Вечность в твоих глазах

Бледная как луна, красивая как солнце. Струящееся белое платье. Красная помада. Взгляд из стали. За ухом едва заметно бледно-розовый цветок.   Холодный ветер развевает длинные тёмные волосы. Обычному человеку было бы холодно, но ей было плевать на холод. Новая Вероника выглядела совсем не так как прежде. Она осталась столь же юна, но по глазам можно было увидеть насколько она стала старше. Сильная, прекрасная, вечная каменная статуя.   Новолуние. Голубой взор освещает могилу. Красные розы мягко ложаться на землю.   — Столь удивительно видеть тебя после 70 лет неведения, — мужчина подходит сзади к девушке.   Эрвин. Он тоже изменился. Длинные волосы коротко подстрижены. Золотая оправа очков больше не сверкает в лунном свете, лишь его тёмно-синие глаза.   — Здравстуй, — властный голос Вероники разрезает тишину. Эрвин думает, что она напоминает ему кого-то, но так и не понимает кого.   — Не думал, что ты придешь попрощаться с ней хоть когда-то. Она тебя до конца ждала., — говорит Майер, подходя ближе к могиле. На камне вырезаны пару слов о скорби детей и мужа, и имя: «Александра Левандовски».   Вероника молчит. Ворон каркает где-то издалека, бледная едва поваричивает голову в сторону звука. Только она знает его слова, никто иной.   — Она так мечтала об актёрстве, а нашла себя в роли режиссёра. И прославилась, молодчина, — с гордостью говорит Эрвин. Он все еще любит Алекс, пусть она и спит вечным сном. Пусть он и держал её старые сморщеные, порезанные морщинами руки, за несколько секунд до смерти.   — Я знаю. Передавай привет Бэт.   Мужчина издаёт звук удивления.   — Ты знаешь её дочь?   — Она выбрала Бернарда, а не тебя, грустно правда? — холодным голосом говорит девушка. Переводит тему. Она больше не прежняя. Пусть сейчас другая, но не прежняя.   — Я знаю, ты злишься. Очень злишься. Я так перед тобой виноват, но я не знал, чёрт возьми не знал, что убив прародителя — убьёшь отпрыска, — одна из каменных статуй оживает, проявляет эмоции, несвойственные лунным детям.   — Это уже не важно Эрвин, не важно, — перебивает Вероника, доставая из декольте револьвер, тот самый. Безупречные движения, безупречные как ледяная сталь ножа. Истинная вампирша.   — Я обещала жить, но моё время ушло. Больше не могу. Я провела Алекс, больше меня ничего не держит.   Майер не удивляется. Вероника просто так бы не заявила о себе после 70 лет.   — Она хранила письмо. То, что так и не успела сказать.   Холодные пальцы безсмертных соприкасаются, передавая лист бумаги. Вероника бегло водит глазами по письму.   — Если это всё, то я готова, — коротко говорит вечноюная.   — Вероника Гибсон, ты уверенна?   — О’Брайан. Вероника О’Брайан.   Мужчина переводит взгляд на тонкое золотое кольцо на пальце. Снова эмоции берут верх над сущностью луны.   — Боже, ты не говорила.   — Вдовой я стала через день. Не было необходимости говорить.   Эрвин сглатывает. Белое простое платье и красные лаковые туфли. Она смертельно красивая.   Свист пули разрезает воздух. Чёрный костюм Эрвина окрашивается брызгами крови. Бездыханная падает на землю. Её лицо скривила болезненная улыбка, глаза с кошачьими зрачками устремлены высоко, к луне. Ты не видишь в них своего отражения. А только вечность. Вот она Вероника, вот она вечность в твоих глазах.   Истерический крик мужчины нарушает тишину мистического кладбища. Его рука не дрогнула, она даже не подумал ей отказать. Виноват перед ней, не смог  отказать. Не смог. Не подумал.   Вампиры. Они несут только зло.   Навязчивая мысль проглатывает его сознание. Он словно сходит с ума, шепчет проклятия, страшные вещи, желая убить их всех.  Волшебная девушка из сказки лежит окровавлённая из его собственных рук. Она не была ни в чём виновата. Не была.   — Вампиры. К чёртвовой матери вас. Убью! — надорванный крик безумца. Минуту назад, две, совсем немного назад он даже и не подумал, что скажет это.   Белый конверт поднимает ветер и уносит далеко-далеко. Пророчество за которое отдали столько жизней, пролетает в воздухе ночного леса за кладбищем. Последние, кто знали его, умерли. Грязная болотная трясь проглатывает его слова, больше никогда не произнесённые… Под покровом молодой луны Создание с небесным чистым взглядом, С голубизной безсмертной глубины Изменит в мире предыдущий весь порядок. И пусть судьба создания — лишь смерть, Но разум изменить ведь сможет впредь. Где расы две жили, останется одна. Залитый кровью предречёт: Война! И не создаст впредь юная луна Создания с небесным чистым взглядом. И умрёт раса под покровом ночи Как тот, кто осуществит это пророчество.