***
— Юнги, помнишь, как мы познакомились? Мы так внезапно встретились, — улыбается ярко Чимин, разглядывая лицо своего парня на экране, что нервничает при упоминании об их знакомстве, но не подаёт виду. — Судьба, наверное. Не специально же я тебя искал, — отпивает воды Юнги, отводя взгляд. — Да, точно. Судьба, — с улыбкой наблюдает за поведением любимого Пак. — Чего это ты решил вспомнить о нашем знакомстве? — делает вид, что не заинтересован темой разговора Юн, щёлкая мышкой компьютера, глядя не на Чимина, а на экран своего монитора. Чимин залипает на пальцы Юнги, которыми тот по привычке прикрывает рот. Когда Мин постукивает пальцем по губам, Пак готов стонать от возбуждения, но сейчас он лишь облизывается и отвечает на заданный вопрос. — Просто так. Соскучился по тебе, — прикусывает нижнюю губу, скрывая эмоции. — Я по тебе тоже, — поворачивается к нему, мило улыбаясь, Юнги. — Когда ты вернёшься? — Съёмки продлятся ещё около недели. Если Тэхён не сорвёт нам финал, то уже совсем скоро прилечу к тебе, — подпирает рукой подбородок Пак, внимательно следя за выражением лица собеседника. — М-м-м, — издаёт неразборчивые звуки Мин, которые обычно матерные в адрес лучшего друга Пака, но внезапно удивляет своего парня вопросом: — Как там… Тэхён? — Нормально, — пожимает плечами Чимин, откидываясь на спинку своего кресла. Его веселит эта игра. — Говорит, что решил остепениться. — Нашёл себе парня? — напрягается Юнги. — Нет, решил, что он в активном поиске, — пытается сдержать смех Пак. — Чем это отличается от того, чем он занимался всегда? — хмыкает Юн, по-прежнему не глядя на своего собеседника. — Он серьёзно настроен. Решил, что сама судьба должна подкинуть ему вариант. Вдохновился нашей с тобой историей, — не ржать получается всё сложнее, и Чимин судорожно ищет бутылку воды, чтобы хоть чем-то занять рот. — Ну, удачи ему, — постукивает пальцами по губам Юнги. — Передам ему твои пожелания, — отпивает воды Пак. — Мне пора собираться на съёмки. Проведи день хорошо. — Не забудь, пожалуйста, поесть, — напоминает Мин, зная бесконечные диеты своего парня. — Иначе будешь наказан. — Поверь, я хочу быть наказан тобой, — наклоняясь ближе к экрану мобильного сочными, от воды и вообще от природы, губами шепчет Чимин, следя за расширяющимися зрачками Мина. — Блять, быстрее бы прошла эта ебучая неделя, — шипит Юн, облизываясь. — Ебучая неделя будет у нас после того, как я прилечу. Люблю тебя, — целует экран Пак и отключается. — Ты ошибся, малыш, я хорошо знаю как ты играл в судьбу, — хмыкает довольный собой Чимин, набирая сообщение Тэхёну. «Это точно он. Действуй».***
— У тебя неделя. Потом они возвращаются домой, — голос Юнги звучит раздражённо. — Ох, всего неделя. Пора переходить к активным действиям. Но я боюсь, хён, — жалобно скулят на том конце провода. — Ты заебал. Хочешь его — возьми его. Или продолжай дрочить на его фотки, — Мин швыряет трубку, даже не боясь показаться херовым другом. Его сейчас волнует только стояк в штанах, который невероятно замучил за время отсутствия любимого парня.***
Ким Тэхён уже в подростковом возрасте понял, что хочет быть моделью. И не просто прикоснуться к миру лоска, роскоши и боли, которым пестрит модельный бизнес, а влезть на верхушку этого айсберга, крикнув тем, кто внизу: «Ваше место возле параши, неудачники» — ведь именно это ему орали, когда он только пришёл в новую городскую школу, будучи рождённым в деревушке и выращенным, как самая вкусная клубничка, на ферме его бабушки и дедушки. К двадцати годам фермерский отброс, недостойный внимания городских золотых детей, уже мог похвастаться многочисленными обложками модных журналов с его фотографиями, а также контрактом с успешным модельным агентством, которое в рот ему заглядывало, лишь бы сохранить за собой право быть агентами восходящей звезды. Он много путешествовал, вёл себя свободно, обладал своенравным характером, и был действительно талантлив в сфере модельного бизнеса. Всё, что рекламировал Ким Тэхён скупалось в считанные секунды, что прославило его как очень успешный экземпляр в мире рекламы. Вырвавшись из пубертатного периода сразу в восходящие звёзды модельного бизнеса, Тэхён был ошарашен количеством внимания, которое свалилось на его эмоциональную, давно жаждущую всего этого персону. Он с удовольствием погрузился в мир ухаживаний, комплиментов, секса и недо-отношений. Стоит отдать должное его умным мозгам, очень быстро осознав, что все ухажёры ждут от него либо секса, либо желания заполучить себе в полное подчинение красивую мордашку, он этот цирк прекратил, довольствуясь случайными связями или вообще рукой, что было безопаснее в совокупности с любимыми многочисленными игрушками, чем собственные фотографии после интрижек в мелких газетёнках, желающих урвать подробности личной жизни знаменитостей. Слухов о нём ходило много. Ориентация была под вопросом. И никаких комментариев на этот счёт Тэхён не давал, нагло улыбаясь журналистам, подмигивая камерам, охотящимся на него повсеместно. Свои двадцать пять лет Тэхён встречал в компании лучшего друга, по совместительству коллеги Пак Чимина и его парня Мин Юнги. И все в этой троице, кроме самого Мин Юнги, знали настоящую историю знакомства этих голубков. Поэтому, когда Тэхёну позвонил его охранник, уже давно друг, и, к сожалению, натуральный натурал, с сообщением о том, что за Кимом следят, он не испугался.***
Официальная версия знакомства вот уже год как счастливой пары — Мин Юнги и Пак Чимина — проста и банальна до безобразия. Больше всего в своей жизни Пак любил свой серебристый Porsche Panamera GTS, а уже потом Ким Тэхёна, засранца, испортившего ему своими выебонами одну из съёмок, и только после этого ставшего лучшим другом. В отличие от вредного товарища, любимая машина, ставшая его первым самостоятельно купленным автомобилем высокого класса, была очень послушной и всегда ждала его на том месте, на котором он её оставил, чего точно не скажешь о Тэхёне, у которого шило в заднице, но это совсем другая история. И вот однажды, выходя из торгового центра, загруженный пакетами до покрасневших от напряжения пальцев, Чимин видит на лобовом стекле своей обожаемой машины, листок, где корявым почерком, как курица лапой, написаны слова извинения и номер телефона с обещанием оплатить ущерб. Ущерб, мать его, нанесённый любимой машине! И Пак с удовольствием бы швырнул демонстративно пакеты об асфальт с воплями, что убьёт придурка, каким-то образом умудрившегося поцарапать его красавицу, но в этих самых пакетах — бутылочка красного сухого. Он не может так поступить с любимым напитком. Чимин грузит пакеты в багажник, хмуро осматривает повреждение, и понимающе растягивает губы в улыбке, когда видит подпись к номеру телефона. — Ну здравствуй, Мин Юнги. Ты, наконец, решил выйти из тени, — довольно улыбается Пак, больше не беспокоясь о едва заметной царапине на крыле серебристого Porshe. Дальше был якобы возмущённый звонок по указанному номеру, за который Чимин сам себе поставил 10 из 10 по актёрскому таланту, увещевания со стороны Юнги, что всё исправит, всё оплатит, и просьба о встрече. Конечно, только для улаживания ситуации. Ничего больше. И, конечно, только в качестве извинения, приглашение в кафе. Всё затянулось долгими ежедневными и еженощными переписками, видеозвонками, редкими встречами, когда позволял график, приятными ухаживаниями и подарками со стороны Юнги. И закончилась эта банальная история в постели Пака, где он на сто процентов убедился, что язык Юнги хорош не только в общении. Они начали официально встречаться, не говоря друг другу правды, которую скрывали и по сей день. Правда этой истории заключалась в том, что Мин Юнги, успешный IT-шник, программист и компьютерный гений, однажды увидел божество. Божество шло по аэропорту в окружении камер, репортёров, охраны и личной команды. В тёмных очках, скрывающих его потрясающие, как потом выяснил Мин, глаза, в идеально сидящей на нём расстёгнутой на три пуговицы рубашке, в обтягивающих его упругие ягодицы брюках, и двигался он в направлении зоны посадки. Не даром Мин Юнги называли гением. Он сделал несколько фотографий, вбил в поисковик запрос, и нашёл, что репортёры провожают известную модель — Пак Чимина — на долгосрочные съёмки в Италию. Проторчав в интернете буквально сутки, выискивая, изучая каждую новость, каждое упоминание про божество, ослепившее его своей красотой, Юнги покупает билет, собирает вещи, и летит в Италию, игнорируя достопримечательности этой страны, зато успешно собирая личный фото-архив Пак Чимина. Он следует за ним по пятам, понимая, что тонет в этом море с выразительной улыбкой, пухлыми губами и внутренним сиянием, с головой. Юнги пробирается на фото площадки, где проходят съёмки Чимина, следует за ним по маршрутам его отдыха, которого так мало, что Мин едва сдерживает себя, чтобы не заорать «поешь нормально и отдохни, прекрати себя изводить», и мучает себя мыслями о том, что он без ума от этого парня. Увидев однажды, как за его божеством настойчиво ухаживает какой-то макаронник, Мин хмурится, кусает губы и строит план, который либо разрушит его жизнь, либо наоборот, сделает его самым счастливым в мире. Пока Юнги сталкерит известную модель, Пак Чимин обнаруживает, что за ним следят. И он решает узнать, кто это делает. В интернете информации про Юнги крайне мало, точнее, почти нет, не считая пустые и закрытые странички соц сетей. Но Чимин то и дело видит его где-то неподалёку от себя, замечает этот зависающий на нём взгляд, который видно с фотографий агента следящего за ничего не подозревающим Юнги по просьбе его же божества, и всё больше вместо страха испытывает интерес. За три месяца слежки, которую Юнги ведёт за Чимином, а Чимин за Юнги, Пак привыкает. Он правда привыкает к тому, что этот человек где-то рядом. Странное ощущение ворочается в груди, когда он понимает, что ему этого мало, и он хочет познакомиться со своим сталкером, чтобы расставить все точки над I. Итальянец, назойливо ухаживающий за ним всё оставшееся время пребывания в стране потрясающего вина, сыра и оливок, помогает осуществлению задуманного. Потому что оказывается, Юнги ревнует. Пак врёт, обещая итальянцу встретить его в родной Южной Корее, врёт, что ждёт, и возвращается домой, чувствуя неотрывную тень, которая, наконец, злится. Нормальный человек испугался бы подобного, но Пак Чимин либо ненормальный, либо хороший интуит и чувствует людей. Он обе версии считает верными. Его характер и эмоции буквально кричат при близком знакомстве, что он ненормальный. У нормальных людей в друзьях не водится Ким Тэхён. Вы с ним хоть раз тусили? Этот сорванец устраивает такой отвал башки, что нормальные люди не выдержат такого. Чимин обожает Тэхёна. И это взаимно. Пак вместо страха испытывает волнительный интерес. Его возбуждает то, как помешан на нём Юнги, он чувствует от Юнги только хорошие вайбы, а ещё ему нравится этот тип. У него красивые пальцы, которые Чимин представлял в себе, принимая душ, охуительный язык, о котором Пак думал по сотне раз в день, он классно одевается, что вообще не соответствует официальному стилю Чимина, и выглядит как милый котик, когда улыбается. Пак Чимин отказывается видеть в этой лапочке злого дядьку, готового причинить ему вред. И ни одно увещевание его охранника не помогает ему разубедиться в своей теории. Вот уже год, как он от этого лапочки стонет протяжно и подмахивает ему яростно, а потом утыкается носом в его плечо, принимая самые нежные в мире объятия и море любви, не только в словах, но и в действиях. Он не ошибся. Мин Юнги — идеальный партнёр для Пак Чимина. Но Юнги так и не признался Чимину, что был его сталкером. А Чимин в ответ молчит, что знает всё слишком давно. Срок давности дела ещё не вышел, но оба делают вид, что их официальное знакомство — случайная царапина на серебристом Porshe. И с тех самых пор больше всего в своей жизни Пак любит Мин Юнги, свой серебристый Porshe Panamera GTS, а уже потом Ким Тэхёна, того самого засранца, который, кажется, решил повторить опыт своего лучшего друга и сыграть в судьбу.***
Тэхён обожает своего охранника. И если бы тот не был упрямо-гетеросексуальным, то, возможно, он бы даже рассмотрел его, как потенциальный объект своего настойчивого внимания. Но прямо сейчас Тэхён злится. — Пак Соджун! У меня возникает ощущение, что все обладатели фамилии Пак редкостные занозы в заднице, — раздражённо рычит Ким. — Я повторяю тебе ещё раз. Не трогай пацана. Просто сообщай мне, где он, что он делает. Понял? — Понял, господин Ким, — официально, сквозь сжатые зубы, отвечает охранник взбалмошной звезды. — Но я должен вас предупредить, что сталкеринг опасен и этот человек может нести угрозу для вас. — Да блять, — вздыхает Тэхён и толкает друга в плечо, — объясни ему, Чимин. Вы может поймёте друг друга, как Паки. — Соджун, — улыбается мягко Чимин, — Тэхён просто не сказал тебе, что мы в принципе знаем этого…парня. — Знаете? Так мы тогда можем на него в суд подать прямо сейчас! — настаивает немного-много упёртый охранник, твёрдо нацеленный обезопасить своего подопечного. — С меня хватит! — театрально взмахивает руками Ким, и уходит. — Просто делай, как сказал Тэхён, — кладёт руку на плечо хмурого охранника Пак.***
— Боженька, я в тебя не верю, но поверю, если Ким Тэхён окажется геем, — бормочет себе под нос Чонгук, прижимая армейский бинокль так сильно, что точно останутся следы на лице. Где-то давится чаем один охранник, следящий за молодым парнем. Где-то воет один хён, подавший плохой пример своему юному другу. — Босс? — шепчет в наушник звезды охранник. — Что тебе надо? Ты меня вообще-то отвлекаешь, — раздражённо отвечает Тэхён, не забывая продолжать свой спектакль ради одного зрителя. — Он там это…молится, — возмущённо тихо заявляет Соджун. — Что делает? — распахивает прикрытые до этого от удовольствия глаза Ким. — Молится, чтобы вы были геем, — поясняет защитник. Тэхён ржёт. Он заливается хохотом не в силах остановиться. — Он что, смеётся во время мастурбации? — ошарашенно смотрит в свой бинокль Чонгук, непонимающе протирая линзы у своего устройства. — Блять, сталкер недоделанный, я дрочу на твою фотку, как ты думаешь, я гей или нет? — смеётся Тэхён, наклоняясь к ноутбуку, чтобы свернуть фотографию того, кто так отчаянно молился о его голубизне, и открывая вкладку с порно. — Хэй, — вызывает Тэхён своего верного слугу. — Какое порно он смотрит? — Чего? — тупит, не отличающий особым уровнем интеллекта, но не становящийся от этого плохим человеком, Соджун. — Я говорю гугл его долбаный взломай и глянь на каких порно сайтах он чаще всего сидит. Могу поспорить, у него есть кинки. Хочу их знать, — ухмыляется Ким. Тэхён вяло перебирает странички с порнухой. Он и без этого может возбудиться, но сейчас ему надо показать симпатичному сталкеру, что его молитвы услышаны. Прямо на ноутбук Тэхёну приходит ссылка. Быстрая работа. Надо выписать премию Соджуну. — Это же… — неверующе смотрит Чон, разглядывая то, что происходит на экране ноутбука Тэхёна, который так удачно повернул его объект слежки и теперь можно рассмотреть чем он там возбуждается. — Ему тоже нравится моя любимая порно-страничка в твиттере? Ты идеальный, Ким Тэхён. — Говорит, что вы идеальный, — прерывает увлечённо изучающего порнушку Тэхёна голос в наушнике. — Всё, Соджун, спасибо, а теперь я отключаюсь, но не забудь сделать мне фотографии, — обрывает звонок и незаметно достаёт наушник из уха Ким, запуская выбранное видео, он усаживается так, чтобы его зрителю было видно интенсивно надрачивающую возбуждённый член руку. Три месяца назад Чон Чонгук, двадцатитрехлетний прожигатель жизни, любимый сын богатых родителей, боксёр, гонщик, задрот в игрушечки на компьютере, художник, фотограф и просто красивый парень, встретил Ким Тэхёна. Когда он его встретил, он ещё не знал, что этот темноволосый, звонко хохочущий бес, устроивший в одном из клубов Сеула целое шоу, где заставил золотую молодёжь плясать под его дудку, трясти своими попками и пить с голых животов друг друга алкоголь, играть в бутылочку целой толпой, а потом и вовсе горланил какие-то странные песни в микрофон охуевшего от такой жизни диджея, ни кто иной, как популярная модель. Через месяц его ежедневного нытья, его старший друг, который появился у него не так давно, так устал, что ляпнул идеальную мысль, которую Чонгук решил воплотить в жизнь. Когда Юнги неосторожно выдал новоиспечённому другу, появившемуся в его жизни благодаря крупному заказу, что если он так залип на Тэхёна и уже перерыл весь интернет, но не решается найти адекватный подход к звезде, то пусть добудет о нём всю информацию из первых рук (своих собственных) и придумает реальный план знакомства, созданный до мелочей, он не знал, что тот решится стать сталкером известной модели. На первых порах Мин младшему помогал, а потом отпустил в свободное плавание. Вот уже два месяца Чонгук следует по пятам за потрясающе красивой моделью по имени Ким Тэхён самостоятельно, изучая его жизнь, чтобы понравиться ему. Он понятия не имеет, что буквально через неделю его честно скажем неосторожного сталкеринга, охранник Тэхёна вычислил его, предоставив всю подноготную своему «боссу». Боссом его попросил называть Тэ, любивший играть в пафос, а теперь игравший в «сделай из своего сталкера текущее по тебе создание». Нет, сначала Тэхён был возмущён. Первые пять минут. Все эти пять минут он рассматривал предоставленные ему фотографии своего преследователя, с каждой следующей теряя все свои возражения. Потом он кусал губы, просматривая снова и снова изображения симпатичного парня. Он нашёл его в социальных сетях и залип на потрясающие фотки, сделанные его красивыми руками. Тэ искренне смеялся над смешными фотографиями, облизывался там, где видно тело Чонгука, и понял, что хочет поиграть с этим золотым мальчиком. Однажды, когда он открыл окно своей квартиры, чтобы высунуться из неё, подышать свежим воздухом и подумать над происходящим, он уткнулся взглядом в плохо скрывающегося пацана, который судя по данным, предоставленным Соджуном, на два года его младше. Тот сидел, напялив панамку пониже на глаза, весь в чёрном, в массивных ботинках, опираясь одной ногой на лавочку, а второй покачивая, и жевал пончик, прихлёбывая кофе, явно горячий, судя по шипящим недовольным восклицаниям. Тэхён облокотился на подоконник, рассматривая это милое недоразумение, пока тот не сорвался с места, отгоняя…голубя от машины Тэхёна. Наглая птица хотела справить нужду на красный Lamborghini Aventador популярной модели, и на это вопиющее нахальство резво отреагировал Чонгук. Пока он гонялся за издевающейся над ним птицей, упорно не желающей улетать подальше от автомобиля его краша, тот самый краш, глядя на всё это из окна своей квартиры понял, что должен дать этому парню шанс. С тех пор Тэхён стал проявлять себя для Чона, чтобы тот узнал его лучше и решился, наконец, на прямые действия. Он мог бы сам подойти и познакомиться с молодым человеком, заигравшимся в сталкера, но не хотел спугнуть. Тэхён очень любил театр и кино. Он вообще был не против актёрской карьеры, но пока что его устраивала модельная, а свои актёрские таланты он применял в жизни, успешно разыгрывая целый спектакль для знакомства с Чонгуком. И вот теперь, Чон Чонгук, двадцати трёх лет от роду, спешит в свой номер, потому что перевозбудился, как подросток. От Тэхёна вообще можно возбудиться за доли секунд. Но смотреть на то, как запрокидывается голова, приоткрываются губы в неслышном стоне, напрягается шея, когда Ким ласкает себя — это выше всех сил довольно-таки терпеливого Чонгука. Он влетает в отель, словно за ним гонятся, нетерпеливо прыгает с ноги на ногу перед лифтом, который, как назло, медленно едет, и спешит в ванную комнату своего номера, по пути стаскивая с себя влажную от пота одежду. Дёргая кран душа, запускает потоки воды, бьющие по напряжённой спине, опирается о кафельную стену, прикрывает глаза и опускает руку к изнывающему члену. Под веками образ Тэхёна. Его прикушенная от удовольствия губа, его изящная рука с тонкими музыкальными пальцами, двигающаяся, словно в танце, его напрягающийся перед оргазмом торс. — Тэхён, — срывается с губ парня, прежде чем он сжимает член, пульсирующий от оргазма, и собирает вязкую жидкость удовольствия, чтобы смыть. Он долго стоит под душем, отходя от бурного оргазма, и понимает, что времени осталось мало. Либо он решается, либо так и будет дрочить на свою любовь издалека.***
— Он когда возбуждён у него лицо такое, словно он завис. Иногда хочется его перезагрузить, — Тэхён поглаживает свежую фотографию сталкера, эмоционально рассказывая Паку о произошедшем сегодня. — Ты себя видел, когда говоришь о нём? — улыбается, но без издёвки, Чимин, слушая внимательно друга. — Такое же мерзкое, как у тебя, когда ты говоришь про Юнги? — фальшиво корчит рожицу ужаса Ким. — Дурак, — толкает его беззлобно Пак. — Влюблённое. Но ты же совсем его не знаешь. — Ты тоже не знал Юнги, — пожимает плечами Ким. — Иногда мне кажется, что я знаю его лучше, чем он сам себя. — Переквалифицировался из топ-модели в ясновидца? — подмигивает Чимин. — Могу. Умею. Практикую, — водит руками, словно над хрустальным шаром, Тэхён. — Предсказываю тебе, что скоро твой парень отжарит тебя, так, что ходить не сможешь. — Невыносимый, — кидает подушку в предсказателя Пак, смеясь. — Но мне нравится такое пророчество. — Пошляк! — восклицает драматично. — Это говорит мне человек, который дрочил, зная, что за ним наблюдают, — получает в ответ удар подушкой. — Я помогаю ему решиться, хочу, чтобы он понял, что может упустить, если так и будет наблюдать за мной из-за кустов, — снова замахивается стратег. — Если я начну расспрашивать о нём Юнги, это будет слишком палевно, да? Я же всего один раз видел его с ним, — отражает удар Чим, подтягивая к себе ещё одну подушку, чтобы начать тяжёлую атаку на друга. — Да. Мы сами справимся. Твой же тугодум как-то решился на первый шаг, — закрывается своей же подушкой от удара. — Прекрати называть так Юнги. Он очень умный, просто немного стеснительный в общении с новыми людьми. Он очаровал меня с первой встречи, хотя я думал, что мы с ним ненадолго, — наваливается вместе со всеми подушками на вредного ясновидца Пак. — Очаровал, — смеётся Ким. — Очарование и Юнги — это антонимы, чего ты мне заливаешь. Трахаться ты просто хотел. — Тебе конец, Ким Тэхён! Говори предсмертное желание, — возмущённо заявляет Чимин, готовясь к новой атаке на друга. — Моё единственное желание — потрахаться с Чонгуком, — убегает от свирепой булочки, громко смеясь. Но от веселья Тэхёна не осталось и следа, когда следующие три дня Чонгук не появлялся. Ким мучил своего охранника расспросами, тот разводил руками, мол, не появлялся, босс. Он мучил Пак Чимина своими версиями, переживаниями, заламываниями рук, и стенаниями, что он, видимо, переборщил и напугал парнишку. Грустный, поникший Ким, двигался, опустив голову, никак не реагируя на охрану и прессу вокруг него, в сторону VIP-зоны, где он должен был дожидаться свой рейс, когда Соджун попросил его остановиться, слегка прикрывая рукой, чтобы его подопечный не столкнулся с впереди идущими людьми. Тэхён собирался уже возмутиться, что хочет побыстрее добраться до места, где его перестанут слепить камеры, когда, подняв голову для гневной речи, застыл с открытым ртом. — Извините, босс, по рации передали, что какая-то знаменитость тоже идёт на посадку и за ним бежит целая толпа фанатов. Надо пропустить их, иначе сейчас будет давка, — шепчет Соджун, предвидя вопросы Тэхёна. Ким едва слышит его, глядя, как недалеко от него, окружённый людьми, идёт Чон Чонгук. Парень улыбается, хотя его искрящейся улыбки не видно из-за маски. Он придерживает огромный рюкзак, и часто кланяется людям, бегущим за ним с фотоаппаратами, телефонами и просто счастливо машущим ему рукой. Тэхён закрывает рот, но не отводит глаз от своего сталкера, ничего не понимая, ведь всё, что смог добыть на этого парня Соджун — что он закончил институт искусств и достаточно обеспечен. Чонгук тем временем проходит мимо Тэхёна и, поворачиваясь в его сторону, тоже кланяется, глядя прямо в ошарашенные глаза. Ким кланяется в ответ, скорее автоматически, чем понимая, что именно он делает. Когда Чонгук скрывается за дверями VIP-зоны, а вся процессия его поклонников всё ещё гудит недалеко от входа, не имея возможности пройти следом, охрана Кима спешит расчистить толпу людей. Как Чонгук, имея такую высокую популярность, незамеченный никем, кроме охранника, ходил вокруг Кима, — просто загадка века. Именно об этом думает Тэхён, проходя зону досмотра, и располагаясь в VIP-зоне, чтобы отдохнуть перед отлётом домой. Он задумчиво крутит в руках телефон, когда в его отдельную ложу кто-то входит, нахально заявляя: — Не думал, что в лучшем аэропорту Рима сложности с VIP-зонами. Тэхён вздрагивает от неожиданности и оборачивается, хмурясь, готовый дать отпор тому, кто вторгся в его личное и щедро оплаченное агентством пространство, но замирает. Перед ним возвышается его сталкер. — Что вы здесь делаете? — удивлённо спрашивает Ким. — Мне сказали, что у авиакомпании какие-то проблемы и попросили пройти сюда, чтобы отдохнуть перед полётом. Не помешаю? — самоуверенная ухмылка бьёт под дых и без того ошарашенному Тэхёну. Он ещё не отошёл от того, что Чонгук — какая-то неизвестная ему известность. — Но это моя ложа, — возражает объект Чонгукова обожания. Он не то чтобы против, он просто не ожидал. Он не понимает. Ему надо время. — Ну, видимо теперь — наша, — голос сталкера звучит как-то интимно или у Тэхёна уже просто слуховые галлюцинации, что тоже возможно. Тэхён щурится, всем своим видом демонстрируя недовольство и, фыркнув, отворачивается. Чонгук на такую реакцию лишь хмыкает и проходит, усаживаясь напротив нарочито игнорирующего его Кима. Он раскидывает свои массивные бёдра по всему мягкому диванчику, будто ему тесно сесть как нормальный человек. Прикусив губу, Ким окидывает взглядом из-под длинной чёлки своего недосталкера. Массивные чёрные ботинки, то и дело покачивающиеся, словно Чонгуку не сидится на месте спокойно, неизменно чёрные штаны с многочисленными карманами, слишком сексуально облепляющие его бёдра на которых Тэхён с удовольствием бы посидел, крепкое тело, скрытое за чёрной футболкой и ханбоком. Тэхён невольно облизывается и по инерции поднимает глаза выше, сталкиваясь взглядом с улыбающимся ему Чонгуком. — Я Чон Чонгук, — наклоняется вперёд и протягивает татуированную руку черноволосый предатель. Да, именно так. Предатель. Тэхён чувствует, что его обманули. Ведь он думал, что его сталкер богатенький, но неприметный мальчишка, а сейчас что это за игра такая? Почему тот смущённый парень выглядит, как сексуально раскрепощённый и абсолютно уверенный в себе молодой, да ещё и какого-то чёрта знаменитый мужчина. «Я знаю», — чуть не срывается с искривлённых обидой губ. И если вы спросите, где логика этой обиды, то вряд ли сможете избежать попадания в чёрный список Тэхёна. — Мне от этого должно стать легче? — оставляет руки скрещенными на груди Ким. — Хм, — откидывается обратно на спинку дивана парень, не сводя внимательно взгляда с явно недовольного и, кажется, расстроенного или злого Тэхёна. — Да, я, пожалуй, поступил неправильно… С этими словами Чонгук встаёт и под ошарашенный взгляд своего объекта тайного преследования выходит из VIP-ложи. Тэхён с приоткрытым ртом смотрит на закрывшиеся плотные шторы, которые отделяют вход. Характер Тэхёна складывался постепенно. Нет, он не родился с золотой ложкой во рту или в других частях его гибкого тела. Он был ярким, открытым ребёнком, но, попав в агрессивную среду, сточил свою мягкость и тёплое отношение к людям о зубы тех, кто хотел перегрызть эту доброту и наивность. Все эти люди не убили в нём человечность, но помогли одеть маску напускного высокомерия, похуизма. Научили его выстраивать стены между ним и новыми людьми, приходящими в его жизнь. Нет, Тэхён никогда не переходил границ, старался быть вежливым, пусть и срывался в эпатаж. Но прямо сейчас в нём кипит негодование, всё разрастающаяся обида и разочарование. Как этот сталкер недоделанный мог так быстро сдаться? Как он мог просто взять и уйти даже не попробовав? Это всё, на что он способен? То за голубями гоняется, то источает дэдди-вайбы, абсолютно им не соответствуя. Абсурд. Тэхён фыркает, чувствуя, как нижняя губа дрожит от обиды. Он печатает быстрое сообщение Чимину: «Мой сталкер бракованный, твой дал ему какие-то неправильные инструкции. Во всём виноват твой Юнги», и отшвыривает телефон рядом на сидение. — Так было бы правильнее попросить у вас прощения за то, что нарушил покой и личное пространство? Голос дурацки-неправильного сталкера снова пугает Тэхёна. Тот хватается за сердце, резко оборачиваясь, готовый выдать всё, что он думает об этом дураке, как утыкается взглядом в пластиковую красивую чашечку с клубникой. — Как ты…как вы узнали? — бормочет Ким, разглядывая крупные сочные ягоды прямо перед его носом. — Всего лишь предположил, что столь красивый и изящный мужчина, любит такую же потрясающе сочную ягоду, как и он сам? — голос Чонгука звучит чуть хрипло, на что тело Кима реагирует предательскими мурашками. Отрываясь от ягод, Тэхён поднимает взгляд на обладателя абсолютно тёмных завораживающих глаз и тяжело сглатывает. — Я мог бы предложить покормить вас этой вкусной клубникой, но боюсь показаться ещё более наглым, чем уже предстал перед вами. Тэхён, словно зачарованный, всё ещё смотрит в глаза Чона, прежде чем до него доходит смысл его слов, и он, как ошпаренный, выхватывает вкусный комплимент из рук сталкера. — Спасибо, — бормочет Тэхён, засовывая ягоду в рот, из которого рвутся сотни вопросов, что могут сдать его с потрохами. Поэтому он предпочитает жевать, чем говорить. Чонгук снова усаживается напротив и с улыбкой наблюдает за уплетающим за обе щеки клубнику парнем. Тот подозрительно щурится, разглядывая его. — Вы меня простили? — интересуется Гук, слегка наклоняя голову к плечу. Он не может перестать улыбаться, осчастливленный возможностью видеть так близко того, кого три месяца видел только через объектив бинокля. — Возможно, — прожёвывая очередную клубничку, облизывает губы Ким, слизывая сок. Улыбка сползает с лица Чонгука. Он автоматически толкается языком за щёку, видя такой простой, но до безумия сексуальный жест со стороны Тэхёна. Дыхание перехватывает от такого Чона, поэтому выходит хрипло: — Тэхён. Ким Тэхён. — Приятно. Очень приятно познакомиться, Ким Тэхён, — гипнотизирует возбуждённым взглядом сталкер. Они неотрывно смотрят в глаза друг другу, не в силах игнорировать ток, искрящийся между ними. У Тэхёна в мыслях — как этот Чонгук выглядит без одежды? У Чонгука в мыслях — как Тэхён стонал бы от него, а не от своей руки? И если бы они могли, то уже накинулись бы друг на друга, как голодные звери. Но, всё на что их хватает — не открывать ртов, чтобы ненароком не спугнуть друг друга откровенным молниеносным предложением. — Господа, проходите на посадку, пожалуйста, — улыбчивая девушка, возникшая словно из ниоткуда, заставляет обоих мужчин вздрогнуть, разрывая зрительный контакт, грозившийся перерасти в пожар. Тэхён подскакивает, хватает свою дорожную сумку и, не выпуская из рук мисочку с клубникой, быстро кланяется Чонгуку, выходя из ложи. Он спешит на посадку, убегая от того, что почувствовал. Не понимает свои реакции, но обещает себе разобраться, когда сядет в своё кресло первого класса и расслабится. Самое обидное, что он хотел место у иллюминатора, чтобы насладиться видом облаков, как он обычно это делал в полёте, но, к сожалению, не успел забронировать. Усаживаясь на своё место, уютно располагаясь, и всё ещё держа в руках клубнику, он очень надеется, что всё ещё свободное место рядом с ним так и останется не занятым, и он воспользуется этой удачей. — Вы забыли свой телефон, — голос Чонгука может довести или до оргазма, или до инфаркта. Тэхён не знает, что случится раньше, если Гук продолжит вот так внезапно появляться и пугать его. Ким вздрагивает, опрокидывая чашечку с клубникой на себя. Весь его разочарованный взгляд вызывает столько эмоций, что Чонгук спешит помочь ему справиться с этой ситуацией: — Простите, ох, пожалуйста, прости-те меня Тэхён, — запинается, испуганно убирая последствия катастрофы парень. — Почему вы всегда подкрадываетесь ко мне, Чонгук? — вздыхает Ким, печальным взглядом провожая клубнику, которую уносит подоспевшая бортпроводница, чтобы утилизировать. Он переводит взгляд на испорченную ягодным соком одежду и вздыхает. — Я постараюсь исправиться и предупреждать тебя о своём приближении, — Чонгук протягивает салфетку, услужливо принесённую бортпроводницей, Тэхёну. — Мы перешли на ты? — хмыкает Ким, поднимая взгляд на явно расстроенного сталкера. — Если ты не против? — прикусывает губу тот. — Только если ты компенсируешь мне клубнику и испачканный джемпер, — лукаво улыбается Ким. — Обсудим это по дороге в Сеул? — улыбается так ярко, что обнажает зубы и становится похож на милого зайчонка, Чонгук. — Но… — Тэхён переводит взгляд на пустое место возле себя. — Вы же не хотите сказать, что это место ваше, то есть, твоё? — он показывает пальцем на желанное кресло у иллюминатора. — Именно так, — Чонгук слегка залипает на длинный красивый палец, которым Ким тычет в его с трудом добытое место. — Видимо, это судьба. — Тогда я у окошка, — по-детски вскрикивает Тэхён, ошеломительно быстро перепрыгивая на соседнее кресло повышенной комфортности, и добавляет, с хитрой улыбкой глядя на Гука: — Раз уж это судьба… Чон улыбается ещё ярче, видя искреннюю радость на лице своего объекта преследования. Весь полёт они много разговаривают, знакомятся, оба прикладывая усилия, чтобы не выдать того, что уже знают друг о друге. Тэхён приятно удивлён, узнавая Чонгука с той стороны, которую через фотографии не понять. У них находятся общие темы для приятного общения, которых больше, чем он мог бы подумать, ему интересно не только смотреть на привлекательного молодого мужчину, но и слушать его. На языке то и дело крутятся вопросы: «кто ты, почему в аэропорту ты шёл с толпой фанатов, и какого чёрта ты просто не подошёл со мной познакомиться сразу, а зачем-то следил за мной?», но Тэхён отодвигает их на далёкий задний план. — Может, увидимся как-нибудь в Сеуле? — Чонгук везёт два чемодана, ловко удерживая их одной рукой. — Я же ещё должен тебе клубнику. — Как-нибудь? — ухмыляется, приподнимая бровь Тэхён. Он принимает из рук парня свой чемодан и вопросительно смотрит на него, намекая, что формулировка неверная. — Завтра? — улыбается Чонгук. — Возможно, — пожимает плечами, загадочно прикусывая губу Ким. — Заеду за тобой вечером? В половине седьмого? — Чон до боли в пальцах хочет коснуться этого игривого, невероятно красивого и, как оказалось, интересного мужчину, и сдерживать себя ему всё сложнее. — В семь, — подмигивает ему Тэхён, прежде чем сесть в свою машину. Сталкер провожает взглядом отъезжающий автомобиль представительского класса, слушая ускоренный ритм своего сердца, которое уже скучает по улыбке этого человека.***
— Как там в Италии? — Юнги не отвлекается от монитора, спеша побыстрее закончить работу, чтобы уделить всё своё время любимому человеку, который только сегодня прилетел из длительной командировки в Пусан, хотя мог бы поехать в их дом в Сеуле. — Неплохо, — мнимо спокойно отвечает Чимин, уже создавший в своей красивой голове план мести для своего трудоголика. Он решает не откладывать её на долго. — У меня там появился поклонник. — В смысле? — напрягается Юнги, быстрее дописывая код, изо всех сил сдерживаясь, чтобы тут же не повернуться, разъярённым взглядом ревнивого дурака испепеляя своего парня. — В прямом. Ухаживал там за мной один, — безразличным тоном поясняет, дразня, Пак. — Опять макаронник? — всё-таки разворачивается на кресле хмурый Мин. — Что значит опять? — вскидывает вопросительный взгляд на почти проколовшегося ревнивца Чимин, отвлекаясь от разбора чемодана. — В смысле, каждый раз, когда ты летишь на съёмки в Италию, за тобой там кто-то увязывается, — Юнги встаёт, чтобы прижать к себе демонстративно уворачивающегося Чимина. — С чего ты это взял? — уточняет Пак, складывая руки на груди, чтобы не поддаться на эти тёплые объятия, по которым он так скучал. — Ты мне сам рассказывал, — бормочет Мин, понимая, что облажался, прокололся, выдаёт себя с потрохами, и дать заднюю с его подозрительным парнем будет пиздец как сложно, а потому срочно меняет тему, делая свой голос хрипло-приглушённым: — Может, вместе сходим в душ? — В душ? Да что ты? А как же работа, от которой ты не мог оторваться, даже чтобы нормально меня встретить? — хмурится Пак. — И я не рассказывал тебе ничего о прошлой поездке в Италию, потому что был там последний раз до нашего знакомства, Юнги, так что поясни откуда ты… — Ты обиделся, я понимаю, — Мин крепче прижимает к себе парня, приближая губы к мочке уха Чимина, где у него эрогенная зона. — Позволь мне загладить свою вину. Чимин не обиделся. Он мстительно зол. У него много возражений на такое поведение своего парня, а ещё целый список претензий к такой встрече. Они не виделись слишком долго, чтобы встретить его простыми извинениями, что срочный заказ. Плевать ему на срочность, на заказ, он соскучился. И всё это Пак очень даже готов озвучить очень даже возмущённым голосом, но вместо этого с губ срывается стон, когда умелые губы Юнги обхватывают мочку его уха, а кончик языка касается каждого кольца, чтобы затем сомкнуться на самом большом зубами и потянуть, вызывая волну мурашек по телу любимого. Руки Чимина хватаются за шею Юнги, ища опоры, пока губы его парня продолжают ласкать, приятно причмокивая, плавя мозг и тело Пака, который уже кроме этих губ на своём возбуждённом члене ни о чём думать не может. Мин словно читает его мысли, подхватывает на руки, губами перемещаясь на шею блондина, чтобы оставить там засос, и несёт на кровать, наплевав на душ, в который они пойдут на второй раунд. У Юнги жажда по Чимину. У Чимина пожар по Юнги. Кровать прогибается под телами, что сплетаются, игнорируя мешающую одежду. Задирают футболки друг друга, обнажая места для поцелуев, собственническими жестами без слов транслируют на репите, как сильно скучали, нуждались, изнывали друг без друга. Мин выцеловывает дорожку вниз по гибкому телу, фетишными пальцами сдирая джинсы с того, кого до Гонконга хочет доводить до конца своих дней. Чимин не знает, как он жил раньше без этих губ, жарко и вкусно целующих каждый миллиметр его тела, как он жил без этих пальцев, густо облитых смазкой, входящих в него до звёздочек перед глазами. С губ Юнги срывается стон, когда он любуется своим податливым, разнеженным ласками Пак Чимином. Пак выгибается дугой, шире разводя бёдра, подаваясь навстречу удовольствию, которое дарит Юнги, массируя его под нужным углом. Когда губы Юнги касаются влажной, сочащейся головки, Пак вскрикивает от обострённых долгой разлукой ощущений, и приподнимается на дрожащих руках, чтобы видеть, как красиво, словно леденец, посасывает его любимый мужчина. Мышцы пресса напряжены, он сдерживает себя изо всех сил, шепчет пересохшими губами: — Красивый. Какой ты красивый… — и падает обратно на кровать, не в силах удерживать вес своего тела, отдаваясь на милость губам и рукам Юнги. Мин искренне считает, что нет ничего очаровательнее, чем краснеющий от возбуждения Пак, сходящий с ума, мечущийся под ним. Он заглатывает глубже член своего парня, задней стенкой гортани чувствуя, как упирается головка, сглатывает пару раз, доводя до криков удовольствия Чимина, и со смачным звуком выпускает его изо рта, заставляя вязкую слюну тянутся следом. Его пальцы ускоряются, кружа и сильнее вжимаясь в тугой комочек простаты, заставляя любимого мужчину извиваться и умолять дать ему разрядку. Юнги очень любит быть нежным со своим божеством, но они так соскучились друг по другу, что терпеть нет сил. Он вытаскивает пальцы, слишком резко делая любимого пустым, скулящим от ощущений, шепчет слова успокоения, разводя его бёдра шире, чтобы, пристроившись, одной лишь головкой касаясь разработанных мышц, взглянуть в затуманенные глаза, и войти одним быстрым движением, срывая с искусанных губ протяжный стон: — Юнги-и-и… Мин своё имя всегда считал обычным, пока не услышал, как Чимин стонет это имя, всхлипывая, срываясь дыханием, протяжно, звонко, и шёпотом еле слышным. Во всех вариациях его имя с пухлых губ Пака — музыка. — Ты моё божество, — шепчет Юнги, тяжело дыша от интенсивного темпа, которым врывается в податливое тело. Неотрывно глядя в любимые глаза, влажные от эмоций, ощущений переполняющих, он смыкает длинные пальцы на члене Пака, оставляющем влажные следы от шлепков по животу в такт движениям Юнги. Его рука сжимает твёрдую плоть, вызывая новый стон из приоткрытого рта. Наклоняясь ближе к идеальному лицу, на которое может любоваться часами, Юнги оставляет быстрые поцелуи на губах, жадно ищущих его, и ускоряет свои движения рукой, в том же темпе двигаясь в любимом, доводя до экстаза обоих. Чимин очень любит, когда долго и до истомы, когда нежными пытками, когда дерзкими шлепками, когда медленно и быстро, ласково и грубо. Он вообще очень любит секс. Любит, когда Юнги не выдерживает его издевательств, и срывается. Любит, когда сам скулит в мольбах дать ему кончить. Но прямо сейчас сил сдерживаться не остаётся. Он так долго хотел этого, редкими свободными вечерами, вымотанный съёмками, удовлетворял себя сам по видео с Мином или с помощью фоток друг другу. Это не сравнится с тем, что происходит между ними сейчас. Не заменит ощущений, которые дарит ему Юнги своим голосом, своим телом, касаниями, поцелуями, всем собой. Чувствуя разрастающееся в теле напряжение от удовольствия, стремительно приближающего оргазм, Чимин успевает лишь шепнуть в губы своего парня: — Люблю тебя, — утягивая его в жадный поцелуй, выгибаясь под ним, когда собственное семя заливает, пачкая, их тела. От ощущений сокращающегося колечка мышц, от подрагивающего волнами оргазма под ним Пака, Юнги срывается. Резкими быстрыми толчками врываясь в тело любимого, входит до упора, замирая, жмурясь от бурного удовольствия, изливающегося в того, кого хочется собой метить, как зверь. Такие мысли, порой, пугают Юнги. Степень его зависимости от человека, ласково сейчас гладящего его по волосам, мягкими касаниями губ стирающего пот с его лба, не осознаваема им до конца лишь потому, что он не знает такой величины. Он поднимает полный искрящихся чувств взгляд на Чимина, прежде чем хрипло признаться: — Люблю тебя. До безумия, — и подтвердить свои слова нежным, осторожным поцелуем. Они лежат, сплетаясь телами. Нога Чимина перекинута через бедро Юнги, их руки закинуты вверх, сцепляясь пальцами в замок, свободными руками поглаживая друг друга, не в силах прерваться — так сильно соскучились. Молчание перемежается порой тихими перешёптываниями, нежными улыбками и милыми подтруниваниями друг над другом. — Так что там про твои познания о моих ухажёрах из Италии? — внезапно прерывает идиллию Чимин. — М-м-м, — Юнги отводит взгляд, щипает за сосок своего парня, прежде чем отказаться говорить на эту тему прямым заявлением: — Идём в душ? — Ты решил затрахать меня, чтобы я не мог говорить и задавать тебе неудобные вопросы? — уточняет Пак, не сопротивляясь тому, что рука его парня недвусмысленно сжимает его пока что невозбуждённый член. — Я решил затрахать тебя, чтобы кроме меня ты ни о ком больше не думал. Ни о каких макаронниках, — нависает над ним, легко опрокидывая его на спину, Юнги. — Ты что, ревнуешь меня? — хмурится блондин, податливо раскидывая ноги в стороны, когда Мин наваливается сверху. — Заметно? — иронично изгибает бровь недовольный парень. — Дурачок. Люблю тебя, — улыбается так, что от глаз остаются лишь щёлочки, Чимин. Это та самая любимая улыбка, в которую Юнги когда-то безоговорочно влюбился уже насовсем. — И я тебя люблю. Никому тебя не отдам. Слышишь? — сгребает в охапку, оставляя новую порцию бесконечных поцелуев на теле любимого Мин.***
— Юнги, я на то, чтобы организовать эту якобы случайную встречу потратил уйму денег, сил и… — жалуется Чонгук. — И что ты хочешь от меня? Тебе денег занять или мозгов? — спокойно уточняет Юнги. Он чувствует себя расслабленно после вчерашней жаркой ночи с любимым человеком, но на работе завал полнейший. — Да нет же, чёрт, — злится Чон. — Я не могу заказать столик в ресторане, куда хочу сводить Тэхёна, потому что это надо было сделать за несколько дней. Но у нас свидание сегодня. И узнал я об этом вчера. — Так позвони отцу, в чём проблема? — слушает в пол уха стенания младшего друга Мин. — Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? Я использовал все свои возможности для этой пафосной встречи, отец не поможет мне больше. Поэтому я звоню тебе, —объясняет, словно тугодуму, Чонгук. Его план идеального свидания безбожно срывается. — Я тебе не отец, — констатирует очевидный факт Юнги, вспоминая, зачем он решил сблизиться с этим мелким занудой, который младше его на четыре года. Почему он показался ему смышлёным малым, когда Мин выполнял его личный частный заказ на создание навороченного сайта? Может, Юнги был выпивший или от чего-то слишком добрым? — Юнги, блять, просто попроси Чимина забронировать столик или взломай базу ресторана и впиши нас с Тэхёном, тебе в падлу что ли? — откровенно орёт на старшего Чонгук. — Мне кажется, ты перегрелся. Не попутал с кем говоришь? — холодно уточняет Мин, абсолютно убеждённый, что погорячился с этой дружбой. — Прости, — сквозь зубы выдыхает Чонгук. — Если я упущу возможность завоевать его сердце, я себе не прощу. Понимаешь? Это глупо? Возможно. Мимолётное влечение? Но меня никогда так ни от кого не торкало. Я на него смотрю и у меня дыхание перехватывает. Мне хочется его постоянно касаться и я еле сдерживаю себя. Я хочу подарить ему луну, весь мир, всё что угодно. Ты же понимаешь меня, да? Может, я сошёл с ума, я не спорю. Это так чертовски важно для меня! Юнги, готовый было уже швырнуть трубку и кинуть Чона в блок, внезапно понимает. Очень хорошо понимает каждое слово, искренне сказанное этим молодым парнем. Вот такая игра судьбы — столкнуть их вместе, подарив им чувство любви к двум лучшим друзьям. Чего Мин точно не понимает, так это как можно было влюбиться в двинутого Тэхёна. Но об этом он молчит, прекрасно зная такую же двинутость Чонгука. — Кинь мне адрес ресторана и время, во сколько вы будете там. Бронь будет на твою фамилию, — вздыхает тяжело Юнги, прежде чем положить трубку с улыбкой на лице. Любовь — прекрасное чувство.***
— Ничего себе, ты сумел заказать столик в этом ресторане? — искренне удивляется Ким. В ожидании времени их встречи, он извёл себя и Чимина приготовлениями, не зная, что Чонгук нервничал не меньше его. Всё ещё непривычно было, что Чон больше не следит за ним и Соджун не докладывает ему о перемещающимся за ним по пятам парне. — Да, — гордо ведёт своего краша к их столику Чонгук. Пока администратор ресторана долго искала его фамилию в списке с него сто потов сошло от страха, что сейчас им презрительно скажут об отсутствии брони. Но Юнги видимо справился с просьбой. Весь вечер Чон не мог отвести взгляд от Тэхёна. Ему не верилось, что Ким проводит время в его компании, искренне смеётся над его шутками, с интересом слушает его истории и они так свободно разговаривают, словно знакомы сотни лет. Напряжение, вызванное страхами не понравиться, не заинтересовать, облажаться, уходило, уступая место возбуждению, искрящемуся между ними, подогреваемому случайными касаниями, шутками с двойным смыслом и воспоминаниями Чонгука о том, как Тэхён… — Какое порно ты любишь смотреть? — вопрос Тэхёна вырывает из горячих воспоминаний Чона. — Что, прости? — думает, что ослышался, пока витал в своих фантазиях Гук. — Порно, Чонгук. Это такие видео, где два человека тра… — с наглой улыбкой поясняет Тэ, наклонившись ближе к раскрасневшемуся, зависшему с приоткрытым ртом Чонгуку. — Я знаю, что такое порнуха! — слишком громко восклицает Гук, привлекая косые взгляды к их столику. Ким прыскает от смеха, заливисто хохочет, не смущаясь того, что все вокруг откровенно пренебрежительно смотрят на них. Чон сожалеюще извиняется: — Прости, я не хотел… — Забей на этих снобов, — счастливо улыбается смущённому парню Тэхён. — Так какое порно, Чонгук-и? — Ты хочешь поговорить об этом здесь? — тяжело сглатывая уточняет Чон, сильнее влюбляясь в человека напротив, который не стесняется своих эмоций, откровенен в разговорах и ведёт себя так, как ему хочется, а не так, как навязывает общество. — Ты прав, — кивает Ким. — Можем заказать десерт и поехать смотреть твоё любимое порно у меня дома. — Десерт? — единственное, что может выдавить из себя ошарашенный Гук. — Да. Мне клубничный чизкейк, пожалуйста, — улыбается, словно не пригласил только что своего сталкера на совместный просмотр жарких видео, Тэхён. Чонгук, словно на автомате, встаёт, чтобы поторопить официанта с их заказом, добавив десерт для Тэхёна и оплатить сразу счёт, потому что предложение Кима его одновременно ошарашило и, что греха таить, возбудило. Поверить своему счастью сложно, но упустить его из-за медленно вальсирующих между столиками официантов, он не хочет. Когда он уже подносит карту к терминалу, чтобы оплатить их заказ, он слышит, как на стойке администратора разгорается скандал. Едва вслушиваясь в громкие возмущения, он улавливает гневно произнесённое «Какой ещё Чон, я Чун», оборачивается, настороженный этими словами и по взгляду администратора, обращённого прямо на него, понимает, что что-то не так. — Юнги, — молниеносно набирает номер хёна Гук, — ты как забронировал нам столик? — Взломал систему администратора ресторана. А что? — спокойно уточняет Мин. — Как проходит свидание? — Прекрасно. Собираемся смотреть порно, — не сводя глаз с администратора, пробирается к их с Тэхёном столику, Чонгук. — На какую фамилию ты заменил мою? — Какой-то там Чан, Чун, я не помню. А что? — не оценивает степень серьёзности ситуации Юнги. — Хён, я официально признаю, что больше не люблю тебя так сильно, как час назад. Прощай, — бросает трубку Чонгук, резко хватая за руку удивлённого Кима. — Извини, как ты относишься к спорту? Бег, например? — Что, прости? — пришла очередь Тэхёна удивляться. — Я объясню всё потом. Сейчас мы должны уйти, а если я скажу тебе бежать, нам придётся очень быстро бежать. Хорошо? — спокойно, словно заранее успокаивая, предупреждает Чонгук. — А как же мой десерт? — расстроенно смотрит на парня Тэ, но покорно встаёт со своего места, следуя за ним. — Я обещаю, что куплю тебе любой десерт, — клянётся Чон, плотно сжимая своей ладонью изящные пальцы. Они проходят мимо администратора, соприкасаясь плечами, и крепко держась за руки, когда «господин Чон» звучит уже в третий раз. Администратор пытается догнать их. Чонгук тихим шёпотом «бежим» срывается с места вместе с заливающимся смехом Тэхёном. Они несутся вниз по лестничным пролётам, игнорируя стеклянную кабинку лифта, окрик и топот ног сзади, попадающихся им на встречу людей и сбившееся дыхание. Выбегая из дверей пафосного здания, они несутся, огибая ворчащих прохожих, чтобы скрыться в ближайшем переулке. Чонгук дёргает Кима на себя, утягивая в темноту, вжимая в сырую кирпичную стену и наваливаясь сверху, чтобы закрыть собой, будто они под пулями, а не под угрозой всего лишь стыда от выговора. Оба тяжело дышат, пытаются восстановить дыхание и молчат, глупо улыбаясь. Чон выглядывает из их укрытия, удерживая одной рукой Тэхёна, словно тот собирается бежать дальше, и осторожно оглядывает улицу, убеждаясь, что никто за ними не гонится. — Прости, я испортил наше первое свидание, — виновато улыбается Чонгук, обнимая парня, прижатого его телом к стене. — Шутишь? Это лучшее свидание в моей жизни, — сдувает чёлку со лба и откидывает голову назад Ким. — Ты не злишься, что я заставил тебя сбежать из лучшего ресторана Сеула и пробежать пару кварталов, чтобы скрыться от преследования? — уточняет Гук. Его взгляд соскальзывает на губы, расплывающиеся в потрясающей улыбке. — Ты обещал мне любой десерт, помнишь? — шепчет Ким. И в этих словах Чонгук слышит совсем не про еду. — Любой. Абсолютно, — обещает снова Чонгук, сглатывая скопившуюся во рту слюну от желания целовать губы напротив. — Самым лучшим десертом для меня прямо сейчас будешь ты, — Тэхён касается пальцами щеки своего сталкера, неотрывно, как под гипнозом, смотрящего на его губы, но никак не решается поцеловать. Приходится приложить усилия, чтобы оторваться от разглядывания губ и посмотреть в его глаза, спрашивая разрешения. Чонгук не верит, хочет окунуться в счастье, но боится, что это мираж, сон. Тэхён улыбается мягко, без насмешки. Ведёт кончиками пальцев по красивому лицу. — Зайчонок, — шепчет Ким, прежде чем губы Чонгука касаются его в первом, удивительно невинном поцелуе. Мягкое прикосновение. Взгляд в глаза, проверяя: ты тоже это почувствовал? Молчаливое подтверждение во взаимно разгорающихся на дне расширяющихся зрачков искрах. Дрожащие ладони, сжимающие лицо того, кто казался таким нереальным, а теперь их так ответно замыкает друг на друге. Чон обхватывает верхнюю губу своего объекта слежения, проводит языком, пробуя на вкус, смакуя, открывая рот шире, чтобы вобрать в себя больше, становясь жадным. Лёгкий укус, поворот головы, чтобы глубже, теснее, ярче. Дать волю языкам, соединяющимся друг с другом, как магниты. Неудержимо целовать друг друга, забыв, что на улице, что до дома ещё далеко. Тяжело дышать, соединившись лбами, глаза в глаза. — Я хочу весь десерт. До самого конца, — хрипло требует Ким, облизывая губы. — Моя машина осталась возле ресторана. Такси? — предлагает не терять ни минуты Чонгук. Им плевать на недовольно цокающего водителя, лишь бы вёз быстрее. Они оторваться не могут друг от друга целуясь, лаская сквозь слои одежды, пробираясь пальцами под ткань, урывками обжигая кожу касаниями. Им плевать на медленно поднимающий их на этаж Тэхёна лифт, потому что в это время губы Чонгука требовательно всасывают кожу на шее Кима, а его руки тесно сжимают его тонкую талию. Тэхён плавится от ощущений, прерывисто дышит с закрытыми глазами, улетая в потоки эйфории от того, что вытворяет с ним Чон. Это первый раз в жизни Ким Тэхёна, когда он с трудом может открыть дверь собственной квартиры, то и дело промахиваясь мимо замочной скважины, забывая о том, что вообще он делает, потому что Чонгук сводит его с ума, сжимая возбуждение сквозь ткань брюк, толкаясь своим в округлые ягодицы, посасывая при этом мочку его уха. Тэхён чувствует себя оголённым проводом, по которому разряды тока бегут без остановки. Они вваливаются в квартиру, не включая свет, на ощупь стягивая обувь и одежду, неразрывно целуясь, натыкаясь на мебель, что-то роняя, игнорируя абсолютно всё, кроме ощущений друг друга. Тэхён без ума от крепкого тела Чона, по которому он водит своими умопомрачительными пальцами, исследуя каждый миллиметр. Он царапает чувствительные соски парня, сжимая их, вызывая приглушённый рык и ощущая тут же укус на губах. Улыбается сквозь поцелуй, оставляет след ногтей на стальном прессе своего сталкера, вжимающего его сейчас в стену. Чувствует, как ширинку его брюк расстёгивают, накрывая горячей ладонью возбуждение, сжимая до стона, и задыхается. Ким теряется в ощущениях, отдаваясь губам и рукам изголодавшегося по нему парня. Долгие месяцы ожидания, когда Чонгук мог лишь воровато наблюдать за тем, чьё тело теперь плавится в его руках, покорно сходя с ума от каждого касания, вознаграждаются звёздами, разгорающимися в глазах Тэхёна. Пальцы слегка подрагивают, когда Чонгук снова и снова касается медовой кожи, чувствуя, как покрывается мурашками желанное тело в ответ. Он еле сдерживается, чтобы не наброситься на Тэхёна, плавит его жаркими ласками, но оттягивает самое вкусное. — Чонгук-и, — стонет Ким, пытаясь обратить внимание на свои слова. — М-м-м? — вопросительно мычит, алчно расставляя метки укусов и засосов на теле парня, Чон. — Я уже понял, что твои пальцы и губы восхитительны, но мне срочно нужен твой член. Во мне, зайчонок. Хватит медлить, — дёргает ширинку брюк своего мучителя Тэхён в попытке расстегнуть, но его пальцы перехватывают. — Я подготовился, не бойся сделать мне больно… На словах «подготовился» Чонгук отрывается от увлекательного занятия посасывания сосков Кима, и удивлёнными огромными глазами смотрит с восхищением на свой медовый идеал. — Точно как зайчонок, — ласково шепчет Тэхён, мягко ведя ладонями по лицу парня. И эта нежность посреди туманящей похоти заставляет сердце Чонгука сжаться в щемящем приступе любви, чтобы с обожанием поцеловать, без слов, губами транслируя откровенное признание. Он опирается рукой о стену, чтобы не наваливаться на Тэхёна, ноги которого дрожат от предвкушения. Губами пускает новые разряды тока по венам, медленно зацеловывая. Чувствует, как фетишные пальцы цепляются за его шею, слегка царапая ногтями кожу от эмоций. Отрывается, чтобы взглянуть в любимые глаза, шепнуть: — Ты идеальный, Ким Тэхён. Ведёт пальцем по закушенной в ответ на признание губе, улыбается уверенно, и опускается на колени. Глаза Тэхёна расширяются от удивления, сердце сбивается с интенсивного ритма при виде такой картины. Чонгук смотрит снизу вверх, излучая при этом столько нахальства, что Ким теряет слова, тяжело сглатывая. Смело стягивая брюки вместе с бельём, Чонгук заставляет Тэхёна перешагнуть через одежду, откидывая её в сторону. Он горячо смотрит на Кима, пока снимает с себя рубашку, отправляя её в след за одеждой Тэ, облизывается добивая этим простым действием хёна, и переводит взгляд на сочащееся смазкой предэякулята достоинство. Обхватывает рукой у основания, слегка сжимая, выбивая остатки воздуха из лёгких Тэ. Касается большим пальцем нежной головки, размазывая сок. Дразнит, прежде чем жадно вобрать в рот почти до основания. Если бы Тэхён не опирался о стену, он бы упал. То усердие, с которым Чонгук всасывает глубоко, смачно причмокивая, член Тэхёна, доводит того до скуления, закатывания глаз, как бы не хотелось безотрывно смотреть на эту картинку, царапанья стены ногтями в попытке ухватиться хоть за что-то. Но хватается Ким за волосы Чонгука, чтобы оттянуть его голову от себя. — Стой, подожди, я сейчас кончу, — хрипит, умоляя, Тэхён, пока Чон интенсивно двигает головой вверх-вниз по всей длине его возбуждения. Но его не слышат, втягивая щёки, доводя до состояния беспамятства ловким касанием языка вдоль уздечки. Когда Тэхён едва не плачет, а его тело дрожит от накатывающего возбуждения, Чонгук с громким хлюпающим звуком выпускает изо рта свой леденец, чтобы хитро улыбнуться, глядя снизу вверх, и не отводя взгляд, дует на головку. Самым кончиком языка он ведёт по нежной кожице смазанного его слюной и стекающей обильно смазкой члена. — Гук-и, — рвано выдыхает Ким искусанными губами. Он действительно дрожит. В уголках глаз слезинки. Он на грани. Властным движением крепких рук, Чон заставляет свой идеал повернуться лицом к стене. Тэхён плохо соображает, повинуясь, широко растопыривая влажные от волнения пальцы по прохладной вертикальной поверхности, распластавшись на ней щекой. Когда подушечками пальцев Чонгук касается его ягодиц, Ким прогибается в пояснице, жмурясь. — Ты так хорошо подготовился к нашему свиданию, медвежонок, — Чон улыбается, хотя Тэ не видит этого. Указательным пальцем он ведёт между упругих булочек Тэхёна, раздвигая их ребром ладоней, поглаживая анальную пробку. На его брюках в области ширинки влажное пятно. Он сдерживает себя, чтобы не кончить, без касаний. Этот человек, что стоит сейчас, отклячив свою роскошную задницу перед его носом, доводит его до предела напряжения в теле. Осторожно цепляя пальцами зелёный кристалл, Чонгук тянет его медленно, слыша тихие стоны сверху. Видеть Тэхёна таким беззащитным и открытым — самое прекрасное, что только могло произойти с влюблённым в него до безумия Гуком. Пробка с характерным звуком выходит из разработанной дырочки, вынуждая тонкую струйку смазки стекать, словно мёд, пачкая ягодицы и внутреннюю сторону бедра Кима. Языком Чонгук проводит дорожку, оставленную сладкой на вкус смазкой. — Клубничная? — уточняет причмокивая, Чонгук. — Да, — сипло подтверждает Тэхён, оборачиваясь, чтобы видеть довольное лицо младшего. Но ему приходится снова уткнуться лбом в стену, когда язык Чона проходится между раскрытых широко его сильными руками булочек. Кончиком языка слизывая тщательно клубничный вкус, Чонгук проникает внутрь хорошо разработанных мышц, лаская их, кружа внутри, толкаясь глубже, не смущаясь стекающей по подбородку смеси из слюны и смазки. От всех этих ощущений, от осознания того, что делает с ним сейчас его сталкер, Тэхёна трясёт неимоверно. Он скулит, хрипло выдыхает воздух, которого мало, и выгибается, как только может. Чонгук с силой раздвигает ягодицы клубничного парня, присасываясь к колечку сжимающихся от ощущений мышц, и слегка царапает зубами, вызывая новый вскрик и мольбу остановиться. Ещё никогда в своей жизни Чон не получал столько удовольствия от римминга. Он оставляет след своих зубов и смачный шлепок на мягкой, вкусной попе, прежде чем подняться с колен, и рывком повернуть к себе растаявшего от ласк Кима. Рваным движения рук он освобождает изнывающий член от одежды, и Тэхён взмывает в воздух, когда сильные руки поднимают его, не больно стукая спиной о стену, вынуждая обхватить стройными длинными ногами крепкий торс. — Ты меня с ума сводишь, — шепчет Тэхён, влажными глазами глядя на сталкера. — Ты меня давно уже свёл с ума, — удерживает его на весу Чонгук. Он облизывает губы, жадно вглядываясь в эмоции, сияющие в глазах медвежонка. Не решается поцеловать. Тэхён ведёт руками по бугрящимся от напряжения мышцам рук, слегка сжимая, возбуждаясь ещё сильнее от силы Чонгука. Прижимая парня к стене, Чон осторожно входит в него, удерживая себя от резкости. Возбуждение такими сильными волнами раскатывается по телу, что сдерживать звериные порывы сложно до скрежета зубов. — Поцелуй, поцелуй меня, — умоляет Тэхён, чувствуя, как его растягивает член Чона. — Но я же… — неуверенно смотрит на него Гук. Они оба получили удовольствие от того, что вытворял Чонгук несколькими минутами ранее, но он боится даже малейшим жестом, неправильным взглядом отвернуть от себя Тэхёна. — Глупый, — мягко улыбается Ким, притягивая его к себе за шею, чтобы наброситься с диким глубоким поцелуем. Цепляясь пальцами за крепкие плечи, зарываясь в волосы на затылке Чонгука, плотно сжимая бёдра на идеальной талии, Тэхён приподнимается, чтобы снова насадиться на потрясающий член, заполняющий его до предела. Они двигаются хаотично из-за жадности обладать друг другом, не могут разорвать поцелуй или остановиться, чтобы попасть в такт партнёра. Когда, наконец, они попадают в единый ритм и разрывают поцелуй, чтобы одновременно застонать. Ладони Гука с силой сжимают пышные ягодицы Тэхёна, насаживая его, Тэ отклоняется немного, меняя угол проникновения и блаженно закрывает глаза, вскрикивая. — Да, вот так, ещё, — всё громче стонет Ким. Чонгука накрывает от такого Тэхёна. Он весь для него. До безумия сексуальный, с ярко горящей в глазах похотью, гибкий, податливый. Его стоны, протяжное «Чонгук-и», всхлипы и откровенная дрожь в теле — заставляют терять голову. Громкие шлепки тел, несдержанные стоны и крики, хаотичные поцелуи и расцарапанная кожа. Чонгук не сводит глаз с взрывающегося удовольствием Тэхёна. В его глазах целые Вселенные и все искрятся для Чонгука. Солёные капли стекают из уголков глаз, дрожащие губы шепчут: — Безумие. Ты моё безумие. И, прежде чем кончить следом за своим идеальным Ким Тэхёном, Чонгук запрокидывает голову, напрягая шею до выступающих вен, рычит, и впивается взглядом в плачущие от удовольствия глаза. — Мой. Весь мой, — Гук царапает его зубами, чтобы потом оставить свой поцелуй, уткнувшись в шею Тэхёна. Ким прикрывает глаза, чувствуя, как его заполняет собой, своим семенем лучший в мире парень. Его ноги дрожат от напряжения, с которым он держится за тело Гука. Сердце стучит так сильно, что грудная клетка вибрирует. Они оба пытаются отдышаться. Чонгук заставляет себя отлипнуть от стены, по-прежнему удерживая Тэхёна на руках, и сипло уточнить: — Где спальня? — Чуть дальше по коридору, — утыкается лбом в его плечо обессиленный Ким. — Мы так и не посмотрели порно, — тихо смеётся Тэхён, нежась в объятиях, наконец, полностью голого Чона, когда они лежат на кровати, запутавшись в простынях. — Ты сам наивкуснейшее порно, — улыбается ему Чонгук, тут же целуя ненасытно. Губы опухли и горят, но Тэ охотно отвечает на ласку. — А ты — самый вкусный десерт, зайчонок, — тепло отвечает ему Тэхён в урывках между поцелуями, зарываясь в жёсткие чёрные волосы, царапая кожу на затылке, и отдаётся новой порции ласк.***
— Нас будто судьба свела, — улыбается Тэхён, разглядывая через экран смартфона своего парня. — Ну конечно это судьба. Не я же специально следил за тобой, — трёт глаз, пытается скрыть истинные эмоции от этого заявления Чонгук, крутясь на стуле. Они встречаются вот уже три месяца. С того самого дня. Это их первая разлука за этот период и Чонгук жутко недоволен. У него Тэхёно-зависимость, он без него и дня не может. Гук дёргается, хаотично стучит пальцами, постоянно трогает свои волосы, а хотел бы касаться ими своего клубничного медвежонка. — Я голодный, — бурчит младший. — Так пойди и поешь, — пожимает плечами Ким, любуясь своим парнем. — Я по тебе голодный, Тэхён, — обиженно дует губы, смешно хмурясь Чонгук. — Когда ты уже приедешь? — Через пару дней, — обворожительно лижет губы Ким, гипнотизируя пристальным взглядом любимого, который до сих пор делает вид, что их встреча была исключительной случайностью. О чём Чонгук на самом деле не врёт, так это о том, что он действительно влюбился в Тэхёна с первого взгляда. — Юнги-хён завалил меня поручениями, может так быстрее пролетит время, — тяжело вздыхает Чонгук, лаская взглядом соблазнительные губы на экране мобильного. Юнги и Чонгуку было тяжело сыграть удивление при якобы первой парной встрече, выдавая едва не лопающимся от смеха Тэхёну и Чимину, что они, оказывается знакомы. Чонгук, положа руку на сердце, говорил, что если бы знал, что у Чимина такой великолепный друг, то уже давно бы с ним познакомился. Надо было видеть застывшее лицо Юнги, до которого медленно доходило, что он мог просто устроить встречу Чонгука и Тэхёна, и сберечь свои собственные нервы. Почему всё гениальное просто и приходит слишком поздно даже в очень умную голову? — Зачем ты помогаешь этому самодовольному отростку? — без злобы, скорее по привычке, обзывается Тэхён. — Я должен ему. За одну услугу, — отворачивается, пряча взгляд, Гук. — За какую? — издевается Ким, всё ещё предпринимая попытки заставить своего сталкера во всём признаться, но тщетно. — Поговорим об этом дома? Отросток уже приехал, — усмехается Чонгук. — Скучаю по тебе, медвежонок. — И я по тебе, зайчонок. Очень, — нежно сюсюкает Тэхён, но резко хмурится, заслышав на заднем фоне нахальный голос, ворчливо по-дедовски заявляющий громко, чтобы Ким слышал: — Прекращай эту зоофилию, Гук, - Юнги отвешивает щелбан младшему. — Прости, мне пора, — смешно морщит нос Чон, отправляет чмоканья губами своему парню, изображая поцелуи, и отключается. — Судя по твоей приторно довольной моське, ты переписываешься с Юнги, — констатирует Ким, поворачиваясь на стуле и глядя на Чимина, который развалился на его кровати. — Угу, — мычит, не отрывая взгляд от экрана мобильного Пак. — Передай ему, что если ещё раз он назовёт наше с Чонгук-и общение зоофилией, я ему лично морковку в жопу засуну, — плюхатеся на кровать рядом с другом Тэхён. Чимин смеётся. Тэхён задумчиво разглядывает потолок, уютно устроившись возле друга. Он размышляет над тем, как сложилась бы его судьба, если бы Чонгук так и не решился на знакомство с ним. Ему уже давно хочется поговорить откровенно с любимым парнем, чтобы признаться, что знает, выслушать, почему он выбрал следить за ним, вместо того, чтобы подойти, но он знает ответ. Как-то раз, лёжа в тёплых объятиях после крышесносного секса (у них иного не бывает), Тэхён слушал, как Чонгук рассказал ему, что был очарован им с первого взгляда. Правда, так и не признался, что этот первый взгляд был задолго до дня их знакомства. И когда Ким надеялся уже услышать всю историю от начала и до конца, Гук лишь поцеловал его, сказав, что не смотря на всю свою показную уверенность, он жутко переживал, что не понравится ему, что не сможет завоевать внимание такого красивого и невероятного во всех отношениях мужчины, и когда он думал, что тогда будет с ним, ему казалось, что его личный мир рухнет. — Как думаешь, когда они нам признаются? — задумчиво спрашивает Тэхён. — Никогда, самим надо им прямо сказать, что в курсе, а то так и не решатся, — усмехается Пак. - Мой уже несколько раз прокололся... В головах обоих медленно, но верно зреет план, когда стратегов прерывает внезапный хлопок открываемой резко двери. — Парни, у меня проблема! — влетает в студию Тэхёна Сокджин, их с Паком новый знакомый. — Что случилось, Джин-хён? — подрывается с кровати и несётся с исцеляющими объятиями Тэ, увидев испуганные глаза мужчины. — Кажется, за мной следят, — ошарашенно выдавливает из себя Джин. — И я знаю этого человека! Это тот парень с заправки, который приглянулся мне пару недель назад! Помните, я говорил вам перед отлётом? — Слушай, — Тэхён оборачивается к Чимину, — там твой гений недоделанный случайно не открыл курсы «как сталкерить свою любовь, чтобы стать его парнем»? Чимин и Тэхён смеются, вводя в ещё больший шок Соджина. Юнги и Чонгук в это время, ничего не подозревая, консультируют по видеосвязи Намджуна, перебивая друг друга, чтобы дать ценные советы новичку, безвозвратно влюбившемуся в идеально красивого Сокджина. Когда на мобильный телефон Мина приходит сообщение, он тихо выдыхает: - Нам пиздец. Меняем план... От кого: Любимый булочка Юнги, я знаю правду. Прекрати учить плохому своих друзей. Сталкеры недоделанные. Чтоб через два дня я увидел фотографию твоего заявления на отпуск и билеты на море. А лучше в Италию. Познакомлю тебя с макаронниками, засранец. Чонгук, заглядывая через плечо хёна, читает сообщение, бледнеет, краснеет и снова бледнеет, потому что его телефон начинает звонить до дрожи знакомой мелодией. На дисплее высвечивается Клубничный медвежонок. Хватая турбку, Чон сбито шепчет: - Я всё объясню! Только не бросай меня! - Чонгук-и, милый, - приторно-нежно шепчет Тэхён, - мы прилетаем через два дня. За это время вы должны успеть забронировать столик в ресторане, научить Намджуна манерам, и купить два ящика клубники. И да, передай Юнги, что забронировать - это значит позвонить и забронировать, а не взломать систему. До встречи, любимый. На всякий случай, я предпочитаю Tiffany, а не Cartier в качестве извинений. Звонок завершается, оставляя Чонгука так и сидеть с открытым ртом и выпученными глазами. - На хрена я завёл друзей, - мрачно констатирует Юнги. - Жил себе спокойно. Нет же. Влип из-за вас, олухи. Итак, у нас два дня. У меня много работы. У вас много времени, чтобы организовать ужин-извинения и заодно знакомство Намджуна и Сокджина. Заебись. Мучайтесь сами. - Я всё ещё не понял, почему нам пиздец, - тихо уточняет Намджун. Где-то громко заливаются хохотом довольные Чимин и Тэхён. Их дома ждут любимые мужчины, клубника и вкусный ужин в лучшем ресторане. А главное - правда, которую они так долго ждали от своих не сильно профессиональных сталкеров. Сокджин, подозрительно наблюдая за этими хохочущими истеричками, подозревает, что выбрал неправильную компанию для дружбы, но пути назад нет. В этих двоих влюбляешься с первого взгляда, заражаясь их сумасшествием и оптимизмом.