***
Прошерстив весь интернет в поисках информации об объекте скорого интервью, Юнги узнал много интересного. Чон Чонгук – двадцатишестилетний кореец, стал известен благодаря нелегальным боям без правил. Несмотря на опасность данных мероприятий, почти никогда не проигрывает. Живёт в Америке. Снимался для известного журнала, но интервью так и взять никому не удавалось, даже за очень большие деньги. Личная жизнь мужчины покрыта интригующими сплетнями. Всё, что удалось нарыть за пару дней на фанатских сайтах – то, что он сделал очередную татуировку с изображением пасти тигра, силы которого приписывают самому боксёру. — Опаздываю! — бросив взгляд вниз экрана, Юнги взвизгнул, захлопывая с характерным звуком ноутбук. Быстро натянув на себя тёмные узкие джинсы, поверх футболки черную ветровку и схватив со стола рюкзак, в спешке выбежал из крохотной однушки на автобусную остановку. Путь не близкий, но и на такси денег особо нет. Мин не отчаивается, ведь подработки останутся в прошлом, когда интервью поставят на первые страницы самого крутого журнала в Корее. Набрасывая в блокнот примерные вопросы, сероволосый задумчиво повернул голову к окну, провожая взглядом однополую пару, которая мило держалась за руки в ожидании зелёного света. Юнги встречался с парнем год, когда учился в университете, но разные интересы и нежелание подстраиваться под плотный график сделали своё дело. Он бегал с института на подработки, лишь бы оплатить квартиру и не возвращаться к пьющему отцу, а его парень ходил на тусовки, игнорируя желания встретиться хотя бы пару раз в неделю в удобное для Мина время. После Юнги и пытаться искать партнёра не стал, ведь кто захочет менять свой режим ради пацана, который пытается выжить и построить своё будущее, выгрызая красную корочку для того, чтобы устроиться на работу мечты? Отбрасывая воспоминания о прошлом в сторону, сероволосый потянулся к кнопке остановки, быстро выбегая из автобуса. Жутковатый район отпечатался мурашками на теле Мина. Растирая руки ладонями, он заставил себя не думать о страхе, тем более, если знаешь, на какое мероприятие занесло. Толпившиеся люди у входа громко разговаривали и смеялись, ожидая представления. Сжав всю свою мужественность в кулак, Юнги протиснулся сквозь груды потных тел и вонючих футболок, пролезая сквозь ограждение. — Мин Юнги. Журналист, — с гордостью протягивая перед собой бейджик в лицо охране, брюнет важно задрал подбородок вверх. — Мальчик, тут взрослые игры, — нагнувшись, мужчины засмеялись, смотря на Юнги, как на какого-то ребёнка, решившего возомнить из себя взрослого. — Слышите, вы! — ощетинившись, словно кот, Мин готов был тут же наброситься на тупоголовых и выцарапать их глазёнки. — Я журналист! У меня есть пропуск! — Не знаю, где ты его распечатал или украл, но плохая попытка, — усмехается первый. — Пай-мальчикам тут не место. Беги домой и залезь под юбку своей мамаши, которая, небось, уже потеряла тебя. Если бы не упоминание о маме, которая скончалась в то время, когда Юнги переходил в старшие классы, он бы мог продолжить отстаивать свои права, но слёзы предательски стали проситься наружу. Отойдя к дороге под ещё больший хохот в свою сторону, Мин вытер мокрые дорожки с бледных щек, медленно считая до десяти. Мама всегда говорила, что сдаваться не нужно, но если другого выхода нет, то значит, что это не твой путь. После её смерти Юнги наблюдал за отцом, который с каждым днём, наперекор словам любимой, сдавался, глуша боль в стопке соджу. Но ведь Юнги не отец. Он сильнее, значит, и выход найдёт. Резко развернувшись, сероволосый направился в конец очереди, прошмыгнув за угол. В каждом здании есть черные выходы, а также пожарные лестницы. До лестницы высоко, а Юнги со своим ростом будет прыгать до рассвета. Дёрнув ручку двери, которая показалась нужной, Мин радостно присвистнул, тут же открывая. Но кто же знал, что на чёрных выходах стоят ещё парочка тупоголовых, которые явно не в настроении слушать объяснения о внезапном проникновении. Ну, а Юнги и не собирался объяснять. Резко наклонившись, он протиснулся меж амбалов и, что есть ноги, побежал вперёд, не зная, в каком направлении двигаться дальше. Завернув в коридор, он пробежал до конца, почти сбивая с ног длинноногих девушек в бикини. Поняв, что он в тупике и вот двухметровые бугаи прижмут его к стенке и раздавят, как букашку, не оставив и следа. Прижавшись спиной к двери, он зажмурил глаза. В следующий миг Юнги сам не понял, как с другой стороны её кто-то открыл, и он оказался на полу комнаты, которая была похожа на гримёрскую. Прижав блокнот к груди, Мин резко открыл глаза, смотря в глаза тем же амбалам и другим мужчинам, которые окружили его. — Мне нужен Чон Чонгук! — Юнги выдавил из себя последние слова, вспомнив, что перед казнью провинившемуся дают право на последнее желание. — Простите, босс, он слишком мелкий и шустрый, сразу не смогли поймать, — поднимая парнишку с пола, охрана поклонилась сидящему на диване. — Отпустите, — туго завязывая бинтами руки, Чонгук поднял глаза, проходясь взглядом по худенькому тельцу. — Он всего лишь хотел взять автограф. Переглянувшись, мужчины отпустили руки мальчишки, уходя за дверь. Сначала Юнги не мог поверить, что все его кости целы, а из носа до сих пор не течёт кровь. Но, проморгавшись, он нагло уставился на симпатичного брюнета, который был коротко подстрижен, а чёлка, выбиваясь, свисала на лоб. Одна из его рук была полностью забита татуировками, которые были набиты совершенно разными стилями, но отлично дополняли общую картину. — Мне скоро на ринг, так что давай сюда свой блокнот, — протянув руку в сторону Юнги, он поднял глаза цвета обсидиана с тонких бледных пальцев на лицо. Чонгук соврал, если бы сказал себе, что такой красоты он никогда не видел. Видел. Но такого тонкого, фарфорового, искусного личика – никогда. Необычный тёмно-серый цвет глаз в первую очередь бросался в глаза. Для корейцев это редкость, а в совокупности с необычной внешностью – нонсенс. — Что? — смутившись от пристального разглядывания, Мин сделал шаг назад, начиная приходить в себя. — Не нужен мне Ваш автограф. — Тогда зачем ты сюда пришёл? — удивившись не банальным намерениям мальчишки, Чонгук заинтересовался ещё больше. — Я журналист, — прижав сильнее к груди блокнот, Юнги вздёрнул носик кверху. — Ответьте мне на пару вопросов. — Если бы ты и правда был журналистом, ты бы знал, что я не даю интервью, — усмехнувшись, Чон поднялся на ноги, накидывая на плечи тонкое чёрное шёлковое кимоно. — Но ты красивый. Дашь мне своё тело, тогда я подумаю. — Чего? — насупившись, Юнги сделал ещё один шаг назад, задевая острыми лопатками стену. — Никогда. — Никогда не говори никогда, — толкнув язык за щёку, Чонгук подошёл ближе, принюхиваясь к парфюму, который идеально подходил к складывающемуся образу маленького котёнка с коготками. Юнги сразу же почувствовал себя загнанным в клетку зверьком. Только вместо прутьев – сильные руки этого мужчины, а вместо приговора – его желание завладеть. Значительная разница в росте начинала пугать, а странные действия заставили красную кнопку загореться. Действуй. Кричи. Беги. — Мне не нужна очередная железная медаль и деньги. Ты будешь моим самым главным трофеем. — Что Вы возомнили о себе? — превозмогая капельки страха, Мин поднял взгляд, вновь смотря в те глаза, от которых коленки подкашиваются, а сердце предательски начинает сбивать нормальный темп. — А вообще, сначала выиграйте, потом поговорим. — Ты только не отворачивайся, — оскалившись, Чонгук медленно наклонился, обжигающе шепча Юнги на ухо. — В твою честь. Отказавшись осознавать происходившее пару минут назад, Юнги нашёл своё место в первых рядах зрительского зала. Сев в кресло, он почувствовал, что не хочет здесь находиться, но работа будет подразумевать выходы в разные места, поэтому делать нечего. Приветствие двух соперников прошло оглушительно громко. Но в голове Мина проскальзывал тот короткий диалог. Если бы он согласился сразу же провести с красивым мужчиной ночь, то не пришлось бы бегать за ним потом. Ему нужна эта работа. На другую он не согласен. Принципы важнее. Юнги не шлюха, которая ляжет ради выгодной сделки. Пускай он имеет тело Аполлона, смотрит так, что хочется распять себя на алтаре и поклоняться только ему, но нет той искры, о которой говорила мама. Любовь – это дар. Она приходит, когда действительно нужна. Юнги верит. Пронзительный свист вывел Мина из копошения в своих мыслях. Два соперника, вцепившись мёртвой хваткой, пытались нанести друг другу удары. Чонгук смотрелся на ринге ещё лучше. Если бы Юнги пришлось угадать вид спорта, которым занимается брюнет, он бы не смог представить его нигде, кроме ринга. Он быстрый, ловкий, несмотря на свои внушительные размеры. Чонгук легко уходил от ударов, нанося чётко отточенные выбросы вдвойне сильнее. Повалив мускулистого соперника лопатками на пол, резко схватил за руку, выворачивая кисть в другую сторону. Юнги никогда не забудет этот хруст. Эхом отозвавшийся крик мужчины ему будет сниться в кошмарах. Никто не предупредил, что бои без правил на самом деле не имеют чётких правил. Не отводя взгляд от идущего боя, он заметил, как соперник Чона вновь упал, хватаясь за ногу, из которой торчала кость. Открытый перелом. Затаив дыхание, Мин хлопнул себя по щеке, стараясь не потерять сознание. Вскочив с места, он быстро пробрался к выходу. Не добежав до ближайшей урны, он полностью опустошил желудок прямо на тротуар. Прокашлявшись, Юнги болезненно завыл, пытаясь прийти в себя очередной раз за день. — Ну и что теперь делать? — почти плача, сероволосый вытер рукой рот, оглядываясь назад. Уговаривая себя попробовать вернуться, Юнги сдался после первой же попытки, направляясь в придорожное кафе, чтобы выпить горячего кофе и подумать над статьёй. Не может же он завалить первое задание. Никто не узнает, если Юнги немного приврёт. Всё на пользу. Но туда он не вернётся.***
Выпив большую кружку латте с малиновым сиропом, Юнги так и не приступил к работе. Он забыл, что врать-то он с рождения не умеет. Такой дар очень помогает родителям с детства, чтобы их ребёнок не сотворил чего-то непоправимого. Но вот беда, с возрастом это не проходит, а этот чистый ребёнок попадает в грязный, полный коррупции мир, который заманивает в свои сети и без лжи ты просто не выживешь. Погрызывая колпачок ручки, Мин проводил глазами очередную проезжающую машину. Живот предательски начал урчать, ведь от одного кофе сыт не будешь. Посчитав оставшиеся копейки, он обречённо вздохнул, закидывая свои монатки обратно в рюкзак. Дома хоть есть рамён, а оставшихся денег хватит только на автобус. Выйдя из кафе, парень натянул капюшон от ветровки на голову, передёргиваясь от внезапного осеннего ветра. Дорогу освещали лишь изредка появляющиеся фонари. Мин плёлся не спеша, напевая под нос любимую мелодию. Усевшись на скамью, он принялся ждать автобус, который поздно вечером увеличивал интервалы ожидания. Листая новости в телефоне, Юнги вновь залез на сайт поклоняющихся Чон Чонгуку. — Выиграл, — сухо прокомментировал прочитанное вслух. — Конечно, ломать конечности он умеет, — заблокировав телефон, сероволосый сильнее сжался, потирая руками плечи от пронзительного холодного ветра. Если бы не машина, которая, скрипя шинами, резко остановилась около остановки, Мин бы даже уснул в сидячем положении. — Мин Юнги, — выходящие из машины мужчины утвердительно произнесли то, что должно было звучать, как вопрос. — Вы должны пройти с нами. — Что? — подняв голову, Юнги почувствовал страх, будто попал в начало какого-то триллера, а главным героем является он сам. — Я ничего не сделал. Я просто жду автобус. — У нас нет времени на разговоры, — вздохнул первый мужчина, устало потирая переносицу двумя пальцами. — Вас хотят видеть. — Кто? — Сядь в машину или мы тебя сами в неё затолкаем, — огрызается второй, не желая уговаривать потенциальную жертву. Юнги знает, что убежать не получится. Сил нет. И по почкам получить не хочется, поэтому нужно сесть в машину. Но что он сделал? — Хорошо, — почти заикаясь, Мин встал со скамьи, двигаясь по направлению к джипу. Залезая на заднее сиденье, он оказался прижатым двумя громилами по бокам. Впервые Юнги был рад своей никчёмной комплекции, хоть дышать есть чем. — А куда вы меня везёте? Никто так и не ответил. Юнги не стал больше допрашивать своих похитителей. Прижав к себе рюкзак, он следил за дорогой. Машина отдалялась всё дальше от той, которая вела к нему домой. Через несколько минут джип остановился у лестницы, которая вела к роскошным дверям отеля-люкс. Мин никогда не был в отелях, тем более в таких роскошных. — Вы, наверное, перепутали, — оглядываясь по сторонам, он вышел из машины, не в силах оторвать взгляда от красиво одетых людей, которые спешили по своим делам в разгар блистательной ночи. — Рюкзак, — протянул руку один из громил, собираясь забрать единственное, что было у парня. — Купите себе сами, — нахмурив брови, Юнги почувствовал угрозу, как тогда в школе, когда дети жестокие не знают, чем развлечь себя, нападая на более слабых. — Что за ребёнок? — выхватив из цепкой хватки небольшой чёрный рюкзак, поднимая над головой хозяина. — Попробуй, достань. — Что за придурки?! Кто вас нанял?! — пнув самого борзого в живот, Мин тут же прижал ладошку к себе, корчась от боли. — Ну, было щекотно, не спорю, — закинув рюкзак на заднее сиденье того же джипа, мужчина подхватил сероволосого под руку, волоча за собой. Пройдя регистратуру, работники отеля даже не замечали пытающегося выбраться из стальной хватки парнишку. Лифт унёс двоих на самый последний этаж, который отдавался под президентский люкс. Как только двери открылись, перед Юнги предстал огромный пентхаус с панорамными окнами. Если закрыть глаза, то можно было подумать, что это самый прекрасный сон. Но у Мина даже фантазии бы на такое не хватило. На всякий случай ущипнув себя за руку, он поморщился, резко открывая глаза. Нет, не сон. В доказательство послышался сигнал закрывающихся дверей лифта. — Эй! — стал нажимать кнопки вызова, игнорируя постоянно выходившую ошибку, которая требовательно просила подтвердить членство чёрной картой. — НО Я ТУТ НЕ ЖИВУ! ОТКУДА У МЕНЯ ЭТА КАРТА?! — восторг сменился волнением, а за ним пришла и раздражённость. Пробежав номер вдоль и поперек, чтобы отыскать запасную дверь, Юнги устало повалился на огромную кровать в спальне, поняв, что находится в ловушке у того, кому явно насолил.***
Через час Юнги заворочался, чувствуя на себе пристальный взгляд присутствующего. Распахнув длинные ресницы, он резко сел, ощущая лёгкое головокружение от резких движений. В кресле напротив кровати сидел тот самый Чон Чонгук, тихо наблюдая за спящим гостем. Он не хотел его будить. Слишком прекрасен был этот юноша в свете полной луны. — Это Ваши неандертальцы притащили меня сюда? — потирая глаза пальцами, Мин сполз с кровати. — Прости, — наблюдая за действиями младшего, Чонгук облизнул нижнюю губу, опуская глаза вниз на худенькие ноги, обтянутые рваными джинсами. — Они будут наказаны. — Я не буду писать про вас, не переживайте, я ничего толком не видел, — заметив похотливый взгляд, Мин засмущался, подходя ближе к выходу из комнаты. — Ну, я тогда пойду. — Я видел, как ты ушёл, — не двигаясь с места, брюнет улыбнулся уголками губ. — Мин Юнги. Двадцать два года. Единственный ребёнок в семье. Семья неполная. Снимаешь однушку. Отец не помогает, поэтому подрабатываешь в круглосуточном магазине. Неделю назад закончил университет с отличием. Решил попробовать себя в профессии, но не рассчитал силы. — Неправда! — внезапно вскрикнув, Юнги остался стоять к собеседнику спиной, не зная, куда деть ошарашенный взгляд. — Откуда Вы всё это знаете? — Попросил навести справки. — Зачем это Вам? — сдерживая дрожащий голос, Мин всё больше приходил в ужас. — Я не хотел тебя обидеть, — встав с кресла, Чонгук подошёл к дрожащему парню, дотронувшись тёплой ладонью до плеча. Не ожидав прикосновения, Юнги дёрнулся, отбегая в сторону. И опять он будто загнанный зверёк перед хищником. Опять этот взгляд, который не несёт ничего хорошего. — Не надо, — натыкаясь на тумбу у кровати, он понял, что ещё один его шаг и бежать будет некуда. — Прости, — поднимая руки, показывая жестами, что не собирается делать того, чего он сам не захочет. — Я не думал, что так сильно напугал тебя. — Я могу идти? — Если честно, я не хотел тебя отпускать, — потирая побитые после боя костяшки, Чонгук поморщился. — Я дам тебе интервью, но взамен позволь накормить тебя. — Правда? — не веря ушам, Мин распахнул глаза ещё сильнее, забывая о недавнем страхе. — Да, — приподняв уголок губ, брюнет отошёл назад, чтобы не пугать журналиста ещё больше. — Поужинаем тут.***
Расположившись в гостиной, Чонгук заказал ужин на двоих из ресторана, который находился на первом этаже отеля. Молча наблюдая за копошением двух официанток, Юнги сидел на диване, волнительно покусывая нижнюю губу. Не сумев собрать волю в кулак и спросить о своём рюкзаке, в котором находились блокнот и телефон, он просто решил вспомнить записанные ранее вопросы. Когда персонал покинул номер, он увидел стол и два стула, которые специально принесли из ресторана. На белой скатерти расположились блюда и два бокала для вина. Вид около панорамного окна захватывал, и Мин внезапно захотел оказаться тут на свидании, а не по деловому вопросу. — Прошу, — расстегнув ролексы на запястье, Чонгук, сняв одним движением часы с руки, положил те на журнальный столик. — Да, — смущённо поклонившись в знак благодарности, он прошёл к столу, снимая свою ветровку. Юнги стало неловко от своего вида: обычные рваные джинсы и белая футболка. Спортсмен был одет в бордовую рубашку, которая была сшита по точным размерам мужчины, брюки идеально облегали огромные бёдра, а обувь натёрта до блеска. Сев на стул, он сглотнул, рассматривая огромный кусок стейка, приготовленный в прожарке медиум рэйр. — Не стесняйся, — отрезая небольшой кусочек, Чонгук отправил его в рот, медленно разжёвывая. — Спасибо, — ещё раз поклонившись, Юнги сделал глоток вина из бокала, замечая около приборов новый блокнот и ручки нескольких цветов. Не желая мешкать, Мин взял в руки ручку, записывая вопрос. — Скажите, за четыре года ошеломительного успеха Вы не задумывались уйти на пике славы? — Пике? Никогда нет предела совершенству. Никто и никогда не может знать, что там дальше. Так что нет, — прожёвывая очередной кусок стейка, ответил Чонгук. — У Вас есть тот, кому вы бы посвятили все Ваши победы? — делая очередной глоток вина, Юнги продолжил записывать что-то в блокнот. — Нет, но, может, когда-то, — наблюдая за эмоциями на лице младшего, брюнет не заметил, как на лице появилась улыбка. — Может, ты поешь? — Я не люблю сырое мясо, а вино вкусное, спасибо, — не поднимая взгляда. — Что ты хочешь поесть? Тебе приготовят, — не унимается Чонгук, рассматривая уже тонкие запястья и аристократично бледные руки. — Ты живёшь один? — Да, — на автомате ответив, Юнги приподнял глаза, но тут же опустил их, чувствуя макушкой аспидно-прожигающий взгляд. — Вы живёте в Америке. Почему покинули Корею? — Моя мать умерла задолго до того, как я начал заниматься боевыми искусствами. Отец водил баб, избивал меня, но никто с этим не был в силах бороться. Бывший капитан полиции. Кому хотелось связываться? — оскалившись, Чонгук, покрутив в руках бокал, попробовал вино на вкус. — У меня больше не было семьи. Меня заметил американский тренер, на первых соревнованиях. Тогда я закончил школу, и он сразу предложил поехать с ним. А этот город навевал на меня тоску и тяжёлые воспоминания. Меня тут больше ничего не держало, — переведя взгляд на внимательно слушающего парнишку, Чонгук мягко улыбнулся. — Расскажи лучше о себе. — О себе? — Юнги округлил лисьи глаза, не ожидав подобного вопроса в свою сторону. — Мне нечего рассказывать. Моя мама тоже умерла, когда я переходил в старшую школу. Отец запил. Я пытался его образумить, но всё было бестолку. Смерть мамы сломала его, а я так и не стал стимулом держаться. Мне было некомфортно, вот я и ушёл, — Чонгук слушал и начинал понимать, что за этой красотой и сильным характером стоит маленький мальчик, который требует внимания и тепла. Они настолько похожи, только вот Чонгук уже вырастил своего внутреннего мальчика, а Юнги так и не смог. — Юнги, зачем тебе это? — Что? — не поняв вопроса, Мин быстро захлопал ресницами, оставляя бокал. — Зачем тебе это интервью? Ты же не журналист. — Меня не хотели брать в журнал, и директор сказал, что я красивый и мне нужно в модели, но я ростом не вышел, — нахмурившись. — Но не для этого я пахал в институте и ночами писал грёбанные статьи для идеального балла! — Ты правда очень красивый, — не сдержавшись, мужчина протянул руку к чужой, накрывая маленькую ладонью своей. — Та луна, она прекрасна, но ты одним своим появлением затмеваешь её красоту своей. Сглотнув, Юнги не захотел отдёргивать руку. Он смотрел на огромный спутник Земли, который не был так красив никогда. Наверное, это действовал алкоголь на голодный желудок, а может, красивый спортсмен, сидящий напротив, но этот момент хотелось остановить и запечатлеть в памяти, как самый счастливый. — Если Вы продолжите, я могу привязаться, — больше не сдерживая своих мыслей, Мин вернул взгляд, смотря в глаза, которые ещё каких-то полчаса назад наводили страх. Засмеявшись так искренне, словно звон маленьких колокольчиков, Юнги засиял ещё больше. — Может, я этого хочу, — подняв руку к покрасневшим от алкоголя и смущения щёчкам, проводя большим пальцем по шелковистой коже. — Ты невероятный. Даже сейчас, когда смеёшься, я чувствую, что моё каменное сердце начало оживать с тех минут, когда я впервые тебя увидел. — Ты всех… ой, Вы. Вы всех так соблазняете? — делая очередной глоток дорогого вина, сероволосый икнул, прикрывая рот ладонью. — Глупый ребёнок, — не сдерживая смех, Чонгук даже забыл о травме плеча, которое было полностью перебинтовано под алой рубашкой. Он получил её на ринге, когда вмиг задержал внимание на убегающем из зрительского зала журналисте. — Я отвезу тебя домой. — Великодушное спасибо, — поднявшись на ноги, Юнги вновь глупо засмеялся, делая глубокий реверанс, который обычно выполняют дамы. Запутавшись в ногах, он упал на диван, продолжая искренне смеяться. — Что ты со мной делаешь, Мин Юнги? — подойдя к дивану, Чонгук нагнулся, чтобы аккуратно приподнять упавшего. Проведя пальцами по линии отчетливо виднеющихся скул, он убрал серые прядки с лба, не отрываясь, смотря на пухлые губы, растянутые в улыбке. — Я же не железный, — не в силах больше сдерживать свои желания, брюнет накрыл губы младшего своими, пробуя на вкус самый дорогой десерт в его жизни. Если бы Юнги был трезв, он бы всё равно ответил на поцелуй. Аромат его парфюма кружил голову, а губы были настолько мягкими, что хотелось заплакать. Руки обвили чужую шею, настойчиво притягивая спортсмена к себе. — Я не смогу остановиться. Ты это понимаешь? — предупредив сквозь поцелуй, не желая отрываться от малиновых уст, слизывая остатки нюдового тинта. — Не надо, — прикрывая глаза, отдаваясь во власть страсти и похоти, натягивающими лёгкую вуаль над двумя влюблёнными. — Не останавливайся. Чонгуку больше не надо слов, они будут лишними. С того момента, когда он узнал о смерти его матери и алкогольной зависимости отца, он хотел отыскать мальчишку, забирая к себе под крыло. Да, он узнал обо всём до исповеди самого парня, но не хотел пугать глубокими познаниями от нарывшего за пару часов информации своего секретаря. Подхватив под ягодицы сероглазую принцессу, Чонгук даже не повел бровью от пронзившей резкой боли в плече. Перенеся худенькое тельце в спальню и положив на кровать, он немедля стал стаскивать одежду с Юнги. — Можно? — без доли смущения Мин протянул руку к красивой рубашке мужчины. На что получил молчаливый ответ, нависая сверху, чтобы было удобно. Расстегнув пару пуговиц, взору Юнги открылось перебинтованное плечо. Закусив губу, он быстро расправился с остальными, стягивая рубашку не без помощи владельца. Аккуратно положив руку на бинт, проводя по эластичной ткани вниз, резко поднял глаза. — Больно ? — Нет, — Чонгук никогда не видел такого по-детски наивного парнишку, который пробрался в самое сердце и, кажется, завёл то, что, казалось, никогда уже не сможет биться. — Уже нет. — Но было же! — быстро ответил заплетающимся языком, заглядывая в глубь морионовых зрачков. А там похоть билась, наполняясь до краёв. Неведомая забота кружила, хлопоча и властвуя над остальными. Что-то новое зарождалось, подавая частые сигналы. Чонгук был уверен, что это всё из-за него. Когда что-то настолько драгоценное попадает в руки, то никогда не будет уже отпущено на волю. Стянув остатки ненужной ткани, перед ним предстала полностью обнажённая скульптура, подобная богине любви. Брюнет видел много невероятных женских и мужских тел, но он уверен, что сам Пракситель захотел бы такое божество к себе в коллекцию. Проводя подушечками пальцев по отчётливо выпирающим рёбрам, он спустился вниз, подхватывая белесоватое бедро, нежно целуя внутреннюю часть. — Юнги, скажи мне, — нависая сверху, Чонгук коснулся губами нежной кожи линии подбородка. — Нет, — хрипло ответив, Юнги пробился сквозь мутную пелену, хватая остатки разума. — У меня уже был парень. Чонгук хотел бы быть первым, но обвинять и злиться было бы глупо. Всё, что было раньше, растворится со временем. Их будущее ещё впереди. Он уверен. Выцеловывая побагровевшие щёки, одновременно медленно ведя пальцами по упругому колечку мышц. — Расслабься, ладно? — наклоняясь к ближайшей тумбочке, брюнет вытащил тюбик со смазкой, выдавливая содержимое на пальцы. — Тебя надо хорошенько растянуть, — приставив пальцы ко входу, Чонгук положил вторую ладонь на макушку. Пока он поочередно вводил фаланги, Юнги резко дёрнулся от неожиданности, ощущая не удар об изголовье кровати, а тёплую ладонь. Смутившись ещё сильнее, он не отказался бы от ещё одного бокала вина, чтобы подавить своё смущение в красном полусладком. — Не дергайся, всё будет хорошо, — поцеловав кончик кнопочки, мужчина ввёл два пальца до основания, начиная раздвигать в разные стороны в манере ножниц. Оттягивая момент близости, чтобы быть уверенным, что его партнер будет разделять с ним моменты наслаждения, Чонгук продолжил растягивать младшего, наблюдая за меняющимися эмоциями на лице Юнги. — Выдержки тебе не занимать, — сморозив очередную глупость, Мин, закрыв ладонями лицо, вдруг пропадет из виду. — Будешь же плакать, — удивлённо приподняв брови, Чонгук усмехнулся, понимая, что уже достаточно поработал, раз подвыпивший журналист теряет терпение. — Надеюсь, от наслаждения? — не заставляя ждать ответа, засмеялся Мин. — Правда, что боксёры компенсируют своё маленькое достоинство большими мышцами? — Юнги, — наклонившись над лицом, Чон завёл руки мальчишки за голову, цепляясь пальцами за изголовье кровати. Не желая больше тянуть – и заодно заткнуть колкий язык своим, – он впился в губы грубым поцелуем, одновременно входя в выточенное лучшими мастерами тело. Округлившиеся, как блюдца глаза, будто извиняюще заблестели, пуская слезы, которые скатывались по щекам, падая маленькими бриллиантами на подушку. — Стони. — Мне больно, — укусив старшего за губу, Юнги стал вырывать руки, хныча от пронзившей тело боли. — Больно! — Потерпи немного, — смилостившись, Чонгук отпустил руки, тут же получая кулаками по больному предплечью. — Тише. Обними меня. Скоро боль пройдёт и будет приятно, — обхватив обеими руками тонкую талию, насаживая на себя, словно куклу, до конца. Вцепившись ногтями в широкую спину, Юнги притянул голову партнёра к себе, болезненно постанывая на ухо. Пуская слёзы, которые намочили эластичный бинт насквозь, Мин не заметил, как постепенно боль ушла на второй план, а приятные ощущения, проникая в каждую клеточку, пускали мурашки, заставляя передёрнуться. — Чонгук, — захватывая короткие пряди цепкими пальцами, Юнги принимал каждый толчок тихим стоном, снимая ненужное напряжение. — Чонгук, да… — ощущая горячее дыхание на своей шее и шлепки от влажных губ, Юнги был не в силах сдерживать в себе порывы громких стонов, наплевав на нормы приличия. — Кричи, — рыча от скорой неминуемой разрядки, брюнет, вдалбливаясь в податливое тело, сильнее сжал талию до хруста костей, оставляя засосы по всему телу. — Тигрёнок, кричи моё имя громче, — заставляя выгнуться сероволосого в пояснице, он перешёл к выпирающим рёбрам, следуя губами вниз по стекающей дорожке пота. Слушая стоны, обрывающиеся выкрикиванием своего имени, Чонгук сжал натянутый, как струна, член, в ладони. Сделав ещё несколько глубоких толчков, он насадился до упора, кончая внутрь одновременно с младшим. Тяжело дыша, мужчина стал размазывать семя по всей длине небольшого, аккуратного члена. Придя в себя, Чонгук лёг рядом, укладывая легкого, как пёрышко, парня к себе на грудь, убирая потные, выбившиеся тёмно-серые прядки за ушко, целуя в потный лобик. — Ну что, маленький?***
Наутро Юнги проснулся поздно. Вымотанное за ночь тело отказывалось слушаться и подниматься с кровати. Задний проход зудел, а голова трещала от жуткого похмелья. Кое-как присев на ноющую точку, Мин осмотрелся, потирая виски пальцами. Обрывки вчерашней ночи всплывали кусками, но исход был очевиден. Он переспал с тем боксёром, который ещё в гримёрной озвучил то, что в итоге же и получил. Резко обернувшись, Юнги увидел лишь скомканные простыни на второй части кровати. — Я же сам ему отдался? — кусая сухие губы, Мин с волнением пытался воспроизвести главные детали вечера. Когда осознание решило разом окатить парнишку с головы до ног всеми подробностями, Юнги мигом стал похож на варёного рака, хватаясь за пылающие от смущения щеки. — Капец. Капец. Капец! — спрыгнув с кровати, он, быстро натянув на себя помятую футболку и джинсы, в панике побежал из комнаты. Звук падающих капель заставил обернуться, притягивая своей тайной. А тайна та стояла под душем, смывая остатки утренней пробежки. Приоткрыв дверь, Юнги заставил свои подкашивающиеся колени стоять ровно, взглядом пожирая красивого атлета. Но страх предстать перед его глазами, наговорив много чего под действием алкоголя, выше, поэтому, отвернувшись, Мин схватил карту из кошелька мужчины, чтобы открыть двери в лифт. Спустившись вниз, он долго извинялся перед персоналом за стойкой, прося передать карту владельцу. Выйдя из красивого здания, где провёл лучшую ночь в своей жизни, Юнги побежал к дороге, чтобы поймать такси на последние деньги, которые он оставил кошке на корм. Ничего. Статья в кармане, а такое он даже под пытками ударом не упустит.***
Вернувшись домой, Юнги покормил кошку остатками сухого корма, усаживаясь рядом на пол. Всю дорогу он думал о ночи. Мин до сих пор ощущал сильную хватку Чонгука на своей талии, а горячие губы на своей шее. Когда водитель стал коситься, смотря с упрёком на пассажира, то до Мина дошло, что вся шея и открытые участки ключиц покрыты расцветающими, будто цветы майскими днями, засосами. Одной рукой поглаживая белоснежную шерстку кошки, которую он не смог оставить замерзать на помойке, Юнги печатал на коленях статью, смотря сквозь экран в открывающиеся ему двери в светлое будущее журналистики. Упуская все подробности личной жизни спортсмена, он сунул листы в папку, быстро переодеваясь. Сделав глоток воды, так как готовить рамён не было времени и желания, убежал в издательство. — Как не примите статью? — ошарашенный ответом главного редактора, Юнги из последних сил стукнул кулаком по стеклянному столу. — Вы сказали, что если я возьму у него интервью, то Вы возьмёте меня на работу! — Да и я держу обещание, — спокойно сняв очки с переносицы, мужчина посмотрел хмурым взглядом на красивого юношу. — Только ты это придумал. Я не буду обманывать своих читателей. — Я не придумал это! Позвоните ему и спросите! — рыча, как самый настоящий тигрёнок, Юнги не был в силах поверить, что его мечты сгорели и осыпаются пеплом на ладони. — Ты такой смешной, — усмехнулся мужчина. — Откуда у меня номер Чон Чонгука? Покинь помещение или я позову охрану. — Вы не можете со мной так поступить, — еле сдерживая слёзы, Мин взял протянутые бумаги, сминая пальцами. — Не можете. — Иди в другой журнал, в чём проблема? — В том, что я Вам поверил, — развернувшись, он покинул кабинет. Захлопнувшаяся дверь за спиной поставила точку на его главной мечте. Возвращаться в круглосуточный магазин и быть мальчиком на побегушках – единственный выход, чтобы выжить. Все врут. Преподаватели врали, что Мин Юнги спасательный круг крупных журналов Кореи. Мама врала, что никогда не бросит. И Юнги сам себе врал, когда пришёл в это издательство, надеясь на свои силы. Но сил больше нет.***
Плетясь несколько кварталов от самого издательства до дома, Юнги чувствовал, как стало немного пошатывать, а в голове стоит белый шум. Мало того, что ему нужно было вновь искать работу не по специальности, так ещё и голодный обморок обеспечен. Поднявшись по лестнице на второй этаж, на автомате нажимая кодовый замок и открывая дверь, Мин прошёл мимо кухни в комнату, укладываясь на кровать, издавая мучительные стоны. Обняв подушку, он уже думал провалиться в царство Морфея, но, широко распахнув глаза, вскочил на ноги, выбегая на кухню. — Как Вы здесь оказались?! — бегая глазами по фигуре мужчины, остановился на лице, поймав взгляд глазами. — Почему ты сбежал? — проигнорировав вопрос, Чонгук спокойно задал свой, отпуская кошку на пол. — Я первый спросил, — потупив глаза в пол, Юнги стало неловко, ведь он даже записки не оставил. — Так почему? — Это была одноразовая акция, зачем нам прощаться, — нервно ковыряя кутикулу на пальцах, Мин чувствовал, как в сердце кольнуло, обжигая легкие обидой. — Одноразовая акция? — удивлённо изогнул брови, не ожидав такого ответа. — И где ты это только берёшь, малыш. — Зачем Вы пришли? — Не думал, что придётся бегать за тобой и вскрывать замки, но это было занимательно, — постукивая белой зажигалкой по столу, Чонгук вздохнул. — Я принёс тебе твой рюкзак. Хотел позавтракать вместе, но уже время обеда. Пообедаем? — У меня ничего дома нет. Могу накормить вас кошачьим кормом, — подняв стыдливо тёмно-серые глаза, Юнги уловил лёгкую улыбку на губах спортсмена. — Из твоих рук всё, что угодно, но лучше позволь мне тебя накормить, раз вчера не вышло, — встав со стула, Чонгук взял одну руку в свою, вытаскивая из квартиры. — Вы сломали мне замок! Там Хару одна! Её украдут! — плетясь за брюнетом, Юнги попытался зацепиться за косяк, но попытка не увенчалась успехом. — Мои ребята позаботятся о ней, не переживай, тигрёнок, — обернувшись, Чонгук подхватил сероволосого на руки, в два шага оказываясь у машины.***
— Как твоя статья? — заказав блюда на двоих, Чонгук проводил взглядом официанта, возвращая внимание партнёру. — Хотел заехать, но подумал, что ты расстроишься. — Статью не приняли, — оглядываясь назад, Юнги не мог найти себе места, постоянно ёрзая на стуле. Элитный ресторан в центре города, много красиво одетых людей, а его мятая футболка и свободные джинсы совсем не вписывались в это место. — Мы не могли поехать в обычное кафе? — Зачем ехать в кафе, если ты достоин большего? — наблюдая за ёрзанием и заламыванием пальцев от волнения, Чонгук взял его ладони в свои. — Эти тряпки на их телах ничего не стоят. Они ещё не поняли, что самое главное в этой жизни. Может, и никогда не поймут, если не найдут её, — нежно смотря в глаза, брюнет улыбнулся, продолжая держать Мина за руки. — Почему статью не приняли? — Он сказал, что я всё выдумал. Вы же никому не давали прежде интервью, — не вырывая руки, а наоборот подвинувшись поближе, Юнги понемногу стал абстрагироваться от внешних раздражителей, уделяя всё внимание Чону. — Всё-таки стоило заехать, да? — покачав головой, мужчина не стал разрывать цепочку из рук, даже когда пришел официант. — Разве я не заслужил перехода на «ты»? — Не заслужил, — опуская вновь глаза, Юнги постарался не показывать, что кадры из их ночи вновь начали одолевать младшего. — Знаешь, я позабочусь о том, чтобы они кусали локти, но какая разница, если ты летишь в Америку, — отпустив одну руку, Чонгук, наколов на вилку немного пасты, протянул её ко рту Юнги. — Кушай. — Куда лечу? — раскрыв немного рот от удивления, Юнги получил порцию пасты, став старательно разжёвывать. — Что? — Помнишь, я говорил, что мне некому посвящать мои победы? — сделав паузу, дождавшись кивка в ответ. — Так вот, теперь есть. Я посвящаю все мои прошлые и будущие победы тебе, моя Луна. Не отрывая глаз от лица Чонгука, Юнги почувствовал, что почва уходит из-под ног, сердце бешено колотится, вырываясь навстречу своей судьбе. Всё это будто во сне. Ещё каких-то полчаса назад он думал, что найти какую-нибудь работу, чтобы выжить, – это уже предел мечтаний, но пару слов из его уст заставили возродить веру в этот мир. — Чонгук, — прошептав через несколько секунд, Юнги отложил вилку в сторону. — Что это значит? — То, что я тебя никогда не отпущу, — сжимая ладошку в руке, он почувствовал колотящееся сердце младшего. — Я знаю, что это может звучать глупо, незрело и вообще абсурдно, но ты то, что я искал. Пускай мы знакомы меньше суток. Пускай нас ждет много сложностей, но я тебя никогда не отпущу. Хочешь ты или нет, мы летим завтра в Америку. Первое, о чём подумал Юнги, это о словах Чонгука из интервью: «Меня здесь ничего не держало». А что держит его? Отец первые месяцы даже не заметил, когда он съехал. Работы нет. Друзей, по сути, тоже. Всё, что он имеет, это зарождающуюся любовь. Та, от которой бабочки в животе, розовые очки и сладкие объятия. Возможно, он пожалеет об этом, если у них ничего не сложится, но вера в светлое будущее открыла вторую дверь. Самое время быть счастливым. — Я согласен.