дам тебя в обиду, - на его лице появилось подобие улыбки. Тодороки только выдохнул. Ведь и правда, у Кацуки всегда все было просто, если кто-то или что-то не устраивает его, он просто шлёт куда дальше. Ему нет дела до чувств чужих людей, которые пользуются им и его талантом, ему нет дела ни до кого, кто не угрожает его любимым. Поэтому у него никто и никогда так и не взял интервью, может только пару раз, когда блондин вовремя боя кричал что-то репортерам про безопасность, а те успевали спрашивать, как он стал героем и что его так постоянно раздражает. Иногда они даже получили несколько ответов, но они были настолько не связаны, что пришлось вставить в эфир только немые кадры. Это ещё одна причина, по которой Бакуго не смотрит новости. – Я знаю это, но твоя защита может подвести меня, как будущего лидера агентства. – Блять, ну хватит уже говорить об этом, иди лучше к ребёнку, - Кацуки указал пальцем на пошевелившегося в кроватке малыша. – Иди сам, тебе это пойдёт на пользу. – Почему это? – Не важно. - ответил омега, интонацией завершая разговор. Бакуго только сердито хмыкнул и пошёл к сыну. Кроватка уже начала качаться из-за бурных движений малыша, который явно показывал так свое недовольство. Кацуки чувствовал, что он вот-вот заревет, если он не поторопиться. Поэтому в считанные секунды молодой папа уже держал Тоши на руках, немного покачивая. Мальчик окончательно открыл припухшие от недавней истерики глаза и посмотрел на своего родителя. Тот не заметил как на его лице расплылась улыбка. Все-таки этот малец по своей красоте и няшности должен быть благодарен Шото, кто бы, что не говорил. Особенно Мицуки, которая все время твердит «Кацуки был такой же в детстве, точь в точь», а Рей только этому улыбалась. Кацуки тоже так считает, что Тоши очень похож на него. Такие же колючие блондинистые волосы, но с маленькими красными прядями, неугомонный характер и дикая гиперактивность. Поэтому малыш так мало спит, от силы минут пять и начинает свои истерики и недовольства заново, но как ни странно, только Кацуки берет его на руки его крики сменяются тишиной и даже иногда очень широкой милой улыбкой. Именно в такие моменты Бакуго видит в мальчике своего Шото. Такого не отстраненного и заботливого. Такого, какого он увидел его, когда впервые признался ему в любви. Эта улыбка навсегда засела в его сердце, а теперь этот сопляк полностью копирует её, заставляя Кацуки испытывать прилив счастья к сердцу в троекратной дозе. Блондин в очередной раз не выдерживает и начинает смеяться, как самый счастливый человек на Земле. Шото смотрит за всем этим и сам не может сдержать улыбки. Видеть Кацуки таким мягким и открытым, да ещё на руках с ещё одним любимым человечком, так редко получается, но зато какое удовольствие это приносит. «Я люблю тебя, Кацуки» - проносится в голове омеги и он улыбается ещё шире, сжимая в руках подушку, пропахшую уже смешавшимися феромонами. Такая нега и тепло его окутывают, что он моментально засыпает, видя напоследок как Кацуки поворачивается к нему держа на рука Тоши, который открыто на него смотрит своими большими небесными глазами. Ближе к вечеру Бакуго его разбудил из-за того, что громко уронил какую-то вещь, какую именно омега не смог разобрать, но по удару это было что-то очень твёрдое, но не стеклянное. Вставать очень не хотелось, поэтому он продолжал лежать. Блондин ходил туда сюда, из комнаты в комнату, делая что-то явно важное. В доме стояла тишина, и Тоши в их спальне не было, а это значит, что малыш уже давно спит в своей комнате, но надолго ли? Шото немного хмурится и все-таки решает открыть второй глаз, полностью разглядев мужа. Тот был почти голый, только на его бедрах висело ворсистое белое полотенце, которое, казалось, скоро упадёт. Явно Кацуки принимал душ, тем более по его уложенным из-за воды волосам стекали маленькие капельки, спадая на широкую спину и прокатываясь до этого самого полотенца. Шото довольно долго на это смотрел, что не заметил, как начал облизывать свои губы. – Кацуки, - хрипло позвал он и наконец сел. Альфа повернулся, показывая свое тело во всей красе. Когда Шото был беременный, ему было совершенно не до этого, он хотел только заботы и ласки, что блондин давал с лёгкостью. Но вот сейчас он вспомнил насколько же тело его мужа прекрасное. В животе стало как-то тяжело, он уже и забыл это чувство. – М? - Кацуки начал подходить, а полотенце его начало немного спадать, но тот его перехватил, закрепляя ещё надёжнее. Тодороки, кажется, сожалел о такой хорошей реакции своего мужа. – Я, - Шото сглотнул слюну, которой было очень мало из-за пересохшего горла, - Кацуки, ты такой красивый. Неожиданно на лице блондина появился лёгкий румянец. – Спасибо, ты тоже, - как бы по инерции ответил он и пошел к выходу, но тут Шото перехватил его. – Не уходи от меня, - почти шептал парень, вставая и кладя руки на щеки Бакуго. Тот все быстро понял и поцеловал первый, жадно впиваясь в губы и сразу проталкивая свой язык в чужой рот. Как же он соскучился по этому теплу, - Тоши уже спит? - в перерыве на выдохе спросил Шото, но Кацуки продолжил целовать его, давая понять, что да, спит. Тодороки полностью расслабился и стал ещё страстнее отвечать на поцелуи, будто пожирая своего мужа. Тот только сильнее возбудился. Он повалил парня обратно на кровать, продолжая целовать и крепко обнимать. – Я скучал, - прошептал альфа, целуя в ухо и облизывая мочку. – Я... Ах... Я тоже... - Шото еле дышал и не мог формулировать мысли, единственное, чего он хотел, это Кацуки. А Кацуки естественно хотел Шото, так хотел, что не мог больше держаться, снимая с парня футболку и шорты, оголяя самые сокровенные места, по которым он скучал ещё больше. Он стал покрывать их поцелуями, на что получал тихие стоны. Спускаясь все ниже и ниже, он остановился. Перед его глазами был свежий шрам на животе. В голове его пронеслись жалобные кряхтения и иногда крики Шото, когда у того были схватки. Сердце вновь сжалось, и он, как только мог, нежно поцеловал шрам. – Пожалуйста, Ка... цуки, поторопись, - жалобно проговорил парень и схватил альфу за волосы. Тот послушно поднялся вверх, смотря в разноцветные глаза, которые были как будто в тумане. – Как скажешь, милый, - нежно протянув новое прозвище, Бакуго ещё раз поцеловал Тодороки и запустил свою руку под чужие боксеры. Омега приподнял поясницу, чтобы пальцы достигли того, зачем туда и полезли. Как только он это сделал, Кацуки почувствовал, какой Шото мокрый, дико облизываясь. Сколько у него не было секса? Правильно, очень много месяцев. Хотя его выдержке можно позавидовать, он так хорошо держался, даже виду не показывал, чтобы не портить настроение омеге, которое и так было не самым лучшим. Но наконец этот день настал. Но страх того, что он может что-то сделать не так, все равно преследовал его. Но отбросив все эти мысли, он продолжил доставлять мужу удовольствие, слушая и наслаждаясь сладкими стонами. Но неожиданный крик из соседней комнаты заставил взрдогнуть обоих родителей. – Черт, - тяжело дыша, выругался Бакуго, пока смотрел как Шото бежал уже к своему чаду в одних трусах, только, чтобы покормить, - Как же ты не вовремя, сопляк, - он сразу же перевёл взгляд на полотенце, которое поднималась только выше. Он закусил губу, когда увидел стройные, подтянутые ноги омеги, входящего с ребёнком на руках и садясь рядом на кровать. – Прости, Кацуки, - он также посмотрел на полотенце, - Это я винова... Ай, - Шото сморщился, теперь уже косясь на Тоши, который продолжал посасывать его грудь, как будто только что и не кусал его. Кацуки усмехнулся и встал с кровати, потягиваясь. – Да ладно, Тоши уже отомстил за меня, - он ещё туже завязал полотенце на бедрах и пошёл прочь. – Не задерживайся, Кацуки. - в ответ получил только далёкий и тяжёлый вздох, - Тоши, мне кажется, ты уже наелся, - он обратился к малышу, который уже давился грудным молоком, но продолжал сосать до последней капли. Шото только улыбнулся, поглаживая блондинистые волосы. Через некоторое время Кацуки вернулся, а малыш уже спал, лёжа рядом с Тодороки, который нежно гладил его полный и круглый животик. – Так быстро, Кацуки, - хитро улыбнулся омега и похлопал по пустому месту на кровати, приглашая прилечь. – Всё для тебя, - он послушно лёг и выключил лампу. – Спокойной ночи, малыш, - тихо прошептал Шото, зевая. – И тебе, - буркнул Кацуки, на что получил смешок. – Это я Тоши сказал, - пояснил омега и ещё раз усмехнулся. Кацуки только вскинул брови, и кажется, залился немного краской, - И тебе спокойной ночи, милый, - он аккуратно огладил щеку альфы, проводя плавную линию от брови до губ. – Спокойной, - расслабленно прошептал Кацуки, - И тебе карапуз. Дальше был слышен только тихий смешок Тодороки и тишина. Расслабляющая тишина, которая усыпила даже молодых родителей. Именно о такой жизни и мог мечтать Шото.