Ромашковый чай

Четыре часа после полудня. Кухня пустого дома. Тишина. Звуки шагов из спальни. Легкий хлопок — открылась дверца холодильника. Снова хлопок — закрылась. Поток воды из крана наполняет электрический чайник. Щелчок. Через пять минут металлическая пластинка выгибается и отжимает кнопку. Струя горячей жидкости льётся в чашку, омывая тёмно-зелёные чаинки. По комнате распространяется приятный запах ромашки. День Молли не задался с самого утра: в свой законный выходной она была разбужена звонком от начальства и получила вызов на экстренное вскрытие за тридцать минут до начала её обычного рабочего дня. Из-за боязни опоздать девушка вынуждена была отказаться от полноценного завтрака и обойтись лишь стаканчиком кофе с миндальным сиропом, приобретенным в ближайшей кофейне. По той же причине сборы проходили в панических бегах из комнаты в комнату и мыслях: «Хоть бы ничего не забыть», но в результате ей всё же пришлось вернуться назад за пропуском, потратив тем самым лишние пять минут. Свою работу она, как и всегда, выполнила прекрасно, однако весь путь до дома патологоанатома преследовал не ожидавшийся по прогнозам синоптиков сильный ливень, из-за чего, хоть идти ей было недалеко, она успела изрядно промокнуть и простудиться. Никаких лекарств дома почему-то не оказалось, поэтому вся её надежда на выздоровление была возложена на чашку тёплого успокаивающего чая. Снова слышно журчание воды. Молли моет лимон, который достала из холодильника, кладёт его на разделочную доску и вынимает из ящика нож. Нужно немного сока, чтобы чай приобрёл приятную кислинку. На улице поднимается холодный ветер и начинает задувать в открытое окно, заставляя светлые занавески хаотично двигаться. По телу девушки проходит дрожь. Она оставляет недорезанный фрукт на столе и направляется на противоположный конец кухни. Внезапно глаза окутывает пелена. К горлу подступает неприятный тошнотворный комок, а следом начинает кружиться голова. Чувствуя, что начинает падать, Молли выставляет руки в направлении края кухонной столешницы и опирается на него, склоняясь над раковиной. Она закрывает глаза и пытается успокоить дыхание. «Чёрт… — думает девушка. — Не помню, чтобы мне когда-нибудь было так плохо. Не хватало ещё сейчас порезаться или в обморок упасть». Зазвонивший телефон возвращает девушку в реальность. Тошнота отступила, и Молли решила вернуться и доделать свой чай. Мимолётно взглянув на экран, она понимает: сегодня официально самый худший день в её жизни. Шерлок… «Господи, только не он, умоляю. Не сейчас. От него никогда не услышишь приятных новостей,» — Молли продолжает отрезать кусочек лимона, игнорируя звонящего. Однако, даже с его манерой добиваться ответа любой ценой, в этот раз он оказался куда настойчивее, чем обычно. Помедлив пару секунд, Молли взяла трубку. — Привет, Шерлок, — безэмоционально выдавила из себя девушка, — что-то срочное? У меня сегодня плохой день. — Молли, мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня, не спрашивая, зачем, — протараторил детектив ей в ответ. — О боже, играешь в очередную дурацкую игру? — сразу поняв, что к чему, основываясь на многолетнем опыте знакомства с этим неординарным человеком, возмутилась патологоанатом. Ей было приятно и интересно участвовать в его расследованиях, а иногда даже являться ключевым звеном в цепочке действий, которая помогла распутать тайну дела, но некоторые эксперименты, которые он проводил, казались ей весьма неэтичными. — Это не игра… Мне… Мне нужна твоя помощь. «Ну как обычно… Снова моя безвозмездная работа понадобилась ему сиюминутно и в самый неподходящий момент» — эта мысль проскользнула в голове Молли и вызвала в ней раздражение. Он (наверняка по указке Лестрейда) сейчас попросит её съездить в морг, рассказать что-то о том трупе, который она вскрыла утром, сделать парочку анализов и привезти на Бейкер Стрит в лучшем виде и без единого «спасибо» в ответ. По этой причине помогать ему девушка совершенно не хотела и уже намеревалась сбросить его звонок. Но что-то в его сбившемся голосе не давало ей покоя. Он звучал точно так же, как в тот вечер за несколько дней до его «самоубийства»: сломанно, отчаянно, будто Молли была его последней надеждой и отдушиной перед скорой гибелью. Её палец медленно отодвинулся от красной кнопки на экране телефона. — Но я не в лаборатории, — в девушке тлели остатки негодования и нежелания выходить из дома, и она решила, что этой фразой можно попробовать быстро и безболезненно закончить небезопасный диалог. Однако ответ «Совсем необязательно», который она получила полсекунды спустя, залил ещё тёплые угольки её сопротивляющейся души и потушил неприязнь к Шерлоку. «Ему явно очень необходима моя помощь», — наконец убедила себя Молли и попросила Холмса продолжать. В телефонной трубке слышалось лишь молчание. — Шерлок? Никаких звуков. Девушка постепенно теряла терпение и начинала волноваться. — Ну что? Чего ты хочешь? — Молли, пожалуйста, без всяких вопросов. Скажи лишь три слова. Неожиданная просьба сбила Молли с толку. Всё, что угодно, но не это она ожидала от своего знаменитого друга. В целом, просьба, хоть и показалась ей странноватой, не была сложной для выполнения, поэтому она выдохнула и, обрадовавшись, что легко отделается и сможет дальше продолжить свой одинокий вечер, поинтересовалась, что же ей требуется сказать. Лишь мгновение спустя девушка осознала, что спокойным этому вечеру быть не суждено. «Я тебя люблю». Эта фраза отпечаталась в голове так, словно её выжгли на мозге горячей кочергой. В ушах зазвенело, а затем резко наступила полная тишина и пришло осознание. Слёзы моментально начали образовываться и подступать к уголкам глаз, готовые вылиться на горящие от возмущения щёки. Ком в горле, частый спутник самых тяжёлых слёз отчаяния, не дал Молли сразу закричать в телефонную трубку изо всех сил и высказать Шерлоку всё, что она о нём думала, поэтому ей пришлось потратить немного времени, чтобы прийти в себя и вновь навести палец на кнопку сброса вызова. — Оставь меня в покое, — всё, что смогла выдавить из себя девушка, надеявшаяся на совесть своего друга, которая, судя по его тревожащемуся голосу на другом конце провода, всё-таки могла наконец проснуться. — Молли, стой, только не бросай трубку! Не бросай трубку! Не до конца понимая, почему ещё не выкинула телефон в окно, Молли продолжала слушать. Внутри неё начали ожесточённую борьбу чувство злости на детектива и желание узнать, какое «важное» дело могло заставить его позвонить ей с такими издевательскими просьбами, и, пока Шерлок молчал, она пыталась решить, как лучше поступить. «Я дала бы ему пощёчину снова, если бы он стоял прямо сейчас передо мной и смотрел своими наглыми голубыми глазами с усмешкой, будто для него это сущий пустяк. И правда, не он же безответно любит кого-то вот уже 8 лет и никак не может заполучить расположение этого человека!» — размышляла девушка, проклиная себя за чувства, которые была не в состоянии уничтожить, понимая всю их глупость, — «Но его голос… Если бы он звонил мне попросить помощи в расследовании, он бы не звучал так взволнованно. Куда делись его вечная самоуверенность и безразличие?» — Почему ты так поступаешь? — всё же спросила Молли, уже не пытаясь сдерживать слёзы, — Почему смеёшься надо мной? — Это не так, я клянусь, послушай меня… Помимо этих фраз ей изредка удавалось услышать, как тяжело дышит Шерлок. Никакой ясности в ситуацию это не привносило. Она молча стояла и продолжала вслушиваться в звуки из телефона. — Молли, всё это нужно для дела. Это…что-то вроде эксперимента. «Так и знала! Шерлоку никогда нельзя верить, он искусный обманщик и прирождённый актёр! Какое дело могло довести его до того, чтобы он стал просить меня говорить эти слова?!» Внутри девушки закипал гнев. Снова и снова она велась на его уловки, снова и снова добровольно становилась жертвой его исследований психологии человеческой натуры и давала ставить на себе опыты, как верная собачка, а он никогда не заботился о её чувствах и делал всё, что вздумается: высказывал своё мнение о её губах и волосах, чтобы посмотреть на то, как быстро она прислушается к его советам; осуждал её вкус в парнях и распускал всякие нелепые слухи о них; звал на места преступлений лишь потому, что рядом больше не было Джона, который, в отличие от неё, знал себе цену и не позволял играть с собой в игры. Ей никогда не удавалось заставить себя отказать ему, и она послушно бежала по первому его зову, чтобы принести кофе, какой он любит, или быстро сделать ему необходимый анализ. Но сейчас она уже не могла вытерпеть такое отношение к себе и намеревалась поставить точку в этом разговоре настолько чётко, чтобы он навсегда понял, что Молли Хупер, хоть и выглядит слабой, тоже способна давать отпор. — Я не подопытный кролик, Шерлок. На то, чтобы сказать эту на первый взгляд простую фразу, девушке потребовалось слишком много сил. Тяжело разговаривать с любимым человеком грубо, тяжело отказывать ему, даже когда этого требует твоё собственное душевное спокойствие. Но надо… Надо держать удар. Надо не позволять пользоваться собой, как удобной игрушкой. Надо вложить в свои слова эти фальшивые ноты презрения, чтобы только он отстал… — Ну конечно, ты не подопытный. Ты мой друг, мы друзья… Пожалуйста, скажи эти слова для меня. «Друзья… Ты просишь признаться тебе в любви, но называешь нас друзьями?» Она не чувствует больше ничего, кроме обиды. В груди больно так, будто после этого диалога Шерлок самолично выстрелил ей в сердце. Крупные капли ледяных слёз стекали по её бледным щекам и обжигали их, ударялись о дерево кухонного гарнитура и рассыпались на миллионы незримых осколков. Это плакала сама душа, с каждой секундой становясь всё уязвимее и в то же время всё больше желая наконец снять с себя мучительный груз невысказанных чувств. Но голос предавал Молли, когда она отчаянно умоляла детектива не вынуждать её говорить. Ей не хватало воздуха, чтобы выговаривать слова, поэтому она запиналась и громко всхлипывала, пытаясь освободить горло от едкой солёной жидкости, в то время как Шерлок настойчиво допытывался, почему она не может сделать то, что он просит. Как будто он не знает… — Перестань… Потому что это правда… Это правда, Шерлок, и всегда было правдой, — наконец созналась девушка, переходя на шёпот. Поняв, что сделала самое сложное, она молча ждала ответной реакции, обняв себя одной рукой и стараясь успокоиться, но когда вновь услышала уже успевшее надоесть «скажи», вздохнула, смеясь, и произнесла то, что было у неё на уме с первой их встречи в больнице Святого Варфоломея. — Ты придурок. Внезапно ей в голову пришла странная мысль, от которой на душе не перестанут скрести кошки, но зато, хотя бы на одну секунду, она сможет безрассудно отдаться мечтаниям и поверить, что это на самом деле имеет смысл. — Ты первый скажи. Скажи, как будто это правда… Поначалу Шерлок явно не понимал, чего от него хотят, и взял большую паузу в речи, словно обдумывая происходящее, но, к удивлению Молли, действительно начал говорить нужную фразу. Она поднесла телефон ближе к уху, чтобы ощутить его присутствие рядом с собой, и настолько не ожидала, что детектив выполнит её просьбу, что забыла о ней моментально, стоило ему сказать три заветных слова. Но повторённая второй раз, фраза произвела на Молли ещё большее впечатление. На секунду закрыв глаза, а затем взглянув на экран телефона, будто надеясь увидеть там знакомое лицо, она не думала больше ни о чём. Время замерло в моменте, когда юная девушка, отчаянно любившая человека, которого считала недосягаемым эталоном и вершиной во всех известных её медицинско-криминологическому миру вещах, стояла в центре своей кухни в небольшой уютной квартире и готовилась сказать этому человеку слова, которые жили внутри неё уже много лет. Понимая, что их «дружба» больше никогда не будет прежней после этого вечера, она прижала телефон к своему рту и негромко, словно сокровенную тайну, произнесла: — Я тебя люблю. Мгновение спустя звонок оборвался. Каждый час после этого, сидя на подоконнике в спальне и наблюдая за тем, как лондонский день сменяется ночью, Молли наливала себе новую кружку чая и искала Шерлока в интернете. Всё было без толку: детектив выключил телефон и до конца дня не появлялся онлайн ни в одной социальной сети, в которой был зарегистрирован. Так и не дождавшись возможности написать ему, Молли погасила свет во всех комнатах и отправилась спать. Вибрация лежащего на коленях телефона разрушила тишину одинокой спальни и разбудила Молли Хупер. Поморщившись от яркости экрана, она с неохотой открыла глаза и посмотрела на время. Почти полночь, но звонившему, кажется, было плевать на рамки приличия. Уже второй раз за сутки. «Объявился…» — вздохнула патологоанатом и не стала поднимать трубку. Звонок прекратился, но в этот раз после него на телефон Молли пришло сообщение. 11:47 pm Я знаю, что ты не спишь. Ты никогда не оставляешь свет в квартире включённым. Нам надо поговорить. ШХ. Прочитав текст смс-ки через уведомления, девушка поняла, что Шерлок следит за ней где-то неподалёку, но не разглядела на улице ни один похожий на него силуэт. Возможно, он блефует и пытается добиться того, что она сама раскроет себя, но сейчас в её планы не входил разговор с детективом, и потому она решила ждать его следующий ход. 11:49 pm Я куплю тебе несколько пачек гораздо более вкусного чая, чем тот, который ты пьёшь сейчас. Это очень важно. ШХ При виде этого сообщения Молли чуть не подавилась. Непонятно, откуда Шерлоку известно, какой чай она сегодня пила, но всё же девушка решила, что, пока он проявляет инициативу, стоит хотя бы выслушать его. Вздохнув от усталости, она слезла с подоконника и открыла дверь, чтобы выйти в коридор и впустить детектива в квартиру. Сделать это девушка, однако, не успела: самопровозглашённый гость уже стоял в её кухне и ждал, пока закипит чайник. — Как ты вошёл? Я же забирала у тебя запасной ключ. — Ты забрала у меня мой личный дубликат, но мне всегда было известно о местонахождении дубликата, который ты сделала для Тома, когда вы начали встречаться, — спокойным тоном ответил Шерлок, доставая из навесного шкафчика две самые часто использующиеся кружки — одна была бледно-красная, ручной работы глиняная чашка, подаренная Молли одной близкой подругой и ставшая для неё впоследствии самой любимой, а вторая представляла из себя абсолютно обычный чёрный матовый цилиндр с ручкой, являющийся неприкосновенным для всех когда-либо живших в этой квартире людей, поскольку она была единственной из всех кружек в доме Молли, которая идеально подходила Шерлоку по всем его личным критериям. — Я не слишком сильно постаралась, пряча его от тебя, да? — усмехнулась Молли, осознав, что её друга ей никогда не получится обвести вокруг пальца. — Скажем так, — детектив поднял на неё необыкновенно добрые глаза и легко улыбнулся, — ты вообще не старалась. Положить его в свой рабочий шкаф, паролем от которого является моя дата рождения наоборот — сомнительной степени защита. Хотя, поменяв цифры местами, ты действительно немного запутала меня, и я открыл замок только со второй попытки. — Ясно… Так зачем ты пришёл? Ты сказал, что это важно. — Да… Мне нужно поговорить с тобой о нас. Его речь была прервана звуком вскипевшего чайника. Шерлок достал из кармана пальто новую упаковку листового ромашкового чая какой-то дорогой марки, аккуратно раскрыл и высыпал немного в обе чашки. Залив их горячей водой, он хотел уже отнести их на обеденный стол, но внезапно вернулся, дошёл до крайнего справа навесного ящика и вытащил с самой верхней полки небольшую баночку с конфетами, которые когда-то припрятал для Молли, зная, что она не может без них жить. — Ты помнишь? — Ты так часто ела их на моих глазах, что было не трудно догадаться. — Нет, я не об этом. Ты запомнил? Неловкое молчание Шерлока и отведённые в сторону глаза дали Молли понять всё, что нужно. Она едва заметно улыбнулась и медленными шагами подошла к мужчине, чтобы взять свою чашку из его рук, а заодно иметь мимолётную возможность вглядеться в его лицо. Эту картину она запомнила навсегда: он держал взгляд на ней всё то время, что она приближалась, словно мысленно просчитывал варианты того, что может сделать девушка, но всё равно вздрогнул, стоило ей коснуться своими руками его ладоней, чтобы забрать кружку. В тот момент Молли заметила в его глазах волнение вперемешку с сомнениями и попыталась успокоить, проявив инициативу и жестом головы пригласив за стол. — Молли, — сев поудобнее и немного поколебавшись, Шерлок завёл разговор, — мне нужно объясниться перед тобой за то, что случилось сегодня вечером. Возможно, ты не поверишь мне, но я готов поклясться тебе, что всё, что я скажу — чистая правда. — Чем ты можешь доказать мне, что не соврёшь? — Джон был свидетелем нашего разговора. — Так ты затеял провести свой эксперимент при Джоне? — возмутилась девушка, — Ну и на что вы поспорили? — Это был не эксперимент и тем более не спор. Мне дали своего рода задание. — Кто? Шерлок виновато опустил взгляд и рассматривал плавающие на дне кружки листья чая. Его губы шевелились так же, как в тех случаях, когда он не мог подобрать слова, чтобы выразить мысль. Молли терпеливо держала свою чашку в руках, грея руки и ожидая ответ. — Моя сестра. Брови Молли за секунду поднялись в недоумении. — У тебя никогда не было сестры. Откуда ей взяться сейчас? — Оказывается, была… Шерлок снова замолчал, размышляя, стоит ли раскрывать информацию об Эвр и нарушить договор о конфиденциальности данных. Решив, что угрозы для Молли ни сестра, ни Шеринфорд больше не представляют, он продолжил рассказ. — Она старше меня на год, и всё то время, что я осознаю себя как личность, она сидела в психиатрической тюрьме особого назначения на отдалённом от Великобритании острове. Её разум превосходит и мой, и Майкрофта настолько, что ей долгое время удавалось дурачить всех вокруг, сбегая из-под стражи и появляясь в Лондоне, каждый раз играя разную роль. Последние несколько месяцев она притворялась дочерью серийного убийцы, психотерапевтом Джона и случайной девушкой в автобусе, пытавшейся соблазнить его. Так она понемногу узнавала нас ближе и выясняла слабые точки, чтобы потом провести ряд экспериментов над нашими чувствами. С каждой секундой глаза Молли всё сильнее расширялись от удивления. Это был её самый длинный разговор с Шерлоком, и за 5 минут повествования она узнала о его жизни больше, чем за первые годы их общения. — Почему она оказалась в психиатрии? — Она совершила ряд вещей, которые были квалифицированы, как признаки психических расстройств. В частности, сожгла наш семейный дом, резала себе руки, чтобы узнать, как работают мышцы, и рисовала картинки, на которых изображала мою смерть. — Боже, почему она это делала? — У меня было то, чего ей очень не хватало. — Что? Шерлок тяжко вздохнул, отпил немного чая и помолчал пару секунд. — Лучший друг… У неё не было никого, кроме семьи, поэтому, ведомая чувством зависти, она убила Рэдберда и сделала из этого загадку про бук и яму, которой мучила меня долгие годы. Глаза Молли потихоньку начали наполняться слезами. Несмотря на то, что всё произошло давным-давно, ей показалось, что Шерлок до сих пор глубоко переживает эту потерю, и её сердце загорелось желанием поддержать детектива. Она смахнула текущую по щеке каплю тыльной стороной ладони и импульсивно протянула руку к сжатой в кулак руке Шерлока, чтобы накрыть её своей. Мужчина поднял на неё удивлённый взгляд, но, посмотрев на мокрое от слёз лицо, вспомнил эмпатичную натуру подруги, и область вокруг его глаз покрылась солнечными морщинками, а в сердце появились чувства благодарности и умиления чистотой чужой души. — Спасибо, Молли, — ласково произнёс детектив, положив свою ладонь сверху ладони девушки. Они сидели так примерно минуту, не говоря ни слова, но понимая, что им обоим нужно собраться с силами перед предстоящим обсуждением. Тепло маленькой руки, заключённой в его собственные широкие, заново пробуждало в Шерлоке те чувства, которые он осознал во время их телефонного разговора и которые, на самом деле, уже давно жили внутри него, но были тщательно задвинуты в самую глубь, ведь любовь всегда воспринималась им как ядовитая угроза, из-за которой он рискует потерять голову и любимую работу. Сейчас же ему казалось, что его мир, раньше основанный лишь на тяге к приключениям и загадкам, обретает новый смысловой центр, ради которого он готов победить всех драконов на свете, лишь бы не подвергать эту хрупкую девушку опасностям и тревогам преступного мира снова. Наконец, будто почувствовав, что готовы перейти к самому важному, они синхронно заглянули друг другу в глаза. Шерлок попытался начать говорить, но Молли, заметив, что они оба допили свой чай, поднялась и предложила налить детективу ещё одну кружку. Мужчина немного настороженно воспринял этот отодвигающий разговор жест, однако всё же согласился. — Извини, что прервала тебя, — произнесла девушка, вернувшись за стол с новыми порциями ароматного чая и передавая одну детективу. — Так что за эксперименты она проводила над вами? — Грубо говоря, ей было просто весело наблюдать за тем, как мы ведём себя в стрессовых ситуациях. Она заперла нас в своей собственной камере и, словно в квест-игре, водила из комнаты в комнату, меняя декорации и заставляя играть в игры. В эту ночь она убила по меньшей мере пятерых, хотя обещала большинству из них счастливое спасение от рук Джона и Майкрофта, и грозилась взорвать ещё одного совершенно невинного человека, тем самым уничтожив изнутри меня. — Эвр собиралась убить Джона? — Нет…- лицо Шерлока моментально омрачилось. — Она собиралась убить тебя. На этих словах Молли выронила из рук чашку, и прекрасное глиняное творение могло удариться о пол, разлетевшись, точно кровь, россыпью красных осколков и укрыв собой небольшой участок ламината вокруг девушки, если бы сидящий напротив мужчина не успел вытянуть руку и поймать его, всего лишь разлив немного чая по столу. Девушка смотрела в пустоту и не понимала смысл сказанной ей фразы. Она ощущала себя так, будто совсем скоро случится катастрофа, хотя на самом деле опасность давно миновала её дом. Очнувшись от недолгого чувства потерянности, она медленно встала и пристально посмотрела в лицо Шерлока. — Почему она не смогла это сделать? — Потому что ты произнесла фразу, которую хотели услышать и она, и я. Детектив вслед за ней поднялся из-за стола и начал постепенно подходить к Молли. — Какую? Когда он оказался на расстоянии одного шага до неё, ей пришлось поднять голову выше, чтобы держать зрительный контакт. — Ту, что всегда была правдой… Медленно положив ладони на щёки девушки, Шерлок закрыл глаза и начал свой первый поцелуй. Он являлся первым не по счёту, но по искренности чувств, вложенных в этот момент. Единственный, когда он на самом деле ощущал любовь в своём сердце по отношению к той, чьи губы ласково касались его собственных. Молли почувствовала это, и слёзы снова полились из её глаз. Она осознавала, как сложно её другу давалось высказывание своих истинных мыслей, когда это касалось близких ему людей, и старалась вести себя максимально мягко, боясь оттолкнуть Шерлока и аккуратно отвечая на его поцелуй. Когда они отстранились друг от друга, Шерлок всё ещё держал лицо Молли в своих руках, стирая мокрые дорожки с её лица и ласково смотря на то, как подрагивают от новообретённого счастья её густые ресницы. Она обхватила его запястья своими маленькими ладонями и улыбалась, не решаясь открыть глаза. — Я должен был рассказать тебе всё намного раньше, но я не мог. Эвр убедила меня в том, что в твоей квартире полно взрывчатки, и запретила даже намекать на то, что тебе угрожает опасность. Мне жаль, Молли, я пытался… — Не надо, — тихо произнесла девушка, наконец открыв глаза и посмотрев на детектива полным нежности взглядом. — Я знаю, что ты чувствуешь, Шерлок, и отныне легко могу сказать тебе то же самое.