***
Ветерок играет с короткими волосами, собранными в неряшливый хвост, пока она пересчитывает монетки, — блестящие, почти золотистые, с протертыми чеканными надписями и цифрами "50", "100", "200", — выхлопные газы транспортов бьют в нос, когда те проезжают совсем рядом. Она тряхнула головкой, отчего заколка немного спала, поблескивая серебряными краями, которые зацепились за резинку. Очаровательный овал лица практически сразу привлёк внимание Кевина, стоящего близко к девушке; она продолжала считать деньги, а его рука скользнула в карман, где дырка была настолько огромной, что сразу попадала под тёплое, толстое пальто; там уже стоял, точно кол, член, с гладкой головкой, на конце которой выступила капелька предсемени. Лёгкое возбуждение, предчувствие большего удовольствия охватило парня так быстро, что он даже не понял этого в первые секунды; стремительно заскочил в тот же автобус, что и девчушка, заплатил за проезд и сел на задние места, около коротковолосой нимфетки-наоборот. В свои шестнадцать лет она выглядела очаровательной, но помладше: аккуратное, чистое личико, яркие глаза, густые волосы, персиковая кожа и изящная фигурка, с маленькими, точно спелые яблоки, грудками. Его вторая рука, освобождённая от члена, легла на округлое колено девушки; пальцы его сомкнулись на костяном выступе, через капрон колготок виднелся брусничный след царапины, явно от кошачьих когтей. Она застыла. Их положение было весьма занятным: девчонка была прижата им к грязному стеклу окна, его ладонь шарила по её телу, а сама школьница прижимала к себе рюкзак. — Что вы... — Он поспешно зажал её рот рукой, которой несколько секунд назад поглаживал колено девушки. Учитывая то, что она села на самое заднее место, можно было предположить, что ехать ей долго. Значит, они всё успеют: и поговорить, и подрочить, и, возможно, договориться. — Не кричи, — Освободив правую руку, он заставил её взглянуть на себя, схватив за подбородок и развернув. Голубые глаза удивлённо раскрылись, рот принял форму "о", а щёки стали такими яркими, словно на них розовую краску вылили. — Можешь, конечно, поступить глупо, как типичная десятиклассница, которая просто следит за чужой жизнью, а можешь... Взять мой член в свои руки. Судя по её выражению лица, она не сразу поняла, что он сказал. Кевина это начало раздражать. Почему эта идиотка вообще за ним подсматривала? Извращенкой казалась, а сейчас, смотрите-ка, как глазки потупила. Тем не менее, через несколько долгих мгновений — (они два раза остановились, но люди только выходили, а новых так и не прибавилось; кондукторша сидела возле водителя, что-то ему говоря, и изредка смотрела в окно; большинство пассажиров было детьми, что возвращались домой; остальные являлись людьми среднего возраста, слишком усталыми, чтобы обращать внимание на странную парочку, сидящую возле окна: высокого брюнета, в поношенном пальто, и коротковолосой девчонки с мелким портфелем) — она всё-таки просунула свою ладошку в его огромную руку. Ощущение нежной кожи возбудило его ещё сильнее, заставляя быть агрессивнее, сильнее. Сжав её (небольшое кольцо, с непонятным камнем в оправе, отозвалась болью, так как было зажато меж их пальцев) руку, он направил её в карман, где была дырка, подпускающая её к члену; орган был в смазке, предсемя казалось блестящим на огрубевшей коже, когда он вытащил свою ладонь. — Ох, — Вырвалось у неё, когда её пальцы сомкнулись вокруг пульсирующего члена, горячего и удивительно твёрдого. Его ладонь направляла её, помогая; он указывал, куда нужно вести, как убрать лишнюю смазку, что нужно сделать, если крайняя плоть скрывает головку. Для неё опыт был по-своему очаровательным. Однако, её волновало то, как же он узнал о ней и её слежке. – Как? — Лишь спросила она, продолжая играть с его членом и следя за лицом кондукторши, которая о чём-то болтала с водителем автобуса. Транспорт подскочил, и её ноготь прошёлся в опасной близости около головки. При падении, подбородком она ударилась об свой рюкзак и еле сдержалась от того, чтобы не сжать мужское естество в своей ладони, мягкой и склизкой из-за слюны. — Как ты нашёл меня? — Это было несложно. Мои окна с кухни выходили на ваш зал, а ты там часто мастурбируешь, если нет родителей, — Он слегка наклонился, и его губы обхватили её мочку уха, лаская. Она зажмурилась. Он был так не похож на её одноклассников, да и в принципе ровесников; приличное «мастурбируешь» вместо грубого «дрочишь» заставило сладко содрогнуться, а между ног уже ощутимо чавкало, когда она меняла позу. — Как-то раз я зашёл к соседу, а его окно выходит на твою комнату. Тебя сложно было не заметить и уже тем более не оценить по достоинству. Румянец вспыхнул на её щеках так жарко, что она почувствовала это моментально. Если бы Кевин остановился, она смогла бы побороть саму себя и не извиваться на своём сиденье; но он, будто специально дразня её, продолжал: – У тебя были раздвинуты ноги, ты лежала на своём диване, — Здесь он сделал паузу, чтобы вновь сжать её ладошку, которой она дрочила ему. Эрекция дёрнулась, одновременно с ней вздрогнула девушка. Озадаченное выражение лица было таким невинным со стороны, что он почти излился в её руку. Сдержался только в последний момент. — А твоё выражение лица можно было писать красками. Он держал при себе самое сладкое, когда она протяжно вздохнула. — Я попросил соседа поменяться квартирами. Теперь каждый раз смогу наблюдать за тобой. Она задрожала, опираясь на его плечо своим телом. Задышала тяжелее, так рвано, будто её в солнечное сплетение ударили; свободной рукой она впилась своим ногтями ему в плечо, сжав тонкую материю пальто, вытянула тонкие ноги, натянув капрон так сильно, что могла появиться стрелка. Приятное ощущение покинуло её одновременно с самоуверенностью, поэтому она смущенно покраснела, поняв, что продолжает практически лежать на нём. — Эм... Чувак, ты можешь отпустить меня? Это реально неловко. Он не слушал её, продолжая дрочить себе девичьей рукой, вялой после такого оргазма, так как девушка ещё не пришла в себя и плохо контролировала собственное тело. Поспешными движениями, Кевин всё-таки смог закончить начатое и терпеливо вытер свои руки салфеткой из другого кармана. Ладонь соседки по окну он вытащил аккуратно, держа кончиками пальцев, чтобы не испачкаться, и поднёс к её рту. — Оближи, тебе понравится, — Приказным тоном сказал он, покусывая губы в нетерпении. Девчушка несмело втянула в рот один палец, и Кевин решил, что в следующую их встречу его член окажется между этих губ, над верхней их которых была лёгкая испарина. По её лицу можно было понять, что вкус ей не очень понравился: губы скривились, глаза прищурились, став двумя щелками, а лицо покраснело пуще прежнего, будто его изнутри прожигали. Однако, она постаралась вылизать все пальцы, покрытые спермой, пускай и морщилась; её язык скользил по его коже, и он ощущал, как член вздрагивает, грозясь вновь встать. — Отвратительно, — Лишь заметила она после чего вытерла пальцы об соседнее, третье, сиденье. До их дома осталось ещё три остановки, поэтому можно было поболтать. — Как это только можно глотать? — Чтобы сделать человеку приятно, — Он подмигнул ей. — Кевин. Она поняла. — Алиса. Можно просто Элис. — Как я понимаю, в мир разврата тебя привёл не кролик? Алиса улыбнулась. Теперь она особенно походила на ребёнка, и ему стало неловко. — Разумеется, нет. Это был миленький парень по соседству, трахающий всё, что движется и готовый пошевелить то, что не двигается. — Ты делаешь из меня извращенца, — Притворно возмутился он. — А ведь я просто жил своей жизнью, пока не узнал о существовании одной мелкой бестии, которая, оказывается, дрочила на мои сексуальные приключения. Тот случай с блондинкой особенно тебя возбудил, да? Ты даже записать сам секс не успела... — Он легонько коснулся её бедра. Оно дёрнулось. — Спешу тебя успокоить, она только минет хорошо делает. В постели лишь одна посредственность. Ни вздохов, ни стонов, точно мёртвая лежала. Я даже хотел пощупать её пульс. Алиса спрятала зловредный смешок в кулак. Через несколько секунд, — она пристально глядела на него своими глазами, где пряталось летнее небо, — девушка сказала со всей серьёзностью: — Ты же хочешь продолжить то, что сегодня началось? Я не хочу останавливаться на мастурбации и встречах в общественных местах. — Если ты хочешь — мы продолжим это там, где сможем. Алиса тряхнула волосами, улыбаясь. — Потрахаться в общественном месте ещё раз? Звучит и пошло, и круто одновременно. Но как мы свяжемся? Я даже номера твоего не знаю. — Зато я знаю твой. И позвоню тебе завтра, — Смазанно поцеловав её в лоб, он поднялся на ноги и помог ей встать. — Наша остановка, пора выходить.***
23.11.2013 Дорогой дневник, сегодня произошло одно из самых важных событий в моей жизни. Я лишилась девственности! Этой идиотской девственности, которая всё время оставляла меня не в теме среди школьных подруг. Они ведь сейчас обсуждают это так часто, что мне уже просто неловко, что я сама не имею никакого опыта в подобных делах. Конечно же, это случилось с Кевином (Кен, золотой мальчик, грязный парень, не созревший мужчина). Наши отношения давно перестали быть нормальными, особенно учитывая то, что происходит в наших обычных жизнях. У него есть хорошая симпатичная девушка из приличной обеспеченной семьи, но она ему до свадьбы точно не даст, если она вообще будет, эта свадьба. Вот и приходится ему бедному удовлетворяться другими, например, мной. Теперь такое между ними часто будет происходить, я точно знаю. После того случая в автобусе мы, можно сказать, закрепили между собой некое соглашение. Я про себя называю это «Неувядающая Похоть», все наши встречи после первого раза проходили либо в каких-то дешёвых гостиницах, магазинах с примерочными или таких же общественных транспортах, когда приходится прижиматься друг к другу. Иногда это также могло проходить на расстоянии, вроде секса по телефону, когда мы смотрели друг на друга из окон, пока мастурбировали, порой могли встречаться у его знакомых на очередной вечеринке, были в одной комнате, но до секса так и не доходило. По крайней мере, до традиционного. Ну, короче, я отошла от темы, дневничок. Буду описывать и в настоящем, и в будущем, мне так удобнее. Хочется вновь пережить эти чувства. (В принципе, это возможно, ведь кровь между ног у меня до сих пор течёт, как у сучек — смазка). Мы впервые тогда пришли к нему домой. Comme c'est romantique et doux! (Француженки разговаривают по-французски, потому что это нравится их мужчинам, какая ирония). Будто не трахать собрался, а реально просто фильм просмотреть вечерком: кстати, называется «Дневник девочки-подростка», глядя в экран первые тридцать минут, я находила очевидные сходства с главной героиней. Мы обе любим мужчин постарше и хотим попробовать всё! К тому же, наш сексуальный опыт был с мужчинами, которых мы, по-сути, знали лишь со стороны. Кевин смеялся и улыбался над комичными ситуациями, а его красивые глаза были такими яркими, что он казался мне богом. Je voulais l'embrasser. (Мы никогда этого не делали). Не думаю, что я люблю его, но он приятен мне, как человек. Мысленно я, конечно, предполагала, что сегодня произойдёт нечто важное, но мне даже думать не хотелось, что для него это будет лишь ещё один процесс, обыденный, словно зубы почистить. Мы говорили, в основном удивительно нежно для своих встреч: — У тебя красивое лицо, — Он обводил контур моих бровей, носа, губ, даже на щеках вырисовывал невидимые линии. Я лишь улыбалась, предпочитая не отвечать. — Глаза особенно. Он иногда говорил, что они у меня — как летнее небо, сапфиры, турецкие воды и прочее-прочее. Просто смешные замечания, не более. Когда я вновь промолчала, он взял мой подбородок своими большим и указательным пальцем, сжав его. Развернул к себе силком. Я только смотреть на него могла. А он продолжал говорить. — Ты такая молчаливая сегодня. Я хотела, чтобы он поцеловал меня вместо этих слов. Поэтому я сама потянулась к нему, предпочитая также не отвечать, робко двинулась навстречу его рукам; он был удивлён, из-за чего не убрал своих пальцев. Я коснулась его губ своими, сжала его нижнюю своими собственными, смягчая слюной. Языком пошевелила, надеясь, что мы сразу перейдём в французскому поцелую. Он раскрывает рот, а я позволяю ему взять верх; я всё-таки неопытная, поэтому не хочу показывать этого ещё сильнее своими неловкими движениями. Кевин провёл языком по внутренней стороне моих щёк, по нёбу, потом вытащил его и легонько чмокнул меня в губы. Поцеловал ещё раз: в щёки, шею, подбородок и даже в виски. Убрал свои руки с моего лица и залез ими мне под толстовку. В тот момент одежда казалась ужасной лишней. Хотелось, чтобы он, как можно скорее, избавил меня от неё, хотелось, чтобы я была перед ним голой, но настоящая я всегда была смущенной, поэтому в тот момент я лишь молчала. Он прекрасно обходился и без нашей наготы: приподнял толстовку, единственную преграду, (лифчик я специально не надела) до самой шеи, сжал меж пальцев затвердевший сосок моей правой груди и слегка оттянул его в сторону. Наклонился к моей шее, провёл по ней языком, рисуя какую-то линию, из-за чего я тихо хихикнула. Он продолжал проводить круги вокруг ареола сосков, теперь занявшись и другой грудью; его колено было между моих бёдер, из-за чего ткань джинс уперлась мне прямо во влагалище вместе с бельём. Я вздохнула. Он убрал свои руки, оставив лишь холод, но только на несколько секунд, чтобы снять с меня толстовку уже окончательно. Сделав это, он вернулся к моим соскам, сначала целуя их, потом посасывая и слегка покусывая. Под конец, после очередного поцелуя, он облизал каждый из них. Руками многообещающе поглаживает мой живот, дрогнувший от неожиданной ласки, и целует небольшую вымку меж моих ключиц. Я постанываю. Становится и приятно, и стыдно одновременно. Дневник, но мы ведь не должны стыдиться того, что приносит нам удовольствие! — Закинь ноги мне на плечи, — Вдруг сказал Кевин, соскользнув на пол. Не знаю, когда он успел стянуть с меня джинсы. На мне остались лишь трусы, а сам он оставался в домашних вещах. Стало неловко. Дёрнув край белья, он снял с меня последние остатки одежды. Кинул их куда-то в сторону, кажется, туда же, куда и джинсы. Схватив меня за бёдра, он потянул их на себя, из-за чего я была вынуждена закинуть ноги на него; скрестив их на лодыжках, я практически прижала его лицо к своей промежности. Невольно порадовалась, что помыла там два раза и несколько дней назад сделала депиляцию своей интимной зоны. Кевин смочил свой указательный парень слюной, после чего просунул его между моих ягодиц. Я дёрнулась, вскрикнув. Он успокаивающе погладил меня по внутренней стороне бедра свободной рукой, а пальцем вновь пошевелил около моего ануса, поглаживая колечко мышц так нежно, как только можно. Потом двинулся им уже вглубь: вперед-назад, назад-вперёд, пока неуверенно, потом чуть сильнее, уже задевая стенки. Я почувствовала себя как-то по-шлюшьи, когда он трахал меня пальцем в зад. Потом он касается меня своим ртом, целуя половые губы, обводя из языком, смачивая слюной и посасывая клитор, полностью вбирая его в рот. Ощущения такие незнакомые: обычно он ласкал меня лишь пальцами, но сегодня всё было совершенно иначе, поэтому не стоило удивляться даже неожиданному куни. Причём такому умелому. Ох, Дневник, а потом он даже проник в меня языком! Я даже вскрикнула от удивления. — Успокойся, Алис, — Сказал он мне. Потом поцеловал в лобок. — Если я не буду этого делать, тебе будет больнее. До самого начала полового акта, я не понимала, что он тогда имел в виду. А может не хотела понимать, желая раствориться в приятных чувствах. Словно я плыла по воде на своей спине, в любой момент способная утонуть, но что-то держит меня. Такие необычные ощущения были для меня не то, чтобы впервой, но всё равно странно. Захотелось расплакаться, однако я сдержалась; лишь сильнее прижала его голову своими бёдрами навстречу к себе. Он несколько раз провел языком по моему клитору, обвел вокруг него круги, будто играя, дразня, после чего вновь проник внутрь, уже нежнее, шевельнул им по стенкам влагалища, уложил свою руку на мой живот. Наверняка, моя смазка показалась ему невкусной, однако, он игрался с нею также, как если бы это было желе; распределил с помощью языка по половым губам и снаружи, и изнутри, ласково задел клитор снизу, щёлкнув по нему. Между ног чавкало от моей тягучей смазки и его слюны, но даже эти звуки возбудили меня ещё сильнее. Несмотря на это мне хотелось гораздо большего, чем он давал. Я аккуратно легнула его бедром по щеке. Он глянул на меня и улыбнулся — это я почувствовала, как бы это не звучало, своей вагиной. Сейчас мне ужасно стыдно за то, что я делаю, но, возможно, когда-нибудь я покажу этот дневник своему мужу, а может быть, и нашим детям, если, конечно, они у нас будут. — Что не так? — Тихо спросил Кевин, целуя меня в клитор. Приятная дрожь прошлась по телу тысячами поглаживаниями. — Тебе не нравится? — Мне очень понравилось. Но я хочу, — Я тогда немного замялась, неуверенная в своих словах. Действительно, чего я хотела? Может, стоило вернуться домой и подготовиться к завтрашнему уроку? Помочь маме с домашним пирогом? Нет, тогда я была твёрдо уверена, что хочу секса. Неважно даже с кем именно. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Грубое слово было, должно быть, слишком неуместным после всего произошедшего. Он, хохотнув, уткнулся головой в мою промежность, дыша на неё. — Сделай это. Пожалуйста. Он лишь приподнялся, усадил меня перед собой и погладил по голому плечу. В общей ситуации это было нелепо: студент, красивый и молодой, у которого всё спереди, и юная школьница-шлюшка, абсолютно голая, с разными носками на ногах. Мне было смешно и больно одновременно от этого. — Тебе не нужно просить об этом. Я просто хочу, чтобы ты была уверенной в своём решении. — Я уверена в своём решении. Точно. Я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной. — Потом ты возненавидешь меня так сильно, что никогда не захочешь вспоминать свой первый секс. Я поцеловала его в уголок рта. — Так никогда не будет, — Ответила я. (До сих пор поражаюсь своей тогдашней смелости и развратности). — Я хочу быть с тобой сейчас. И потом он сделал это — нежно, медленно, аккуратно. Настолько идеально для первого раза, что я даже не могу описать это без ванильных соплёй. Помню только то, что под конец я разрыдалась от чувств. Дневник, теперь я не знаю, смогу ли закончить с Кевином так легко, как планировала. Мне кажется, что между нами нечто более серьёзное, чем секс. Нужно сделать что-нибудь глупое, чтобы забыть о нём, но это так сложно! Не знаю, что буду теперь делать.***
17.06.2014 Когда он предложил мне снять наш секс на камеру в первый раз, я, разумеется, отказалась: — Не собираюсь делать это на камеру. Вдруг ты потом это в сеть выложишь. Он обиделся на меня. Ну, и дурак. Не хочу я, чтобы меня трахали и снимали одновременно. Иначе я буду чувствовать себя неловко и не смогу получить наслаждение. Стоило бросить ему ту дурацкую камеру прямо в лицо. 27.06.2014 Я немного подумала, дорогой дневничок. Наши отношения с Кевином всё-таки уже серьёзные, я хочу быть с ним на данный момент, он — со мной. (Его девушка, чистая и правильная, оказалась шлюхой, которая уехала с первым-встречным афроамериканцем в какую-то Африку). Почему бы нам не сделать это на камеру, чтобы остались какие-то воспоминания? Постараюсь описать в тебе всё подробнее, после того, как мы сделаем это! Это было прекрасно и ужасно одновременно. Я просто, блять, ощущала себя одновременно и особенной, важной, любимой, но вместе с тем хотела всё прекратить. Не знаю, почему не решилась на это. Плёнка у меня есть: теперь придётся ещё искать место, куда её спрятать от родителей, чтобы, Не Дай Бог, они не нашли позор своей дочурки в её же комнате с их соседом по окну. Захотелось похихикать. Я, вроде бы, хорошая девочка, отличница, спортсменка, умная, да и красивая, только никто не знает, что за фасадом святой невинности скрывается порочная суккуба (сверкающая алчными очами женщина, юная девочка в поисках любовников, нежная девушка, влюблённая в своего недо-насильника). Я люблю литературу, но читаю совсем не детские сказки, как ожидают родители. Мне скоро семнадцать, так чего они хотят? Хиджаба и полного отсутствия сексуальных интересов? Ну уж нет! В тот момент мне хотелось сбежать, но я всё-таки согласилась на секс с ним. Кевин не настаивал, он всегда старался быть нежным, но я сама по себе чувствовала какой-то дискомфорт, словно меня уже видят, заставляя делать то, что я не хочу. Поэтому когда он стал снимать одежду я попросила остаться в ней, ещё и волосы распустить, чтобы не сильно можно было лицо увидеть. Конечно же, он не мог отказать мне, но попросил стянуть хотя-бы джинсы и немного растегнуть рубашку, чулки (специально выбрала именно их) были кофейного оттенка и выгодно оттеняли мою кожу, поэтому он позволил их оставить. В итоге я осталась практически голой, но по сравнению с Кевином меня можно было в любой момент отправить на улицу; он был абсолютно обнажённый. Je n'arrêterai jamais de le regarder avec tant d'adoration. (Обожание в наших отношениях — такой же порок, сладкий и запретный). Когда он снимал джинсы, я обратила внимание на его спину: тонкие косточки лопаток выглядывали, плотно обтянутые кожей, они были такими изящными, что казались женскими. Пожалуй, из всего его образа это был единственный момент, когда он показался мне нежным внешне: к тому же, снизу лопаток, до поясницы, шла тонкая линия шрама, полученного каким-то явно удивительным способом. Я очнулась лишь тогда, когда он закрепил камеру и попросил меня сесть перед зеркалом, прямо на него. Я, конечно, согласилась, посчитав, что сегодня у него такое настроение. Зачем мне отказывать ему в чём-то, если с помощью этого я смогу сделать его счастливее? Я была развернута к зеркалу и спиной к нему, поэтому не могла видеть его лица, как обычно; вместо этого я видела своё собственное во время всего процесса. Взяв его член (он уже был твёрдым и горячим, ожидающим меня), я направила его в себя и тихонько вздохнула от ощущения заполненности в своей вагине. Мне было не впервой оказываться на нём сверху, поэтому я приняла привычный для нас двоих темп, откинув волосы на спину; он положил свою ладонь мне на левое плечо и иногда поглаживал его, двигаясь к груди, но так и не дотрагиваясь до неё. Захотелось чихнуть, так как щекотка давила мне на шею, вызывая странные ощущения... Спустя несколько секунд я начала двигаться, стараясь не смотреть в сторону камеры; подсветка специальной лампы била мне в лицо холодным светом, но я игнорировала даже это. Сконцентрировалась на стенках влагалища, которое плотно обхватили инородный предмет во мне: член вошёл только наполовину, за все наши встречи я так и не привыкла к его размерам, особенно было больно, когда я находилась сверху и полностью садилась на него. Его пенис достаточно крупный, чтобы растягивать меня всё сильней, каждый толчок отзывается лёгкой дрожью по моему телу, особенно, когда одной рукой Кевин хватается за моё бедро, а другой тем временем, недавно поглаживающей моё плечо, схватился за мои волосы, откинутые назад. Дневник, хочу заметить, что я стала отращивать их ради красоты, для Кевина, разумеется. Поэтому ему ничего не составило труда наматать на правую руку мои кудри и потянуть их вниз так сильно, чтобы я запрокинула голову и застонала. Вагиной я сильнее сжала его в себе, на что он двинул тощими бёдрами и окончательно заполнил меня. Мне казалось, что дальше нельзя было, но, когда его головка коснулась входа матки (по ощущениям это было также сильно, как если бы он дотронулся членом до стенки моего горла), я проглотила визг и прикусила губу, борясь с лёгкой болью. На ресницах повисли ощутимые слёзы. Потом Кевин вдруг резко навалился на меня всем телом, прижимая к полу так, что аж грудь сдавило. Я рвано выдохнула, пока во мне пульсировал член. Его дыхание затерялось где-то в моих волосах, пока он опирался ладонями на пол. Мне захотелось потеребить клитор, но поза была такой неудобной, что это было невозможно: моё тело прижато к полу, руки передо мной сложены буквой "X", а ноги раскинуты под ногами Кевина, пока он лежал на мне. Его конча залила мне влагалище, практически до упора, если можно так выразиться, поэтому, когда он вышел, я почувствовала, что из меня вытекает жидкость. Он погладил меня по спине, касаясь лопаток и позвоночника кончиками пальцев. Было приятно и даже романтично, несмотря на сперму во мне и холод пола. Дневник, этот секс был, пожалуй, самым необычным за все наши встречи с Кевином.***
Глава: Милана. Жизнь в лагере — настоящее наказание для сексуально-активных подростков. Милана думала, что было бы неплохо потрахаться с каким-то пареньком, да только как, если всё время наблюдают вожатые?! Только ночью оставляют, ведь знают, что расстояние между домами мальчиков и девочек огромное, даже слишком, особенно, учитывая небольшую речку, длиной около семидесяти метров. Поэтому и приходится сидеть в чате, где можно заниматься виртуальным сексом с разными незнакомцами. Сегодня ночью почему-то потянуло на женских особей, возможно, из-за того, что она очень близка к ним в данный момент. Поэтому она зарегистрировалась на сайте под именем «Милена», весьма экзотичным, но не настолько, чтобы в него не поверить. За реального человека её принять можно было; к тому же, оно похоже на её собственное, поэтому она ощущала себя свободнее. Переписку начала она. “Ночами одиноко. Особенно в слишком просторной постели.” Смеющаяся мордочка миловидной шатенки была по краям окрашена зелёным. Это значило, что собеседница в сети, но почему-то молчит. Милана стала чувствовать себя неловко, хотя руке находилась в трусах, поглаживая выступающий клитор. "Сложно не согласиться. Я Элис." "А я Милана. Может, ты хочешь немного повиртить?" Вирт был просто разрядкой, ночным развлечением, таким повседневным, словно в туалет сходить или зубы почистить. А завтра на вечеринке она может подцепить какого-то красавчика и спрятаться с ним вдалеке от дискотеки. Стоит лишь... "Не смею отказать такой милашке, как ты. Хочу снять с тебя все вещи и белье." Хорошо знакомый жар внизу живота был даже немного болезненным, после недельного воздержания, поэтому Милана еле сдержалась от стона. "Хотелось бы мне, чтобы ты сейчас была рядом." "Я не так далеко, дорогая. Хочу ощутить твой язык в себе, хочу потрогать твою грудь и выкрутить соски." "Сначала я бы хотела увидеть твою." «Боже мой», — подумалось Милане, когда она получила фотографию. Подозрительных звуков в другой мелкой комнате она не услышала, поэтому решила не прослушиваться, впитывая в себя образ незнакомой девушки. Лица видно не было, что и ожидаемо, был заметен подбородок, снимок доходил до талии: немножко волосков на нежной коже, золотистый загар был соблазнительным, лишь грудь была бледной, а соски — розоватыми, как клубничное мороженое, их так и хотелось лизнуть. Одна рука, с чёрными ногтями, на которых был серебристый узор из лилий, покоилась на животе, скорее всего, у пупка, прикрывая его; на указательном пальце блестело кольцо, дешёвая бижутерия с фальшивым агатом. Милана сглотнула слюну. До неё медленно доходило, что у одной из её соотрядниц были такие же ногти, такое же колечко и даже такой же загар...***
19.06.2015 Мой дорогой дневник, я поверить не могу, что девчонка, которая является моей соседкой и соотрядницей, предложила мне лесбийский секс! Я в лагере всего одну неделю, а, кажется, уже нашла себе удивительную подружку для сексуальных утех, мальчиков ведь всегда можно заменить двумя пальчиками и языком, особенно если он очень ловкий. То, что она (Её, кстати, зовут Миланой) хорошо им управляет, мне уже известно, благодаря нашим поспешным поцелуям на дискотеке, когда все танцевали или, откровенно говоря, трахались по кустам, но традиционно. Некоторые ещё курят, но мне такое не очень нравится. Странно: мне семнадцать, я в лагере для тех, кто учится в гимназии, уже не первый раз, а ещё ни разу не выкурила ни одной дрянной сигаретки. Думаю, стоит попробовать, чтобы войти в компанию самых крутых девушек нашего отряда: половина их друзей — мальчики, поэтому я могу приблизиться к ним и заняться обычным сексом. Но сейчас я попытаюсь соблазнить свою Милочку, такую нежную и ранимую. Милана занимается плаванием, танцами, ходит на курсы по английскому и является одной из лучших учениц своей школы в каком-то незначительном городке, о котором я раньше даже и не слышала. О, дневник, она такая красотка! С золотисто-рыжеватыми волосами, зелёными глазами (их оттенок ближе к голубому), молочной нежной кожей, с частыми веснушками по всему телу и лицу, а ещё у неё аккуратный носик-пуговкой и пухлые губы, зачастую накрашенные алой помадой. Она так классно одевается, что я даже завидую. Дорогие вещи, красивые платья и высокие каблуки ярких цветов. Пускай ей всего семнадцать, у неё пышная грудь, с острыми сосками, мягкий живот, крутые бёдра и длинные ноги. Каждый раз, когда мы видимся, я хочу целовать каждый миллиметр её тела. В конце концов, на одном Кевине клин-клином не сошёлся, разве нет, дневничок? Хочу новых приключений! Не могу не признаться, что уже смогла потрахаться с несколькими парнями, причём один из них наш с Кевином общий знакомый. Алекса сложно забыть, особенно учитывая, что он сделал со мной практически перед самым носом нашего друга (бедняжка, он по мне с ума сходит, даже жаль с ним так поступать). Помню, когда он впервые прижал меня к стенке, тогда была вечеринка у Кевина, он пил с остальными друзьям, пока они играли в "Правда или действие". Алекс меня нагнал у туалета, я выходила, поэтому не ожидала, что меня затолкают обратно. Не скажу, что он симпатичнее Кевина, он весь в родинках, с карими глазами и не единожды сломанным носом, с еле заметной горбинкой; несмотря на заурядную внешность, он был весёлым и активным, поэтому пользовался популярностью у девчонок. Помнишь я как-то раз писала про него, дневник? Но тогда я не хотела делиться такими подробностями, поэтому оставила их в своём теле, своей голове. В общем-то, он меня затолкал в туалет обратно, а проблема санузла была в том, что он был связан с ванной, поэтому, если кому-то придётся помыть руки, то мы могли легко спалиться; меня это, отчего-то, возбуждало только сильнее. Практически сразу он сказал, чтобы я взяла его член в рот, то есть, грубо говоря, — отсосала ему в туалете, пока наши знакомые сидели в другой комнате и развлекались. Я встала на колени, конечно же, но немного сопротивлялась, хотя-бы для приличия. Мы ведь с Кевином, по-сути, были в каких-никаких, но отношениях, разве нет? Алекс провёл по моим губам головкой своего члена (кстати, к него чуть меньше, чем у Кевина, как я потом почувствовала), потом просунул меж них весь пенис, заставив меня подавиться от удивления. Я протестующе уперлась кулаками в его бёдра, но он лишь сильнее впечатал меня носом в свой пах, пока рука его по-хозяйски поглаживала меня по волосам. Кевин со мной таким грубым никогда не был, но в тот момент жёсткость и некое доминантство было таким же необходимым, как воздух. В итоге он трахнул мой рот, отчего я позже разревелась уже дома, но на следующий день подумала, что сексуальный опыт с новыми людьми не так уж и плох. Наверное, поэтому, дневник, я стала заводить знакомства ещё и в интернете. Это так интересно, когда люди не знают, как ты выглядишь, но всё равно хотят тебя! И я из-за этого задираю нос. Разве могут другие девочки похвастаться тем, что было у меня? Конечно же, нет! 22.06.2015 Королевская ночь с Миланой имеет приторно-лимонный вкус, больше напоминающий мне какое-то дешёвое желе или жвачку-пятиминутку. Только недавно она уснула, прямо на земле, точнее на матрасе, чуть грязном, который порван в некоторых местах. На этом дерьме, дневник, мы и занимались сексом. Я испытала и удовольствие, и отвращение, хотя порой Кевин трахал меня в более противных местечках. Я скучаю по нему. Короче, вечер прошёл очень приятным, пускай и начинался тухло. Вечеринка была без вожатых, кто-то принёс пива и сигарет, через некоторое время все мы были совершенно нетрезвыми, способными только на то, чтобы ебаться, драться или валяться где-то на земле. Милана (на ней было какое-то супер короткое мини и полурастегнутая блузка, еле прикрывающая пышные груди) повела меня в сторону леса, где уже подготовила место для траха. Матрас был между двух колючих кустов, чтобы те его прикрывали настолько, насколько это было возможно. Ветки врезались мне в спину, когда я стояла, но стоило мне сесть на колени, как я поняла, что всё это сооружение природы походит на казахское жилище прошлого — юрту. Ну, или хотя-бы напоминает землянку, если совсем приравнивать любовное гнездышко двух девиц к какой-то грязи. Мила попросила меня прилечь. (У неё опыта в женское любви гораздо больше, поэтому я ей доверяла). Я легла, а она стащила с меня мои узкие джинсы, в которых я прятала презервативы на всякий случай, но сегодня они мне не понадобились. Моя дорогая сразу раздвинула мои ноги, сильно ударив по бедру, отчего остался отпечаток ладони, ярко-краснеющий даже сейчас, пока я пишу. Потом она плюнула себе на ладонь и растерла слюну по моим половым губам, поигрывая своими пальцами меж складок и иногда надавливая большим на клитор. Приятная дрожь во время этого практически не покидала меня. Потом Милана стала обводить мой округлый выступ клитор языком, предварительно просунув несколько пальцев мне между ягодиц. Немного понажимая на моё анальное колечко, она стала медленно вводить в меня указательный палец, всего лишь на фалангу, но я всё равно закричала и только ладонь, сжатая зубами, остановила меня. Девушка, словно играя со мной, шлепнула своей рукой по моим половым губам, доводя до мелких звёздочек в глазах, настолько было грубо и приятно одновременно. Потом она резко отстранилась и мы встали в позе 69: она была сверху, её вагина раскрылась передо мной, подобно какому-то цветку, раскрыв свои лепестки (во мне проснулся юный писатель) нежно-розового оттенка, с налитым кровью клитором. Мила трахала меня пальцами и в анус, и в влагалище, пока сама насажилась на мой язык и хрипло постанывала, то опускалась на мой рот, потираясь об него, то поднималась, дразня своими глянцево-блестящими от смазки, такой тягучей, точно кровь, смешанная со спермой и слюной. Милана истекала своей влагой, как перезрелый фрукт, как эдемское яблоко — соком. Вскоре вся рука девушки исчезла в моей щели, такой жадной и растянутой, что там могли поместиться целых два члена, что уж там чья-то ладонь. Какое-то время Милана держалась, водила своим пальцем по моему клитору, размазывала смазку по половым губам, зарывалась ртом в мою промежность и целовала её, пускала внутрь меня свой длинный (во всех смыслах) язык. Им она также водила по моей вагине, вверх-вниз, вниз-вверх; другими, свободными от моей передней дырки, пальцами она продолжала находиться в моём анусе, уже немного подготовленном, поэтому готовым принять половину ладони. Не выдержала, в конце концов, я. Застыла в её руках, наслаждаясь приятными судорогами по всему моему телу. Оргазм от женщины очень сильно отличается от оргазма от мужчины. Даже если и те, и те отлизывают тебе в весьма сексуальной позе. Что-ж, а теперь, дневничок, мне пора идти и тащить свою оттраханную задницу обратно в лагерь. Да, и Милочка просыпается уже. 24.06.2015 Сегодня к нашей лесби-тусе присоединилась другая девчонка, из другого отряда, блондинка с пухлыми щечками, но очень стройной фигурой, близкой к анорексии. Викуля. Было желание обхватить её талию двумя руками, чтобы проверить на прочность. Мне не было хорошо, когда мы этим занимались. Это была практически порнография. Возбуждающая поначалу, но противная порнография. Да, ещё и дающая лишь боль. Мы возлежали на том же самом матрасе, меж тех же самых кустов. Блондинка гладила меня везде, куда только могла достать, более искушённая в женских забавах: водила своей прохладной, точно мёртвая рыба, ладонью по моей щели, от проросшего лобка до маленькой дырочки ануса, иногда надавливая своими мокрыми пальцами. Размазывала мою смазку по внутренней стороне бёдер, пока Милана играла с моей грудью, облизывая и покусывая соски, при этом не прекращая ласкать себя между ног; а я пыталась хоть немного осмелеть, чтобы прикоснуться к блондинке, такой уверенной и оттого отталкивающей. Иногда мы азартно подпрыгивали, прижимались друг к другу голыми задницами, смазанно целовались или оставляли засосы на шеях, причём так, чтобы их не заметили на следующее утро. В какой-то момент произошло то, что напугало меня сильнее, чем самый жёсткий секс с Алексом или тем же Кевином. (Моя булочка, почему я так к нему отношусь?). Блондинка бросила: — Не могу больше. Окончательно порвала на мне мои хорошие кружевные трусики, подарок мамы на мой отъезд в лагерь, после чего повалила на матрас, не слушая мои протестующие вздохи, хотя я просила её остановится, ведь мне было совсем неприятно, несмотря на все её дальнейшие действия. Пока Милана разводила мои ноги, чтобы нашей подружке было удобнее, я могла лишь беспомощо озираться по сторонам. Блондинка забралась на меня верхом, перекинула через свою ногу мою, уложив моё бедро так, что оно было прижато с одной стороны её рукой, а с другой — её бедром. В итоге её промежность практически вжималась в мою, будто пыталась проглотить её. Она въехала в мою щель своим лобком, практически войдя им в меня, настолько растянутым оказалось моё некогда девственное лоно (другого слова просто не подобрать). Она билась об меня, колотилась задом по матрасу, подкидывала свои бёдра мне навстречу, потиралась своим клитором о мои половые губы, будучи верхней в такой позе. Но я-то ничего не чувствовала: ни боли, ни наслаждения. Только какую-то странную брезгливость. Чувство, будто меня изнасиловали. Но разве могут это сделать женщины? 25.06.2015 Разумеется, эта сучка Мила ещё и обиделась на меня! Дескать, я ушла и всё веселье испортила своей кислой миной перед уходом. Была бы у меня настоящая мина, положила бы её прямо перед входом в этот "обитель любви". Какая же она тупица, эта Мила. Ещё и соучастница в моём практическом изнасиловании. Если бы Кевин узнал об этом, он бы, наверное, что-нибудь предпринял. 27.06.2015 Я вспоминаю о Кевине, дневник, гораздо чаще, чем мне бы хотелось или чем должно быть, по-сути дела. Он был таким романтичным! Наверное, он давно забыл обо мне, глупой школьнице, неспособной оценить те чувства, которыми сопровождалась каждая наша встреча, как любое блюдо — специями. Хотела бы я вернуть эти краткие мгновения, последний поцелуй, последний вечер, последнее объятие! Но ничего из этого я не заслужила, будучи бесконечно жестокой со своим принцем без белого коня; он нашёл себе другую хорошенькую девочку, с более хорошим воспитанием, и сделал своей маленькой леди, подарив всю любовь (которую я брезгливо отталкивала) именно ей, а не мне. Я почему-то посмотрела на себя сегодня другими глазами в отражение. Вызывающий макияж, сделанный рукой Миланы, отросшие тёмные корни, на фоне цветной краски, бледное лицо и синяки под глазами казались мертвецкими, когда я смыла всю косметику. Только глаза никак не изменились — голубые, спокойные, в них хочется смотреть, только в них нельзя разглядеть эту шлюшью натуру молодой девчонки, которой я являюсь. Какая же я дура, если решила, что кто-то мог помочь мне, объяснить мне, что это такое, когда тебя любят. Разве несколько половых актов между девушками — это любовь? Дневник, как я ошибалась. 27.06.2015 Сегодня была моя последняя ночь с Миланой. Я всё-таки простила её после того случая с тупой блондинкой, хотя мне было больно и неприятно. Помню наш диалог перед этим: — Хочу провести весь день лишь с тобой. Сама решай, со мной, со мной и Викой, со мной и кем-то ещё... Ты решаешь. Такая власть опьяняет не хуже вина, ты знаешь, дневничок? — Хочу только с тобой и ни с кем больше. И сейчас мы идём в этот куст вновь. Напишу в тебе все подробности, после нашего последнего свидания. *Несколько часов спустя* — Я родную мать и отца, как твою пизду не целовала, а ты всё недовольна. Это было моей фразой нашего вечера. Мы возлежали (какое изящное слово!) на всё том же матрасе, я с удовольствием облапала её зад и ляжки, худые по сравнению с моими, с заметной бледностью, особенно на фоне карамельно-смуглых ног и живота. Тонкая ткань трусиков-паутинки легко скользнула вниз, стоило только потянуть кончиками пальцев. Через несколько мгновений, она сжала мою голову своими крутыми бёдрами, вжимая лицом в свою промежность, с ощутимо проросшими волосками. Я водила языком по розовой расщелинке, растягивала её изнутри, оттянула белоснежные ягодицы в сторону, открывая вид на краснеющую дырочку ануса; она вскрикнула, когда я ввела в неё два пальца насухую, прямо в анус, одновременно с тем вылизывая её лобок, плавно скользила по нему, делилась своей слюной, размазывала по её щели её же смазку, когда влаги становилось слишком много внутри моего рта, наполненного до предела Миланой и её соками. Мне удалось просунуть в свою подружку ещё один палец, на одну фалангу, теперь в вагину, из-за чего я могла ощутить тонкую стенку между моими пальцами, поглаживая внутренние ткани так нежно, как только можно было. Почему-то мне вспомнился Кевин, который делал своим ртом такие вещи, что аж дух захватывало. Нам с Милой не сравниться с ним в мастерстве кунилингуса. Я разворачиваюсь к ней спиной, показываю свой зад, раздвигая половинки ягодиц; между ног хлюпает от смазки, хочется потрогать себя, но одновременно с тем я жду движений подруги. Она хватает меня за бёдра, притягивает к себе и моментально впивается своим ртом в мою промежность, жуёт, разбавляя мои выделения своей слюной, игриво зажимает мой выступающий клитор меж своих губок, сладких, как земляника, если вспомнить наши поцелуи. Спустя несколько минут таких ласк, она опускается языком ниже, нежно постукивая им по анальному колечку мышц, пытаясь войти в него, на что я лишь протестующе пытаюсь отодвинуться. Не хочу, хотя анальный опыт у меня, разумеется, был, но мне не хотелось, чтобы Милана оскверняла моё тело изнутри своими губами и языком. Я постаралась сжаться настолько, чтобы у неё не было ни малейшей возможности зайти дальше; сфинктер от моих усилий, наверняка, стал сморщенным, как лицо старухи. Милочка не оставляет своих попыток, теперь пытается ввести в меня палец, большой, а указательный и средний уже спрятаны в моём теле, двигаются, потираются о стенку меж влагалищем и анусом, будто проделывая дыру, хотя вряд-ли у неё это получится. Она целует меня в лобок, одновременно с тем сплюнув свою слюну, смешанную с моей смазкой, прямо на него, чтобы потом вытащить свои пальцы и с их помощью распределить эту влагу по моим нижним губам, обводя клитор, дёргая его, раздвигая нежные складки. Это она что, решила меня до оргазма довести сегодня? Типа, прощальный подарочек? Она продолжала делать волшебные вещи своим ртом, лаская меня, сжимая горошину клитора между своих пальцев, целуя прямо в середину лобка, продолжала давить своим большим пальцем на моё анальное кольцо. Я затрепетала в её руках, расслабилась, вместе со мной ослаб и сфинктер — и одной фалангой Милана проникла в меня, заставив вскрикнуть. Потом всё продолжалось до самого рассвета.***
Они прощались. Милана, к своему удивлению и, наверняка, шоку Алисы, прижала ту к себе, двумя руками обнимая за хрупкие плечи: они вызывали желание защитить, но в глубине души она не могла отрицать то, что на самом деле эта девушка не так слаба, как кажется на первый взгляд — тот же случай со стеклом (она сделала розочку, когда один парень ударил какую-то глупышку-шлюшку из другого отряда) побуждал симпатия, Мила чувствовала это даже в движениях подруги, которая неловко обхватила её в ответ, в мыслях могло крутиться лишь одно: «Боже, какие у неё нежные руки и голос!» — никогда в жизни она бы не смогла признать, что пыталась найти замену своей первой любви женского пола, Ромашка, что слишком долго была одна, в своём мире, где нет всех этих мерзостей, что мужчины называют любовью: ещё девочкой ей было понятно, что столь замечательное слово не букву «л» у большинства представителей «сильного пола» ассоциируется с каким-нибудь гадким проступком. Но лишь сейчас Милана смогла понять, что испытывают нормальные люди, если влюблены — желание быть с человеком, кем бы он или она не был, всепоглощающую страсть и нежность, из-за чего хотелось ещё сильнее прижаться щекой ко лбу девушки, а ещё лучше — расцеловать её красные щеки, однако оставался лёгкий страх, что чувства снова будут отвергнуты и втоптаны в грязь на земле, по которой они ходят. Почему она влюбилась в человека, которого практически изнасиловала с другой девушкой? Может, она ненормальная? — Ох, Элис... же муху ты, дорогая моя, не смогла бы обидеть, так как гораздо лучше всех, кто сидел с нами за одним костром. Парни – сволочи. А ты... Моя нежная Ромашка. И только тут Милана поняла, что отступать поздно, ведь она уже стала называть Алису прозвищем своей давней пассии: о, Господи, пусть хоть с ней у них всё наладиться, пусть хоть эта девушка примет то, что к ней испытывает глупая девчонка, но что же действительно кроется под рёбрами в сердце Милы? Хотелось бы самой знать ответ на данный вопрос. Впрочем, сейчас ничто не важно, ибо они были совершенно одни — за исключением поляны, где все рыдают, прощаясь с новыми друзьями, а на это Милана лишь фыркала, словно весёлая кобыла, пусть смешно ей и не было: половина этих людей не вспомнит всех этих ребят уже через несколько недель. Но когда под ногами трава, на небе луна со звёздами, что же может пойти не так, зачем портить себе настроение? Девушка понимала, что столь опасное влечение, одержимость, жажда к какому-либо человеку может окончиться на очень плачевной ноте. «Плевать на мнение остальных! Плевать на всех, кроме неё!» — мысленно решила она и посмотрела вниз, на свой коротковолосую любовь, чьё имя Милана просмаковала на языке, как самую желанную сласть в мире, во вселенной! Она уже тянулась к губам Элис, как услыхала хруст ветки под чьим-то ботинком и заслонила собой девочку, держа сумку с вещами под рукой. — Воу, девочки, не знал, что вы настолько близки, — Чёрноволосый парень, тощий, но высокого роста, вышел из-за дерева, одиноко-стоящего меж кустов. — Неужто Милана теперь даже на девчонок кидается? Не волнуйся, дорогая, мой член всегда готов для тебя. Милана опустила голову, пытаясь скрыть румянец. — Сука, — Тихо выплюнула она. Почему только с ней случается такое дерьмо? — А остальные знают, что вы друг с другом трахаетесь? — Продолжал издеваться нежеланный собеседник. — С чего ты вообще решил, что мы трахаемся? — Угрожающе поинтересовалсась Алиса, вернув себе уверенность. Он рассмеялся. Милана обратила внимание, что зубы у него крупноватые и немного кривые. — А что, вы сюда пришли за ручку подержаться? Лицо Алисы было таким несчастным, что Миле захотелось дать по ебалу этому придурку моментально. Элис покачала головой, будто скорбно. — Мы не в отношениях. Мы просто трахаемся. Вот так легко... А Милу будто током прошибло. В глазах невольно стали появляться слёзы. — А, вот значит как... Брюнет выглядел разочарованным. Милана была готова поспорить, что у неё точно такое же лицо сейчас. Только причины их разочарования были одинаковыми, а вот чувства — совершенно разными.***
29.06.2015 Милана — странная девушка, дневник. Может, она действительно была в меня влюблена? А я просто считала её очередным партнёром для секса, как Кевина когда-то... Я ужасный человек. Достойна ли я буду их любви хоть когда-то? А возможно, я просто не способна на нормальные чувства, ведуемая только животными инстинктами и желаниями, причём очень греховными? Как у меня много вопросов и как же у меня мало ответов на них. Вряд-ли я когда-то смогу заслужить хоть крупицу нежности. Надеюсь, что у меня никогда не будет детей. Никто не заслуживает мать-шлюху и жестокую тварь, которой наплевать на чужие чувства.***
Глава: Алиса. "Алиса. Алиса. Алиса". Я уже взрослая девочка. Давно забросила писать в своём старом дневнике, где делилась постыдными историями о своей сексуальной жизни. Хотелось умереть от неловкости, так как я сразу поняла, по материнскому лицу, что она читала его от корки до корки, смакуя каждую подробность вместе со своими подружками-пидружками. Ха-ха. Мамочка, ты что, не замечала? Не размышляла, почему же я так прикусываю губы, когда к нам в гости проходил соседский паренёк, — стройный, высокий и рыжеволосый, с белой, точно молоко, кожей, — которого мне так и хотелось несколько раз отыметь под нашим столом? Стоит заметить, что я так и сделала, мамуля, прямо во время твоего юбилея. Он отлизывал мне, пока я резала салатик, а потом просунул свой член, прижимая меня к столу. Никто не зашёл, никто ничего не услышал. Мама даже подумала, что я совсем не считаю его парнем, смотрю на него только, как на соседа и друга детства. Как забавно, правда? Алиса. Девушка, студентка, умница и просто красавица. Совсем не похожа на прошлую Элис, способную трахаться с несколькими одновременно просто из-за желания пробовать нечто новое. Какой же глупой я была раньше. — Алиса? Я оборачиваюсь, расплывшись в улыбке, зная, кто меня позвал. Знакомые глаза, знакомая улыбка, знакомые тёплые руки, накрывшие мою талию, притягивая к горячему мужскому телу. Хорошо знакомому. – Я немного задумалась, Кев, — Я целую его в губы, быстро и по несколько раз, потом в щёку, позволяя его ладони скользнуть в вырез моей кофточки. Я хихикаю, шлепая его по руке. — А время у нас есть-то? Он лишь улыбается, вновь потянулся к моим губам своими и сплел наши языки в нежном поцелуе. Мысли путаются друг с другом, когда он касается меня даже вот так: невесомо, точно кружево. — У нас полтора часа до твоей конференции. И целый час до следующей станции. Мы успеем и поцеловаться, и пообжиматься. Ощутив, как его член, спрятанный под верхней одеждой, упирается мне в бедро, я усмехаюсь. — Обожаю автобусы, — Залезаю под его старое пальто и ласково поглаживаю уже влажную головку его стояка. — А ты? — Просто кончаю от них. Мы ведь, можно сказать, познакомились с их помощью. Его рука накрывает мою, направляя, пока другой он поглаживает мою спину, иногда касаясь подрагивающих лопаток. — Я люблю тебя, — Выдыхает он мне в губы. Немного подумав, я отвечаю ему с абсолютной честностью. — Я тоже люблю тебя, Кевин. Вокруг шумят люди, но я их не слышу, прислушиваясь лишь к сердцебиению своего первого любовника и жениха. В моей сумке лежит дневник, проживший три года, который Кевин уже прочитал от корки до корки.