Ускользающая реальность

Он лежал, плотно сомкнув глаза, которые немилосердно жгло, и слушал срывающийся голос Минервы, торопливо рассказывающий ему обо всём, что случилось за время, что он провёл в коме. Светлая сторона победила, а Пожиратели были с треском повержены — многие из них отправились в Азкабан, а еще больше — погибли на месте. Кингсли Бруствер временно исполнял обязанности министра магии, так как Пия Тикнесса — ставленника Воландеморта — задушил его собственный галстук, как только спало заклятье империо, наложенное Корбаном Яксли. Беллатрису убила Молли Уизли. Кроме того, оказалось, что мальчишка Поттер успел растрепать всем о том, что предатель Снейп и не предатель вовсе. Перед тем, как пойти умереть от руки Тёмного Лорда. На этом месте Макгонагалл громко высморкалась: — О, Северус, как же я могла не заметить, что ты любишь Лили Эванс, это же было так очевидно… И Мэри говорила мне, что ты провел всю ночь у входа в башню Гриффиндора, а я даже не догадалась, что… Вялый взмах его руки прервал её излияния. Ему не нужны были извинения Минервы и её сожаления. Горло словно налилось свинцом, а тело дрожало от слабости. А ещё он понятия не имел, как спросить… о ней. Он не мог говорить, у него не было сил даже привстать, всё, на что Северус был способен — это нелепое подёргивание руки, но кажется, его поняли. — Я зайду позже, Северус. Отдыхай. Поппи присмотрит за тобой. Уронив руку на постель, он снова закрыл глаза. «Где же ты, Гермиона? Умоляю, если ты жива, если ты здесь, найди меня… Прошу». Он незаметно провалился в сон, а когда проснулся, за окном сгущались сумерки. Он не понимал, прошел день, неделя или месяц — окно было в стене прямо за его головой и заглянуть туда не было никакой возможности. Глазам стало чуть легче, но шея горела огнем, а во всем теле чувствовалась ужасная слабость. Он плохо помнил, что произошло на самом деле, всё заслонила та, иная жизнь — без магии и страданий, где он чувствовал себя человеком. Где он сам решал свою судьбу… Интересно, что стало с Альбусом? Смог ли он зацепиться в лимбе или предпочел уйти… куда там обычно уходят умершие. Северус не верил в рай или ад, но побывав где-то на краю, понял, что все не так однозначно, как ему виделось когда-то. Ему снилась Гермиона. — Невыносимая… всезнайка… мисс Гермиона Грейнджер, — шептал он, нежно гладя её волосы, рассыпавшиеся по его коленям. Она улыбалась. — Не нужно, профессор. Я знаю. — Что ты знаешь? — Ты умер. Тебя нет, — её печальный вздох отозвался в сердце болью, но он вынужден был согласиться: — Браво. Пять баллов Гриффиндору за наблюдательность. — Почему ты говоришь со мной? Откуда ты… пришёл? Где мне тебя искать? — Там, где я всегда был. Я… — проговорил Снейп и резко проснулся, чувствуя, как над ним кто-то склонился. Поппи, нежно наносящая мазь на его шею, улыбнулась. — Доброе утро. Как боль, можешь терпеть? Я даю тебе стандартные составы — кроветворное, обезболивающее, сонное и укрепляющее. Но целитель из Мунго говорит, что пора постепенно снижать дозы. Почти месяц прошел, Северус! Но раны выглядят уже лучше, и остатки яда покинули твой организм. Он приоткрыл рот, но понял, что даже попытка шепота приносит боль и обреченно откинулся обратно на подушку. — Не пытайся говорить, прошу! Если хочешь сказать «да», то моргни один раз, а если «нет» — два раза, хорошо? Северус медленно прикрыл глаза, а затем снова уставился на школьную медсестру. — Вот и славно. Нам нужно поставить тебя на ноги как можно скорее. Не беспокойся ни о чем. Как он мог не беспокоится, не зная, что именно произошло! Его воспоминания о настоящем, реальном были отрывочными и нечеткими, ему почему-то не рассказывали о том, кто выжил и кто погиб, но раз он всё еще в Хогвартсе и о нём заботятся, значит, план Дамблдора удался. Поттер точно жив, он был в этом уверен. А вот остальные… Уизли, Малфой, Гермиона… Через неделю он, наплевав на всё, откинул одеяло в сторону и встал на дрожащие от напряжения ноги, опираясь на тумбочку возле койки левой рукой. Лоб взмок от усилий, но Снейп выпрямил спину, делая неуверенный шаг вперед. Если Гермионы здесь нет, значит, он пойдет дальше. Он обыщет весь чертов замок, если потребуется, только бы найти её. Койки больничного крыла были пусты, но один угол, загороженный ширмой, как и его собственный, привлек внимание Северуса. Он доковылял до него и резко дернул в сторону белую ткань, обнаружив три кровати. Уизли безмятежно сопел, как будто просто спал, Малфой и с закрытыми глазами излучал надменность, а Гермиона Грейнджер беспокойно крутилась на постели, морща нос и иногда что-то неразборчиво бормоча. — Мисс Грейнджер, — выдохнул Снейп, даже не осознавая, что говорит вслух, пока не раздался свистящий шёпот, не громче шелеста листьев на ветру. Значит, всё это время они были здесь. Спали. Или до сих пор находились там, откуда он почему-то выбрался. Он пошатнулся от слабости и, не удержав равновесия, почти упал на край её койки, но девушка даже не шелохнулась. — Гермиона… — снова шепнул Северус, робко касаясь её ладони, безвольно лежащей поверх одеяла. Её брови нахмурились, и он склонился чуть ниже, погладив её лоб едва заметным движением. И чуть не упал, когда девушка открыла глаза. — Ты слышишь меня? — её взгляд несколько мгновений блуждал, прежде чем остановиться на нём, а после тёплая улыбка изогнула бледные губы, и он, не сомневаясь больше, сжал её руку. — Северус. Ты жив. Мы… вернулись? — чуть откашлявшись, спросила Гермиона. Он кивнул, исчерпав возможности своего горла на сегодня. От резкой боли закружилась голова, и Снейп зажмурился, пережидая приступ. Девушка приподнялась на постели, выпустив его руку. — Тебе больно. Нужно позвать мадам Помфри! — решительно заявила она, лишь мельком взглянув на соседние койки. К счастью, медиковедьма уже сама спешила к ним. Упрекнув Снейпа за то, что он встал, она напоила его обезболивающим зельем и левитировала на его место за ширмой. И лишь после сжала Грейнджер в счастливых объятиях, выводя диагностическую схему. Гермиона была в полном порядке, если не считать легкой атрофии мышц, образовавшейся за месяц нахождения в неподвижности, уже подживших синяков и ссадин и неровного шрама на руке, нанесенного безумной ведьмой Лестрейндж. Спустя пару часов после пробуждения девушки глаза открыли Драко и Рон. И не договариваясь, сообщили, что ничего не помнят после того, как Поттер отправился навстречу Тёмному Лорду. Тот факт, что их позже нашли на этой самой поляне без сознания, объяснить не смогли. Гарри, как и все, волею судеб оказавшиеся в лимбе, молчал о случившемся. Через неделю Северус Снейп, не говоря никому ни слова, исчез из больничного крыла Хогвартса, не дожидаясь визита журналистов, коллег и свежеизбранного министра магии. Исчезли его книги и все вещи из кабинета зельеварения и то немногое, что он хранил в бывшем кабинете Дамблдора, став директором. — Как ты, Грейнджер? Держишься? — спросил Драко. Мемориал памяти жертв режима Тома Реддла расположился рядом с могилой Дамблдора. Высеченные там имена причиняли боль, но поделать ничего было нельзя. Гермиона сидела на траве, задумчиво плетя венок из наколдованных ею ромашек. Закончив, она водрузила его рядом с надписью «Нимфадора Тонкс и Ремус Люпин» и поднялась на ноги, отряхивая колени. — Со мной всё в порядке, — упрямо повторила она. Гарри и Рон упорно задавали ей тот же вопрос, как будто она должна была рассыпаться на части от того, что Снейп растворился в воздухе, не сказав ей ни слова. — Я не думаю, что он бросил тебя. — Драко… — Дослушай, — Малфой поморщился, потирая левую руку — метка всё ещё причиняла боль, — он не из тех, кто так поступает, уж я-то знаю. Там, в лимбе, он казался счастливым… с тобой. Девушка стиснула кулаки. — И всё же он сбежал. Даже не поговорил с Гарри, а он так хотел этого. Просто чудо, что план Дамблдора сработал, и он сумел вытащить его из тюрьмы, чтобы найти Воландеморта. И я до сих пор не понимаю, как вышло так, что они оба вернулись в реальность, а затем… затем… — Никто не понимает, и эта история слишком странная даже для волшебного мира, — Драко вздохнул, — мои родители ничего не помнят. И я тоже не понимаю, как им удалось выжить, в то время, как Тонкс… не сумела. Там, в лимбе, она была добра ко мне. Я… мы хотим усыновить Тедди, — пробормотал он, — если Андромеда согласится. — Мы? — Гермиона удивленно уставилась на парня. — Я и моя невеста. Ты вряд ли её знаешь — она, разумеется, со Слизерина. Астория едет со мной и моими родителями во Францию — всё, что осталось от нашего состояния, включая Малфой-мэнор, мы передали в фонд пострадавших от войны. Хотим начать всё с чистого листа. Ну и то, что никого из нас не посадили в Азкабан, тоже произошло благодаря весьма щедрому пожертвованию. И потому, что мама помогла кретину-Поттеру. — Вот это да, — Грейнджер покачала головой, — а ты изменился, Драко. Не считая вашей с Гарри бессмысленной вражды. Малфой хмыкнул. — Всего лишь умер и родился заново. Прощай, Грейнджер. Мне нравилось работать с тобой. Улыбнувшись, она помахала парню рукой и направилась в замок. Все, кто мог, помогал с его восстановлением, чтобы в сентябре Хогвартс смог открыть свои двери ученикам. Сама она собиралась сдать экзамены, а затем искать работу. И, конечно же, найти в Австралии своих родителей. Мысли о Снейпе же девушка упорно гнала прочь — с того дня, как она проснулась, они перебросились лишь парой слов — рядом постоянно кто-то был. Да и помнил ли он, что происходило между ними там, в другой жизни? Его непроницаемое лицо не позволяло ей понять. А говорить он толком не мог. — Гермиона? — в коридоре, ведущем к гриффиндорской башне её нагнала слегка запыхавшаяся Луна. — Я нашла твой учебник по зельям, когда прибиралась в классе. И протянула слегка потрепанный том. — Это не мой, — решительно заявила Грейнджер, отодвигая книгу. — Да вот же написано: «собственность Гермионы Грейнджер», — Луна улыбнулась, — бери скорее, глупенькая. И ушла, оставив её недоуменно хмурясь, смотреть на книгу, на которой не было ни одной надписи. Поднявшись в спальню, Гермиона сначала собиралась сунуть учебник в стопку книг, которые нужно упаковать перед отъездом, но затем, повинуясь неясной потребности, открыла его. Пролистав почти до середины, она удивленно тронула кончиками пальцев обрывок пергамента, заложенный между страниц. Развернув его, она задохнулась, узнав почерк. «Коукворт, Паучий тупик, 33» — гласила бумага, и больше ничего, но её сердце затрепетало от пробудившейся надежды. Торопливо накинув мантию и сжимая в ладони записку, Гермиона схватила свою неизменную сумочку, расшитую бисером, и затолкала туда все вещи, которые оставались в её спальне, не заботясь о том, чтобы быть аккуратной. Выбежав из замка, она пешком дошла до границ трансгрессионного барьера и выхватила палочку. Зажмурившись, девушка представила небольшой промышленный городок — однажды они с родителями проезжали мимо — и с тихим хлопком материализовалась за зданием заброшенной фабрики. После недолгих поисков, она нашла нужную улицу: невысокие дома, похожие как две капли воды, выстроились вдоль узкой грязной реки. Слегка покосившееся под её ногами крыльцо скрипнуло, и в тот же миг выкрашенная тёмной краской дверь распахнулась и перед ней предстал Снейп, одетый в маггловскую одежду. — Гермиона? — спросил он уже не тем еле заметным шёпотом, который она слышала в больнице, а скрипучим негромким голосом. — Как видишь, это я, — она сглотнула, протягивая к нему руку, — могу войти? Он отошел в сторону, пропуская её, и она услышала глубокий вдох. В полутемной прихожей, застеленной выцветшим когда-то полосатым ковром, она на миг замерла, но его рука, едва заметно коснувшаяся её спины, подтолкнула её направо. Оказавшись в, по всей видимости, гостиной, она нерешительно устроилась в кресле у камина. — Спасибо, что пришла. Я… не был уверен, — наконец проговорил Снейп тихо, — признаюсь, идея с книгой была не самой надежной… — Так почему не написал? Не сказал, пока был в Хогвартсе? — против воли её голос зазвенел от обиды. — Я думала, что ты… что мы… Гермиона запнулась, стискивая пальцы в кулак. Снейп, одним движением оказавшийся рядом, опустился перед креслом на колени и коснулся её щеки. — Ты плачешь из-за меня? — изумленно спросил он. — Не нужно, Гермиона, я того не стою. Но пальцы продолжали нежно гладить её лицо. — Если я не нужна тебе, ты мог просто сказать, я понимаю, что там… Всё было как во сне. Нереальным. Может, ты вообще ничего не помнишь… — Я помню каждое мгновение, проведенное с тобой, — выдохнул он, — для меня это было более реально, чем вся моя жизнь до этого. И я понятия не имею, что с этим делать дальше, тем более теперь. Я не хочу быть героем, Гермиона, не хочу, чтобы мое имя трепал «Пророк» и другие издания. Мне не нужны награды и золото… — А что тебе нужно, Северус? — она накрыла его пальцы ладонью, нежно сжимая в своих. — Скажи мне. Он слегка улыбнулся, глядя ей прямо в глаза: — Ты. Напряжение, сковывающее её всё это время, исчезло. — Ты знаешь, я тоже не особенно хочу быть героиней прессы, особенно когда станет известно, что я влюблена в тебя. Его объятия были точно такими же, как она помнила, а захватившее её рот в плен губы настойчивыми. И хранили легкий вкус кофе — того самого, что он принес ей в их первое утро вместе. Разорвав поцелуй, Северус пристально посмотрел в карие глаза девушки: — Как ты смотришь на то, чтобы убраться из Англии? Гермиона улыбнулась. — Как удачно, что у меня как раз есть одно важное дело в Австралии.