IWBYS

      — Да, вот так... Приподними ее. Вик, обхвати его талию ногами... Умничка.. — Оливьеро улыбнулся и посмотрел в небольшой экран фотоаппарата. — Так, давайте еще парочку снимков. Итан, сделай вид, что целуешь ее в шею. Твоего лица не будет в кадре, но подбородок должен быть поднят.       Итан послушно поднял голову и взглянул подруге в глаза. Взявшись за ее ягодицу удобнее, мужчина облизнул пересохшие губы.       — Да... Да! Молодцы! Итан, отпускай Викторию, немного отдохнем и начнем арку с Дамиано и Томасом.       Торкио опустил блондинку на землю и взмахнул головой, поправил волосы. Фотосессия была необычайно горячей, хотя, конечно, не сравнится с прошлой, когда они были полностью обнаженными.       Но с того момента многое поменялось — как сами участники группы, так и отношение к тем или иным вещам.       — Спасибо за то, что не уронил меня, — Де Анжелис тыкнула пальцем в оголенный торс мужчины, куда-то между кубиков.       — На здоровье, солнечная, — кареглазый потрепал девушку по волосам и отошел к кулеру.       Во время тех или иных поз в головах людей летали искры, присутствовало странное ощущение. Они оба могли поклясться, что прикосновения разожгли в их разумах что-то необыкновенное, то, что они не чувствовали ни разу в жизни по отношению друг к другу.       Та линия, которую Торкио провел языком по коже девушки в районе солнечного сплетения, та ладонь, которая придерживала деву за ягодицу, и другая, которая притягивала за талию, заставляла прогибаться навстречу мужскому телу...       Виктория сглотнула накопившуюся слюну и направилась в уборную. Меньше всего ей хотелось обнаружить ткань трусиков влажной в такой неподходящий момент.       К счастью, все обошлось. Теперь Де Анжелис рассматривала свое лицо и макияж в зеркале, старалась уловить в собственных глазах нотки тревоги и внезапно нахлынувшей тяги к ударнику.       Она ни разу не предполагала, что ее потянет к нему.       Открыв кран для того, чтобы помыть руки, блондинка замерла. Прохладная вода потекла меж пальцев, стала обволакивать фаланги и костяшки. Внезапная идея, желание накинулись на ее разум.       «Его язык был горячим..» — с этой мыслью басистка отрегулировала воду на более горячую, дождалась подходящего момента.       Ведя пальцами линию по собственной коже, дева судорожно вдохнула. Ощущения от воды были столь же приятными, что и те, которые еще несколько десятков минут назад оставлял барабанщик.       Очень сильно хотелось перестать слышать эту музыку из зала, которая с каждой секундой открывалась во все более пошлом подтексте в разуме итальянки. С каждой нотой, с каждым звуком, с каждым словом, с каждым ударом палочек о малый барабан и молотка об бас-бочку в голове блондинки происходило невероятное. Она впервые видела ту пошлость и тот разврат, которые хранила в себе их же песня. Это было дьявольски неправильно.       Ощущения брали верх, заставляли вновь мочить пальцы под теплой водой и водить по коже все новые и новые линии вдоль тех, что некогда водил длинноволосый. Еще чуть-чуть и она застонет от тактильного оргазма, от удовольствия, который приносила не она, а воображение, рисующее в голове самые пошлые картинки.       Виктория вспомнила тот взгляд, когда мужчина посмотрел ей в глаза. Вспомнила то, как он облизывал губы. Вспомнила те обнаженные сцены прошлой фотосессии с Оливьеро. Она вспоминала все это, закусывая губу почти до крови.       Смех Дамиано из зала добавил всей опасности ситуации. Еще чуть-чуть и она сойдет с ума оттого, что не может доставить себе удовольствие прямо здесь и сейчас.       «Черт бы побрал тебя, Итан Торкио...» — дева облизнула уже свои пересохшие губы, постаралась прийти в себя.       Как только открылась входная дверь, Де Анжелис тут же закрыла воду и оперлась руками на деревянную стойку, держащую раковины. Посмотрев в зеркало, она обнаружила за собой того, кто развращал ее мысли битые минуты, которые она проводила в уборной.       — С тобой все в порядке? Тебя нет достаточно долго, — длинноволосый слегка прищурился из-за плохого освещения комнаты, посмотрел на гитаристку. Уловив ее затуманенный взгляд, он сглотнул. — Ты что-то приняла?       — Нет, как ты мог подумать о таком? — слегка нервный смешок, которым блондинка пыталась выкрутиться, исправить ситуацию.       Мужчина подошел к подруге, приподнял ее голову за подбородок, заглянул в туманные глаза.       — Что происходит? Все точно в порядке? — чуть покрутив голову блондинки, рассмотрев блики в ее глазах, длинноволосый облизнул пересохшие губы. Девушка сглотнула.       — Да.. Все хорошо.. — медленно произнесла голубоглазая и отошла от ударника, не выдерживая эту битву взглядов. Сердце колотилось в грудной клетке, собиралось проломить ребра и выскочить наружу.       Кареглазый пожал плечами и подошел к раковине, открыл кран и отрегулировал воду на более прохладную, чем была ранее. Он стал обмывать руки и пару раз плеснул водой на свое тело, чтобы унять жар, оставшийся еще со съемочной площадки.       В его голове было не лучше. Он ходил эти минуты, закрывшись в себе, отдавая разум фантазиям. Где-то глубоко в этом разуме он сдерживался, чтобы не закрыться в кабинке этого ебаного туалета и...       — Оливьеро с каждым разом чудит все больше и больше, — послышался низкий, тихий голос итальянки. Она рассматривала капельки, скатывающиеся по груди и прессу ударника.       — Согласен, — длинноволосый сглотнул и прикрыл глаза.       Напряжение и жар в этой комнате с каждой секундой росли, становились невыносимыми. Лишь прохладные капли на коже отрезвляли, заставляли прийти в себя.       Услышав стон Дамиано, записанный для песни, кареглазый закусил щеку со внутренней стороны, нахмурился.

I wanna be your slave Я хочу быть твоим рабом I wanna be your master Я хочу быть твоим хозяином

      — Ты же тоже чувствуешь это... — внезапно произнесла девушка, спрятав лицо за собственные волосы.       Где-то на площадке крикнул Тоскани, оповещая о начале новой арки с Раджи и Давидом. Для большего вхождения в атмосферу съемок музыку сделали громче.       — Да, — мужчина оперся руками об стойку, все еще не поднимая век. Мощные мускулы на руках ударника будто бы подсвечивались в этом неоновом освещении уборной.       Блондинка чуть слышно судорожно вдохнула, когда кареглазый двинулся в ее сторону. Все еще оставаясь за своими защитниками-волосами, Виктория облизнула губы.       Итан убрал с женского лица мешающие (исключительно ему) пряди и заглянул в голубые глаза, которые все так же находились в тумане.       Между ними, кажется, стреляли искры, летали огни, которые они не могли перехватить и потушить.       Впервые в жизни.       — Убей меня, я не знаю, как остановить то, что происходит внутри меня, — Де Анжелис чуть приподняла подбородок, стараясь разглядеть в глазах напротив зрачки, но ничего не выходило — радужки были абсолютно черными, бездонными.       — Я тоже не знаю.       Только еле слышимое дыхание и музыка из-за двери. Только жар тел, который вот-вот вырвется наружу. Только фантазии, витающие в разуме.       — А зачем останавливать? — мужчина наклонился к лицу Виктории, прикрыл глаза, как и она. Между губами оставалась пара сантиметров, а может даже миллиметров.       — Если мы..       — Если мы сделаем, то ничего плохого не будет, — итальянец коснулся щеки блондинки.       — И хорошего тоже... — гитаристка сглотнула, чуть приоткрыла губы в попытках дышать.       — Ч-ш-ш... Я безмерно хочу трахнуть тебя.. — мужские губы коснулись женских, стали овладевать ими, играть так, как захочется. Язык скользнул меж губ девы, миновал зубы и теперь сплелся с другим языком в сумасшедшем танце, пока руки людей изучали тела друг друга.       Руки ударника на талии и бедрах гитаристки, руки гитаристки на плечах и спине ударника. Люди жались друг к другу телами, прислонялись к стенам, стараясь не упасть от помутнения разума.       Очередная стена, очередные поцелуи. Губы кареглазого перебрались на шею и ключицы девушки. Язык водил линии на коже, оставлял влажные следы. Мужчина слушал тяжелое дыхание итальянки.       Итан подхватил Викторию, стал придерживать за бедра, ягодицы — совсем как на фотографиях, только теперь движения, касания и эмоции были искренними, действительно испытываемыми в этот момент.       — Мы... Нас услышат... — блондинка подняла голову, лицо было устремлено к потолку.       — Никто ничего не услышит, там громкая музыка.. — кареглазый припал к нежной коже на шее и стал покусывать ее, облизывать, проводить по ней губами.       При очередной такой махинации девушка почувствовала, что место начинает гореть — длинноволосый оставил засос, багровую метку, говорящую о том, что происходило в этой уборной и с кем.       — Нас точно спалят, прошу...       — Абсолютно плевать.       Торкио перенес девушку на деревянную стойку, усадил на поверхность. Его бедра оказались меж бедер блондинки. Язык исследовал кожу на шее, щеках, где-то за ушком. Мужчина упивался ароматом волос гитаристки, старался не сорваться прямо сейчас.       А чуть позже язык стал стремительно опускаться вниз, водить точно такие же линии, что и на площадке, но теперь по-настоящему и ниже...       Длинноволосый оттянул резинку трусиков Gucci на деве и спустил их вниз. Заглянув в глаза итальянки и более не прерывая зрительного контакта, Итан развел женские ноги в разные стороны, обдал половые губы горячим дыханием.       — Я... Боже.. — блондинка закрыла рот рукой, понимая, что сейчас произойдет.       Мягкий, горячий язык коснулся влажной плоти. Мужчина услышал стон, который тут же прервали, закрыв рот рукой. Кончик языка обходил чувствительную жемчужину стороной, старался свести владелицу лона с ума. Еще чуть-чуть, буквально пара движений... Виктория сдерживает стоны руками, закусывает губы и щеки изнутри, чтобы не закричать, чтобы не выдать и не показать действо миру.       Когда мягкая поверхность мужского языка все-таки коснулся клитора, блондинка впилась ногтями в деревянную поверхность. Один из ногтей обломался, с другого частично слетел и так обшарпанный лак. Торкио знал, что сводит деву с ума, и это ему безумно льстило.       Где-то там, внизу, неприятными вибрациями внутри давал о себе знать половой орган мужчины. Он буквально ныл от желания, был готов ко всему, что ему предложат. И, черт возьми, мужчина и сам был готов ко всему.       С губ блондинки вновь сорвался стон, а сама она тяжело дышала. Длинноволосый поднялся и демонстративно облизнул губы. Аккуратно введя в лоно девы средний палец, Торкио второй рукой слегка сжал ее горло.       — Какой бы громкой ни была музыка, нам действительно нужно быть тише, ты права, — итальянец стал медленно двигать пальцем внутри лона, стал фалангой вычерчивать круги, отчего блондинка застонала в свою же ладонь. — Ты готова?       В ответ Итан получил лишь кивок и растерянный взгляд. Этого было более, чем достаточно.       Стянув с себя боксеры, мужчина прислонился головкой члена ко входу в лоно девы. Услышав от нее судорожный вдох и задержку дыхания, длинноволосый стал вводить далеко не маленькое достоинство в женское влагалище.       Мягкий, плавный толчок. Головка коснулась плоти матки, мужчина закусил губу и тихо простонал.       — Черт возьми... Ты слишком горячая, слишком влажная, сл...       — Заткнись, Итан, — блондинка шикнула и откинула корпус чуть назад.       Кареглазый сделал движение бедрами назад, потом снова вперед, снова назад, снова вперед.. Начав делать толчки, постепенно ускоряясь, почти не давая привыкнуть, длинноволосый впился в бедра пальцами. Кажется, останутся синячки.       Слушая тяжелое дыхание итальянки и ее приглушенные стоны, утопая в неоновом свете и аромате женских волос, барабанщик стал ускоряться, делать грубые, резкие и глубокие толчки. Стенки лона сжимали член, каждый раз пытаясь его то вытолкнуть, то удержать в себе. Итан облизнул засосы, оставленные им, и стал оставлять новые, украшать шею и ключицы девы.       — Мы сумасшедшие... — Де Анжелис сдавленно простонала и закусила губу.       — Заткнись, Вик, — передразнил гитаристку мужчина и сжал ее горло. Дева закатила глаза в удовольствии, перестала кусать губы. Асфиксия теперь ее, пожалуй, главный фетиш.       Женские бедра начали двигаться навстречу мужским, девушка покорно отдавала все, чего от нее хотел ударник. Совсем скоро внутри начал появляться узел оргазма, который при развязке, несомненно, уничтожит все здравые и трезвые мысли.       При очередном резком и грубом толчке, совершенном мужчиной, девушка вскрикнула. Рука итальянца сжала глотку девы сильнее, перекрывая все возможные пути извлечения звука.       Мужчина мельком услышал ударную партию песни I wanna be your slave, сыгранную им же, и подстроил толчки под нее. Теперь ритм и темп секса были необычайно быстрыми, сводили с ума, заставляли хватать ртом воздух.       Ослабив хватку и позволив блондинке вдохнуть хоть чуть-чуть, мужчина замедлился, дал жару тела остановиться.       — Боже, так.. Не должно б.. было...       — Если ты не заткнешься, то мне придется вновь душить тебя, — Торкио облизнул губы и вновь начал подстраиваться под ритм песни, выбивать из девы тихие стоны..       Они не знали, сколько прошло времени, сколько толчков сделали, сколько стонов издали... Узел оргазма чувствовался все лучше и лучше, ближе и ближе. Еще чуть-чуть и они растворятся друг в друге.       Длинноволосый впился пальцами в хрупкую талию, сдавил с неимоверной силой. Надавив на поясницу девы, кареглазый заставил ее тело выгнуться навстречу его. Он овладевал ее телом так, как это хотелось ему, и это было дьявольским удовольствием.       Когда оргазм стал приближаться, мужчина вновь замедлился, чтобы оттянуть этот момент, но блондинка двинулась сама:       — Нужно быстрее покончить с этим, пока никто не хватился нас и не пришел сюда. Давай же! — Виктория тревожно посмотрела на ударника. Он возобновил движение в том ритме, что и был до этого.       Стоны, тяжелое дыхание, прикосновения, поцелуи, еще стоны... Люди, кажется, с ума сходили, отдавались чувству с головой, позабыв об их дружбе и рамках приличия. Еще чуть-чуть и они точно сотрут друг друга движениями гениталий, бедер и тел.       Оргазм витал прямо рядом с телами.       Мужчина, не вытерпев, стал ускоряться еще больше (куда еще больше, спросите вы? Значит, есть куда). Он хотел покончить с этим всем как можно скорее, чтобы расслабиться и улететь из этого мира разумом хотя бы на несколько десятков минут, осознать происходящее.       Блондинка вскрикнула в оргазме и силой сжала плечи мужчины, прижалась к нему своим телом. Она чувствовала, что уносится в Рай, сексуальный Рай.       Стенки лона сжались в оргазменных судорогах, обволокли, стянули член, отчего тот выстрелил семенем в оргазме, подлетевшем к телу вслед за девушкой. Мужчина низко и хрипло прорычал, простонал.       Люди повисли в объятиях друг друга, пытаясь отдышаться, прийти в себя. Разум был как в тумане, головы ничего не соображали.       Спустя какое-то время люди покинули уборную с счастливыми лицами, разгоряченными телами и засосами, украшающими шею. Другие участники группы и остальные люди не задали ни единого вопроса, только кинули многозначные взгляды.       А гитаристка с ударником могли наконец-то отдохнуть...       ...перед уединенной встречей в особняке.