Последние дни Плутония. Проксима Центавра. Планета Росс.

81 — Илир, мы сегодня весь день гуляли, даже посетили выставку космолетов, что опять не так? — спросил Агон, видя, что робот насупился. — Что, что, знаешь, что! — закричал Илир. — Ни один робот не выходит в город как заключенный и только я всегда под конвоем, позорище! — Другие роботы не ведут себя так, как ты и слушаются своих хозяев, — ответил пришелец. — С чего ты взял, что имеешь право командовать мной и устанавливать свои правила?! Да кто ты, к черту, такой! — Илир, выбирай выражения, пожалуйста. — Я тебе сейчас выберу по башке! Под конвой меня отправил, в кармане шокер, я чувствую себя как в зоне, ненавижу тебя! — робот вышел из себя и накинулся на Агона с кулаками. Он немедленно был схвачен и прикован к кровати. — Я ведь предупреждал тебя, Илир, — сказал Агон, вытирая струйку крови с лица, — ты мне губу разбил. — Была бы моя воля, я бы тебе не только губу разбил! — закричал робот. Агон покачал головой. — Слишком мягок я с тобой, Илир. Он подождал, пока кровь перестанет, а потом не спеша разделся. — Что ты собираешься делать? — испуганно посмотрел на него робот. — Я ведь предупреждал тебя. Придётся как следует заняться твоим воспитанием. Пришелец залез на кровать и медленно провёл рукой по белоснежной коже робота, пробежал пальцами по соскам. — Нет, нет, не нужно, — простонал робот. Агон провёл языком по его животу, обхватив сокровенный орган. По телу Илира пробежала дрожь. Пальцы пришельца проникли внутрь. Робот жалобно вскрикнул. — Не смей в меня ничего засовывать, извращенец, я тебя ненавижу! — А я по-прежнему люблю тебя, Илир. Я обещал, что в следующий раз будут не только пальцы и сдержу обещание. Ты же знал, чем окончится дело и все равно полез на рожон. — Нет, Агон, пожалуйста, не надо! — воскликнул робот. Пришелец вытащил из него пальцы, он сам был возбуждён до предела. Робот с округлившимися глазами уставился на его вставший орган. — Нет, Агон, нет! — Не бойся, Илир, ты хорошо растягиваешься, больно не будет, я люблю тебя, — Агон погладил робота по щеке, закинул его ноги к себе на плечи и вошёл. Робот завопил, как резаный, что перепугались даже слуги. — Тварь, тварь, вынь из меня это! — Зачем ты так кричишь, разве я делаю тебе больно? — Сволочь! — Т-с-с! — сказал Агон и закрыл рот Илира поцелуем. Рукой он начал ласкать его орган и сам, медленно двигаясь в нем, продвигался все глубже, доводя робота до сумасшествия. — Не волнуйся, я не буду делать резких движений, для первого раза сойдёт и так. — Что б ты сдох! Будь у меня свободные руки, я б тебя убил! Игнорируя его проклятия, пришелец продолжал заниматься своим делом. Робот перестал ругаться и притих. Он испытал такие ощущения, от которых голова пошла кругом. Теперь он издавал только стоны, доведенный Агоном до умопомрачения. — Илир, любимый, какое счастье обладать тобой, если бы ты знал, как я тебя люблю, — Агон снова завладел его губами, взяв их в свой плен. Он медленно и плавно двигался внутри робота, ему удалось настолько возбудить его, что Илир был готов взорваться в любую минуту. Взорвались они почти в один момент, причём робот закричал так, что услышал весь дом. — Тише, — прошептал Агон, проведя пальцем по его губам. — Съездить бы тебе по харе! — воскликнул робот. — Ты меня изнасиловал, сволочь! Нагло засунул в меня... — Так как ты сейчас стонал и кричал от удовольствия, то и не скажешь, что тебя изнасиловали, — усмехнулся Агон. — Будь ты проклят, я тебя ненавижу! Сегодня Барни и Мэрион лежали в постели совершенно отчужденно, между ними будто бы разверзлась пропасть. Мэрион вспоминал Барни с Шейном, как они ласкали друг друга, целовали, как Шейн обладал Его человеком, Его любовью, всем, чем он жил. От этого становилось так невыносимо мучительно больно, что Мэрион рассыпался на мелкие кусочки, невидимый нож вырезал на его душе глубокие узоры, причинявшие чудовищную боль. У Барни тоже на душе творился настоящий ад. Он не спал ни с кем, кроме Мэриона, а переспать с его заклятым врагом было вообще невообразимо. Барни развернулся к плутонцу, склонив голову ему на плечо: — Мэрион, не молчи, пожалуйста, твоё молчание убивает... — Прости, Барни, я не могу, — вскочил с постели плутонец. — Я буду спать в соседней комнате. Через стенку он всю ночь слышал, как Барни рыдает, но пересилить себя и войти не смог. Сердце разрывалось на части. Это была самая ужасная, мучительная и бессонная ночь для обоих. Утром Барни собрал свои вещи и отправился к выходу. — Барни! — закричал Мэрион. — Куда ты собрался?! — Куда-нибудь. Я больше не смогу тут оставаться, Мэрион. Знаю, после того, что случилось, я стал тебе противен, омерзителен, ты больше не захочешь быть со мной и, наверное, даже разлюбил... — Барни, что за чушь! — Мэрион схватил парня за руки и сумки упали на пол. — Прости меня, Барни, пожалуйста. Ты ни в чем не виноват, это лишь моя вина, он мстит мне, преследует меня, а попадаешь, как всегда, ты... Я вместо того, чтобы поддержать тебя, веду себя как последний идиот, одержимый ревностью, прости... Парень серьезно посмотрел на пришельца: — Скажи честно, Мэрион, ты сможешь спать со мной после того, что произошло? Между нами может быть все, как раньше? — Все уляжется, Барни, поверь, по-другому просто и не может быть. Потому что я люблю один раз и навсегда, — Мэрион наклонился к Барни. Раскрыв его губы языком, он начал неистово целовать их.