Сломанный

      Для Игоря финальная битва с Чумным доктором закончилась весьма удачно. Он выжил, пришедшие за ним Юля и Дима тоже, Прокопенко и часть полицейских тоже оказалась жива, а последствия маргинального бунта быстро устранялись. В целом всё закончилось хорошо. По крайней мере, Игорю так казалось.       Только три дня спустя он увидел сообщения от Кирилла. Гречкин был буйным мажористым мальчишкой, своенравным и своевольным, но ничего плохого не совершавшим.       Игорь познакомился с ним, когда взял за дело сбитой насмерть воспитанницы детского дома. В непреднамеренном убийстве обвиняли Кирилла. В первую встречу Игорь мечтал убить мажористого засранца, Кирилл смотрел на него диким зверем в клетке и с важным видом попросил заказать ему биг мак.       Биг мак ему привез водитель, когда допрос Игоря зашел в тупик. Избивать юного убийцу было нельзя — тогда Игорь сам мог бы оказаться избитым — присланные отцом пара адвокатов и водитель-телохранитель пристально следили, чтобы ни один волосок не упал с этой головы. Собственно, Игорь ушел из допросной, когда от цветастого лука Гречкина уже начало пестрить в глазах.       Так к своему с боем выбитому биг маку Кирилл даже не притронулся. Игоря тогда это напрягло. Гречкин вторые сутки находился в отделении, но ни разу ничего не ел.       Потом оказалось, что Кирилл девочку не сбивал. Да, он был на вечеринке, да он выпил, но нет — за руль он так и не сел. Какая-то шлюха из клуба уговорила его покататься на новой ламборджини авентадор. Именно эта шлюха, обдолбанная и пьяная, сбила девочку и уехала с места преступления. Перепуганный до смерти Кирилл решил, что всё это хуйня, а под давлением адвокатов, которые сами не верили в его невиновность, стал делать вид, что весь такой наглый и уверенный мажор, который как бы виновен, но вы это не в жизнь не докажите. А на самом же деле Гречкина трясло от одной мысли об убитой девочке, а потом и вовсе вывернуло, стоило другому следователю показать фотографии с места преступления.       Следствие также доказало, что Гречкин не врал. Девочку сбил не он, а шлюха из клуба. Кирилл Гречкин был полностью оправдан, а Игорь чист перед совестью.       Общество в невиновность Гречкина не верило.       Когда у Чумного доктора появились последователи, а нападения на людей, пускай даже и не светских личностей, участились, Игорь настоятельно попросил Кирилла лишний раз не вылезать из дома. Еду заказывать, продукты тоже. Кирилл с важным видом покивал и заявил, что никуда не пойдёт пока доблестная полиция не даст зеленый свет.       Игорь улыбнулся на его дурачества и отправился на открытие «Золотого дракона» — пригласительный, кстати, достал тоже Кирилл — где только сильнее убедился в необходимости держать Кирилла дома.       Только спустя три дня Игорь увидел его сообщения. К этому моменту Разумовского осмотрели уже два психиатра и оба подтвердили проблемы с психикой. К этому моменту вопрос о судебном разбирательстве поставили ребром, а Разумовского грозились отправить на принудительное лечение в больницу.       Все эти три дня Игорь пытался пережить потрясения одной ночи. Страх за жизнь Прокопенко, собственное моральное и физическое истощение, от которого хотелось только есть и спать. И то иногда можно было и не есть. О Кирилле он тогда даже не вспоминал.       В день маргинального бунта, как раз в ту ночь, Кирилл уперто названивал ему. Двадцать шесть раз. Тридцать семь коротких сообщений. Одно голосовое.       В нём Кирилл что-то истерично бормотал сбивчивом полушепотом то и дело всхлипывая и прерываясь на рыдания. Закончилось голосовое громким звоном и возбужденными криками.

***

      Кирилл на больничной койке, бледный под цвет простыней, так что каждый синяк и ссадина видны как на ладони. Избитый и изрезанный он смирно лежал на кровати с катетером капельницы в сгибе локтя.       Он медленно повернул голову на скрип двери и приветливый возглас медсестры, внимательно посмотрел Игорю в глаза и медленно улыбнулся разбитыми губами.       Вблизи он выглядел ещё хуже. С разбитыми губами, алыми ссадинами буквально везде и пугающе-черными синяками. Кирилл улыбался одними глазами.       — Выглядишь кошмарно, — медленно проговорил Кирилл. Голос у него был хриплым и сорванным.       Игорь улыбнулся и не глядя нашарил холодную руку.       Игорь не сразу понял, что не так. Медсестра вытащила из руки капельницу, пересадила Кирилла на коляску и с ласковой улыбкой передала Игорю.       Только на улице Игорь остановился и сел перед Кириллом.       — Объясни, что случилось.       — Да много чего случилось, — медленно кивнул Кирилл. Медсестра сказала, что он такой поплывший из-за лошадиной дозы обезболивающего. — Система безопасности в замке моего папаши ну такое себе. На троечку. Даже два с половиной. Эти товарищи в масках и с битами чудесно прошли через неё, не получив никаких препятствий. Они меня избили и свалили, когда появилась полиция. Кажется. Мне так сказали.       Игорь долго смотрел в огромные темные глаза.       — Мне жаль, — наконец выдохнул он. Вина скручивалась болезненным узлом где-то в груди.       — Я видел Разумовского в новостях, и видео Юли тоже посмотрел, — Кирилл медленно улыбнулся, словно пытался вспомнить в каком порядке сокращать мышцы. — Ты не мог знать, что на другом конце Питера мои внутренности пытаются превратить в фарш.       Шутка повисла в воздухе. Тишина давила тяжелым грузом.       — Я ног не чувствую, — наконец сказал Кирилл, когда молчание сильно затянулось. — Избить им показалось недостаточным. Они скинули меня с лестницы.       — Не чувствуешь? — Игорь замер на месте и медленно сделал вдох. Дышать стало тяжело.       — Угу. Паралич, — в горле встал противный ком. — Попроси врача — он скажет тебе более медицинское определение моего заболевания.       Игорь медленно встал и обнял Кирилла. Неудобно, неловко, Кирилл скривился, когда в нос ударил запах старой кожи и питерского дождя, но благодарно уткнулся носом в шею и тихо всхлипнул.

***

      Кирилл тяжело принимал свое новое положение. Он наотрез отказался ходить на встречи колясочников, так что никто не стал его уговаривать. По наставлению врача, под чутким отцовским присмотром, Кирилл катался на занятия, к нему приходили массажисты, он систематично ходил — ездил — в больницу и тоннами жрал таблетки.       Игорю он в один вечер рассказал, что ног не чувствует, но вот боль в позвоночнике весьма ощутима. Он пачками жрал обезболивающее и запивал это всё снотворным, потому что его всё также не покидал страх появления тех ребят в масках.       Кирилл тяжело принимал своё новое положение и стал куда более взбалмошным и вспыльчивым. Он легко начинал злиться, быстро выходил из себя и также быстро перегорал. Вспышки гнева и агрессии быстро переходили в истеричные рыдания. Кирилл никогда не любил признавать свои слабости, но сейчас он был буквально синонимом слову «Слабость». Так сам Кирилл говорил.       — Что ты несешь? — спросил Игорь, когда на колени к Кириллу свалился обслюнявленный теннисный мячик. Отцовский доберман смотрел на Кирилла большими преданными темными глазами и вилял коротким хвостом, в надежде, что с ним поиграют.       — Кинь ему мячик, — Кирилл сунул слюнявый мяч в руку Игорю и коротко улыбнулся виду несущегося в кусты пса. — Это правда.       Игорь никогда не переубеждал его. Только оставался ночевать. Они смотрели какой-нибудь тупой американский фильм или сериалы и тогда Кирилл быстро рассказывал ему сюжет предыдущих серий, потому что смотреть они начинали с середины.       В такие моменты Игорь просто обнимал его, гладил растрепанные всё ещё светлые волосы и крепко сжимал подставленную ладонь. Такие моменты, интимные и нежные оставались самыми яркими и теплыми в памяти Игоря. И Кирилла тоже.       Кирилл мог сколько угодно плеваться ядом и злиться, но всегда, оставшись в одиночестве он думал только о том, что наговорил. Совесть грызла его, злобно и без сожаления.       В какой-то момент Кирилл решил переехать к Игорю. Заявил об этом сначала отцу, а потом и самому Игорю.       — Мне с ним будет спокойнее, — спокойно сказал Кирилл, когда отец устроил скандал.       Удивительно, но отец отпустил его. По каким-то своим личным соображениям. Наверное, ему надоел вид вечно недовольного и злого сына-инвалида-колясочника. С таким не каждый отец справится.       Игорь согласился только потому, что не мог позволить себя отказать Кириллу. На самом деле это была лишь отговорка. На деле, Игорю самому было гораздо спокойнее от мысли, что Кирилл у него дома в полной безопасности.

***

      Игорь не смог успокоиться, пока не нашел тех уродов. Об этом он осторожно сообщил Кириллу за ужином.       Вилка со звоном вывалилась из рук, Кирилл тихо всхлипнул и разрыдался, крепко цепляясь за Игоря. Тогда они поняли друг друга без слов.       Через полтора месяца Игорь проснулся посреди ночи от того, что в бок ему больно упиралась острая коленка Кирилла.       Игорь медленно разбудил самого Кирилла.       — Как ты себя чувствуешь, — Игорь мягко погладил по щеке.       — Нормально, а что? — Кирилл сонно заморгал и удивленно покосился на гладящую его руку.       Игорь медленно опустил руку на всё также упирающуюся в бок коленку и медленно погладил. Кирилл проследил за его взглядом. Он содрогался в тихих рыданиях, пока сгибал и разгибал каждый палец и прерванный Игорем обхватил его всеми конечностями.