(Don’t) Blame It On My Fantastic Dental Hygiene

Это не совсем соревнование. Нил это знает. Но это все равно ощущается как оно. Он смотрит на отражение Эндрю в зеркале и засовывает зубную щетку в рот. И вот все начинается. Много лет назад он пошутил. Или, возможно, озвучил одну из своих идиотских мыслей. Эндрю чуть не подавился зубной пастой. Нил помнит это также ясно как день, потому что подавиться означало рассмеяться, а тогда смех Эндрю все еще казался чем-то недостижимым. Нереальным. Редким, удивительным и незабываемым. И он сказал. - Я немного ненавижу, когда мы чистим зубы вместе. Типа, да ладно, если мы начнем одновременно, я не собираюсь останавливаться первым. Это уже соревнование, и если я не выигрываю, то признаю свою неполноценную гигиену зубов. И, убедившись, что он не умрет от удушья, Эндрю сказал. - Ну, может, это и есть соревнование. И я, блядь, его выигрываю, Джостен. Теперь Нил сплевывает в раковину и кладет зубную щетку обратно в рот. Краем глаза наблюдает за Эндрю. Эндрю оглядывается и молча поднимает бровь. Нил хочет улыбнуться, но не делает этого. Это серьезное дело. Через несколько недель после первого комментария Нила, Эндрю снова заговорил об этом. Он сказал: Проигравший должен поцеловать победителя, и это была одна из тех вещей, которые он делал, когда он подхватывал разговор, начатый задолго до этого, ожидая, что Нил хоть немного понимает, о чем он говорит. Сейчас Нил лучше понимает, о чем идет речь, но тогда он был довольно бестолковым. Он спросил. - Что?-, и Эндрю убрал зубную щетку изо рта и немного помахал ею. Сплюнул в раковину. Сказал: "Соревнование", и у Нила сразу отпала челюсть. Он помнит, как ухмылялся. Кивнул в знак согласия. Теперь он смотрит на отражение Эндрю. Смотрит, как тот выплевывает зубную пасту. Следит за признаками слабости. Не замечает. Приступает к чистке зубов, делая это агрессивно. Это весело. Это всегда было весело, и, думает Нил, так будет всегда. Однажды у них больше не будет зубов, которые нужно чистить, и это все равно будет весело. Нил снова сплевывает и принуждает свою зубную щетку сотрудничать. В конце концов, это командное выступление. А главное, это стратегия. Сколько зубной пасты он может использовать без дисквалификации. Как часто он должен выплевывать пену. Насколько интенсивно он может чистить зубы, не доводя десны до крови. Иногда Нил думает, что это почти как шахматы, - пытаться предугадать каждый шаг своего противника. А потом он смеется над собой, что чаще всего приводит к тому, что он давится зубной пастой, плюется, а значит, проигрывает. В последнее время он проигрывает очень часто. Эндрю сплевывает, и это выводит Нила из задумчивости. Он возвращается к текущей задаче. Яростно водит зубной щеткой во рту. Думает: "Черт, ведь он уже выплюнул почти всю зубную пасту, а то, что осталось, отказывается пениться." Замедляется и пытается силой воли создать еще больше пены из зубной пасты. И когда это не помогает, он наконец сдается, выплевывает жалкое подобие чего бы то ни было и держит зубную щетку перед лицом, осматривает ее, а затем громко вздыхает. Наклоняет голову, чтобы посмотреть на Эндрю, который все еще чистит зубы, почти лениво, как будто знает, что уже победил. Что, в общем, он и сделал. Нил промывает щетку и кладет ее обратно в держатель. Прополаскивает рот. Снова смотрит на Эндрю, который приподнимает бровь, сплевывает в последний раз и направляет свою зубную щетку на Нила. -В последнее время ты постоянно проигрываешь, - звучит обвиняюще, но Нил не может скрыть улыбку. Он пожимает плечами. Эндрю хмурится. -Как будто ты хочешь проиграть, чтобы поцеловать меня. -Я не хочу проигрывать. Но я хочу поцеловать тебя. Эндрю откладывает зубную щетку, полощет рот и скрещивает руки. -Ну? Нил ухмыляется. Не может остановиться. Не может беспокоиться о том, что он проигрывает, не тогда, когда результат - возможность сделать это: положить руку на щеку Эндрю, позволить пальцам скользнуть вниз к его шее и затем обвиться вокруг нее, давая пальцам возможность зарываться в мягкие волосы на затылке Эндрю; задать тихий вопрос, послушать, как Эндрю, закатив глаза, ответит "да", а затем посмотреть, как смягчится выражение его лица; наклониться, поцеловать нежно в уголок рта Эндрю, обе щеки, лоб, висок, нос и, в конце концов, когда глаза Эндрю опустятся, оба века; и, наконец, хоть раз в жизни, использовать свой рот по назначению, закрыть глаза и поцеловать мужа, затаив дыхание. Нил не может не влюбиться снова и снова. Он влюбляется в пальцы Эндрю, нежно касающиеся его талии. Он влюбляется в маленькие хмыкающие звуки, которые он издает, когда одна его рука крепче обвивает Нила, а другая переходит на бедро. Влюбляется в то, как дыхание Эндрю покидает его, когда Нил облизывает, а затем прикусывает его нижнюю губу. Влюбляется снова и снова во все, что связано с этим поцелуем, их ванной, их домом, его жизнью. Снова влюбляется в Эндрю. Нил не хочет, чтобы это заканчивалось, но потом он усмехается в поцелуе, столкнувшись с реальностью того, насколько он счастлив, насколько совершенной стала его жизнь, и Эндрю отстраняется, прижимаясь лбом к лбу Нила. Он тоже улыбается, глазами, и вдруг Нил вспоминает, как ему повезло, что он может отличить улыбающегося Эндрю от пустого Эндрю - то, что большинство людей пропускают незаметно. Он счастливо вздыхает, и они снова целуются. Через некоторое время они, спотыкаясь, возвращаются в постель, оба бездыханные. Нил думает: "Дети в школе". Нил говорит. -Дети в школе. Эндрю спрашивает. -Да или нет? Нил выдыхает "да" в рот Эндрю. Позже, когда они снова встают с постели, они чистят зубы зубной нитью. Нил счастлив. Эндрю любит его, он говорит ему об этом, и Нил отвечает ему тем же. Они завтракают, или обедают, или, может быть, все же завтракают.* Нил целует Эндрю еще раз, в качестве удовольствия. Это соревнование, и Нил в нем отстой. Но он будет проигрывать до самой смерти, если это означает, что он сможет целовать Эндрю каждый день до конца их жизни.