Good Games драбблы

      Он медленно идёт по офисному коридору, прислушиваясь к запахам крови, дорогого одеколона и страха. Весь путь устлан трупами: через какие-то он перешагивает, на какие-то наступает, желая удостовериться в их смерти. Офис ещё долго будет всплывать в памяти именно таким.       Но его Цель не лежала среди этих шестёрок, его Желание сейчас пытается выжить, его Ненависть прячется.       Он мажет взглядом по перекошенным лицам мёртвых, узнавая в них бывших товарищей: тех, кого он предал, хотя они, конечно, предали его раньше. Вот яркая кудрявая девчонка, лучше всех обращалась с холодным оружием. Вон там сидит знакомый блондин, один из лучших стрелков, и катана в груди ему очень к лицу. Юного пухленького учёного настигла пуля в голову, когда он с тонкой папочкой документов пытался шмыгнуть в подсобку. Невысокой девочке-медику с голубоватыми кончиками волос свернули шею. А спокойному капитану с забранными в хвост волосами и щетиной, которая вот-вот оформилась бы в короткую бороду, перерезали горло. И много таких тут лежало. Сработано было чётко — семья перебита. Оставалось несколько групп, которые были заняты делами и были сейчас где-то далеко, Дон и Сотто Капо. Мужчина усмехнулся и закурил прямо посреди разгромленного кабинета, пожарная система точно не сработает. Куда еще верные подручные могли спрятать своего Дона? Остаётся только тайный лаз. Вот только для экс-Советника он не был тайным.       Консильери выдохнул клубы сигарного дыма и с пинка открыл очередную дверь. Там, встав перед шкафом и мельком взглянув на новые книги и сшитые дела, отработанным за долгие годы службы движением вытаскивает одну — нужную книгу. Евангелие всегда было на своем месте и всегда выручало хозяина от лица Господа, вот только хозяином всё это время был отнюдь не Дон…       Механизм покорно защёлкал и шкаф отъехал с надрывным скрипом. Консильери отходит вслед за ним, используя как прикрытие, и не зря: не успела дверь до конца отъехать — началась беспорядочная пальба. «Интересно, из чего стреляет?.. А, не так важно» — Пошёл вон, предатель! — слышится знакомый голос и снова очередь. Затихло, звуки перезарядки. Консильери вышел из укрытия и выстрелил сам, один раз. Тёплые карие глаза закатываются, парень откидывается на ковёр почти беззвучно и после нескольких хрипов всё-таки замолкает. Прекрасно.       Консильери наконец поворачивается к Дону. — Не двигайся. — выдохнул глава семьи, держа перед собой пистолет. Консильери с сожалением замечает, что тот даже перевязан. Почему он не стреляет? Усмешка, шаг на встречу Отцу. — Я сказал не двигаться! — прикрикнул босс, обеими руками сжав пистолет. Консильери чуть наклонил голову и уткнулся лбом в ствол. — Стреляй. — Убийца улыбнулся и заглянул в глаза Дона. Столько эмоций на лице ранее хладнокровного лидера: отчаяние, страх, ненависть, скорбь. Треснувшие очки только подчёркивают это прекрасное зрелище. — Мы оба знаем, что ты этого не сделаешь, Абрай, и мы оба знаем почему… — бывший советник выхватывает пистолет и отбрасывает его далеко в сторону, — А вот я, — он приставляет пистолет к голове Дона, — очень хочу нажать на курок. — Почему, Лирик?.. Предатель смеется. — И что «почему»? Почему я предал вас? Или почему я предал тебя? О, это был грандиозный план, и знал бы ты как сложно было всё это провернуть. Всё шло практически идеально, в какой-то момент Франц, правда, пытался тебя вразумить и мне показалось, что у него начало получаться. — Лирик утёр со лба проступившую испарину. — Ах, Отец, Вы что, не видите? Он же хочет Вас убить! А ты был настолько свято уверен, что я предан тебе, что я готов жизнь за тебя отдать, — советник снова расплылся в довольной усмешке. Абрай зло буравил Лирика взглядом, сцепив зубы. — Ублюдок. — выплюнул он после недолгой паузы. — Еще какой — хмыкнул Лирик, убирая пистолет в кобуру. — Ты не убьёшь меня? — Дон удивлённо выгнул брови. — М, интересный вопросик. — Лирик замирает, не убирая руку с рукояти, — Вот как поступим, — Одним движением он снова достаёт оружие и выпускает в Абрая пять пуль, в живот, тот не успевает даже вскрикнуть. — Если ты выживешь, то я буду восхищен твоей стойкостью и даже поаплодирую, но если исходить из количества отверстий и свинца в твоём теле, с поправкой на твою живучесть, то протянешь ты минут сорок. Последней агонии, Дон! — Предатель поправил бывшему Боссу очки, улыбнулся и пошел прочь, оставляя за спиной умирающего Дона, разрушенный офис, разрушенную семью.