Не повод остаться

Отношения с Кристианом сходили на нет. Джоанна вяло пыталась их реанимировать, но мечтала о мужчине, принадлежавшем её подруге. Любимый Кри-Кри и вовсе, казалось, был рад, что девушка больше не бросалась ему на шею, грозя когда-нибудь придушить, не сносила барабанную установку, не лезла с поцелуями у всех на глазах, а при появлении в гараже или кафе, тихо бросив «привет» и одарив дежурным поцелуем, как и остальных друзей, садилась в стороне от общего веселья и разговоров и погружалась в собственные мысли. Томас появлялся в компании всё чаще, бывал на репетициях, и в эти моменты Джоанна чувствовала скованность и жгучий стыд перед Элен и Кристианом. Все были так поглощены предстоящей записью, что не замечали быстрых взглядов друг на друга тайно влюблённых, лёгкие прикосновения Томаса, от которых Джоанна трепетала и резко отстранялась, чтобы подруга ничего не заметила. Просить Фава вести себя скромнее было равнозначно умолять стену — он только усмехался и всё повторялось вновь с завидной регулярностью. Близился день записи, и ребята пропадали в гараже, неустанно репетировали, прерываясь только на сон и приёмы пищи. На учёбе появлялись редко, и если Элен прикрывали Кати и Джоанна и помогали не отстать, то ребята рисковали обрасти «хвостами» и, как следствие, попасть под отчисление. Но об этом никто не думал. Кристиан и Жозе в грёзах объездили с концертами всю Францию и пол-Европы, покорили сотни фанаток и записывали третий-пятый-восьмой альбомы, Этьен мысленно считал гонорар, и лишь Николя был сдержан и не питал иллюзий. Элен жутко волновалась и не верила в себя, хоть все, включая Томаса, в один голос убеждали, что она невероятно талантлива, Кати поддерживала подругу, а Джоанна ждала, когда это всё закончится, чтобы Фава вновь держался от них подальше. Ощущать его близость, взгляды, прикосновения становилось невыносимо. Они вынуждали рыдать по ночам в подушку, чтобы подруги не услышали и не приставали с расспросами. Радовало лишь одно: в этом безумном ритме до Джоанны никому не было дела. Томас звонил Джоанне почти ежедневно, безошибочно угадывая время, когда девушка была в комнате одна. И едва ли не всегда после этих разговоров запись песни для Джоанны прирастала новыми условиями продюсера. Он не требовал ни поцелуев, ни секса, ни свадьбы, но делал всё, чтобы девушка чаще была рядом. Так, например, она должна была присутствовать на каждой репетиции ребят, если на неё приходил Томас. Отказать означало сорвать запись, которой Джоанна сама же и добивалась, поэтому, повозмущавшись, всё-таки шла на поводу у Томаса. Тем более, тайно и сама этого хотела, но боялась последствий этих желаний. Поэтому и сдавалась почти безропотно, принимая все условия и молясь поскорее закончить. Томасу же, по всей видимости, так понравилась эта игра, что он всеми силами увеличивал сроки до начала записи: то песня «сырая», то студия занята, то лучший звукоинженер заболел, а с другим работать не хотелось. Но как бы ни старался, наконец пришлось назначить дату записи. Но и тут не обошлось без условий: Джоанна должна была присутствовать в студии, в последний день дождаться сведения и забрать готовый «продукт», как выразился Томас. Он категорически отказался отдавать кассету кому бы то ни было, кроме неё. Незаметно для себя, Джоанна включилась в эту странную игру — девушку захлестнул азарт. Но не только он: безрассудная влюблённость оказалась сильнее разума и толкала на самые смелые желания и действия. В общем, в момент записи он был совершенно не нужен в студии, но не покидал её, иногда лишь отлучаясь в кабинет. Джоанна, устроившись на небольшом диванчике, наблюдала за звукоинженером Джоном, за ребятами и Элен, находившимися в соседней комнате за толстым стеклом. Томас садился рядом, вплотную, от чего по телу Джоанны пробегали вибрации, иногда брал за руку и, слегка улыбаясь, устремлял взгляд на подопечных, которые выкладывались на все сто. Не отстраняясь, не отнимая руки, девушка в напряжении ждала окончания записи, которая иногда растягивалась далеко за полночь. Мальчики добирались до общежития сами, Элен и Джоанну подвозил Томас. Первая, сидя на переднем сидении рядом с ним, всегда возбуждённо делилась впечатлениями, на светофорах, горевших красным, пытаясь сорвать с губ жениха быстрый поцелуй, а последняя отворачивалась и от усталости и ревности закрывала глаза. — Давай не сейчас, — морщился Томас, отстраняясь от Элен и бросая в зеркало заднего вида на Джоанну виноватый взгляд. Но её не оставляло ощущение, что он издевался над обеими, играл и получал от этого удовольствие, теша собственное эго. В последний день записи Джоанна проснулась в хорошем настроении, в ожидании, что сегодня эта пытка чувствами и запретной близостью Томаса закончится, и она вновь попытается вернуть былую любовь к Кристиану. Хотя, казалось, что тот не горел желанием — его всё устраивало. Но Джоанна прекрасно знала парня — он умело прятал истинные чувства от всех. От неё тоже. Девочек в комнате не оказалось: Элен, судя по всему, не ночевала дома, Кати, оставив безуспешные попытки разбудить подругу, ушла на занятия одна. Мгновенно ожил телефон, словно ждал, когда Джоанна проснётся. Она, скривившись, взяла трубку, безошибочно определив абонента — когда звонил Томас, телефонная трель была будто другой — настойчивой и не сулившей ничего хорошего. — Доброе утро, дорогая, — Джоанна действительно услышала голос Фава. — Уже нет, — огрызнулась она. — Наконец-то этот день настал, и ты отстанешь от меня со своими хотелками и условиями. — Ты действительно этого хочешь? — рассмеялся он. — А мне казалось, что тебе нравится эта игра. — Где Элен? — он снова угадал, и Джоанна поспешила сменить тему, чтобы не развивать эту, да и переживала, что подруга услышит разговор. — В душе. Но не волнуйся, любимая, я даже не думал тебе изменять. Спал в комнате для гостей. — Ты сумасшедший! Что тебе нужно на этот раз? — Обожаю твой деловой подход к нашему общему делу. Может, тебе в бизнес податься? Уверен, ты станешь акулой… — У тебя всё? — начала раздражаться Джоанна. Эти недомолвки и хождение вокруг да около порядком надоели. — Вообще-то я серьёзно. Но ты права, обсудим это в другой раз и не по телефону. Я могу высказать пожелания по одежде на сегодняшний вечер? Он ведь особенный, почти праздничный, и джинсы тут будут неуместны. Джоанна закатила глаза — это было слишком. — Вот только не надо рыться в моём белье, ладно? Я ношу то, что считаю нужным и удобным. — Скрывать такую фигурку — просто преступление. За такое можно и казнить. Понимаешь, запись заканчивается, и мы уже будем видеться не так часто, как хотелось бы. Поэтому будь добра порадовать несчастного влюблённого мини. — Слушай, влюблённый… — начала было Джоанна, но в трубке послышался голос Элен, и тут же раздались короткие гудки, не давшие договорить. — Ну мини так мини, — улыбнулась она, включаясь-таки в игру. Да, она была не против подразнить Томаса, иногда соглашаясь с его правилами. Ей нравилось ощущать на себе восторженный взгляд, видеть, как он изнывал от желания, но держать на расстоянии. Она тоже умела играть. Окончательно проснувшись, Джоанна приняла душ и распахнула шкаф — нужно было выбрать наряд на вечер. Порывшись среди одежды, выудила давно забытое облегающее платье цвета океана, платок ему в тон и бежевое пальто, тонкие чулки и сапоги-ботфорты. Прикинула вещи на себя и в общем осталась довольна. Сердце трепетало в предвкушении развязки — игра близилась к завершению. Хотя как знать, что ещё мог придумать Томас. А Джоанна с ужасом осознала, что вовсе не против вновь выслушать правила и начать состязание. Медленно открылась дверь, и в комнату вошла Элен, нарушив мечтательную атмосферу. Джоанна искоса взглянула на подругу, мгновенно определив её настроение — девушка была чем-то обеспокоена или расстроена. Или всё вместе. — Привет! — нарочито бодро поприветствовала её Джоанна. — Ты дома? — удивлённо отозвалась Элен, взглянув на часы. — Не ожидала тебя увидеть. Она сбросила туфли и легла на застеленную кровать. Было видно, что чувствовала себя крайне неважно. — Проспала лекции, — улыбнулась Джоанна и подмигнула: — Ты, кажется, тоже. — Ой, — девушка поморщилась, — мы были в ночном клубе. Я перебрала с вином, и Томас отвёз меня к себе. Только спал в другой комнате, представляешь? — Ты перебрала? — отлично зная подругу, усомнилась Джоанна. — Слабо верится. А твой жених… Может, просто не хотел мешать? — Возможно. Но мне давно не нравятся наши отношения. — Что ты имеешь в виду? — Мы редко занимаемся любовью. Чаще всего, если я остаюсь на ночь в его квартире, мы спим не просто отдельно, а в разных комнатах. Томас не хочет меня и, наверное, больше не любит. — Не говори ерунды! — Джоанна примостилась рядом с Элен и погладила её по голове. Она искренне жалела её, но и ликовала, за что ненавидела себя, но ничего не могла поделать — ревность штука страшно токсичная. — Возможно, Томас просто устаёт. Ну или я была права… — Нет, — уверенно замотала головой Элен, — он мне не изменяет. Тем более, после того как он согласился записать нашу песню, мы проводим вместе почти двадцать четыре часа в сутки. Он ни разу не заставил усомниться в его верности. — В физической, а в эмоциональной? — вдруг выпалила Джоанна, прикусила язык, но поздно: Элен задумчиво смотрела в пол. — Об этом я не думала, — наконец призналась она. — Не бери в голову. Я сморозила очередную чушь. — Нет, в твоих словах есть рациональное зерно… Подумаю над этим. А сейчас мне надо поспать, иначе мы никогда не закончим запись. — Впервые вижу тебя с похмелья, — расхохоталась Джоанна, пытаясь разрядить обстановку. — Мне ужасно стыдно, — промямлила Элен, уткнулась в подушку и мгновенно засопела. А Джоанна обдумывала разговор. Неужели Томас встречался с Элен исключительно чтобы вызвать ревность и быть, ближе к ней? Но ведь это мерзко — он просто использовал её! Джоанна разрывалась между дружбой и любовью, погрязла в ревности и жестоких играх, тонула в собственной лжи и пыталась жить прежней жизнью. Не получалось, не хотелось. Она больше не любила Кристиана, поддавшись очарованию Томаса и дикой страсти, сдавшись на милость чувствам, с которыми больше не пыталась бороться. Её останавливала лишь Элен, влюблённая в Томаса без памяти. Но ведь она его любила! Вот уж никогда не думала, что когда-то придётся делить мужчину с подругой. Как уговорить Томаса не играть чувствами бедняжки Элен? Как разлучить их, ведь эти отношения и так были обречены? — Ну почему ты закрываешь на всё глаза? — прошептала Джоанна, глядя на спящую подругу. Жалость сковывала сердце и прорывалась наружу жгучими слезами бессилия. Она впервые в жизни не могла исправить ситуацию, а просто ждала — что будет? Хотя о последствиях, которые представлялись ей самыми страшными, думать не хотелось. Воображение подкидывало картинки одну ужаснее другой, и Джоанна предпочла отступить, оставив решение на волю судьбы. Девушка быстро натянула джинсы и толстовку, обулась и выскользнула за дверь. Она направилась в любимое кафе, чтобы за стаканом апельсинового сока настроиться на предстоящий вечер. Предчувствие досаждало мрачными мыслями, но предвкушение близости Томаса, его тепла, лёгкого аромата опасности от запретности игры, которую оба вели, было сильнее и ярче. В душу закрались воспоминания о Биарицце, и в самом низу живота мгновенно появилась сладостная истома, тяжесть, желание скользило по венам, возбуждение росло от грёз по прошлому. Джоанна глотнула сок, чтобы унять пожар, бушующий внутри. Её буквально спасла Кати, решившая перекусить после учёбы. Девочки заболтались, и Джоанна на время освободилась от воспоминаний и грёз и от волнения по поводу предстоящего вечера.