Небо из мира в мир

Люмин стояла напротив своего брата. За ним стояли сильнейшие из Ордена Бездны. За ней — появившиеся в этом мире, спустя столько столетий — друзья. Она видела не одно тысячелетие. Она стояла на развалинах своего родного мира. Она стояла сжимая в руках то, что осталось от ее друзей: кольца Вонголы и Маре, пустышки Аркобалено и некоторые из уцелевших коробочек. Она новорожденный шаман с кристально чистым Пламенем Неба, способная перемещаться по мирам с помощью колец. В конце-концов Маре — это горизонтальная ось, с помощью которой можно ходить по мирам, кольца Вонголы позволяют выбирать любой временной отрезок от прошлого к будущему, а пустышки Аркобалено точки, позволяющие удержаться в мире. Она последняя, она вечный шаман, путешествующий по мирам. Она выбирает разные временные отрезки, совершает совершенно разные поступки и бесконечно наблюдает за ее близкими. Вернее не так, она наблюдает за их отражениями, кривыми и косыми, но отражениями. Она проживает не одну жизнь, постепенно оттачивая свое мастерство во владении Пламенем и разным оружием. Кем она только не была: и сестрой ее другого я, репетитором, просто каким-то посторонним наблюдателем; иногда для разнообразия она воспитывала Джотто и его Хранителей; становилась Аркобалено Неба, иногда даже Тумана или Облака! Но все это было не то. С каждым следующим миром она все больше понимала, что это не ее люди, не ее друзья, родственники и так далее. Она могла понять и Кавахиру с его бессмертием и одиночеством, Бьякурана с его скукой из-за видения миров, и остальных с их тараканами в голове. А потом она наткнулась на еще один уничтоженный, буквально за пару минут до ее прибытия, мир. И ее альтернативную версию. Они поняли друг друга без слов. Она протянула ему руку — он взял. Тысячелетия скитаний по мирам приучили ее скрывать ее прошлое, она не доверяла никому кроме себя. И он понял и не давил. Она открывалась постепенно, позволяя ему видеть разные ее грани, большинство из которых были острыми. Вдвоем они скитались по мирам, с каждым разом отдаляясь все дальше от своей ветки миров, заглядывая в совершенно другие, полностью отличные от известных им миров. Они были одним и тем же человеком, пусть и из разных миров. Но они были одним целым и потому прекрасно походили на близнецов. Тысячелетия шли, менялись миры, а с каждым открытым миром изменялись и они. Пламя меняло их внешность, давая им совершенно разные способности, у них появились крылья, созданные Грозой, Туманом и Облаком. Они больше не были шатенами, их волосы впитали их чистое, даже после стольких путешествий, Пламя Неба, а их глаза теперь всегда находились в гиперрежиме. Они стали единственной константой друг у друга, они цеплялись друг за друга, чтобы не сойти с ума в круговороте миров. А потом их разлучили. Какая-то жалкая богиня, решила, что их разделение — это прекрасная мысль. Тсуна пообещала себе, что как только она встретит ее снова, то она сгорит в ее Пламени. Никто не имел право забирать у нее то, что принадлежало ей. Никто. Люмин смотрит на Итэра и понимает, что все их путешествие подошло к концу. Так бывает, ты встречаешь человека с которым тебе по дороге, а после на повороте расстаешься с ним, потому что вам больше не по пути. Видимо у нее с Итэром как раз произошел этот поворот, когда они вошли в этот мир. Позади нее стоят люди, с которыми она провела чуть больше года — напротив отражение, путешествующий вместе с ней тысячелетия. Иронично. У нее теперь сила семи элементов этого мира. У нее меч в руке. И она не хочет рисковать жизнью ее новых друзей. Слишком больно снова терять кого-то из близких, пусть они и знакомы долго. А потому: — Итэр, — вдруг она мотает головой, — Нет, Тсунаеши. — Давно не виделись, — он скалится смотря на нее. — Помнишь наш первый мир? — в золотых глазах горит и потрескивает Пламя. Был только один способ решить все без вовлечения ее друзей в этот конфликт. — Ты хочешь… — он как всегда понимает ее с полуслова. — Именно. Люмин гордой походкой выходит вперед. — Предлагаю решить все по заветам наших миров, — подросток отзеркаливает походку своего отражения. — Как говорил Реборн… — Решим все нашим Пламенем и Волей. — Поклянись, что не будешь использовать элементы, — Итэр опускает меч. — Клянусь Пламенем, что не буду их использовать в нашей битве, — она говорит строки клятвы без колебаний, несмотря на возгласы ее друзей за ее спиной. Сейчас это не важно. Она не даст им пасть как когда ее Хранителям и близким. — В таком случае, — он облизывает губы и отшвыривает меч в сторону. Он им не понадобится. В противоположность ему, Люмин бережно отдает свой одному из ее друзей. — Сохрани его для меня, — и улыбается с ноткой грусти и печали. Они приближаются друг к другу и их одежда изменяется. Нет больше странных одежд белых и коричневых цветов, лишь строгие костюмы-тройки с оранжевыми рубашками. У них одинаковая кривая усмешка и глаза полные Воли. Они останавливаются друг напротив друга. Их руки покрыты массивными перчатками с одним и тем же гербом. Кроваво-красная цепочка развивается на ветру. Время останавливается, исчезают все звуки, союзники замирают. Секунда. Именно столько им потребовалось чтобы нанести первый удар друг по другу. Это был поразительный бой, больше напоминающий танец нежели смертельную схватку. Но ставки этого танца были высоки. Они не применяли Пламя, лишь примеривались с первыми ударами. Люмин усмехнулась. Как бы Итэр не планировал этот бой, как бы не тренировался чтобы выиграть у нее, и даже разделившие их пятьсот лет не дали ему преимущества. Она намного раньше стала путешествовать по мирам, намного раньше узнала об использовании Пламени, у нее намного больше опыт в работе с ним. И, самое главное, у нее было за кого сражаться. Люди, которых она встретила были своенравные, свободные и имели свой собственный неповторимый характер, который был схож с характерами Атрибутов ее мира. Конечно, за столько времени, она убрала у себя привычку загонять людей под те или иные рамки. Огненная корона вспыхивает на головах обоих. Наблюдатели могли лишь восхищенно наблюдать за невероятными огненными лепестками, распускавшихся на их головах. Вот только у Итэра корона была больше ржавой чем оранжевой, а у Люмин была чистейшим янтарём. Они молчат, но их горящие глаза говорят сами за себя. Без предупреждения, они взмывают в воздух. Теперь за их борьбой можно было следить только благодаря оранжевым потокам, разрезающим голубое небо на части. Люмин сдерживалась лишь по одной причине — она не хотела навредить людям, находящимся под ней. Она гасила все аффекты их техник, не позволяя им задевать дорогих ей людей. А еще, если бы она взялась за сражение серьезно, то мир бы не выдержал бы двух воюющих шаманов Неба. Но у Итэра такой заботы и в некотором смысле проблемы не было. Он не заботился о верных ему существах, со всей страстью отдаваясь битве со своим отражением, сестрой и другом. Правда сейчас это была не важно. Они стали врагами, а с ними у него один короткий разговор — их смерть. Вот только он забыл, что имеет дело далеко не с обычным врагом, ведь в этом мире было очень мало существ способных хоть что-то ему противопоставить, а уж сражаться с ним на равных так вообще один. И это его сестра-отражение. Было только одно но — прошло пятьсот лет, за которые он с ней не виделся и видимо его высокомерие, появившиеся за время путешествия, проявило себя во всей красе. Люми поджала губы. Поставить щит, увеличить смертоносность собственной атаки, умножить шанс выживания как своего, так и близких, простимулировать уставшие мышцы, замедлить противника, создать двойников для отвлечения, поставить щит и так по кругу. Они не могли нанести друг другу стоящий урон для победы, у нее осталось лишь одно средство, без уничтожения мира, открыть коробочки. У нее были коробочки Урагана, Грозы, Облака и Неба. Сила, защита, умножение и объединение всех атрибутов вместе. Первой идет Гроза. Гюдон вздымает мощную грудь и без просьб спешит перехватить атаку, направленную на людей внизу. Вторым идет Ураган. Ури шипит и кидается, на такого одновременно похожего и непохожего врага хозяина, отвлекая. Третьим идет Облако. Ролл фыркает и делает то, что от него требуется — усложняет перемещение Итэра. И последним идет Небо. Натсу печально смотрит на альтернативную версию хозяйки. Но ничего не попишешь, лев помогает и увеличивает Пламя Тсуны ради одной — последней — атаки. Х-баннер получился как никогда легко. Это ведь так легко пустить Пламя сначала в одну сторону, а потом в другую. Давным-давно без линз ей было бы тяжело достигнуть полного баланса с мягким и жестким Пламенем, но она недаром прожила столько тысячелетий. Люмин в последний раз смотрит на свое отражение, впитывая такие знакомые черты лица, движения и Пламя. Знакомые незнакомцы. Она поднимает одну руку, пока Ури отвлекает Итэра от нее. Жарко. Пламя все продолжает расти, пока не замирает на нужной ей отметке мощности. Другая рука направлена в сторону брата-отражения. Он не замечает это пока не стало слишком поздно. Янтарное Пламя несется к нему на огромной скорости. Не увернуться, не защититься. Был лишь один выход — смерть. Они смотрели друг другу в такие одинаковые, но в тоже время такие разные глаза. Это конец. Люмин с дрожью опускается на землю, к ней подбегают свидетели этой дуэли. Существа Бездны, видя смерть своего Принца, отступают. Они бегут. Теперь уже точно последний шаман смотрит в небо и молится за упокой души Тсуны-Итэра. Оглядываясь на гомонящих друзей, Тсуна вдруг понимает, что у нее возможно, но только возможно, еще был шанс быть счастливой, даже без ее брата. А небо окрашивается в оранжевый.