Последние дни Плутония. Проксима Центавра. Планета Росс.

12 Барни смотрел в окно, сидя на коленях Мэриона. Длинные локоны пришельца щекотали шею. По стеклу снова барабанил дождь. В этот раз он был фиолетового оттенка. Интересно, а какого цвета дожди шли раньше? Барни украдкой глянул на Монти. Тот был задумчивым и, казалось, витал в других мирах. Пользуясь этим, Барни разглядывал его лицо. Красота заставляла замирать сердце. Заметив, что Барни разглядывает его, Мэрион погладил парня по волосам: — Ты вчера так кричал, что любишь меня, в порывах страсти. В тот момент меня любило твоё тело, но что говорит твоя душа, Барни? — ясные голубые глаза раскрылись и внимательно посмотрели на него, будто пытаясь проникнуть в самые потаенные уголки его души. — Мне трудно что-то говорить, — ответил Барни, — дай мне немного времени, чтобы разобраться в своих чувствах... — Хорошо, — ответил Мэрион, — надеюсь, что я не заслужил хотя бы твоей ненависти, как плутонец. — Изначально я тебя возненавидел, но сейчас понимаю, что не могу ненавидеть тебя — ты другой. Никто из людей никогда не относился ко мне с таким обожанием. И могу сказать одно: мне с тобой очень хорошо и спокойно, — с этими словами Барни так нежно обнял пришельца и прильнул головой к его груди, что для Мэриона это была лучшая награда. Он сжал Барни в объятиях осторожно, будто держал сокровище и поцеловал его в висок. — Никому и никогда не отдам тебя, пусть хоть целые миры пойдут на нас войной, — прошептал он. Когда есть любовь, можно раствориться друг в друге от одних только объятий. Но далеко не каждый умел так любить. Мэрион погладил Барни по щеке и осторожно поцеловал в губы. — Ты помнишь, какого цвета на этой планете были дожди? — спросил Барни, обхватив его покрепче. — Помню. — Какого? — А никакого. Не было у них цвета. — Вот как, — удивился Барни. — И помнишь, какая была планета? — Да. — Какая? — Очень красивая. Зелёная. Барни, послушай, прекрати это все с демонстрациями и протестами, я не хочу тебя терять. Глаза Барни вспыхнули: — А ты на моём месте что делал, если бы пришельцы захватили твою планету, смотрел бы? — Конечно нет! — Ну вот, ты должен понять меня. Мэрион по-прежнему пребывал в задумчивости, возможно, это дождь навевал на него тоску и меланхолию. — Знаешь, Барни, если тебе будет угрожать опасность, нам придётся подыскать другую планету. Барни не мог понять: шутит пришелец или говорит серьёзно, его лицо было бесстрастным. — Интересно только, на чем мы на эту планету доберемся. — Как на чем? У меня есть свой космолет, — будто бы это было сущей мелочью, ответил Монти. — Да ладно. Свой личный? — Ну да. Я — один из самых богатых плутонцев и... — его прекрасное лицо вдруг стало загадочным, — одним из самых красивых... — Мэрион надменно ухмыльнулся. — Наверное, у тебя толпы поклонников! — с завистью и ревностью проговорил Барни. — Ну, не без того, — снова проговорил Мэрион с улыбкой. — И ты тоже так развлекаешься с другими, как со мной? — огромные карие глаза Барни, прикрытые длинными ресницами, вопрошающе посмотрели на Мэриона. В них сквозила боль. — Нет, — ответил Мэрион, — я всех игнорировал. Отчасти, потому, что не было времени из-за работы, отчасти, потому что никто не был мне интересен. А потом моя душа стала занята тобой... Если ты думаешь, что я ветренный и легкомысленный и буду проводить время с тем, кто мне не интересен, то ты ошибаешься. Но, — уточнил Монти, — со своей стороны хочу добавить, что измены от тебя также не потерплю и, если ты заведешь себе любовника, то я убью его. Почему-то Барни вздрогнул: — Ты — мой первый и единственный у меня. Мэрион удовлетворенно улыбнулся: — Очень хорошо, — он нежно поцеловал Барни в губы полуоткрытым ртом и, не спеша, просунул ему в рот свой язык. Они очень чувственно и нежно начали целовать друг друга. — Мэрион, как бы мне хотелось посмотреть тот мир, в котором ты живешь, — прошептал Барни, — хотя бы одним глазком. — Если я заберу тебя в свой мир, — ответил Мэрион, — то конец наступит сначала тебе, а потом мне. Но, как ты выразился: "одним глазком", это можно. Он достал брелок с маленьким экраном и завертел на пальце: — Отсюда я наблюдаю за тобой, но, находясь у тебя, могу наблюдать, что делается в моем мире. Глаза Барни вспыхнули. — Вначале, я ненавидел эту штуку, а теперь, когда я представляю её, становится тепло на душе, и я думаю, что ты всегда рядом, даже, когда тебя нет поблизости... — разоткровенничался Барни. — Барни!.. — воскликнул Монти. Его глаза зажглись, как драгоценные камни. Бальзам на душу — такое признание. — И тебя больше не смущает, когда я наблюдаю за тобой в ванной? Барни опустил глаза: — А ты до сих пор наблюдаешь? — Конечно, — Мэрион довольно улыбнулся, — но хватит разговоров, на, смотри. Он настроил аппарат. Барни взял в руки маленькую штуковину и его взгляду предстал великолепный мир, полный роскоши. Он увидел, как ходят по городу другие плутонцы. Все высокие, стройные, в латексе. Все идеальные. Но Мэрион самый прекрасный среди них. Все они носили длинные густые волосы в сине-голубых тонах. Мир дорогих особняков и космолетов, в нем не было места для людей. Видя грусть и замешательство Барни, Мэрион привлек его к себе и впился в губы долгим страстным поцелуем. — Кх, кх, — послышалось чье-то покашливание. Барни повернулся: на пороге стояла Анна и с изумлением смотрела на них. — Черт, — прошептал Барни, вспомнив, что забыл запереть двери. Мэрион был невозмутим и приветствовал девушку кивком головы. — Засиделся, — проговорил Мэрион, — пожалуй, пойду. В ходлодильнике все необходимое, — он многозначительно улыбнулся Барни, кивнул Анне и вышел. Барни понял, что пришелец вышел через двери, чтобы не привлекать внимание и не пугать девушку. Анна и Барни долго смотрели друг на друга. — Барни! — воскликнула Анна. — Кто это был?! Барни продолжал молчать. — Судя по тому, как вы целовались и ласкали друг друга, у вас прекрасные отношения. Кто он? Думаешь, я не вижу, что это не человек?! Это та влиятельная персона, которая вытащила тебя из-за решётки? — Да, — ответил он, поняв, что лгать бесполезно. — Вот, значит, какие они, наши враги... Как это называется, Барни? Предательство? Ты подбиваешь нас на бунт против пришельцев, а сам заводишь с одним из них роман? — Я люблю его! — воскликнул Барни. — В своём ли ты уме? — спросила Анна. — Мне кажется, ты окончательно помешался! — Я никого не предавал! — кричал Барни. — Он не враг и, если хочешь знать, то мы до сих пор на свободе только благодаря ему! — Как мило, — ответила Анна. Она открыла холодильник, весь забитый дорогими продуктами и банками "Звездной пыли". — Неплохо устроился. — Я не просил его, он сам. — Ясно все с тобой... — проговорила Анна. — Я, пожалуй, пойду. — Не вздумай никому рассказывать, кого ты тут видела, — крикнул Барни. — Иначе, это будет конец. И, в первую очередь, для нас! Анна молча вышла. Злой, Барни скинул одежду и залез под одеяло. Тонкие, изящные руки притянули его к себе. Барни закричал: — Мэрион, какого черта ты тут делаешь? — А я никуда не уходил, я ждал тебя, — спокойно ответил пришелец. — Это правда то, что ты сказал ей, что любишь меня? — О боги... — прошептал Барни. — Я все слышал, — Мэрион прижал его к своему разгоряченному обнаженному телу. — Ты так порадовал меня этими словами, мой дорогой. Но если ты устал и хочешь спать, я могу уйти... — Нет, нет, не уходи! Я не хочу, чтобы ты уходил, останься! Мэрион улыбнулся, он ждал этих слов. Он пригвоздил Барни к кровати, срывая с его губ страстные поцелуи.