Изгои, вроде бы

— Я брат, изгой общества! Об этом свидетельствует то что на моих ботинках зелёные шнурки, а в комнате моей висит портрет величайшего человека современности! Таких как я ненавидят. Нас презирают, не жмут наши юные руки! А мы не сдаёмся, пусть нас и кличут предателями, верлинофилами, но мы это истинное будущее Руана, а не какие-то демократы! — распинался юноша, делая руками странные движения, больше похожие на конвульсии, сидевший напротив паренёк, ухмыльнувшись, заметил: — Ты преувеличиваешь брат. — Нет, Коло ты не понимаешь! Мы - Руанские монархисты, главная угроза для демократического строя! Мы - пятая колонна! Нас ненавидят! — грозно убеждал Жюст младшего брата, тот лишь смеялся глазками и едва сдерживался, что бы не оскорбить брата. — Мы за мир между двумя великими странами Верлинской империей и Руанской республикой, за крепкий союз! Наша страна должна вернуть страну в руки дома Латорингов! Порвать с клятыми Леонцами и прочими скотами, и основать на материке единый союз крупных монархий, Верлины, Вогемии и Руана с Гешпанией! Вместе мы покажем всем левым, где раки зимуют! — продолжил без умолку болтать Жюст, видя, что брат не спешит залезать под одеяло и с интересом смотрит в его серые глаза. По лестнице послышались тяжёлые шаги, люк на чердак отворился и тьму комнатушки озарил тусклый свет керосиновой лампы. Оба парня тут же сжались. — Чего не спите, а аспиды? — поинтересовался, показавшийся в свете мужчина с куцыми усами и впалыми щеками, это был отец двух непутёвых парней. Не услышав ответа, он, вытерев лицо носовым платком, сел на край люка и заметил: — Жюст опять брату сказки рассказываешь? А ты не думал, что для окончания института нужно высыпаться? Старший юноша насупился и исподлобья посмотрел на отца, Коло же уже, как пять минут прятался под тонким одеялом. — У нас маленький монархический вечер, — наконец коротко пробубнил Жюст. — Уже ночь! — улыбнувшись, мужчина закрыл люк и уже из-под него гаркнул. — Спать монархисты хреновы! Жюст шёпотом выругался и нырнул под одеяло. *** Утро братья встречали, как обычно, Коло нежился под одеялом, а Жюст согнувшись над радио пытался поймать Пятиградскую волну. При этом он постоянно ругался. — Чёртов лес! Одни помехи! Если бы мы жили не в Лейсе, а в Энзасе мы бы в миг хоть на столичную настроились! — при этих словах Жюст постоянно поправлял проволоку протянутую к окну, она служила антенной. Наконец из радио послышался грубый каркающий верлинский и Жюст с чувством выполненного долга начал делать зарядку. Приёмник закончил передавать речь какого-то дядьки и пошла музыка. Коло выпрыгнул из-под одеяло и в момент запрыгнув из пижамы в домашнее спросил: — Ну и что? Ты эту ересь понимаешь? Жюст перейдя с гири на гантели, серьёзно ответил: — Понимаю, любой уважающий себя враг демократии должен знать язык главного врага демократии, а именно всех монархических народов! — Ясно и что если я тоже стану монархистом тоже верлинский учить? — поинтересовался Коло, открывая окно. — Обязательно! На этом языке разговаривают великие правители Франц Иосиф и другие! — ответил парень, посмотрев на рисованный карандашом портрет, с которого смотрел худой длинноволосый мужчина в кепи. — Расхотелось мне быть монархистом! — рассмеялся Коло и сбежал по лестнице вниз. Позавтракав братья направились от своего двухэтажного домика на зелёной улице в разные стороны. Один в школу, второй в университет. Жюст был в прекрасном расположении духа, что бы он не рассказывал брату, а в Лейсе всё же было очень много монархистов с ботинками с зелёными шнурками. Встречая таких Жюст доброжелательно здоровался. Пройдя по главной улице юноша вышел на главную площадь, где стоял памятник последнему руанскому королю Вениамину Лотарингу. — Гутен Таг, мусье Жюст! — внезапно окликнул юношу высокий парень в зелёном плаще. — Ба, Арен! — удивился юноша, раскрыв объятия, парень в зелёном тут же прижал его к себе и произнёс. — Ну что Жюст, как там наши? Не заржавело наше стальное крыло? — Не заржавело Арен! Не заржавело. Все на месте, учатся и растут! Это ты лучше расскажи, как там в Верлине? — восхищённо произнёс Жюст, смотря в большие карие глаза товарища. — Всё великолепно! Везде военные, шлагбаумы и памятники императорам! Железный порядок, кажется даже люди ходят по тротуару по математически выверенной траектории, — ответил Реер, поправляя стоячий воротник. — Повезло тебе что твой отец дипломат! — завистливо заметил Жюст, прибавляя шагу, у товарища были слишком длинные ноги. — Ну не то что бы повезло, ты его знаешь он конченный демократ с замашками либерала, ну и конечно он против, что бы его сыночка, Алан, то есть я, был монархистом, с верлинским имечком! — усмехнулся Арен, останавливаясь перед воротами, после которых был университет, дальше ему дороги не было, как ни как он уже отучился. — Ну я рад, что мсью Реер вообще тебя взял с его то замашками, у меня вот отец право-центричный аполит, поэтому он не против всех моих закидонов, как он говорит лишь бы брата не портил, — сказал Жюст здороваясь с проходившими мимо однокурсниками, которые смотрели на Арена, как на призрака. — Его мать заставила, тоже элемент ненадёжный, но она меня любит слава Богу. — улыбнулся Арен и важно достал из кармана часы, с выгравированной надписью «Бог Меретихкёрбис». У Жюста отвисла челюсть. А Реер лишь снисходительно заметил. — Тебе на лекцию не пора? Жюст лишь кивнул и крепко пожав руку товарищу скрепив сердце направился на занятия. В сей момент он жутко завидовал Арену, за то что тому уже было двадцать, за то что у того отец был дипломатом и за то что Реер в живую видел страну мечты — Верлину. *** — Мы истинные патриоты Руана приветствуем главу штальфлюгеля Арена Реера! — громко провозгласил Жорж Бопре. Сидевшие вокруг под деревьями юноши загудели, Жюст был среди них. Из тьмы зелёной арки появился улыбающийся во все зубы Арен, в руках он сжимал тетрадь с восьмикрылым орлом на обложке. — Я вернулся! — заметил он, смотря на своё любимое стальное крыло. Его встретили воинственным кличем Лотарингов. — Вива ля монарх! Вива ля Адам! Вива ля Руан! — голосили юноши. Арен оскалившись, провёл перекличку и начал типичное вечернее собрание кружка монархистов. Сперва разумеется сынок дипломата устроил целую лекцию о том, как прекрасен верлинсский тоталитаризм, милитаризм теократия и монархизм, потом прошёлся по системе власти в республике и довершил всё это подробным описанием всего, что он видел в Пятиградии. — Ну что же теперь то вы поняли, как ужасна демократия? — спросил он картинно стачивая ногти. В ответ юноши одобрительно загудели, Жорж радостно заметил. — Может пойдём жандармов бить! — глаза Бопре при этом сияли, но реакция Реера на это была такой: брезгливо скривив рот он заметил. — Это не есть цель нашего крыла! Мы должны созидать, а не развлекаться. Жюст удовлетворительно кивнул, быть изгоем ему нравилось, слышать за спиной шёпотки и плевки, но вот столкновения с жандармами было больной темой, потому что хоть отец и был аполитом, но при появлении штрафов, шоколад мог быстро кончится. — То есть просто болтать и шататься по кладбищам в поиске памятников относящихся к Лотарингам? Я то думал ты вернёшься из Верлины с планом борьбы, — ехидно заметил Жорж, его поддержали многие юноши особенно те, что помладше. Бить полицейских и доставлять проблемы всем было любимым занятием юных монархистов. Арен снисходительно хмыкнув сказал: — Жорж ты идиот. Мы должны заниматься чем-то более серьёзным, как враги всего демократического режима, наша цель возродить монархию, а не просто бить жандармов. — Ну и как ты собираешься это делать? — Очень просто! Я воспитаю из вас нормальных монархистов, а не идиотов, которые только дай кого-нибудь избить! — спокойно произнёс Арен и подойдя к Жоржу отвесил ему звонкий щелбан. Бопре выпучив глаза, зашипел и обиженно насупившись буркнул: — Ну так воспитывай, как мужик, а не болтай, На лице у Арена появилась зловещая улыбка, обнажив все тридцать два зуба он произнёс. — Ну что же начну как настоящий мужчина! — сказав это, он зарядил Жоржу знатную оплеуху. Все тут же радостно ахнули. — Драка! — послышался восхищённый вскрик. А Арен продолжил избиение непокорного Бопре, тот сперва защищался, но поняв, что тогда Реер его просто убьёт, начал отбиваться. Остальные окружили их и стали радостно скандировать. — Драка! Драка! Вива! Жюст молча встал у дерева и закрыл глаза, анафемы непокорных ему не нравились, быть монархистом хотелось в теории без плачевной практики. На этом маленький монархический вечер и кончился, инакомыслие было подавлено, авторитет Арена вновь подскочил как курс Руны во время войны. *** — Братик, а ты чего такой грустный? — поинтересовался Коло у Жюста, когда тот вернулся домой. — Да так, просто, — коротко откликнулся старший брат, начиная листать энциклопедию на Верлинском. — Что-то случилось в вашем штальфлюгеле? — спросил Коло с интересом, заглядывая брату через плечо. — Да просто Арен вернулся, — уклончиво заметил Жюст, ему не хотелось ведать потенциальному члену крыла, что на самом деле творится в их компании. — Алан шоль? Сын дипломашки Реера? — рассмеялся Коло, откидываясь на кровать. Жюст позавидовал его беззаботности. — Вообще то он глава нашего крыла поэтому побольше уважения, — буркнул старший брат, Коло лишь расхохотался: — Да он типичный пижон! Отец у него дипломат, а сам он непонятно кто, если это глава вашей монархической шайки, то прости я лучше буду простым мальчиком который радует папу. — Да ну тебя! — рыкнул Жюст и поставив энциклопедию на полку, сел за радио. Коло растерянно покрутился вокруг игнорировавшего брата, а потом скрылся под одеялом. — Эделтихаус, Эделтихаус, прекрасное место для нас, только для нас, ты и я, я и ты. Тьфу ты ужасная песня! — бурчал себе под нос Жюст, вдоволь накрутив ручкой юноша погасил свет и включив фонарик засел за просмотр императорского альбома, который он с трудом вырвал из рук Арена год назад. С фото на него смотрел человек, которым он восхищался, Франц Иосиф Меретихкёрбис. Молодой, с длинными золотыми волосами, с оружием в руках и военной форме. Ему сейчас было двадцать восемь, он правил огромной империей с населением больше двухсот миллионов человек, это было чуть больше чем в руане и это восхищало юный разу. «Он старше меня на десять лет, он император, а я студент, какие мы разные. Он герой, а я никто». такие мысли захватили его сознание. Когда брат уже спал, Жюст очнувшись от дремоты на цыпочках пробрался к радио и быстро выкрутил ручку на пол оборота. Из приёмника послышалось шуршание, а потом тихий голос на верлинском. — Геры и фрау с вами «Ночь Меретихкёрбисов» вещаем на территории всей империи, сегодня в передаче: речи Франца Иосифа. И рассекреченное интервью генерала Рилека. — Да! Получилось! — взвизгнул от удовольствия Жюст, он уже больше двух лет пытался поймать эту прекрасную волну. Остаток ночи парень провёл прилипнув к радио. *** Бессонная ночь обернулась для Жюста трудным утром. — Ты не мог меня разбудить? — ругался парень на младшего брата, поспешно одеваясь. — Но ты так мило спал! — оправдывался Коло, уписывая за обе щеки тосты с маслом. — Если я опоздаю я надеру тебе уши! — заметил Жюст и не позавтракав отправился на лекции. На этот раз он не встретил Арена. В аудитории было, как обычно много народа, прогуливать занятия в это время года было не принято. Монархистов на курсе было мало. Присев за кафедру Жюст демонстративно достал энциклопедию и начал изображать, что читает. На самом деле он слушал разговоры сокурсников. Про политику, как ни странно никто не говорил. Парни с серьёзными минами обсуждали конспекты, кто у кого списывает, кто кого прикроет и сколько будут скидываться на вино после выходных. «Какая у этих аполитов жизнь насыщенная аж противно!» — подумал юноша, девушек слушать было интересней, они кроме обсуждения будущей лекции, но ещё и сплетничали, правда не все и не громко. Но у Жюста был отличный слух, поэтому сквозь гвалт он отлично выуживал все короткие фразы. «Про меня почему то никогда не говорят, а жаль. Хотя стоп, стоп, я борец, а женщины, это всего лишь женщины!» — Слушай-ка Тома, что читаешь? — подсел к Жюсту сокурсник. — Ничего, — заметил юноша захлопывая книгу. — Что то ты сегодня недружелюбный Тома, — ухмыльнулся блондин, Жюст почувствовал подвох сразу, кроме своих с ним никто никогда не разговаривал с ним, а тут так внезапно да ещё и с таким вопросом. — Чего я не скажу о тебе Марена! — заметил Жюст поворачивая голову, да рядом сидел он, Карло Марена, заправской либерал и демократ. — Ну а что? Будто просто нельзя поинтересоваться, — улыбнулся парень. — Нельзя, — коротко заметил Жюст, Карло пожав плечами, встал и отойдя напоследок бросил: — Типичный тупой монархист, — Повтори-ка! — разъярился Жюст, кровь закипела в его жилах. Что бы, вот так вот однокурсник его оскорблял, для парня это было в новинку. — Что я такого сказал? — ухмыльнулся Марена, за его спиной возникло ещё несколько крупных парней явно не из монархического лагеря. — Повтори подонок! — процедил Жюст, сжимая в руках энциклопедию, Марена явно нарывался на драку, а это было впервые. — Тупой монархист, достаточно? — откликнулся Карло, невинно улыбаясь. Жюст кивнул и подойдя к сокурснику отвесил ему пощёчину. — Увидимся вечером у памятника «Варфоломея», дуэль! Все в аудитории с интересом перевели взгляд с тощего Тома на Марена. — Согласен. Приходить одному? — улыбнулся Карло щёлкая суставами. — Приводи своих и посмотрим сколько вас, — хмыкнул Жюст, гордо возвращаясь на место. Внутри он уже дрожал, как банный лист, драться против того, кто явно крупнее и сильнее было страшновато. Досидев до конца лекции Жюст быстро бросился в соседнюю аудиторию. — Дерек ты можешь сбежать с занятий? — напрямик спросил у товарища по штальфлюгеля юноша, тощее недоразумение с первого курса улыбнулось и кивнуло. — Я уже слышал что случилось, Карло решил начать войну, я сообщу Арену, — Нет лучше Жоржу, — заметил Жюст, вспомнив отношение Реера к дракам. — Ладушки-оладушки, — улыбнулся Дерек Нойс и встав быстро вышел из аудитории, остальные монархисты вытеснили Тома в коридор. — Не опозорь штальфлюгель, — твердили они, восхищённо смотря на Жюста. Движение юных монархистов давно не знало столкновение с соперниками, по крайней мере в равной схватке раз на раз. Все лекции Жюст провёл, как на иголках, жестокая реальность оказалась не такой симпатичной, как монархическая теория. Ему было страшно, но бежать было некуда. Ну и уж тем более ощущение, что им пользуются, не способствовало настроению. «В чём то Коло и прав, наверное.»